три шесть три

Первая любовь — это один из самых ярких моментов в жизни каждого. Это когда видишь её первый раз в платье и не можешь отвести глаз. Это когда не получается подобрать слова, чтобы описать свои чувства. Первая любовь — это когда вторгаешься в её личное пространство мимолетным и таким искренним поцелуем, а потом не можешь забыть. Шёл триста шестьдесят третий день. Майк крепко сжимал в руке рацию, настроенную на одну только волну. Он, так же как и в остальные триста шестьдесят два вечера, рассказывал о прошедших за день событиях, в надежде, что Оди рано или поздно откликнется. Но ответа не поступало. Каждый раз, когда он ложился в постель и закрывал глаза, облик Одиннадцать то и дело всплывал у него в голове. Он прокручивал в мыслях события того злополучного вечера… Вечера, когда Майк обрел всё и тут же всё потерял. Отвлёкшись от мыслей, Майк кинул взгляд в окно, в которое светила полная луна и провалился в сон. Одиннадцать сидела на излюбленном диване, уставившись в серый с помехами экран телевизора. Сжимая в руке черную ленту, она ловила себя на мысли, что с каждым днем разлука с внешним миром, а главное — с Майком, казалась всё более невыносимой. — Три шесть три, — шепнула Оди и ловким движением руки завязала свои глаза лентой. Спустя мгновение, она уже шла по кромешной темноте, шлёпая босыми ногами по холодной воде. Вокруг, как всегда, ни души и очень тихо. Кажется, сегодня Оди опоздала на очередные сводки из юношеской жизни. Перед ней в своей кровати лежал Майк, уткнувшись лицом в подушку, и мирно спал. Одиннадцать медленно опустилась на колени у изголовья и запустила ладонь в его волосы. Майк дёрнулся и широко открыл глаза. В тот момент ему казалось, что это самый лучший сон за четырнадцать лет его жизни. — Майк, — тихо произнесла Оди, вкладывая в это имя всю любовь и нежность, которые испытывала в ту секунду. Она ждала, что сейчас Майк растворится в воздухе и черной тенью канет в небытие ненавистной пустоши, как это всегда и бывало. Но ничего подобного не происходило. Парень всё также молчал и не отводил глаз от Оди. А она всё так же чувствовала рукой его волосы и щеку. Они смотрели друг на друга с неистовой грустью и любовью одновременно, смотрели так, что в их жилах застывала кровь, а сердце было готово вырваться из груди. Майк глубоко вздохнул, подался вперед и впился в губы Оди жарким поцелуем. Она не могла поверить в то, что спустя долгие месяцы вновь чувствует его теплые губы, чувствует его нежность и трепетное дыхание, чувствует его полностью. Майк резко открывает глаза и сильно сжимает холодную и мокрую от пота, простынь. За окном еще ночь. Он берет рацию с прикроватной тумбы и настраивает её на ту самую волну. — Сегодня всё ещё триста шестьдесят третий день, Оди. И ты не поверишь, что я хочу тебе рассказать.