***
Ладонь ложится на его задницу, и нагло сжимает её. Киса раздражённо выдыхает. Он думает, что придётся всё же перестать ходить этим коротким путём за школой, если это продолжится. — Повторяю в последний раз, — говорит он, разворачиваясь к извращенцу. — Мой низкий рост не делает меня девчонкой. Держи свои руки при себе, если хочешь, чтобы они вообще у тебя остались. — О, но мне нужен ты, именно потому что ты не девчонка, — Киса не узнаёт этого парня. Он высокий, симпатичный, но с кошмарно ледяными глазами, которые смотрят прямо на него. Наверное старшеклассник. Тот тип подростков, которых вообще ничего не волнует. Вторая рука парня хватается за его подбородок, притягивая ближе к себе. Киса бьёт его по руке и тут же по лицу. — Ты не расслышал? — с яростью спрашивает он. Парень опешил; Киса предполагает, что он не ожидал, что получит какое-то сопротивление. Они никогда не ожидают. Киса пользуется возможностью двигаться и спешит к главной улице… …но его насильно тянут в тень школьного здания. Он вскрикивает от неожиданности, когда его толкают к стене, удерживая руки за запястья над головой. — Знаешь, это было не очень-то красиво с твоей стороны, не думаешь? — рычит парень, и впервые Кисе становится страшно. — Если не хочешь быть хорошим мальчиком, то и я не буду, — и он прижимается к его губам в грубом поцелуе. В этот раз Киса не сопротивляется, и когда они разрывают поцелуй, оба тяжело дышат. Парень ухмыляется, и эта ухмылка не отражается в его взгляде. Рука, которой он не держит Кису, бродит по его телу, и он вновь его целует. Ладонь на секунду останавливается на его груди, чувствуя, как сильно бьётся сердце. Затем она двигается ниже. Ещё одно движение и Киса громко вдыхает. Он закрывает глаза, подаваясь бёдрами вперёд, навстречу прикосновению. Затылок больно упирается в стену, когда он закидывает голову назад; парень пользуется этим, оставляя тёмный засос на его шее. Киса не особо замечает, когда парень расстёгивает ремень или молнию на его джинсах, но он определённо замечает ладонь на своём члене. Он вновь толкается вперёд, чувствуя горячее дыхание парня на своём ухе, когда он чуть наклоняется вперёд, шепча: — Ты ужасно нетерпеливый, — и Киса отворачивается, как будто это могло бы поубавить истину. — Это будет быстро, да? Киса ничего не отвечает, просто толкаясь вперёд снова, ища больше необходимого трения, и парень охотно ему это даёт. Он низко смеётся, и этот звук Киса мог бы легко перепутать с рычанием. Подтверждая свои слова, парень действительно делает всё быстро для Кисы, который со стоном кончает в его ладонь. Он вытирает сперму об рубашку Кисы, отпуская его запястья. Руки Кисы безвольно падают вдоль тела. — Так что? Идёшь со мной или нет? — спрашивает парень. Киса думает об этом. Он знает, что ему следовало бы сделать: ему следовало бы сказать парню никогда никому не рассказывать об этом, покинуть этот тёмный угол и никогда больше сюда не возвращаться. Но этот парень хочет его. Возможно это ничего больше, чем просто секс (Киса надеется, что это ничего больше, чем секс), но он хочет его, и, прямо сейчас, это ощущалось просто прекрасно. — Хорошо, — отвечает он, и парень широко улыбается. Киса не утруждает себя запоминанием его имени.***
Это слишком просто, ну правда. Он начал понимать, какой типаж нужно искать: взрослые парни, может спортсмены, одни из лучших в своём деле. Парни, которые хотят что-то доказать. Мир полон ими, и Киса был не исключением. Он мог выбирать. Он начал с самых симпатичных и двинулся ниже по списку. Шутка в том, что они даже не пытаются доказать, что они натуралы. Возможно большинство их них действительно натуралы. Кисе плевать. Его заботит лишь то, что эти парни хотят доказать, будто они могут доминировать над другим парнем любым возможным способом. И это именно то, что Киса хочет от них. Спустя год ему стало интересно, будет ли хоть одна подсобка в этом здании, в которой он не занимался сексом, к моменту его выпуска из школы. Вообще это было не очень приятной мыслью; видимо всё же придётся использовать и некоторые классы. И несмотря на то, что секс сам по себе редко был плох, Кисе не нравилось запоминать лица. Это странно… Они всегда были самыми привлекательными парнями в мире, когда они были над ним, но как только всё заканчивалось, Киса больше не видел и крупицы того обаяния в их лицах. Он стал довольно хорош в убеждении своих «парней» пойти к ним домой вместе. Он встречает крайне мало отказов. Киса, в конце концов, довольно симпатичный парень, но более того, их привлекает предвкушение того, что они получат. Киса сомневается, что вообще хоть кто-то мог устоять перед ним, если уже однажды видел его на коленях. Он лежит на спине в постели одного из одноклассников, пока как-бы-его-там-не-звали сжимает ладонью его член. «Слишком сильно, — думает Киса. — Он сам себе тоже так дрочит что ли? Абсолютно никакой техники». Подобные времяпрепровождения и стали единственной реальной причиной посещения школы. Он не переживает, он без проблем получает приличные оценки, и он уверен, что поступит в приличный колледж. Потом он, наверняка, найдёт приличную работу, и будет вести крайне неприличную сексуальную жизнь в свободное время. Казалось, что всё, что он делает, вообще не имеет смысла. Ему на секунду стало интересно, разделяет ли Амамия его переживания, думает ли он о нём. Но всё же, Амамия не был таким посредственным, как Киса. Нахмурившись, Киса приподнимается, чтобы утянуть парня в поцелуй. Вот в этом он был хорош. Нахер школу. Парень позволяет Кисе целовать себя пару секунд, но потом ладонью отталкивает его лицо от себя, вжимая Кису щекой в постель. Парень начинает оставлять тёмные засосы на шее и груди Кисы, собственнические и наказывающие. Киса подозревает, что он не хочет вспоминать, что сейчас трахает другого парня. «Ага, да как же», — думает Киса и прогибается в спине, сжимаясь сильнее вокруг него, когда тот снова толкается. Это не значит, что он будет молчать. Киса громко стонет, громче, чем стал бы обычно, пока парень не прижимает ладонь ко рту Кисы в попытке заглушить его голос. Это не работает, как и звонкий удар, который пришёлся ему по щеке. Киса издаёт короткий смешок, который перерастает в другой громкий стон. Этот парень правда считает, что его не били раньше? Парень кончает внутри него, издав хриплый звук, и ладонь на члене Кисы ослабевает. Движения тоже замедляются, и Киса понимает, что если он хочет кончить, то придётся всё делать самому. Он вздыхает и закатывает глаза, отталкивая парня от себя, прежде чем сжать свой член пальцами. Он хотя бы близок. Было без разницы, что в итоге он запачкал спермой живот и собственную ладонь. Всё равно не ему убирать весь этот беспорядок, так что хоть так.***
— Так, так, так… Это ли не шлюха всея школы. — А это ли не всем ненавистный мудила, — отвечает Киса, разворачиваясь, чтобы взглянуть на парня. Такенака был самым известным хулиганом в школе. Он использует свои габариты и довольно внушительную силу, чтобы запугивать других учеников. Даже третьегодки боятся его, а он годом младше, чем они. Киса его никогда не боялся. Он видит слабость в глазах Такенаки. С этим поведением и этим вечным взглядом, который появляется всегда, когда он видит Кису, этим взглядом, которым он будто хочет доказать, что он гораздо сильнее Кисы, будто пытается спрятать свои слабости, со всем этим он мог бы стать отличной мишенью для Кисы, если бы не его лицо. Такенака не был симпатичным парнем, и это значит, что Киса никогда не станет спать с ним. Довольно иронично, что именно поэтому Такенака всегда оказывается так близко к нему. Такенака морщится на оскорбление от Кисы. — Ты треплешься слишком много для такого мелкого пацана. Я слышал, что ты только и хорош лишь в том, чтобы ебать мозги своей болтовнёй. Киса, стоит отдать должное, был хорош и в том, чтобы сдерживать любые эмоции. Он всегда был хорошим актёром. — Может быть. — На самом деле, — продолжает Такенака, — ещё я слышал, что ты также позволяешь многим парням ебать себя. Иногда сразу нескольким. И каково это, чувствовать член у себя в заднице, пока другой у тебя во рту? Или их обычно больше? Киса выгибает бровь. Такенака слышал слухи, но только сам Киса знает, какие из слухов были правдой. Он не боится сплетен. — А какое тебе дело? Заинтересован в приобретении нового опыта? Потому что если да, то вокруг куча парней, с которыми ты можешь об этом поговорить вместо меня. Могу назвать их имена. Ты даже, скорее всего, дружишь с некоторыми из них. С лица Такенаки исчезают последние следы притворного дружелюбия. Он, очевидно, не так хорош в удержании эмоций. — За языком следи, — огрызается он. — Ни один из моих друзей никогда бы даже не коснулся тебя. — Я бы не был так уверен. Многие люди хотят коснуться меня, — Такенака опять поморщился. — И снова, что тебе нужно? — спрашивает Киса. — Ты расстроен, что я занимаюсь сексом больше, чем ты? Потому что я уверен, у кого угодно в жизни секса было больше, чем у тебя, — Киса видит, что ладони Такенаки сжимаются в кулаки, и едва ли не улыбается. — Или ты просто бесишься, что я бы не стал трахаться с тобой? Если дело в этом, то лучший выход, это просто свыкнуться со своим разбитым сердцем, потому что у нас бы никогда ничего не вышло. Такенака делает широкий шаг вперёд, сокращая дистанцию между ними, и хватает Кису на грудки. Он тащит его на себя, и Кисе приходится встать на носочки, чтобы компенсировать разницу в росте. — Я, кажется, сказал тебе следить за языком. — Видимо я не очень хороший слушатель. — Ты думаешь, ты умный, а? Что ж, может мне и самому стоит что-нибудь разболтать. Я скажу всем, что ты просто долбаный педик, который согласен, чтобы его выебал первый встречный. Киса даже не моргнул, не двигаясь. Он смотрит на Такенаку безразличным взглядом, говоря: — И кому же ты собираешься рассказать, кто ещё не знает? Это заставляет Такенаку замолчать, но лишь на пару секунд: — Твоим родителям. Тишина. Киса надеется, что Такенака не слышит, как у него перехватило дыхание, или как глаза расширились, прежде чем он смог взять себя в руки. — Уже бежишь к мамочке с папочкой? И даже не к своим? Печально. Но по улыбке, которой Такенака одаривает его (что-то настолько мерзкое едва ли может называться улыбкой), Киса понимает, что тот заметил, как эта угроза заставила его занервничать. Он не знает, как его родители отреагировали бы ни на его беспорядочность в сексе, ни на гомосексуальность; Киса не может представить, что всё бы прошло хорошо. — Возможно ты сможешь купить моё молчание, — говорит он, и теперь улыбка становится почти победной. — Чем? — Ну, это зависит от того, что у тебя есть, — Такенака отпускает Кису, рука перемещается на его подбородок, приподнимая его лицо. Его взгляд задерживается на губах Кисы, прежде чем он смотрит ему в глаза. — У тебя довольно бедное представление о флирте, — говорит Киса. — Но зато я отлично представляю, что такое шантаж. — Неплохо. Но твой маленький план имеет один просчёт. — И какой же? — Ты, блять, выбрал неправильного человека для запугивания, — говорит Киса, прежде чем его кулак встречается с лицом Такенаки. Киса может и небольшой, но удар держит он отлично. Он хватает Такенаку за плечи и тянет на себя, ударяя коленом в грудь. Он добивает его ударом в пах, даже не пытаясь сдерживать силу. Киса оставляет Такенаку корчиться от боли на земле, в попытках вдохнуть, вцепившись в самого себя, но без следа крови. Он подумал, что возможно стоит и сломать ему нос, но махнул на это рукой. Киса стоит над ним, тяжело дыша, но его голос так же твёрд и остр, как сталь: — Лучше расскажи всем, что тебе надрал задницу долбаный педик, которого ты не смог выебать. Я уверен, это просто сотворит чудеса с твоей репутацией, — он делает несколько шагов прочь, прежде чем снова развернуться к Такенаке. — И держись от меня подальше. Мне будет ни капли не стыдно выбить из тебя всё дерьмо во второй раз.***
Все эти бары одинаковые. Киса редко видит одно и то же лицо больше одного раза, но кроме людей, ничего особо не меняется между локациями. Всё всегда одинаково. Даже если это не те же люди, то те же типажи. За барной стойкой, опустошая стакан за стаканом виски, сидит мужчина, который всё ещё считает, что он натурал, ждёт, пока кто-нибудь к нему подойдёт, либо пока напьётся так, что сам подцепит кого-нибудь. В углу парни, за которых можно заплатить, те, которых все притворяются, что не видят, если только не пришли специально для этого. Всегда есть группа друзей, сидящих за столом, переговаривающихся достаточно громко, чтобы каждый, кто был здесь один, почувствовал тяжесть пустующего места рядом с собой. И Киса возле барной стойки, решающий с каким красавчиком он уйдёт домой сегодня. Основная масса людей никогда не меняется, но в таких местах всегда стабильно было определённое количество симпатичных парней, из которых он мог выбирать. Серьёзно, это золотая жила. Киса думает, что было бы труднее, если бы он искал какие-то особые черты характера. Это бы, конечно же, сильно ограничивало. Но его игру вести легче; ему просто надо убедиться, что его партнёр на ночь не будет ни о чём распространяться, и только лишь. За столом в одиночестве сидит мужчина, который пытается поймать его взгляд. Киса видимо всё же случайно встречается с ним взглядом, раз он покидает свой столик, чтобы занять место рядом с Кисой за барной стойкой. Киса думает о том, чтобы ещё немного повыделываться, но на самом деле он уже всё решил. Если этот парень захочет взять его домой или в любовный отель, Киса пойдёт с ним. Мужчина покупает ему напиток, и Киса поворачивается к нему лицом, небольшими глотками выпивая пиво, облокотившись одной рукой на стойку. Мужчина не сразу возвращает ему взгляд, и Киса не уверен, забавляет ли его эта стеснительность или раздражает трата их общего времени. Но он решает промолчать. Он знает, что парни, подобные ему, обычно сами хотят сделать первый шаг. Киса убеждает мужчину заплатить за него, прежде чем они уходят. Поразительно, что может делать парень с таким лицом, как у него. И даже более поразительно, что он может делать своим ртом. Они даже не добираются до кровати. Киса припирает мужчину к двери, пальцами сразу расстёгивая молнию на его брюках. Киса оказывается на коленях, с его членом во рту, быстрее чем мужчина вообще успевает что-то сообразить. Киса может и привык пропускать прелюдию, но он не был тем, кто пытается спешить в сексе без особой на то необходимости. Он не спешит, отсасывает неторопливо, облизывая медленно и томно от основы до головки. Он заставляет парня умолять уже через пару минут, и когда чувствует, что хватка в его волосах усиливается, понимает, что нужно расслабить горло, прежде чем мужчина начнёт грубо толкаться в его рот. Он счастливчик, на самом деле, что Киса выбрал его. Не каждый может делать то, что умеет Киса. Он позволяет мужчине удержать себя на месте, когда тот кончает. Киса спокойно проглатывает всё, но его голос остаётся чуть хриплым когда он начинает говорить: — Ну? — спрашивает он. — Так мы сделаем это или что? Киса позволяет затащить себя в кровать, позволяет вжать себя в простыни, позволяет мужчине целовать себя. Слишком много языка и недостаточно сожалений. Он позволяет этим мужчинам звать себя по имени, позволяет им взять свой номер, позволяет им трахать себя, пока не станет больно, позволяет им вдалбливаться в него, пока он не перестанет думать. Но чего он не делает, так это не позволяет им думать, что они ему небезразличны. Так что когда он получает 17 сообщений на следующий день и кучу звонков каждый день всю следующую неделю, он понимает, что у него проблемы.***
— А ты вообще достаточно взрослый для таких заведений? Киса благодарит бармена за напиток, прежде чем повернуться к парню, который пристраивается за стойкой рядом с ним. Он высокий, он симпатичный, он определённо в его вкусе. С этим можно работать. Ничего особенного, но Киса уже слишком долго играл в эту игру, чтобы знать все нюансы и правила. Он знает, что есть только несколько типов мужчин, которые подходят к нему в таких барах, и оставалось только выяснить, к какому этот относится. Парень наклоняется к нему, внедряясь в его личное пространство, и Киса думает о том, что уже выяснил. — Зависит от того, какой пропуск я покажу, — отвечает Киса. Он сохраняет свой голос непринуждённым, а взгляд спокойным, но видит, как взгляд парня темнеет. В его глазах нет ни тени беспокойства или страха, только интерес. В яблочко. Он превратит этот интерес в похоть меньше чем за час. — Так сколько тебе лет? — Я не могу рассказывать все свои секреты вот так сразу, не думаешь? Кроме того, чем ты их заслужил? Парень улыбается, почёсывая затылок. Он очень симпатичный, на самом деле. Киса почти что мог почувствовать, что влюбляется. — Я полагаю, ты прав. Я мог бы купить тебе выпить… — он делает паузу, взглядом цепляя полный стакан в руке Кисы. — Но вижу, что у тебя уже есть, — заканчивает он, немного поникнув. Киса чуть наклоняет голову, прежде чем откинуться назад, залпом выпивая напиток. Он не отрывает взгляда от лица парня, наблюдая за тем, как тот смотрит, как Киса сглатывает. — Нет, — говорит Киса, опуская пустой стакан на барную стойку. — Купи мне выпить. Киса берёт стакан, снова полный, и следует за парнем к столику. Тот представляется как Ичимура, парень с работой, на которую Кисе плевать, и с увлечениями, о которых Киса даже не пытается слушать. Киса представляется как Шота, восемнадцать лет, только недавно приехал в Токио ради учёбы. Когда он упоминает свой номер, он видит, как что-то меняется в лице Ичимуры, в его манерах. Так Киса понимает, что поймал его. Даже если он и выглядит молодо, Киса не пытается играть в неопытного недотрогу. Да чёрт возьми, даже когда ему и было восемнадцать, он уже тогда не был неопытным, так зачем притворяться в свои тридцать? Так что, когда наступает ночь и у них заканчиваются все темы для обсуждений — они оба знают, что это не свидание — Киса становится тем, кто предлагает уйти вместе. Он позволяет Ичимуре выбрать отель; он полагает, что было бы странно, если подросток, который только недавно в городе, знал бы куда пойти. Ичимура не безвкусен, по крайней мере. Отель, который он выбирает, оказывается тем, который нравится и Кисе. Окна, хоть и маленькие, пропускали достаточно лунного света в комнату ясными ночами, и подушки мягкие. Он хотя бы не задыхается здесь, и это он уже считал плюсом этого места. Но лучшая часть любовных отелей не комната, а секс. Киса и Ичимура не тратят времени на медленное раздевание. Они бросают одежду куда попало, не беспокоясь, где она окажется. Они соберут её через пару часов, но сейчас были дела поважнее. Такие, как их переплетающиеся языки, как рука Ичимуры в волосах Кисы, как рука Кисы, сжимающая член Ичимуры. Киса толкает парня на кровать и опускается на колени между его ног, языком проводя по всей длине его члена, прежде чем взять головку в рот. Ичимура оставляет руку в волосах Кисы, когда он начинает двигать головой вверх и вниз, втягивая щёки. Хотя хватка Ичимуры крепкая, он не заставляет Кису брать глубже, как Киса почти ожидал. Это определённо был не первый раз. В награду за его учтивость, Киса всё равно заглатывает полностью, кончиком носа утыкаясь в лобок, и удерживает себя в таком положении так долго, как может. Ичимура над ним стонет, прогибаясь в спине. Киса отстраняется, глубоко вдыхая, и ладонь Ичимуры сдвигается с его макушки на щеку, большим пальцем нежно оглаживая кожу. — Ты точно уверен, что тебе только восемнадцать? — спрашивает он, голосом хриплым от возбуждения и восхищения. Киса вытирает губы тыльной стороной ладони и пожимает плечами. — Я быстро учусь, — отвечает он, затягивая Ичимуру в поцелуй, зная, что он может почувствовать свой вкус на языке Кисы. — Выеби меня, — говорит Киса, и Ичимура выглядит так, будто в целом мире нет ничего другого, чего бы он хотел сделать.