Мой мальчик

Поцелуй не мог длиться вечно, и Геллерт уже предвкушал будущие вопросы Ала. Дневной ветер трепал волосы юноши и Гриндевальду, то и дело, приходилось заправлять их за ухо парня. Первым отстранился Дамблдор, заглядывая в космические глаза своего преподавателя, открывающие ему всю вселенную. Так было и раньше. Как бы сильно Геллерт не показывал свою ненависть, Ал всегда старался найти в нем самое лучшее. Вопросов, и правда, накопилось уйма, но только Дамблдор раскрыл рот, как женский голос, раздавшийся неподалёку, прервал их. — Профессор Гриндевальд, у вас все в порядке? — беспокойная женщина, эта Минерва, лезет всюду, куда не надо, прямо как сейчас. Преподавательница грациозно направлялась к двоим со стороны леса, но по всей видимости, она не лицезрела тот поцелуй, так вовремя остановившийся. — Более чем, мадам, — разворачиваясь к леди, проговорил Геллерт. — Почему вы мокрые, оба? — покосившись вначале на полураздетого юношу, а затем на учителя, спросила она. — Сова! — завопил Альбус, — глупое животное, он утащил у профессора палочку и уронил в озеро, тогда мы ринулись за ней, — большего бреда студент в жизни придумать не смог бы, но Минерва поверила. — Ох уж эти совы, верно? — с усмешкой пролепетала она, — но вы ведь нашли её? Палочку? — Да, да, — Геллерт достал свою палочку в подтверждение и покрутил перед носом волшебницы, — Ну мне пора, а вас Альбус я жду вечером в своём кабинете, дабы объяснить вам вашу провальную оценку на тесте. Гриндевальд, окинув злобным взглядом Минерву, двинулся к школе, вскоре скрывшись за ближайшим холмом. Дамблдор решил не отставать, не дай бог Макгонагалл решит задать ещё вопросы, например: «А почему вы разделись, а профессор нет? «, «А почему вы стояли так близко?», «Мне показалось, или вы целовались?», «Вы тайные любовники?» Невольно покраснев и отбросив эти мысли в сторону, Ал рванул прочь от берега. Геллерт попросил его зайти вечером, но было ли это реальной просьбой или лишь отговоркой для Минервы, юноша не знал. В любом случае, даже если Гриндевальд не будет его ждать, им есть о чем поговорить. Вечер наступил быстрее, чем студент предполагал. Сумерки сгустились, наступило время ужина, но в горло не лезло ничего, да и нервничал Дамблдор жутко, когда не обнаружил за преподавательским столом Геллерта. Есть ему не хотелось, так что парень, быстро покинув зал, направился к кабинету профессора. Чем ближе он подходил к двери, тем сильнее было волнение и страх, одолевавшие его. Живот крутило, но не от голода, кончики пальцев похолодели, а на лбу пульсировала выступающая венка. Когда же он услышал голоса, раздававшиеся из приоткрытой двери, ведущей в кабинет, сердце юноши остановилось. Один голос он узнал бы из тысячи — Геллерта, другой был женский, незнакомый ему. Альбус коснулся дверной ручки и, толкнув дверь, вошёл внутрь. Картина, открывшаяся ему, ударила больнее заклинания «Круциатус». Студентка, из его же факультета, стоя на носочках, жадно впивалась губами в губы профессора. Ал отдал бы все за то, чтобы его так целовал Гелл, обнимал, ласкал и любил на столе, на полу, везде. Дамблдора любовники заметили практически сразу, прекратив свои тёмные деяния. — Альбус, — испуганно прошептал мужчина, отталкивая девицу в сторону. Ученик развернулся и, громко хлопнув дверью, кинулся бежать по тёмному коридору со всех ног. Он не слышал криков за спиной, издаваемых Гриндевальдом, да и не хотел. Ощущение было такое, будто кто-то проломил ему грудь кулаком и теперь сжимал его сердце, пытаясь раздавить. Слезы застилали глаза, не позволяя ему видеть дорогу. Та вырезанная надпись на его груди, и боль от неё, было ничем, по сравнению с тем, что ощущал Ал сейчас. Когда Дамблдор остановился, просто потому что бежать уже не мог, огляделся и увидел, что находится посреди поля для квиддича. Кругом не было ни души, поэтому дать волю чувствам здесь, как раз плюнуть. — Альбус! Альбус! — вопль Геллерта раздался совсем рядом, прямо над ухом. Юноша обернулся и с презрением посмотрел на профессора. — Оставьте меня! — взревел парень. Он не хотел, чтобы кто-то видел его слезы, а уж тем более, если этот «кто-то» — Гриндевальд. — Ты все не так понял! — притягивая к себе сопротивляющегося Альбуса, проговорил учитель, — Я знаю как это выглядело, но она сама набросились на меня. Меня вообще женщины не интересуют, — Геллерт сжал юношу до боли, ибо тот не покидал попыток вырваться, — Они же все до одной ненормальные истерички! — Не верю, — плача, проскулил студент, тем не менее, переставая выворачиваться. Геллерт отодвинул от себя мальчишку на расстояние вытянутых рук и посмотрел в его глаза. Он плакал вместе с Дамблдором и мальчик мог в это поверить, ведь никогда прежде не видел слез своего друга. — Прости, — такое короткое, но такое искреннее, и Ал растаял. Студент коснулся ладонью щеки своего профессора, по которой стекала слеза, и аккуратно смахнул её, смотря в его глаза. Парень понимал, что сейчас Геллерт говорит правду. Альбус был давно влюблен в своего давнего друга, он много раз мечтал о нем, ему снились сны, в которых они были вместе, и нередко после этих самых снов мальчишка просыпался со стояком или с мокрым нижним бельём. Было стыдно, но так сладко потом принимать душ, представляя горячие руки преподавателя на своей коже. Дамблдор начал возбуждаться от своих мыслей, и вспомнив про плохую отметку, решил уточнить: — Что насчёт оценки? Как мне исправить её? Минетами принимаете отработку? — лукаво улыбнулся он. — Мерлин, откуда ты слов таких набрался? — через смех проговорил мужчина, — Что же, чтобы отработать все твои колы, одними минетами не отделаешься. — Я на все готов, — становясь на колени, пролепетал мальчик, попутно расстегивая ширинку на брюках мужчины. Геллерт не стал сопротивляться или заботится о том, что их могут увидеть, ведь они в самом центре поля, а тут был лучший обзор. Альбус решительно вобрал член Гриндевальда в свой рот целиком, поднимая взгляд на профессора, дожидаясь одобрения и, услышав слабый стон, продолжил. Мысли Геллерта были спутаны, неудивительно, ведь Альбус так отсасывал, будто всю жизнь к этому готовился и тренировался каждый день. — О, Альбус! Моя маленькая шлюшка, — стонал Гелл, закатывая глаза от удовольствия. Возможно, последнее слово немного обидело юношу, поэтому он легонько задел зубами разгоряченную плоть, пытаясь отомстить. — Эй! — прикрикнул Гелл и поднял своего непослушного ученика, притягивая для поцелуя. На губах Дамблдора чётко ощущался солоноватый вкус члена Гриндевальда. — Ложись, — приказал ученик. Несмотря на разницу в возрасте, профессор послушно выполнил просьбу и, оперевшись на локти на холодной земле, стал разглядывать своего мальчика. Он был таким юным, прекрасным и манящим. Альбус широко расставил ноги, обступив преподавателя, и медленно расстегнул ширинку, а потом, так же медленно и соблазняюще поглаживая себя, стягивал брюки, откидывая их в сторону. Мальчик опустился на одно колено, затем на другое, касаясь своим свисающим членом рубашки Геллерта. Гриндевальд обхватил Ала за ягодицы и сжал их, разводя в стороны. Дамблдор решил помочь учителю и, плюнув на свою ладонь, провел по твёрдой и стоящей плоти Гелла, после чего направил её между своих жаждущих половинок, прямо к плотно сжатой дырочке. Несколько раз парень провел огромным членом между ягодиц, задевая отверстие, дразня себя и профессора, вызывая нетерпение Гриндевальда. И, спустя мгновение, могучий фаллос уже распирал юного студента изнутри, растягивая, заполняя. Альбусу нужно было некоторое время, чтобы привыкнуть и начать двигаться. Юный, страстный, нахальный мальчишка скакал на большом члене, прижимаясь к груди преподавателя. Геллерт не ожидал такой похоти от него, ведь считал его таким скромным и стеснительным. — Черт! — зарычал профессор, — Ты такой ахуенный! Хочу, чтобы ты был на мне всегда! — через стон проговаривал мужчина, — Я был кретином, что не сделал этого раньше. Ох, милый, если бы ты знал, как сильно я мечтал отыметь тебя в каждом углу этого треклятого замка, — с горечью говорил преподаватель, притягивая к себе Альбуса и разрывая на нем рубашку, открывая вид на утреннюю надпись, — Прости за это, — обвел он пальцем первую букву на груди, но Дамблдору уже не было больно, — Я исцелю твои раны, не останется и следа. — Не надо, — прижимаясь телом к Геллерту, прошептал Ал, — Мне нравится, этакая своеобразная метка, означающая, что я принадлежу тебе. — А ты мазохист, — улыбнулся маг, сжав тонкую талию любовника. Альбус засмеялся и откинул голову назад, снова седлая Геллерта и наращивая темп. Гриндевальд помогал ему, поддерживая за бедра, и когда он был уже на самом пике, вспомнил про член своего ученика, который тоже требовал внимания. Профессор обхватил его плоть, которая была не маленьких размеров, и стал активно водить рукой, сильно сжимая. Альбус застонал и положил свою руку поверх руки Гелла, второй рукой он упирался в его грудь, чтобы удержаться и не упасть от приближающегося оргазма. С протяжным стоном первым кончил Геллерт, а сразу за ним излился и Дамблдор, прямо на белую рубашку преподавателя. Несколько секунд понадобилось Алу, чтобы отдышаться и рухнуть на холодную землю, рядом с профессором. — Мистер Дамблдор, этот тест вы отработали на пять, — запуская пальцы в рыжие волосы, прошептал волшебник. — Мне ещё много чего отрабатывать надо. Завтра я бы хотел закрыть вопрос, касающийся зачёта. — Я подумаю, что можно с этим сделать, — сказал Геллерт, оставляя поцелуй на лбу Альбуса.