По ледяному лезвию стекала кровь. Багровые капли с характерным звуком падали на бетонный пол. Рука, сжимающая рукоять ножа, не тряслась. Ни тени сомнения. Порезы появлялись рядом с венами и были отчётливо видны на бледной коже. Обладатель серых глаз, смерил холодным взглядом очередную из упавших капель, внимательно следил за ровными кровавыми линиями, испещрившими почти всё запястье.
— Способна заметить подошедшего, только когда он заговорит? Так и жизни лишиться недолго, Аккерман.
Коридор освещал лишь слабый лунный свет. Азиатка не могла разглядеть черты лица, но таким стальным голосом, пробирающим до дрожи, обладал лишь один человек.
Микаса от неожиданности роняет нож, отдаёт честь, вытягиваясь, затем отводит руки за спину, спешно опуская рукава рубашки.
— Аккерман, какого чёрта, ты шляешься по базе в 2 часа ночи? — голос слышен отчётливее, становятся слышны тихие шаги.
— Я уже ухожу, сэр, — Микаса приподняла ногу, чтобы незаметно запнуть упавшее оружие в дальний угол.
Но было поздно. Девушка видела, как капитан поднял лезвие, и вынув из кармана белоснежный платок, стёр с него кровь. Чистоплюй хренов.
— Руки покажи.
Азиатка отошла назад, сжав ладони в кулаки, напрягаясь всем телом.
— Это приказ! — ниспадающая чёлка скрывала пол лица брюнета, но взгляд пронизывал насквозь и через неё.
— Микаса, я стою здесь уже полминуты, — Леви немного смягчил тон. Давить на этого человека, всё равно, что на себя. Бесполезно.
— Как вы ..?
— Наблюдательность.
Азиатка ощущала на себе всё тот же пристальный взгляд. Микаса, приготовившись к худшему и мысленно заказав себе гроб, медленно вытянула конечности.
Леви, отодвинув ткань рукава, видит множество порезов, на одних кровь всё ещё не останавливалась, на других - запеклась. Она не первый день творит подобное.
Аккерман вздрогнула от касаний холодных рук. Только сейчас она ощутила порывы северного ветра, которые не сдерживали хлипкие окна. Микаса поёжилась.
Ругательств не последовало, наказаний — тоже.
— Пойдём в кабинет, — шёпот, растворившийся во мраке.
Идя по базе ночью в одной рубашке, не то, что околеешь, сразу простуду подхватишь. Каменные стены не сохраняли тепла. По ногам скользил ветер, который чувствовался через кожаные сапоги. Ещё немного и Микаса свалится прямо на ледяной пол.
Наконец, нужная дверь. Скрежет ключа в замке и оба оказываются внутри. Здесь немного теплее, пахнет моющими средствами и мятой.
В кабинете идеальный порядок: нигде ни пылинки. Даже неловко как-то заходить сюда в уличной обуви.
— Аккерман, ты так и будешь стоять на пороге? — Леви подошёл к навесному шкафу. Встав на цыпочки, брюнет попытался дотянутся до полки, но тщетно.
Азиатка наблюдала, еле сдерживая смех, как капитан разведки прыгал около шкафа, проклиная всех: от собственного роста, до того, кто повесил этот несчастный предмет интерьера.
Леви, пару раз ругнувшись, приставил к стене стул.
Заваривая чай, Аккерман метал на подчинённую недобрые взгляды, когда Микаса делала вид, что внимательно вчитывается в отчёты, лежащие на столе.
Леви достал с другой полки бинты и перекись. Затем обработал порезы под шипение рядовой. Перебинтовав оба запястья и закрепив надёжным узлом, капитан протянул девушке чашку с горячим чаем.
Азиатка вдохнула приятный аромат. Мята. Чуть позже на Микасу был накинут плед.
— Вы никому не скажете? — неуверенно спросила Аккерман, согреваясь.
— Если ты мне объяснишь, что творилось у тебя в голове, — Леви сел за стол и принялся за непроверенные бумаги.
— Это шантаж?
— Интерес.
— Не похоже на вас, капитан.
— Значит, ты меня плохо знаешь.
Оба одновременно заткнулись, не желая продолжать бесполезную словесную перепалку.
— У меня бессонница, а если мне и удаётся уснуть, то во сне я вижу смерть дорогого мне человека, причём по-разному — Микаса опустила голову, стараясь говорить ровно, но голос предательски дрогнул, руки затряслись, стоило только представить эту картину.
— Если ты о Йегере, то у этого недотитана регенерация развита лучше, чем у кого-либо, — брюнет не отрывал взгляд от отчётов, аккуратным почерком записывая текст.
Только, когда дело касается него, ты теряешь самообладание.
— Вы правы, — врёт и не краснеет.
Откуда такие навыки, Микаса?
Всё таки Эрен, да?
— И поэтому ты решила так нелепо завершить свою жизнь?
— Не только. Все считают меня машиной для убийств, считают, что мне не жаль убивать, считают бездушной. Но, это не так. Я лишь провела грань между людьми, которых хочу защитить и теми, кто препятствует их безопасности. Последних я без колебаний готова уничтожить. Но нам всем суждена одна судьба — умереть. И никто не знает, как скоро погибнет твой друг, как скоро погибнешь ты сам, —азиатка силилась удержать фарфоровую чашку в руках.
— Это война, Микаса. Жизнь здесь зависит от доли секунды. Мы сами подписали себе приговор, вступив в легион разведки. Поэтому здесь сплошь больные на голову люди. Ханджи — законченная титанофилка, готовая говорить об этих тварях часами; Эрвин всегда ставит всё на кон, не задумываясь о последствиях ни для себя, ни для разведкорпуса; Саша помешана на еде; Армин — на мечтах о мире за стенами; Эрен — на свободе; У меня нездоровая любовь к чаю и чистоте; Ты,не снимая, носишь красный шарф, хоть раз его стирала? Но только тот, кто жертвует чем-то, способен что-то изменить, — Леви перевёл взгляд на окно, — Скоту за стенами вряд ли нужна та свобода, к которой мы кровью прокладываем пути, однако в этом наш долг. Шансы на выживание ничтожно малы, но они есть. Ваша троица ведь хотела побывать на море? Я уверен, ты увидишь его. Так что, не смей уродовать себя. Не забывай, что я могу расценить твоё поведение, как дезертирство.
Микаса фыркает. Не от обиды, скорее от появившегося, титан знает, откуда, смеха.
— Я.. никогда не сдамся, больше - не опущу руки, — на душе стало тепло, даже жарко, слишком приятно, — Вам нужна помощь? — сменить тему было наилучшим решением.
— Было бы неплохо, — ей показалось или вечно хмурое лицо на мгновение озарила полуулыбка?
Через полчаса оба провалились в сон, облокотившись друг на друга, так и сидя на ужасно неудобных стульях.
Кто ж знал, что Смит решил подсыпать другу в чай снотворное, зная, что тот работает по ночам, из-за этого невысыпаясь. Удружил, называется.
А утром чуть ли не весь легион будет носится по округе в поисках пропавшего капитана и подчинённой, которые так и не вернулись в казармы.
Бескрайние голубое небо, яркий свет солнца, зелёные леса, стук копыт о землю и ржание лошадей. Руки крепко держат уздечку. За спиной развевается зелёный плащ с эмблемой крыльев свободы.
Кто-то выпустил чёрный сигнал, поблизости обирант.
Всадник тут же свернул в ту сторону.
Левый фланг разведчиков подвергся атаке, жертв пока не наблюдалось, но если немедленно не убить того титана, чьё поведение непредсказуемо, они появятся. Безусловно, в большом количестве.
Солнце закрыла огромная голова. На уродливом лице тупая улыбка. Титан заметил всадника и направляется к нему.
— Мне есть за что бороться и вы, мрази, не остановите меня,— зло шипит Микаса, готовя заточенные клинки.
