Знаешь ли ты... - 2. Спустя два года

      Поймав первое попавшееся такси, мы с Шерлоком отправились на ту самую улицу…       По дороге я достал из сумки небольшую бутылку с водой.       — Откуда у вас эта бутылка? — спросил меня Холмс.       — А, это нам в «Динамо» после тренировок обычно такие выдают. Я, видимо как-то забросил её, а сейчас полез и наткнулся…       Я принялся пить воду.       Шерлок промолчал, многозначительно сузив глаза.       Через несколько минут мы подъехали к дому, в котором жила Эвелина.       Выйдя из машины, я опомнился.       — Слушайте, Холмс, а ведь Эвелина не называла мне этажа и квартиры…       — Вы уверены?       — Конечно…       Шерлок взглянул вдаль, а потом ответил.       — Не проблема. Сейчас всё будет.       Мы направились с ним к лавочкам возле подъезда, на которых, пригревшись, сидели какие-то старушки.       — Доброго дня, уважаемые… — заговорил Шерлок.       Бабульки обернулись и недоверчиво оглядели, видимо, весьма подозрительных для них мужчин.       — И вам не хворать, милки… — ответила та, что была повеселее.       — Не знаете, в какой из квартир живёт семья…       Шерлок на секунду замялся и шёпотом, наклонившись, спросил у меня.       — Как фамилия Эвелины?       — Олешкевич.       — Семья Олешкевич, — повторил он, улыбнувшись.       Бабулька усмехнулась.       — Как же не знать-то! А вам, собственно, для чего такая информация, а?       Шерлок молча вытащил из кармана два удостоверения и показал их старушкам.       — А мы из милиции… Старший лейтенант Холмс и майор Вида.       От удивления я чуть не ляпнул.       — Откуда?       Но Шерлок не дал мне и слова сказать; едва я хотел открыть рот, как он тут же слегка пихнул меня локтем, чем привёл в чувство.       Но бабулька всё продолжала задавать наводящие вопросы.       — Зачем это хоть милиции понадобилась Настасья Владимировна? Мы её всегда знали, как женщину тихую, безобидную — она и мухи не тронет! А после того как двоих похоронила, так вообще на людях почти не появляется…       «Двоих?!»       — Вчера в магазине неподалёку драку устроили… — продолжил Шерлок. — Мы опрашивали свидетелей, но всех не успели. Вот сегодня тех, у кого контактные данные брали, обходим; у нас всё на планшете было, а он как назло буквально пару минут назад разрядился…       Шерлок и вправду достал из своей сумки разряженный планшет.       — А, вот оно что! Слышали-слышали, была-то там драка какая-то… Так вам повезло, служивые, мы с Настасьей Владимировной соседки, на одном этаже живём и квартиры напротив… Вон к тому подъезду идите, она на шестом этаже живёт, в сорок восьмой квартире…       — Спасибо вам за помощь следствию!       — Всегда пожалуйста, родименькие! Это что ж делается — уже и в магазинах при всех людях драки устраивают! И как же…       Бабулька запричитала о чём-то, но мы с Шерлоком уже со всех ног бежали к первому подъезду…       Мы зашли и направились к лифту, но, увидев табличку с надписью «ремонт», поняли, что придётся подниматься пешком.       — Шерлок, вы удостоверение и на моё имя успели раздобыть? … — поднимаясь, начал разговор я.       — Домагой, я же уже говорил вам. Я на всякий случай выпросил у брата два, и как видите — очень даже не зря…       — Ну вы и даёте. А как хоть про магазин и драку в нём узнали-то?       — Магазин я заметил, ещё, когда мы проезжали мимо него в такси… А про драку… Так, решил на удачу сказать — может, попаду. Интуиция, как вы сами увидели, меня не подвела…       — Не перестаю вами удивляться! Мне бы такого везенья!       Вскоре мы поднялись с Шерлоком на шестой этаж и позвонили в указанную старушкой квартиру.       — В этот раз начинайте вы, — сказал мне Шерлок.       — Я? Да я и говорить-то, что — без понятия…       — Но не мне ж всё время импровизировать…       В замочной скважине послышался поворот ключа.       Мы замолчали.       «Блин, как её там звать? Настасья? … Чё сказать-то? Милиционерами представится? А что, если она помнит, что я кумир её дочери?»       Вскоре дверь со скрипом отворилась.       Её открыла немолодая женщина. Та самая, с которой мы два года назад встретились на могиле Эвелины, и которая передала мне конверт с письмом… За это время она не особо изменилась. Единственное, время сыграло не в её пользу: она осунулась, на лице стало больше морщин…       — Здравствуйте, Анастасия Владимировна… — не очень уверенно начал я.       — Здравствуйте… — женщина удивлённо посмотрела на меня. — Мы разве знакомы?       — Не совсем… То есть… В общем, я Домагой Вида, а это старший лейтенант Шерлок Холмс.       Шерлок протянул своё удостоверение матери Эвелины.       Она, едва его открыв, бросила косой взгляд на фотографию, а потом снова заговорила с нами.       — Подождите, так вы… Вы же тот самый футболист, которым… которым так восхищалась моя… покойная дочь…       По всем внутренностям словно пробежал электрический заряд. Нервно сглотнув, я продолжил.       — Да, это… я. Примите мои соболезнования…       — Спасибо, однако… за такое не благодарят… — ответила женщина подавленным голосом.       — Нам нужно задать вам пару вопросов по поводу той автокатастрофы, в которой ваша дочь… — я не решился произнести это вслух, поэтому на секунду замолчал. — Разрешите нам пройти?       — Пожалуйста… — Анастасия Владимировна распахнула дверь, пропуская нас.       Как только мы зашли в прихожую, Шерлок вмешался.       — Можете нас проводить в комнату вашей дочери?       Женщина, не сказав ни слова, повела нас за собой. Подойдя к двери и достав из кармана ключ, она открыла замок. Втроём мы оказались в душной комнате, в воздухе которой летали, подобно стае мошек, множество мелких пылинок. Ясно было, что эту комнату давненько никто не убирал и не проветривал.  — Вы уж извините меня за беспорядок, — продолжила мама Эвелины, — я редко захожу сюда, а уж тем более убираюсь… Тяжело мне находится здесь… Я как-то раз начинала разбирать вещи дочери, да вот сразу не управилась, а потом с каждым разом мне стало всё труднее сюда заходить. И в итоге я и оставила здесь всё, как есть. Так, порой раз в несколько месяцев, если… если силы духа хватит, зайду сюда, пыль протру… Женщина глубоко вздохнула. Мой напарник принялся расхаживать по комнате, разглядывая вещи Эвелины. Если бы не спёртый воздух и витавшая в нём пыль, можно было бы подумать, что тот, кто жил здесь, вовсе не умер, а всего лишь ненадолго вышел. Слева, почти у самого входа, стоял полуоткрытый шкаф-купе, из которого выглядывали вещи на вешалках. Кровать, наспех застеленная пледом, стояла почти у самого окна. На неё, из чуть занавешенного шторой окна, падали косые лучи света… В правой стороне комнаты был компьютерный стол, на котором стоял ноутбук, весь запыленный, в раскрытом виде. К нему были присоединены наушники. Рядом лежали разбросанные спортивные журналы вместе со скетчбуками, а также различные карандаши, маркеры и обломившиеся кусочки пастели. Сверху висело несколько полок, на которых были аккуратно расставлены книги, а также различные награды и дипломы. Ещё на столе, почти у самой стены были аккуратно сложены подписанные сбоку диски с записями различных матчей из «Динамо». А на стене… Стоило мне только бросить туда один-единственный взгляд, как сердце тут же сжалось от щемящей боли. Я отвернулся… Там висели плакаты с моим изображением, всякие нечётко распечатанные с интернета картинки, где я в форме национальной сборной Хорватии, а также выдранные из журналов вперемешку со статьями мои фотографии. На меня нахлынуло непонятное, тоскливое чувство. То ли так подействовало то, что я впервые находился в комнате, в которой когда-то жила Эвелина, то ли воспоминания дали о себе знать. В любом случае, такое состояние могло мне сейчас только помешать. Я попытался отогнать от себя все печальные эмоции.  — С чего это милиция спустя два года заинтересовалась аварией, в которой погибла моя Велечка? — после продолжительного молчания заговорила женщина. — Вроде бы ещё тогда всё выяснили — на перекрёстке столкнулись два автобуса… моя дочь попала… прямо под раздачу…  — Дело в том, что недавно… — перебил её Холмс, — мы в отделе разбирали дела, которые скоро должны отправиться в архив. Так вот, просматривая дело о той аварии, наше руководство нашло какую-то несостыковку, и дало поручение разобраться. Сейчас мы опрашиваем всех свидетелей, пострадавших. Возможно, даже нам придётся возобновить дело…  — Странно это всё, конечно…  — Анастасия Владимировна, лучше расскажите нам что-нибудь о вашей дочери. Как у неё обстояли дела в футбольном клубе, как общалась со сверстниками, были ли враги…  — Да что вы, лейтенант! Моя Велечка всегда была тихоней, друзей у неё было мало… Она у нас одно время в художественную школу ходила, рисовала хорошо… А потом, как увидела однажды по телевизору матч с… с Домагоем Видой, — с этими словами мать Эвелины обернулась в мою сторону, — так и сказала, что хотела бы пойти на футбол. Ну, я лично отнеслась к этой забаве с предубеждениями — мол, куда девчонке в большой спорт, в футбол, где одни мужчины кругом. К тому же Веля у меня безобидная, за себя постоять не может, её же там затюкают, засмеют. А она ещё и вратарём захотела быть… Ну, думаю я… Анастасия Владимировна на секунду замолчала, переводя дух.  — Но вот муж мой, Юра, отец Эвелины, выбор дочери наоборот одобрил. Да что там одобрил — когда Веля ему сообщила о своих планах, он даже вместе с ней стал меня уговаривать дать добро… он вообще всегда хотел, чтобы дочь хоть в какую-нибудь секцию походила. Говорил: «И здоровье заодно поправит, и себя научит в обиду не давать.» …  — По всей видимости, предположения вашего мужа сбылись, раз Эвелина продолжила ходить на футбол…       — На удивление, но да. Вскоре Эвелина и более общительной стала, и друзьями хоть какими-то обзавелась, и вроде как характер у неё изменился… Даже рисование не забросила — как только свободная минутка появится, смотрю, а она уже с блокнотом вовсю сидит. Я ей всё: «Велечка, да ты бы отдохнула немного после тренировки-то! А то же ещё и уроки делать, да и рано вставать завтра, а у тебя режим…» А она мне: «Мам, да ты не переживай, это я так отдыхаю» … Голос женщины неожиданно оборвался. Я почувствовал что-то неладное и как только взглянул на её, то увидел, как она вытирала платком с глаз неожиданно появившиеся слёзы.  — Извините… Она и в школе училась неплохо. Звёзд с неба особо не хватала, но и, что понимала, что полегче давалось, всегда на совесть делала…  — Анастасия Владимировна, а были ли у вашей дочери, ну… недоброжелатели? В клубе, например?  — Знаете, лейтенант, как вас?  — Холмс.  — Ах, да, лейтенант Холмс… Меня, знаете, Эвелина как-то не особо посвящала в свои футбольные дела, а в душу лезть я не хотела — не рассказывает, значит, видимо, не нужно мне знать… Но вроде я не припомню, чтобы у Велечки конфликты были с кем-то в «Динамо». Да и завидовать ей было особо нечему — тренеры её хвалили, конечно, но прям звездой такой не назвали… Вроде как и с командой она особо не вздорила… Шерлок неожиданно остановился посередине комнаты и задумался.  — Как я уже сказала, был у неё кумир один — Домагой Вида. Как видите — и плакатов у Эвелины с ним много, и тренировались они даже в одном клубе. Единственное, Веля так мечтала познакомиться с ним, но не успела… «Выходит, вы даже и не знали ни о чём…»  — Скажите, а какие именно вещи Эвелины вы разбирали? — неожиданно заговорил Холмс, не отрывая глаз от потолка.  — Да, как из морга мне передали те вещи, в которых она на матч ездила: форма, спортивная сумка… Шерлок резко опустил голову и посмотрел на шкаф.  — Я вроде как начала в её шкафу убираться, а потом… Больно мне всё-таки было, вот и не смогла продолжить, — голос женщины начинал дрожать. — Да ещё и…  — Позвольте, я осмотрю шкаф… — подходя к нему, сказал Шерлок.  — Да, смотрите, ради Бога… Шерлок до конца открыл дверцу и принялся перебирать вещи.  — Вы говорили, что у Эвелины отец есть… — неожиданно решил вмешаться в разговор я. — А где, если не секрет, сейчас он?  — Я, конечно, очень тяжело переживала смерть доченьки… — женщина вновь поднесла платок к глазам — Не дай Бог ни какому родителю пережить собственное дитя! Но вот муж мой… Знаете, я и предположить-то не могла, что мужчины вообще способны, что они могут так всё чувствовать… «Да я и сам с роду не думал!»  — Юра вообще, когда узнал о том, что Эвелина погибла, чуть рассудка не лишился. Он же так мечтал, чтобы дочь стала профессиональной футболисткой, а тут… всё оборвалось в один миг… Он, когда я ему сказала эту страшную новость, до конца дня ходил из угла в угол по всей квартире, и всё твердил: «Когда Эвелина с тренировки вернётся?» Я ему: «Юра, да как же она вернётся! Велечка-то наша погибла сегодня…» А он: «Не правда всё это, не говори ерунды, иди лучше дочь встреть, а то поздно уже…» И так несколько дней. Он даже на похороны не смог поехать, всё никак не верил в случившееся… А потом… Видимо, что-то щёлкнуло в нём, он, наконец, смог принять и осознать всё произошедшее. На кладбище стал ездить каждый вечер после работы, а он у меня допоздна работал… — женщина всхлипнула. — И вот как-то раз Юра возвращался домой с кладбища; его на работе тогда ещё задержали, на дворе, считай, уже ночь была. Я ему всё тогда говорила: «Юра, не езжай ты на кладбище сегодня, поздно ведь!» Но он наотрез отказался. А мне всё как-то весь день неспокойно было… Анастасия Владимировна на секунду замолчала и глубоко вздохнула.  — А когда он ехал домой, мчался, видимо, и забыл в темноте фары включить… Вот и врезалась в него какая-то проезжавшая фура… Как милицейские сказали — от машины-то живого места не осталось, что уже про человека говорить… Так вот и забрал у меня Господь сначала дочь, а потом и мужа… Женщина не смогла себя больше себя сдерживать, поэтому тихонько заплакала. Скажу честно, на душе стало ещё сквернее. Мне и самому находиться здесь как-то не очень уютно, так ещё и женских слёз я вообще не выношу. Кто ж только дернул меня за язык спросить про отца Линки?       Шерлок продолжал копаться в вещах Эвелины.       — Вы сказали, что вам из морга передали сумку, которую брала с собой Эвелина в ту самую поездку…       Шерлок выглянул из-за дверцы и очень серьёзно посмотрел на мать Эвелины.       — Куда вы дели эту сумку?       Женщина на секунду замялась, вытирая слёзы.       — Да… я и не помню уже. Я же говорила вам — не могу я прикасаться к вещам дочери, это для меня сверх всего… Забросила, наверное, куда-то, да и…       «Искать точно нужно в самых неожиданных местах», — прошептал себе под нос Шерлок.       Он принялся расхаживать по комнате и заглядывать в самые неподходящие для сумки места. Заглянув под кровать, раскрыв все тумбочки и вторую половину шкафа, облазив полностью балкон, Холмс снова вернулся к шкафу и обратился ко мне.       — Домагой, помогите мне отодвинуть шкаф! — скомандовал он.       Я выполнил сказанное, и вместе с Шерлоком мы чуть-чуть смогли сдвинуть тяжеленный шкаф с места.       Холмс заглянул в небольшую щель и радостно воскликнул.       — Нашёл! Так я и думал.       Он протянул руку и через несколько секунд достал перепачканный пылью оранжевый портфель.       Шерлок уселся на кровать и принялся перетряхивать его содержимое.       — Вот он где оказался… — удивлённо произнесла мать Эвелины. — А я и не помню даже, как запихнула его туда.       Шерлок нашёл пустую бутылку из-под воды с жёлтой крышкой, открыл её и, понюхав, сморщился и отвернулся.  — Вспомнила, лейтенант Холмс! Вместе с вещами мне передали ещё какой-то маленький, чёрный браслет… Только, не помню, куда я его дела… «Так вот как он оказался в конверте с письмом…» — подумал я про себя. Шерлок неожиданно встал и, выйдя из комнаты, направился в прихожую.  — Спасибо, Анастасия Владимировна, а это мы заберём как вещдок. Мы с матерью Эвелины вышли вслед за Шерлоком.  — Вы уже уходите?  — Да, всё, что было нужно, мы узнали — ответил через плечо Шерлок, открывая дверь, которую, на удивление, Анастасия Владимировна почему-то не закрыла. — Если что-то выяснится, с вами немедленно свяжутся… Он вышел, даже не попрощавшись с матерью Эвелины. Я удивлённо пожал плечами и тоже направился вслед за Шерлоком.  — До свидания, Анастасия Владимировна… — сказал я напоследок, в отличие от Шерлока.  — Всего доброго… — ответила женщина, закрывая за мной дверь. Я вышёл на лестницу и бросился догонять Холмса.  — Шерлок, ну, что? Каков наш дальнейший план действий?  — На сегодня? Я сейчас постараюсь пробраться в какую-нибудь лабораторию, а вы поезжайте домой. Как я и думал, от матери вашей подружки будет мало толку. Но, собственно, всё, что пока мне нужно, я знаю…  — У вас есть хоть какие-то предположения насчёт этого дела?  — Да, есть одна мысль, но она требует уточнения… Да, кстати, какой у вас адрес? Я назвал. Мы с Холмсом вышли на улицу. Через несколько минут мы разъехались на разных машинах: я — к себе, Шерлок — в неизвестное мне направление.