If I have a chance

Тони застыл перед дверью из дорогого красного дерева, смотря бездумно на круглую, позолоченную ручку и не решаясь к ней прикоснуться. Четыре года прошло с того злосчастного инцидента, а Старк все так же не решался прямо смотреть Стиву в глаза и заходить в его комнату без разрешения, как всегда делал раньше. Роджерс остался после того случая с ним, продолжал исполнять обязанности капо и управлять своими людьми, которые, вопреки иерархии мафии, слушались только своего капитана, отказываясь исполнять приказы непосредственно главы клана, коим Тони все еще являлся. Старк готов был сдохнуть от счастья, когда узнал о решении Стива, но спустя какое-то время передумал. Видеть Стива рядом, чувствовать свойственный только ему запах свежести и хвои, наблюдать за его скупыми жестами, плавными движениями или мимолетными взглядами на кого-нибудь другого — все это сводило Старка с ума. Роджерс был рядом, только руку протяни, но его нельзя было коснуться. После произошедшего Стив стал для Тони недосягаемой территорией. И четыре года Старк пытался исправить свою ошибку… … Тогда Тони не поверил. Просто банально не поверил, отмахнувшись от подозрений Стива по поводу человека, который заменил Тони семью после смерти отца. Обадайя был рядом с ним с тех пор, как его родители оказались убиты враждующим кланом. Тони отсиживаться не стал и разобрался с ними в своем стиле, в назидание всем остальным. Тони Старк не собирался прощать врагов. Весь клан попросту вырезали, а голову главы Тони представил на собрании семей, предупреждая, что так будет с каждым. Стива в семье тогда еще не было. Тони познакомился с ним в одном из баров. Заведение было не самым известным и не самым прибыльным из всех, которыми Тони заведовал, но тогда ему почему-то захотелось заглянуть туда. Роджерс привлек внимание сразу же. Высокий, широкоплечий, с густыми и светлыми волосами. В форме бармена он смотрелся идеально. Голубые глаза чуть светились в полутьме бара, мягкий рот был растянут в приветливую улыбку. Тони замер на пороге, рассматривая парня, впиваясь в него взглядом. Стив был чертовым совершенством, которое Тони посчастливилось встретить. И слюни на него пускали все: от овдовевших, богатеньких дамочек, которых дома ждали маленькие собачонки, до простых официантов и стриптизерш. Бармен был лакомым кусочком, который, как узнал Тони, никому так и не достался с самого начала своей работы. Старк наведывался в бар регулярно, мастерски пытаясь окучивать молодого бармена, да только толку от этого не было никакого. Стив вежливо его отшивал, аргументируя это тем, что не хочет связываться с эксцентричным главарем мафиозного клана, который кроме денег, женщин, оружия и кровавых разборок ничего не видит. Резонно, поскольку Тони не являлся примером идеального спутника жизни. Но Роджерс был ему нужен. Старк впервые так кого-то желал. Пусть вначале это было просто желание животного секса на несколько долгих ночей, но потом сексуальное влечение переросло в то, чего сам Тони никак не ожидал. От одной улыбки Стива у него сердце заходилось, хотя до пенсионного возраста и предынфарктного состояния пока было далековато. Старк сдаваться не любил, поэтому преследовал Стива долгие месяцы, после чего нарвался на покушение в ресторане, куда позвал Стива на первое свидание, и Роджерс спас ему жизнь. Многие в клане считали, что все подстроено, что Стив — подосланный шпион вражеского клана или коп, работающий под прикрытием. Тони прошерстил всю его биографию вплоть до третьего поколения. И очень удивился, когда узнал, что отец Стива работал вместе с Говардом и был его лучшим другом и товарищем. Старк-старший убрал все записи о его участии в клане, когда Грант Роджерс решил обзавестись семьей и спокойно растить сына. Но связь они поддерживали. Грант был последним, кто видел чету Старков в тот последний день их жизни. А спустя несколько месяцев самого Гранта тоже не стало. Стив решил, что это люди Старка заказали его, подозревая в убийстве, в чем сам признался Тони без утайки. Тони принял его в семью и даже дал возможность самому дослужиться до звания капитана, выбрав себе в команду людей. Отряд Роджерса боготворил. И больше всего отличался армейский друг Стива — Джеймс Барнс, которого Тони на дух не переносил. Наблюдать за их дружескими посиделками, шутками и обжимашками было невыносимо. Один раз он едва не выпустил пулю Барнсу в лоб, на что в ответ получил осуждающий взгляд пленивших его голубых глаз и фразу в стиле: «Доверяй мне, придурок! Если бы хотел уйти, давно бы это сделал, а не терся рядом с тобой, согревая кровать по ночам!». Тони дышал Роджерсом. Его самого пугало это чувство. Он никогда не испытывал такого к человеку. Любовный опыт главы мафии ограничивался короткими встречами ради секса. Никаких обязательств. Потрахались и разбежались. Тони даже в постель не пускал к себе, предпочитая выбирать для секса одну из гостевых комнат или вообще любую другую горизонтальную и вертикальную поверхность. Стив первым оказался в его комнате, в его постели. Тони нравилось доводить честное и девственное тело до исступления. Он упивался Стивом каждую ночь, брал его долго, подстраиваясь под желания капитана. Либо втрахивал его в кровать до потери сознания, либо долго мучил ласками, поцелуями и поглаживаниями. Стив выгибался, стонал и доверительно позволял все, открываясь навстречу. Он отдавал столько же, сколько и брал, если не больше. Принимал любым, направлял, осекал, если Тони слишком зарывался, поддерживал и разделял с ним груз от каждого убийства. Стив был миром Тони, и именно поэтому сложно было смириться с предательством. Старк тогда долго пялился на экран ноутбука, слушая протяжные, полные удовольствия стоны и смотря, как Стив выгибается под каким-то смуглокожим ублюдком. Тони пересматривал и пересматривал, а внутри с каждым разом все закипало с такой силой, что готово было вот-вот взорваться. Тони отдал приказ без жалости. Приказал схватить Роджерса и привести в подвал. Тот вырывался и требовал объяснений, когда его руки и голову заковывали в колодки, чтобы меньше двигался, закрепляли на запястьях массивные кандалы, цепи от которых тянулись к потолку. Роджерс сидел на низком стуле, обнаженный по пояс, и смотрел на Тони с непониманием. Когда ему показали видео, он лишь уверенно заявил, что не делал этого, и умоляюще посмотрел на главу, прося поверить. Тони сплюнул на пол перед ним и приказал своим людям заняться Роджерсом. Стив вздрогнул, следя за тем, как Старк отошел в сторону, прислоняясь к стене спиной, и опустил голову. Он не проронил ни звука, когда на его спину опускалась плеть с десятью ремешками, на конце которых было по небольшому, острому лезвию. Только сбивчиво дышал и кусал губы до крови. Но молчал. Сжимал руки в кулаки и изредка смотрел на Тони из-под полуопущенных ресниц. Его спина превратилась в кровавое месиво, тонкие ручейки бежали по коже, закапывая бетонный пол подвала. И Тони приказал полить раны кислотой. Роджерс дернулся от боли, звякнули массивные цепи. Тело затряслось в болезненных судорогах, но он снова промолчал. Старку хотелось услышать хотя бы один звук, мольбы о пощаде, сорванные крики, но ничего не было. Только уставший от истязаний взгляд, искусанные губы и свистящее дыхание сквозь стиснутые зубы. Тони подошел к измученному болью Стиву, подняв его голову за подбородок. Голубые глаза всмотрелись в его лицо. Они чертовски долго смотрели друг другу в глаза, после чего Тони выплюнул, не отводя взгляда: — Займитесь им! Вытрахайте из него всякое желание больше лезть на чей-то член. Хочу, чтобы под конец в него можно было засунуть не просто член, а целую ядерную боеголовку. Стив судорожно выдохнул, видя решительность и ненависть в глазах Тони. Тот не собирался отступать. Предательство он всегда карал одинаково жестоко. Он — король мафии, и пощады от него едва ли можно заслужить. Проще принять свою судьбу и смириться, чем доказывать то, во что все равно не поверят. Стиву не было страшно умирать. Он был готов с того самого момента, как пошел к Старку. Готов с того момента, как выступил против Обадайи Стейна, обвинив его в предательстве. Роджерс надеялся только, что Баки сможет найти доказательства, чтобы эта тварь не предала Тони. За себя ему никогда не было страшно. Старк остался наблюдать. Было паскудно до дрожи смотреть, как некогда любимого человека натягивают ртом на толстый член, едва не разрывая уголки губ, как Стив мычит, прикрывая глаза и даже не пытаясь сопротивляться. Грубые руки держали его за бедра, трахая с оттяжкой, врываясь на всю длину, до крови разрывая узкие мышцы входа. Тони смотрел, не отрываясь, видя склеившиеся от слез стрелки длинных ресниц, подрагивающие мышцы истерзанного тела, дрожащие ноги Стива и кровь. Она была всюду. Роджерса били по лицу, под ребра, чтобы он сжимался, брал в рот глубже или же сам трахал себя чужим членом. Стив послушно исполнял, слабея на глазах от потери крови. От него по-прежнему не было слышно ни звука. А потом влетел Барнс. Раскидав охрану, как сопливых школьников, Джеймс едва в глотку Тони не вцепился, увидев, что творили с его капитаном. Его едва удалось скрутить — Джеймс отличался физической силой среди всех людей Тони и обладал бионической рукой, способной разрывать глотки. — Ебаный урод! — выплюнул Барнс, бросая Тони флешку. — Посмотри сначала, может поймешь тогда, что из тебя хуевый босс, если не можешь разобраться, кто на самом деле пытается тебя наебать. И отзови своих щенков, пока я их не угробил! Тони словил флешку, вертя ее в руках. Посмотрел на бессознательного Роджерса, повисшего на цепях сломанной куклой, когда его отпустили по приказу Старка. Сам глава, под пристальным и полным презрения взглядом серых глаз Барнса, вставил флешку в ноутбук, открывая единственное записанное на нее видео. И с первых минут Тони узнал голос своего самого доверенного человека. Обадайя. Второй принадлежал Джеймсу. — Попался, крыса? — прошипел Стейн, ударяя Джеймса по лицу. Теперь понятно, откуда у того такая разукрашенная физиономия была до прихода сюда. — Пришел мстить за своего босса? Барнс сплюнул кровь, усмехаясь. — А ты знаешь, что за него надо мстить? Сам подстроил всю эту дрянь с изменой? Потому что Стив никогда в жизни не стал бы трахаться с тем страшным мужиком, а накачать его наркотой у тебя бы не получилось — у него сопротивляемость. Стейн рассмеялся. Его лица видно не было, потому что камера показывала на уровне сидящего на стуле Барнса, но Тони хватало и голоса, чтобы все внутри похолодело. Он бросил короткий взгляд на избитого и изнасилованного Стива, висящего на цепях. Один кивок людям, и те отпустили Барнса, бросаясь к капо, снимая кандалы. Тони продолжал слушать, подойдя к пахнущему кровью и спермой Роджерсу, заворачивая его в свой пиджак. Джеймс смотрел на него по-прежнему с презрением. — Как ты все утроил? — шел разговор на видео дальше. — Тони башку сносит от этой подстилки. Он даже разбираться не стал, когда видео увидел. Хотя там и не его куколка. Трудно было найти кого-то с похожей комплекцией и голосом. Дальше дело техники и косметики. Волосы перекрасили, линзы вставили на всякий случай. Рожу подправили. Барнс фыркнул и оскалился. — Ооо, спасибо за столь ценную информацию, уебок! — прорычал он, выпутываясь из веревок. Дальше послышались звуки стрельбы, борьбы. Вскрики, маты и стук падающих тел. Отряд Стива всегда работал четко и слаженно — Роджерс сам их учил. — Где Стейн? — сквозь зубы процедил Тони, поднимая Стива на руки. Обычно сделать это было не так просто, но сейчас Роджерс словно ничего не весил. Старк старался не смотреть на его избитое лицо и кровавые подтеки по всему телу. Было хуево и так. Тони готов был повеситься, если бы это спасло его от боли, пожирающей изнутри. Но и сдохнув, Тони будет переживать тот Ад, что происходил внутри сейчас. — Клинт и Наташа с ним на складе, — лениво отозвался Барнс, стряхивая с себя руки людей Тони. — Он говорил тебе, ублюдок, но хер ты его стал слушать! Проще дать всему отряду выебать человека, которого любишь, чем разобраться в ситуации. В голосе Джеймса было столько яда, что он казался ощутимым, вязко капая на кожу. Тони поморщился. Потому что знал, что этот ублюдок прав. Тони сделал то, за что теперь никогда не получит прощения. О Стиве ему придется забыть. Роджерс больше к себе не подпустит. Скорее всего даже решит уйти, оставив Старка подыхать каждый день от осознания того, какое же дерьмо он совершил. — Завались, без тебя хуево! — процедил Тони, выходя из подвала. — Позвони Брюсу. — Не надо, Беннер здесь, — огрызнулся Барнс. — Я знал, что тебе башню сорвет, поэтому вызвал его сразу. Надеялся только, что успею раньше, чем ты дойдешь до такого. Тони сглотнул, чувствуя кровь Стива, пропитавшую ткань пиджака и стекающую по его рукам. Хотелось выть, как побитой псине. Впервые Тони было хреново настолько. И не хотелось сдохнуть, потому что Старк заслужил каждое мгновение личного Ада. — Спасибо, — через силу выдавил он. — Не льсти себе, — Барнс фыркнул. — Я заберу Стива, как только придет в себя. С тобой он в любом случае не останется. Не после такого. Старк дернулся, сильнее прижимая к себе Роджерса, вынуждая того тихо застонать от боли. Тони боялся этого, боялся, что Стив все же решит уйти. Пусть он и готов был отпустить и клялся себе, что не будет преследовать, но думать об этом и услышать из уст человека, который действительно может лишить его Стива, это разные вещи. — Блять! — выругался Старк, перебрасываясь взглядом с Брюсом, дожидающемся в холле особняка, и приказывая врачу следовать за ними. — Пусть он сам решит. Барнс в очередной раз фыркнул, с болью смотря на избитого Стива, которого Старк осторожно укладывал животом на кровать, отходя в сторону после и давая Брюсу возможность осмотреть пострадавшего. Оба, и Барнс, и Тони знали, что хера с два Стив решит остаться. После такого есть желание только нож в глотку воткнуть. Пусть даже это и Стив, который был слишком правильным и чистым для этого мира. Кровь и грязь мафиозного мира не могли повлиять на него. Беннер осмотрел Роджерса в гнетущей тишине, не обращая внимания на мнущихся, как застоявшиеся ослы, рядом Джеймса и Старка. Оба отказывались уходить, пока не узнают дальнейшее состояние Стива. Первым движила безграничная преданность дружбе и нежелание оставлять друга рядом со Старком, а вторым — пожирающие изнутри чувство вины и желание застрелиться или даже заколоться вилкой. После осмотра Брюс медленно повернулся и без предупреждения врезал Тони в челюсть. Ярость всегда одолевала его неожиданно, поэтому Старк даже не успел защититься. Хотя, даже если бы и мог, то не стал бы. Ему нужно было это сейчас. Физическая боль, чтобы заглушить ад, творящийся внутри. И Брюс хорошо это понимал, потому и ударил. — Ублюдок! — прорычал Беннер. — Не распинайся, без тебя знаю, — отмахнулся Тони, даже не пытаясь подняться с пола. Лишь стер с уголка губ выступившую кровь. — Что будет со Стивом? — Думаешь, у тебя теперь есть право звать его по имени, чокнутый кретин? — вмешался Барнс. — Заткнулись оба и выметайтесь отсюда! — прорычал Брюс. — Пользы от вас двоих все равно никакой. У него полностью сожжена кожа на спине. Потребуется пересадка. Это сделаю в больнице. Переливание крови придется здесь. Найди мне человека с такой же группой. — Не надо, у меня такая же, — глухо прорычал Тони, дергаясь внутри при словах о пересадке кожи. Блять, какой же он ублюдок! Впервые его так сорвало. Обычно Тони мыслил холодно и не спешил с выводами, проверяя информацию прежде, чем что-то сделать. Стив был его самым слабым местом, его ахиллесовой пятой, потеря которого могла довести его до сумасшествия. — Ладно, пусть мне и не хочется этого делать, — процедил Брюс, недовольный кандидатурой. — Про разрывы анального отверстия и повреждения прямой кишки я вообще молчу. Гематомы, ушибы и синяки не учитываю. Поедешь со мной, кровь будем переливать по дороге, — обратился он к Тони. — Его нужно в мою больницу. Старк послушно кивнул. Ему теперь хоть в больницу, хоть в Ад, хоть куда. Без разницы. Дальнейшее было для Тони мешаниной часов, дней и недель. Он нахрен потерялся во времени, разбираясь со Стейном и навещая Стива каждый день в больнице, хотя Брюс советовал ему катиться на хуй — в грубой форме, — только Тони было плевать на его приказы. Он таскался в больницу каждый ебаный день, стоя возле дверей палаты и наблюдая за Стивом через дверное стекло. В себя Роджерс не приходил, ему сделали операцию по пересадке кожи на спине, Беннер справился с большей частью повреждений, оставалось только ждать, чего Тони не любил. Чувствовать беспомощность было смерти подобно. Поэтому он отдавал себя устранению предателей и разрешению проблемы со Стейном. Тони было плевать, что Обадайя был для него самым родным человеком. Плевать на семейные узы и прочую хрень. Эта сволочь посмела покуситься на самое дорогое для Тони. И он должен был поплатиться. Одним днем пыток Старк не ограничился. За закрытыми дверями подвала, выгнав оттуда всех своих людей, Тони выбивал из Стейна последние силы и пускал кровь, не давая ему сдохнуть раньше времени, но и причиняя такую боль, о которой тот и помыслить не мог. Старк умел мстить, и делал это с размахом, заляпывая кровью все стены. Ему было плевать на все, он сорвался и хотел унять собственную боль, ломая кого-то другого. С предателями тоже разобрался. Их оказалось ни много, ни мало около шестидесяти человек. Стукачи, ищейки, продажные копы, люди Стейна. Тони вырезал всех под корень. Тела не закапывали — сжигали, потому что на кладбище бы не хватило мест, да и не хоронят сволочей. Не заслужили. Хотя и самому Тони стоило бы там оказаться. Так тянулись долгие месяцы в ожидании пробуждения Стива. Старк хотел и боялся этого больше всего. Смотреть в глаза Стиву он не знал как. Тот должен был его ненавидеть. Поэтому Тони выбило из колеи, когда Роджерс сам попросил вызвать его в палату, когда очнулся. — Я понятия не имею, что нужно говорить в таких моментах…, — Тони нерешительно открыл дверь палаты, втекая внутрь. Перед Стивом он мало был похож на короля мафии, пачкающего стены мозгами и кровью своих врагов. Сейчас он готов был падать на колени и пресмыкаться как угодно долго, если это могло изменить ситуацию между ними. — Не нужно ничего говорить, — осадил его Стив довольно холодно, жестом прося остаться стоять возле входа. Как Тони и думал — ближе больше не подпустит. — Я останусь в клане. Присмотрю за своими людьми и теми участками, что ты мне доверил. Можешь не переживать об этом — все сделаю. Тони опешил, честно. Так ахуел, что даже рот раскрыл, смотря на Стива большими глазами. Тот в ответ смотрел уверенно, отстраненно, безразлично. Старк был для него никем. Ожидаемо, но… больно, мать вашу! Дико больно понимать, что ты стал пустым местом для того, кто для тебя — целый мир. И ничьей вины, кроме твоей собственной, в этом нет. — Ты… что? — Я остаюсь, — повторил Роджерс. — Но нас больше ничего не связывает. Ты глава семьи, я один из капитанов. Ничего больше. Ты приказываешь, я подчиняюсь. Никаких других пересечений. Чем реже мы будем пересекаться, тем лучше. Я был твоим слабым местом, Тони, а у тебя их быть не должно. Старк ни на что иное и не рассчитывал. То, что было между ними, перечеркнуто навсегда. И это никогда не вернуть. Но Тони Старк сдаваться не привык. Пусть хуево так, что сердце достать хочется, пусть Стив не принимает его, да пусть хоть чертов конец света случится! — Старк так просто это не оставит. Сколько бы лет у него не ушло, он попытается все исправить. — Я исправлю, Стив, слышишь? — спросил Тони, отворачиваясь спиной. — Все то дерьмо, что я… Я это исправлю. Плевать, сколько это займет. Стив ничего не ответил. Разве что горько улыбнулся… … Тони никогда не забудет этого. За четыре года картинки так и не стерлись из памяти. Старк старался все исправить, но Стив закрылся от него и не пускал ближе, чем сам считал нужным. Да еще и вездесущий Барнс, как цепной пес, стоял на страже. И Тони подумывал о том, чтобы сдаться, отпустить и не мучить их обоих, но сегодня на сделке Стив подставился вместо него. Словил плечом пулю, едва этим не добавив Тони седых волос на голове. Глубоко выдохнув, Старк все же открыл дверь и оказался в комнате Стива. Привычной, уютной и маленькой. Большое окно с широким подоконником, вместо кровати — гора подушек и пледов в углу комнаты. Письменный стол, заваленный листами бумаги, папками, грифелями и карандашами. Рисунки на стенах, главным из которых был рисунок самого Тони. Его лицо в анфас с широкой улыбкой и морщинками вокруг глаз. Старк помнил его. Тогда было их второе свидание и первый раз. Сам хозяин комнаты стоял по пояс голый возле настежь открытого окна и придирчиво рассматривал забинтованное плечо. Его спина все еще была усеяна шрамами — последствия операции по пересадке. Смотреть на них все еще было больно. Но Тони не мог отвести взгляда. Роджерс заметил его присутствие, но не обернулся, только подбородком дернул. И Тони решился подойти сам, обнимая Стива за талию и осторожно целуя шероховатую кожу на спине, касаясь губами каждого шрама. Парень в его руках мелко задрожал. — Я просил стучать, — серьезно заметил Роджерс, хотя его голос чуть дрогнул. — Я редко следую правилам, ты же знаешь, — отозвался Тони, не прекращая целовать теплую кожу. Он соскучился по Стиву так сильно, что перед глазами плыло. За эти четыре года у Тони никого не было, потому что едва ли Стиву вообще когда-нибудь найдется замена. Он хотел только это блондинистое чудо, которое было для него недосягаемым. До сегодняшнего дня. Они замолчали. Стив не вырывался, позволяя Тони целовать шею и затылок, поглаживая руками напряженный живот, а Старк пользовался моментом. — Ты ведь не просто так закрыл меня, Стив? — спросил Тони и по ответной дрожи понял ответ. Но ему нужно было услышать это от самого капитана. Если тот скажет ему, что это так, Тони не отступит никогда, а при ином раскладе больше никогда не подойдет к Стиву и даст ему полную свободу. — Тебе лучше уйти, Тони, — попытался оттолкнуть его Стив, но не особенно убедительно. — Я был твоей слабостью, а у короля мафии ее не должно быть. — Тебя другое должно заботить, а не сохранность моей жизни, Стив, — резонно заметил Старк, не прекращая целовать и гладить, успокаивая. — После всего… тебя уж точно не это должно заботить. — Не надо, Тони. — Я ублюдок, Стив, я знаю это. За то, что случилось четыре года назад, я буду расплачиваться всю жизнь. И я хотел отпустить тебя, но… ты ведь не просто так закрыл меня? — повторил он, поворачивая Стива к себе. Тот посмотрел на него долгим взглядом. Голубые глаза мягко светились. Тони успел забыть, каково это — смотреть в них. Быть так близко. — Нет, — согласился Стив. — Не просто так. — Этого хватит, — Тони осторожно приблизился, касаясь теплых губ Стива своими. Поцелуй получился нелепым, неловким и очень мягким. Тони не напирал, заново исследуя горячий рот, цепляя язык Стива своим и лаская его губы. При этом он держал его уверенно и крепко, поглаживая ладонями по спине, чувствуя чуть грубую кожу шрамов. Ему сносило крышу от того, что Роджерс не вырывался, а позволял касаться себя и чуть теснее прижимался к Тони, робко обнимая его в ответ. — Я все сделаю, Стив. Все, что захочешь, чтобы заслужить того, чего не заслуживаю в принципе. Ты мне нужен. Если хочешь, то мы оставим семью и заживем тихой жизнью где-нибудь на острове. Я больше никогда не причиню тебе боли, но и сдохнуть могу, наблюдая, как ты за меня подставляешься. Стив чуть улыбнулся и убрал прядь волос с лица Тони. — Ты не бросишь семью. И я тебя еще не простил. — Я знаю, и не тороплю. Буду вымаливать прощение понемногу. И ради тебя я весь мир готов бросить. Только скажи, что не напрасно стараться буду. — Не напрасно, — согласился Стив, подставляясь под очередной поцелуй. Этого Тони было достаточно. Теперь плевать, сколько времени пройдет. Он сделает все, что можно и нельзя. И подготовит все для передачи семейных дел. Его мир, его семья — это Стив. И, если у Тони есть шанс вернуть все, что потерял, он использует этот шанс. Ничего больше его не заботит.