Три орешка для... Ясона?

— И что это было? — негодование Томаса Вальдшнейпера можно было почувствовать физически. — Что еще за история про нездоровье Ракель? Кажется, мы обо всем договорились.       Имре не знал, что ответить. Договор есть договор, но отдать дочь этому негодяю, выше его сил. Как удачно, что она сбежала. Да и небольшая отсрочка ему не помешает, чтобы найти возможность не заключать этот брак. Министр прекрасно понимал, что, выдав Ракель за Гая, он даст Томасу и поводок, и ошейник, собственноручно надев его себе на шею. — Ракель сбежала, — подойдя к столику, налил в бокал вина. — Её нигде не могут найти. Вина или чего покрепче? — Похоже, тебя это устраивает. — Разумеется, ведь этот брак выгоден только одной стороне. И она явно не моя. А тебе, Томас, придется поискать другой вариант.       Министр финансов сжал кулаки. А у этого недоноска, оказывается, есть яйца. Он думал, что Вайсберг будет как глина: лепи, что хочешь. А на деле все совсем не так. Хорошо, учтется. — Хорошо. Надеюсь, Ракель скоро найдут и все образуется. Но не затягивай с этим. Я с нетерпением жду воссоединения наших семей. Имре отсалютовал бокалом. Сейчас победа за ним, но тучи еще не рассеялись. И Ракель, девочка моя, где же ты. Надеюсь, с тобой все в порядке. — Томас, в следующий раз, приглашая гостей, убедись, что в твоем плане нет изъянов.       Министр Вальдшнейпер промолчал и, выйдя, с силой захлопнул дверь. Девчонка! Кто бы мог подумать, что из-за какой-то девчонки рухнет тщательно подготовленный план. Только стань женой моего сына, и я покажу тебе твое место.       Оставшись один, Имре допил вино и подошел к окну. Фонари освещали улицы. Город спал. Несмотря на то, что произошло, он не ощущал тревоги. Судя по реакции Томаса, к исчезновению Ракель он не причастен. Ему нужно было время, чтобы составить свой план. Без союзников это было непросто. Правлением кайзера были довольны далеко не все. И он знал причину. Но открыться кому-либо было равносильно самоубийству.       Так все же? Как она сбежала — есть кто-то, о ком он не знает? Последнее время его дочь стала скрытной. Раньше она делилась всем со своим лучшим другом. С ним. Но она повзрослела. Подростковый бунт? Нет, она уже не та девчонка сорванец, которая спустилась по водосточной трубе, чтобы попасть на концерт любимой группы, - Имре улыбнулся своим воспоминаниям. - И эта вынужденная помолвка с тем, кого она на дух не переносит.- Министр не мог успокоиться, не узнав, что же на самом деле произошло. Единственное, что утешало, — Вальдшнейперы к этому не причастны. ***       На этот раз пробуждение было более приятным. Боль отступила, и ощущение, как будто ударили чем-то тяжелым, ушло. Осторожно потянувшись, Ракель села на кровати и осмотрелась. В дверь осторожно постучали, и в комнату вошел Катце, держа в руках стакан воды. — Пить хочешь? — Не очень, — прислушавшись к ощущениям, девушка пристально посмотрела на визитера. — А как ты узнал, что я не сплю? — Камеры по всей резиденции, — пожал плечами рыжий. — Как самочувствие? — Камеры, — протянула Ракель, слезая с кровати. — Неплохо. Только душно, хотелось бы на свежий воздух. Надеюсь, я здесь не пленница? — Нет, просто гостья, до выяснения обстоятельств. В дверь снова постучали, и вошел высокий темноволосый молодой человек в белом халате. В руках у него был сверток, который он положил на кровать и молча удалился. — У вас все такие красивые, или мне так повезло? — Ракель отметила про себя, что появляются все как-то странно. Ни кнопки вызова, ни окрика. Как будто они общаются телепатически. — У коммов дежурят. Звук отключается только в особенных случаях, так что ничего волшебного здесь нет, — усмехнулся Катце. — Одевайся, я подожду за дверью.       В свертке оказались спортивные брюки, майка и легкая куртка. Одевшись, подошла к раковине, сполоснув руки и лицо, посмотрела в зеркало. Отдохнувшее лицо без синяков и ссадин, что уже радовало. Выйдя из комнаты застала рыжего, оживленно беседующего по комму внутренней связи. — Конечно присмотрю. И осторожен буду. Рауль, я тебя не узнаю. Ну что может случиться, с чем бы я не справился! На худой конец Ясона подключим. Все, иди к своим пробиркам.       Нажав на отбой, Катце обернулся к Ракель. В глазах его сверкали озорные искорки. — Позвольте показать вам наш чудесный сад, — слегка поклонившись, указал дорогу. У дилера было приподнятое настроение. Ракель кивнула и, пройдя мимо, направилась к стеклянным дверям в конце коридора. ***       Утро выдалось прохладным. Сквозь тучи прорывались едва заметные лучики солнца. Министр Вайсберг хмурился стоя у окна и разглядывая еще не проснувшийся город. Поспать он так и не смог. Воображение рисовало картинки одна хуже другой. Неизвестность никак не настраивала на позитивные мысли. И даже непричастность Томаса не утешала. Наоборот.       Ракель и в детстве была бунтаркой, и с годами ничего не изменилось. Если ей что-то не нравилось, она совершала поступки, от которых кровь стыла в жилах. Нет, никому вреда не причиняла, только ходила по краю, пытаясь таким образом заставить услышать себя. Девочка моя, где ты сейчас?       Министр, погруженный в раздумья, не сразу услышал шум, доносящийся из кабинета. Прислушался: в кабинете действительно кто-то был. Но как? Попасть туда можно только пройдя через личные покои. А в том, что двери он перед сном запер, Имре был уверен. Тихо приблизившись, открыл дверь. За столом в кресле сидел незнакомец. Темноволосый, с пронзительными карими глазами. Под кожаной курткой угадывалось сильное тренированное тело. — Кто вы и как здесь оказались? — палец нащупал кнопку вызова охраны. Но это на всякий случай. Почему-то незваный гость вызывал скорее любопытство, чем страх. И черты его лица кого-то смутно напоминали. Тряхнув головой, министр сосредоточился. — Неважно, кто я, — спокойно ответил незваный гость. — Скорее интересно, кто Вы, министр Имре Вайсберг. — Не понимаю, — в голосе министра появились металлические нотки. — Объяснитесь. — Я друг вашей дочери. И прежде, чем я отвечу на Ваши вопросы, мне хотелось бы знать, кто Вы?       Имре подошел к столу и сел в кресло напротив. Надо быть очень осторожным. Вполне вероятно, что этого человека подослал Вальдшнейпер. Но если парень, сидящий напротив, действительно друг Ракель, то это совсем другое дело. — Я ее отец, о чем Вы, скорее всего, осведомлены. И я не совсем понимаю, что конкретно подразумевается под вопросом «кто я»? Если Вас подослал Томас, то идите и скажите ему, что не знаю, где моя дочь. И очень переживаю. Но я рад, что вчерашняя помолвка Ракель с его сыном не состоялась. О чем, вероятно, он догадался и сам.       Тишину, повисшую в кабинете, можно было пощупать. Двое напряженно молчали. В глазах одного пылал гнев и немой вопрос, в глазах другого — сомнение. Несколько тяжких мгновений, и незваный гость решился. Откинувшись на спинку кресла и не сводя пристального взгляда с министра: — Это я помог Ракель сбежать. Она не доверяла Вам и попросила помочь. Поэтому я и спросил, кто Вы для нее. Друг или враг.       Министр шумно вдохнул — какое облегчение. Но доверять пока еще рано. — Где она? — На этот вопрос я пока не отвечу. Мы только что познакомились, и у меня нет повода доверять Вам вот так сразу, — усмехнулся посетитель. — Впрочем, как и Вам мне.       Имре кивнул в знак согласия. Кем бы ни был этот пришелец, но: — Почему ты помог Ракель? Только потому, что друг? — Не только. У меня есть личный счет к Вальдшнейперу. И он его оплатит сполна, — глаза говорившего потемнели, и на лице заиграла хищная улыбка. — Вот как? Что ж, враг моего врага — мой друг, — министр поднялся. — Думаю, мы достаточно узнали друг о друге на первый раз. Если увидите мою дочь, передайте, что я беспокоюсь. И, — глубокий вдох. — Я на ее стороне.       С этими словами он вышел из кабинета. Не удовлетворив любопытство о том, как этот наглец проник в защищенный, как он думал, кабинет. Доверие. Сначала нужно установить доверие.