Магия чувств

Димка жевал любимые булочки на завтрак, блаженно прикрыв глаза. В руке была зажата открытка, на которой не было ни слова, но, каким-то чудным образом от неё исходили отголоски Васиных эмоций. Любовь, тоска и безграничная нежность. И всё вместе дарило неприкрытое наслаждение. Димка аж мурчал от удовольствия и счастья, посылая мысленно Васе благодарность. — Кхе-кхе, — в кухню вошла растрёпанная Даша, налила себе кофе и стащила со стола булочку. — Уммм… — Потехина закатила глаза. — Он сам тебе их готовит, да? Димка закашлялся, вопросительно посмотрев на соседку. — Я когда в Департаменте была, видела твоего куратора, он спрашивал о тебе. Я не дура, тут догадаться не сложно, — грустно проговорила Даша. — Радуйся, что у тебя есть такой человек. И не важно, какого он пола, если он так любит тебя. — Спасибо, — просипел Дима. — Пойдём, нам сегодня за нашей парочкой проследить надо. А вообще, за прошедшую неделю они хорошо продвинулись. Они все-таки переспали в тот вечер! — радостно проговорила Даша. Димка поморщился. — Даш, ты чего такая бесцеремонная? Ты что, свечку держала? — Не держала, просто потянулась к ним в мыслях, а они там в самом разгаре, и не зря я значит его за презиками в аптеку погнала, — хихикнула Дарья. — Только не делай такие глаза! Я сразу отключилась! — Пипец! Мне иногда кажется, что взрослый тут я! — недовольно проговорил Дима. — Пойдём, взрослый, — Даша потрепала его по макушке. — Неделя прошла. Надо проверить. Через мгновение парочка уже была возле Ольги, в её новом просторном кабинете. Рядом стоял Никита, объясняя ей что-то по работе. Всю неделю они мотались по заказам вместе. Ольга вникала в тонкости работы агентом недвижимости, а Никита просто кайфовал рядом. На вечер у них планировался поход в ресторан, отметить, наконец, трудоустройство Ольги, и Дима с Дашей собирались тоже обитать неподалёку. Парочка мило беседовала, сидя тем же вечером за столиком, обсуждая планы на завтра. Дима, устав ждать, решил-таки подключиться к их беседе, окружил их тишиной. Когда посторонние звуки притихли, а окружающие будто перестали их замечать, женщина расслабилась и решилась на вопрос: — Никит, как-то ты сказал, что я мило краснею, как в день нашего знакомства. Я не помню этого, прости. Ланский улыбнулся, протянул руку и убрал за ухо выбившуюся из причёски прядь. — Да, ты и сейчас всё так же мило смущаешься. Только тогда ты не видела никого, кроме Славы, а я не тот, кто будет отбивать девушку у друзей. Поэтому любовался на тебя издалека, но, когда понял, насколько всё стало серьёзно, и шансов у меня нет абсолютно никаких… — замолчал мужчина, с улыбкой разводя руки в стороны. — Ты уехал, — прошептала Оля. — Женился и уехал. — Да, я женился. Мы прожили с ней много счастливых лет, но детей так и не родили. Я любил её. Правда любил, она была чудесной женщиной, но я всё равно иногда вспоминал о розовощёкой девчонке с копной русых волос. Ольга смутилась, стараясь не плакать. Боже, ей сейчас фактически признались, что есть человек, который помнил о ней всю жизнь. А может, даже и любил… — Когда Лиза умерла, думал, с ума сойду. Оля сжала его ладонь в знак поддержки. Их объединило не только общее прошлое, но и горе потери. Одно на двоих. — У меня же тут и не было никого. Все друзья остались там, где жили родители. — Почему ты к Славе не приехал? Он бы помог, поддержал! — Прости, но я не контролировал тогда себя, не смог бы смотреть на ваше счастье, и обязательно бы что-то натворил… Тогда я решил, что окунусь в работу, загружу себя по самое не хочу. И пахал до седьмого пота, чтобы не было времени даже вздохнуть свободно. А когда очнулся, огляделся — пять лет прошло, представляешь? Улыбнулся грустно. Юные маги все это время сидели тихо, как мыши, стараясь не шевелиться лишний раз, чтобы не упустить ни слова. — Я не помню пять лет своей жизни. Звучит жутковато, знаю. А потом, словно эмоциональный наркоман, стал приезжать на перроны и смотреть, как люди встречают и провожают любимых. Приходил туда и смотрел, смотрел. Будто чувствовал, что ко мне едет кто-то очень важный. И приехала ты. — Никита… ты… ждал меня пять лет на перроне? — прошептала Оля, не замечая, что слезы давно катятся по щекам крупными каплями. — Ну, получается что так, — Ланский улыбнулся, протянул руку, и вытер салфеткой заплаканные щёки. — А я… я была в то время так бессовестно и неприлично счастлива… Наденька и Слава были всем для меня. У меня ни подруг, ни знакомых не было… А после похорон я вообще оборвала все прошлые связи. С ума сходила, так больно было, казалось, что грудину вскрыли и сердце вырвали. Я хотела сделать с собой страшные вещи, Никит! — яростно зашептала она, — Я даже приготовила все, но не смогла. И тогда, как осенило — продать всё и бежать, куда глаза глядят! Оля нервно хихикнула, вытерла нос, и продолжила: — Представляешь, купила билет, даже город не посмотрела. Всё-всё из квартиры на помойку вынесла. Оставила только некоторую мебель, и пару сменных вещей для себя. Мужчина погладил большим пальцем Олино запястье, потянул немного на себя, и женщина, придвинув стул, положила голову Никите на плечо. — А в поезде, представляешь, встретила Диму. Он такой необычный мальчик, я так удивилась сначала, что он один… А потом, как услышала, что детдомовский, так в груди защемило, — Оля посмотрела Никите в глаза. — Нет, жалости не было, лишь желание подарить ему тепло, материнское. Димка всхлипнул, и часто-часто задышал. Даша поняла — ситуацию пора спасать, иначе Димкины эмоции могут выйти из-под контроля, и тогда мало не покажется. — Дим, — проговорила она осторожно. — Дыши глубже, давай, успокойся. Ну, чего ты расстроился? Может, домой? Чаю напьёмся. Там ещё Васькины булки лежат. Парочка точно осталась. — Васькины булки, — глупо хихикнул Дима. — Я не отказался бы. Даша нахмурилась, видимо не поняв, о чем речь, а потом тихо хрюкнула, отчаянно сдерживая смех. — Нет, я никуда не уйду, — Дима улыбнулся названной сестре. — Всё нормально, спасибо, Даш, только не надо меня жалеть, я не кисейная барышня, чтобы сопли мне утирать. — Ну, как знаешь, — пожала она плечами. Тем временем за столом напротив царила тишина. Никита обнимал Ольгу, поглаживая ладонью плечо. — Знаешь, я когда ехала сюда, решила дать себе шанс, и, как только тебя увидела, сразу испугалась. Испугалась, что могу быть счастливой без него, представляешь? —Представляю, я тоже этого боялся. Но, это не предательство, Оль. Я уверен, что они бы этого хотели. Чтобы мы были счастливы. — Дим, — прошептала Даша, — мне кажется, нам пора. Посмотри. — Ого, — юный Купидон прошептал в ответ. Двое удивлённо наблюдали, как невидимая преграда между Никитой и Олей растворяется, позволяя золотистым паутинкам, окутывающим их ауры, сплетаться, светясь ярче, становясь прочнее и толще. Не прошло и одной минуты, как мужчину и женщину целиком окутал золотистый кокон и сделался невидимым. Димка грустно посмотрел на Никиту и Ольгу, поняв, что его помощь больше тут не требуется, молча перенёсся в штаб-квартиру. Даша, чертыхнувшись, последовала за ним, напитав ауру Ольги уверенностью и радостью. Дима нашёлся на кровати, лежал поверх покрывала прямо в одежде и смотрел в одну точку. — Я не должен был привязываться, прав был Игнат, когда не хотел чтобы я с ней лично знакомился. — Не правда. Это случилось, а значит, так было надо, — строго проговорила Даша. — Ты же слышал — она любит тебя. Ты тоже нужен ей, Дим. Она присела на краешек, и запустила пальцы в растрёпанные пшеничные волосы. — Никто не мешает вам общаться, тем более, ты всегда можешь телепортироваться к ней, приезжать на выходные. Ну? — Ты правда так думаешь? — Васечкин с надеждой посмотрел на сестру. — Думаешь, буду нужен ей? — Пф, — закатила она глаза, ухватив его за волосы, — я знаю. Тем более — кто тебе запретит? Вася только «За» будет. Вон как скучает, булки ночами печёт. Воспоминания о Васе в переднике вызвали у парня смешок. — Дима, — серьёзным тоном продолжила Дарья, — он любит тебя, понимаешь? Любит. А это значит, сделает всё, чтобы ты был счастлив. Васечкин улыбнулся и кивнул, обнимая её. — Люблю тебя, сестрёнка. — Ох, хватит щенячьих нежностей, — проговорила Даша дрогнувшим голосом. — Развели тут сопливое море…