Плохой актёр

Я часто к нему прихожу, почти что регулярно. Особенно тогда, когда мне плохо. В такие дни, я обычно издалека наблюдаю за ним. Я делаю это незаметно, кому как не мне быть незаметным. Я же тень. Когда-то просто Зед, а теперь уже —мастер Зед, я почти не имею свободного времени. Но для него, почему-то, я всегда нахожу время. Спустя несколько моих визитов к нему, я понял, что нахожу в них странное удовольствие. Для меня было странным наблюдать за кем-то. (Именно наблюдать, по-своей воле, а не шпионить). Я честно не понимал себя. Совсем не понимал. Почему я продолжаю ходить сюда? Зачем смотрю, как он занимается живописью? Ну, рисует он во вторник, а в другие дни занимается театральным искусством (ему это особенно хорошо удаётся), танцами(на это очень интересно смотреть), медитациями и другими менее интересными вещами. И я определенно уверен, что чувствую к нему ненависть. Я искренне хотел его смерти. Я ненавидел само его имя, но произносил его. Шептал, когда не мог заснуть, кричал, когда хотел сорвать злость, как мантру произносил перед миссией. Хада Джин. Его имя пустое. Придумано им, наверное, случайно. Всего лишь псевдоним. И я почему-то злюсь, когда понимаю, что ничего о нем не знаю. Весь мир напоминает мне, что он мой враг. Весь мир кричит, что Джин должен был пасть от моей руки. Я затыкаю уши. Я был против решения Шена и Кусё пощадить его. Я верил, что если умрет Джин, то с ним умрет и моя неуверенность, и эти странные чувства. Мне показалось, или в тот день Золотой Демон понял это? И тень ухмылки скользнула в его глазах. Он совсем не боялся смерти, и не боялся нас. А я вот, тогда впервые почувствовал страх. Страх перед юношей, что стоял на коленях, скованный наручниками из лучшей ионийской стали. Зед, что же ты делаешь? Ты же стремился распространить свое учение техник тени? Чем ты занимаешься? Что пытаешься разглядеть в Золотом Демоне? Больше всего я боялся быть замеченным. Редко испытываю это чувство. Страх мне неведом. Но Джин был существом к которому сложно испытывать однозначные чувства. Я понял это спустя время. Что он подумает, когда увидит меня здесь, наблюдающим за ним? Я представлял много вариантов. Наиболее реалистичный: "Его лицо окрасится удивлением, а потом это выражение легко сменит ухмылка. Он выровняет свои довольно хрупкие плечи, чувствуя некое превосходство. И все поймет (скорее всего, ну или что-то заподозрит.)" Расстроюсь ли я тогда? Нет, я приду в ярость. Эта его ухмылка, еще хуже бесит меня, чем маска. Вечно ухмыляющаяся маска. Уверен, он специально сделал ее, чтобы всех выводить. Джин меня бесит. Бесит до такой степени, что хочется убить. Но я продолжаю наблюдать за ним с помощью тени каждый день. Пока Демон в тюрьме — он будет рядом со мной. Сегодня я был особенно спокоен. Удачный день вдохновил на нехарактерный для меня поступок. Я собрался поговорить с Виртуозом. Мне казалось, разговор сможет расставить все по местах. Я пойму, что он больной ублюдок и успокоюсь. И все это закончится. Я смогу снова окунуться в свои обязанности и перестану терзать себя глупыми мыслями. Главный монах ионийской тюрьмы и по совместительству ее управляющий, не был рад меня видеть. Это он всячески пытался скрыть, наверное, боясь моего гнева. Все же слухи обо мне ходили не особо приятные. Этот монах, что звался мастером Бонгом, был давним другом Кусё, поэтому он удивился, когда я захотел с ним поговорить, но все же отпустил охрану. – Я хотел бы увидеться с Хада Джином, – кратко сказал я, тоном нетерпящим возражений. – Боюсь, это невозможно, – и все же возразил он. – Почему же? – спрашиваю ядовито. – Джин отбывает здесь пожизненное заключение. Сейчас он проходит реабилитацию и ищет гармонию внутри себя. Любые встречи ему запрещены, –вынес свое решение мастер Бонг. Я молча хватаю его за грудки и немного приподнимаю. В воздухе повисает напряжение. Монах оказывается в неудобном положении. Он знает — я сильнее, и кажется, это помогает Бонгу лучше меня понять, ибо когда я отпускаю его, он произносит тихое: – Ступай за мной. Я иду по бесчисленным коридорам ионийской тюрьмы. Внутри здания я никогда не был. Мне доводилось наблюдать за Джином, только когда тот был во внутреннем дворике. Здесь не так уж и плохо. Это место больше похоже на монастырь, чем на тюрьму. Но я то знал, что мер предосторожности немного, лишь потому, что каждый из заключенных скован заклинанием, которое не позволяет отсюда выйти. А на вид мирные монахи владеют смертельными техниками. В этой тюрьме были особенно опасные преступники. Почти все отбывали пожизненное наказание, но отношения к ним было хорошее. Заключенных пытались перевоспитать и привить им другие жизненные ценности. Но я был уверен с Золотым Демоном такое не пройдет. Слишком он был подвергнут своей философии. Такие люди не меняются...или меняются? Я осторожно зашел в камеру вслед за монахом. Она выглядела не так, как я себе представлял. С виду обычная комната, да и здесь было довольно красиво. Но не убранство комнаты приковало мой взгляд, а он. Хада удивился совсем незаметно. Ему было нехарактерно в открытую показывать свои эмоции. А потом он легко ухмыльнулся, немного приподняв один уголок губ, так как я себе это и представлял. Я был рад тому, что вызвал у него хоть какие-то эмоции. Не стесняясь, я смотрел на него в упор, разглядывая то, что Виртуоз постоянно прятал. Его лицо без маски столь невинно. Без этого элемента Золотой Демон выглядит беззащитным. Наверное, это все из-за шрама на правом глазу. Он совсем не уродует его прекрасное, утонченное, юное лицо, но по тому, что Хада носит маску можно понять – наличие этого шрама его беспокоит. И мне приятно знать об этой его слабости. Хотя я никогда не собираюсь использовать это против него. Джин не видит моего лица благодаря шлему, поэтому мне удобно смотреть в его глаза. Они странного красного цвета, но такие прекрасные. Где-то на их дне пляшут безумные огоньки. Он кажется тоже немного очарованным. – К тебе посетитель, Джин, – напоминает о реальности мастер Бонг, и этим приводит меня в чувства. – Оставьте нас, – хрипло отвечаю я, мое горло неожиданно пересохло. Монах без лишних вопросов выходит, кидая на меня взволнованный взгляд. Боится, что я не смогу удержать себя в руках и убью заключенного. Но мысль о смерти Джина не приводит меня в восторг, как когда-то. Я оглядываюсь. Мебели в комнате почти нет: кровать и один стул. Но вот стены разукрашены различными красками. Доминируют белый, золотой и лиловый цвета. Цвета Виртуоза. Единственное зеркало в комнате – разбито. – Мастер Зед, вы решили почтить меня своим присутствием. Какая неожиданность! Я немного опасаюсь вновь смотреть в его глаза. Боюсь увидеть там желание сделать из меня очередное полотно. Но когда я все же делаю это, то замечаю только интерес. Он просто рад гостям...или же рад мне? – Ну и как тебе здесь, Золотой Демон? Нравится? – спрашиваю я с насмешкой. Мне нельзя выдавать себя. – Довольно унылые декорации, скучные люди и безвкусный интерьер. Я, определенно, не собираюсь оставаться здесь надолго, – он поднимается с кровати и подходит к единственному окну. – У тебя нет шансов сбежать, – меня бесит мысль, что он исчезнет, поэтому мой голос звучит грубо. Он ничего не отвечает, лишь улыбается, стоя напротив. Я смотрю на его руки. Та, что настоящая, немного дрожит. Мне кажется это странным. Его светлые волосы растрепаны. – Что ты делаешь здесь, Зед? – поинтересовался он и добавил: И раз уж я без своей прекрасной маски, сними и ты свой шлем. Сегодня я хочу видеть твое лицо. Его голос нежный, с ноткой хрипотцы, мелодичный и гипнотичный. Голос идеального убийцы. И мне вновь становится страшно, вдруг Джин манипулирует мною и это все часть его игры, его спектакля. Но сопротивление невозможно. Я, не в силах отказаться, выполняю желание Виртуоза. Стоило догадаться, что такое возможно, когда я окажусь с ним в комнате один на один. Стена, которую я пытался построить – рухнула. – Вот так-то лучше, – улыбается он, изучая мое лицо. Я боюсь, чтобы мои белые волосы не стали красными от смущения. – Позволь, – он протягивает левую руку, чтобы взять шлем. Я отдаю ему его без тени сомнения. – Мне не нравится твой шлем. Ему не хватает изящества и красок, но тебе идет, – Хада отдает мне его назад. Наши руки на секунду соприкасаются. Его пальцы неожиданно теплые, но он быстро разрывает контакт. – Ты не ответил на мой вопрос, – напоминает он. Я трачу несколько секунд, чтобы вспомнить, что именно он спрашивал. Точно, хотел знать, что я здесь делаю. – Я здесь, чтобы увидеть тебя, – не могу придумать правдоподобной лжи и выдаю правду. Мне неудобно без моего шлема, как и Джину без маски – в этом мы похожи. Золотой Демон смотрит на меня с улыбкой, будто пытаясь понять, что я имел ввиду, а потом начинает смеяться. – Это странно звучит, – наконец-то изрекает он, а потом нежно добавляет: Неужели ты хочешь стать актером в моей постановке, Зед? У меня по телу пробегают мурашки от того, как он произносит мое имя. За секунду Хада оказывается впритык ко мне. – Я понимаю тебя, ты наконец-то решился стать чем-то большим, чем-то прекрасным, – шепчет Виртуоз мне на ухо. – Но что это? Нет, нет, нет. Это твое выражение лица. Оно неправильное. Ты должен улыбаться. На тебя же будут все смотреть. Джин кладет мне свою холодную механическую кисть на плечо. И внимательно изучает взглядом мое лицо. Я не успел заметить, когда он нарушил мое личное пространство. Все же случилось то, чего я боялся. Он просто больной ублюдок, помешанный на своих постановках. Маньяк-психопат. Золотой Демон. Да, называйте его как хотите, его мерзкая натура от этого не изменится. Но почему-то странное чувство никуда не исчезло, только то, что, как казалось мне, уже давно стало каменным – начало ныть. – Из тебя скверный актёр, – услышал я сквозь занавес своих мыслей и вернулся к реальности. Золотой Демон глубоко и печально вздохнул. Впервые, я видел его в таком настроение. Он грустно улыбнулся и отошел от меня. – Я не боюсь смерти, Зед, потому что она прекрасна. Она способна подарить спокойствие. Но твои глаза. Твой взгляд. Он меня пугает. Он вызывает во мне бурю чувств, – он нервно смеется. - Лучше бы ты был хорошим актером. Тогда бы ты врал, а я - лучше исполнял свою партию. Но ты оказался гнусным дураком. Я не могу работать, когда мне постоянно мешают. Я попытался переварить все, что сказал Джин. – Ты!Как ты можешь так говорить? Это я-то гнусный дурак? – я потерял самообладание и во мне закипела злость. Виртуоз только хмыкнул и ухмыльнулся, казалось, будто он рад результату своих слов. Мне захотелось размазать его ухмылку по стене, вместе с лицом. – Ты же знаешь, что все это из-за тебя? – я схватил его за предплечье и сжал. – Конечно, знаю. Я же Виртуоз, мне положено ставить спектакли, – самоуверенно ответил он. Я потянул его за руку на себя. Он не сопротивлялся. – Боюсь, этот спектакль, ты еще не скоро забудешь, – его лицо было в нескольких сантиметрах от моего. Во мне диким пламенем бушевали чувства, желая вырваться. Я долго обманывал себя. Я врал себе, что совсем не смотрю на его губы, и совсем не хочу их поцеловать. Но когда мое тайное желание собиралось стать явью, а Хада выглядел в моих руках, как никогда, прекрасным – меня одернули. Довольно грубо схватили за грудки и бросили на кровать. – Это моя игра, Зед, и я здесь главный, – соблазнительно прошептал Золотой Демон нависая надо мной. "Интересная смена позиций, – подумал я, пока холодная стальная рука забиралась мне под тунику. - Хорошо, что я не надел доспехи, а то получилось бы неудобно." А пока, Джин продолжал терзать меня, дыша "губы в губы" и всё не целуя. Я сам было потянулся за поцелуем, но меня только сильнее прижали к мягкой кровати. – Сегодня, ты все же станешь прекрасным. Возможно, даже моим шедевром. Только немного иначе, – прошептал он и лизнул мои губы, а потом языком проник внутрь. Это был страстный и властный поцелуй. Губы Демона были такими нежными, как я и представлял. Я не хотел разрывать его. Мне казалось, что тогда что-то случится: Джин уйдет или я просто проснусь. Но поцелуй все же был разорван Хадой. – Не закрывай глаза. Я хочу их видеть, – последовал приказ от него. Я чувствую себя неудобно и слегка неуверенно находясь снизу. Если бы в моей голове остались крошки здравого смысла, то я б остановил себя, не разрешил бы данной постановке зайти так далеко. Но сегодня мой разум дремлет и лишь эмоции ведут меня. Эмоции и глаза. Его глаза. Он держит меня в плену. Не отрывает взгляда от меня, а я от него. Мысли плывут. С меня исчезает одежда, Джин же не спешит снимать свою. Он смотрит на меня. Лапает взглядом. Дразнит. И не прикасается. – Ах, какая красота и изящество, – этот демон еще тот эстет. Я беру его за руку, за настоящую руку и кладу ее на свой торс, таким образом зазывая к действиям. Он ухмыляется. Снова она. Эта ухмылка. Джин прислоняется ко мне и ставит засос на шее. Наказывает за нетерпеливость? Я хватаю его и снимаю с него одежду. Его тело красивое, но нещадно покрыто шрамами. Ловлю себя на мысли, что злюсь, когда думаю о людях, которые посмели оставить вечные отметины на его теле. – Кто?! – с моих уст все же срывается вопрос. – Даже демоны получают раны, мой дорогой Зед, – снова театральность и уход от ответа. Джин, не желая продолжать тему, переходит снова к действу. Его рука скользит к моему паху, пока губы затыкают мой рот. Он, конечно, любит поговорить, но не сейчас. Становится жарко. Я чувствую, что уже возбудился и перспектива быть пассивом мне не нравится. Это могло бы быть полностью его представление, но не в том случае, когда я жив. Виртуоз замечает в моих глазах коварный огонек, я в этом не сомневаюсь. И все же идет на поводу. Я целую его. Страстно и жадно. Глажу его по ягодицам. Стягиваю с него такие ненужные брюки. У него среднего размера и уже такой возбужденный. Непонятно откуда, он достает ароматическое масло. Наверное, монахи оставили, с этим будет удобнее. Он сам берется смазывать мое достоинство. От его холодной искусственной руки по телу проходят мурашки, но возбуждение с тем нарастает. Я издаю стон. Джин внимательно смотрит на меня, жадно впивается взглядом в лицо. Сам растягивает свои ягодицы и смазывает анус маслом. Все же в какой-то мере всем руководит он. Я довольно резко и грубо вхожу в него. Уже нет сил терпеть. Он насаживает свою упругую и мягкую попку на мой член. Ох, тебе бы не повезло, мой друг, попади ты не в одиночную камеру. Внутри него тесно. Я смотрю на его лицо. Оно вечно непробиваемое, от него так и веет хладнокровием, но не сейчас. Сейчас оно пропитано удовольствием, лоб покрыт испариной, глаза прикрыты, а губы замерли в легкой полуулыбке. Я сейчас выпущу всю свою злобу. Я ускоряю темп, грубо двигаюсь в нем. Он прикусывает губу, чтобы не стонать. Я целую его, я кусаю его, я царапаю его кожу. Он мой. Мерзкие шрамы. Я тоже оставлю свои знаки. Я злюсь на него, я желаю его. Пошлые шлепки, легкие сдержанные стоны, аромат страсти и похоти в воздухе. Я вижу, что он уже на пределе, как и я. Решая сделать ему приятное, я беру его член и стимулирую свободной рукой. Мы кончаем почти одновременно. Я в него, а Хада на мой торс. Он ложится около меня и довольно громко выдыхает. После секса с ним, я чувствую приятную усталость. Мы буквально пару секунд лежим рядом в тишине. Джин встает и начинает одеваться напоминая, что время не ждет. Лучше самому уйти, а не ждать пока зайдет мастер Бонг или еще какой-то монах. Виртуоз быстро одевается. Его лицо ни капли не изменилось после всего, что было. Никакого смятения, будто он знал, что все так будет. Будто знал это еще тогда, когда я впервые увидел его. Бесит до невозможности. И я понимаю, что я поддался. Что я сыграл так, как он хотел. Чертов манипулятор. – Это было хорошее представление, яркое и такое...кхм... естественное, – пафос в каждом слове. Его манера говорить, конечно, неповторимая. Я молча одеваюсь. Чувствую себя марионеткой этого психопата. Забираю свой шлем и смотрю ему в глаза. Я не знаю, осмелюсь ли я заявиться к нему, вот так в открытую, еще раз. Надо что-то сказать. Но он начинает первым. – Зед, даже моей красноречивости не достаточно, чтобы сказать тебе все, что я бы хотел. Я хороший актёр, но себя играть не умею, – он фальшиво улыбается. Под маской у него всегда найдется еще несколько таких. – Ты меня бесишь. – Я знаю, – Виртуоз виновато пожимает плечами, но, на самом деле, ему ни капли не жаль. Я хватаю его и прижимаю к себе. Целую. Крепко и страстно. Это возможно, наш последний поцелуй. – Мастер Тени, вы же знаете, кого целуете? – дразнит меня он. – Очень плохого актёра, – я улыбаюсь и ухожу. Он провожает меня печальным взглядом, но с лица не сходит полуулыбка. Тогда я простился. Еще пару дней наблюдал из тени, но больше не выходил на связь. Организовал ему побег. У меня, на удивление, хорошо это вышло. Все выглядело, как случайность. Бунт заключенных. Одному удается исчезнуть. Буквально "раствориться в тени". Заклинание с него сняли мои люди. Вот и все. Я так хотел держать его подле себя, но почему-то отпустил. Сам поймал его – и сам же открыл перед ним дверь. Интересно, он догадался, что это я замешан в его освобождении? Наверное, да, может своими действиями он этого и добивался, а я послушно повелся. Неужели я отпустил его в надежде, что он вернется? Я не знаю... Что ж, Золотой Демон, твори так, чтобы тебя не поймали. Хада Джин со лживым именем, мой плохой актер. . . . . . . . . . . Я отпустил тебя, чтобы ты сам захотел вернуться. Когда-нибудь. Я обещаю ждать своей смерти с маской на лице.