Эльфы, люди и притворщики

После неожиданного похищения Лери и Гарри и их возвращения у всех обитателей Радужного остался довольно неприятный осадок, у всех было странное ощущение того, что их предали. Да и как иначе, они же к этому миру всей душой, всем своим естеством потянулись, со всей своей доверчивостью, а он ударил. Подло, исподтишка нанес коварный удар. Поэтому никто особо не удивился тому, что Соломон ходил за Лери как пришитый, и ходил везде: на кухню, в библиотеку, даже на второй этаж, в спальни… И никто даже и не думал хихикнуть в его сторону, верного коня понимали все, так же как и Гарри, у него тоже был посттравматический синдром. В первое время они даже ели из одной тарелки. Сидят рядышком Лери и Гарри и, склонив головы над глубокой тарелкой, за обе щеки дружно уплетают гречневую кашу. Гэвин постепенно пошел на поправку, в подземельях его комнаты были достаточно далеко от апартаментов Северуса, так что они ни в коей мере не мешали друг другу своим невольным соседством. Конечно, Северус сперва досадовал оттого, что пришлось поделиться своими драгоценными и прекрасными пещерами, но бесхитростные восторги дроу были такие невинно-искренние, что просто бальзамом растекались по израненной душе зельевара и он непроизвольно заинтересовался своим новым соседом-подселенцем. И к вящему изумлению Северуса, этот кровожадный и свирепый монстр, как описывают дроу во всяких историйках, на деле оказался невинней младенца. Честный и наивный Дзаэрт так неподдельно изумлялся всяким простым вещам, что Северус иногда пристально всматривался в его лицо — а не издевается ли он??? Нет, ни разу и нигде не издевался, Гэвин и в самом деле не знает, что такое бумага: и что же с нею делают, с этими белыми листами? Рисуют? Да неужели?! А можно попробовать? Гэвину даются карандаш и палочки угля, и темный эльф пропадает надолго, на целую неделю, до последнего листа. Зато потом взору ошарашенных зрителей представляется целая выставка полотен безумного импрессиониста. Кубы, линии, хаотично разбросанные полосы, пятна, круги самых неожиданных конфигураций… И вместе с ними о-о-очень реалистичные изображения животных и деревьев, Лери, признанная художница, аж за голову схватилась, найдя внезапный источник таланта без таланта. Читать Гэвин не умел, а при попытке научить его чтению, обнаружилась тотальная дислексия. То ли Гэвин не понимал значение букв, то ли зрение его было как-то по-особенному устроено, что он в упор не видел их. Скорей всего — второе. Картинки в книгах он прекрасно видел и очень интересовался их значением и, конечно, спрашивал, просил рассказать. Так что вечерами все собирались в гостиной с большой иллюстрированной книгой сказок и Лери либо Михаэль начинали читать сказки детям и прочим слушателям, собравшимся вокруг. И если кто-то непосвященный заглянет сюда, в эту уютную, теплую гостиную, то он безмерно удивился бы тому, что увидел там. На диване четверо: вечно взъерошенный мужчина — Михаэль с маленьким мальчиком на коленях и книгой в руках, рядом с ним беременная жена Лери, с другой стороны темнокожий эльф в солнцезащитных очках, с любопытством заглядывающий в книгу, как и мальчик на коленях отца. В креслах сбоку Люпин и Дог, на других диванчиках Гарри и Летница, Северус и Эйлиан. На полу тут и там вповалку лежат собаки и кошки, а возле главного дивана лежит большая гнедая лошадь — Соломон. Лошадь в гостиной, как много абсурда в этой картине для постороннего человека, но не для Гренковичей и их друзей и домочадцев. Соломон давно, прочно и крепко заслужил это право — находиться в гостиной. А Гэвин вообще никогда не спрашивал о том «что это лошадь в доме делает?» и «а разве её место не в конюшне?». Нет, Гэвину это даже в голову не приходило, для него Соломон был таким же полноправным членом общества, таким же свободным жителем Балинора, как и все народы этого мира. Сегодня Михаэль читал сказку «Дикие лебеди», печальную историю о семерых братьях и их верной сестре Эльзе. После прочтения он закрыл книгу и вздохнул: — Поражаюсь я этим сказкам, Лери. Злые мачехи везде одинаковые, штампуют их, что ли? Что падчерица, что пасынок королевский, всё равно, надо их со свету сжить. — А эти сказки давно писаны, а в те времена к детям довольно паршиво относились, особенно к чужим. Вот мачехи и изгал… простите, дети, издевались над ними. Да что мачехи, и родные папы-мамы порой такое выкидывали, что чертям в аду холодно становилось. Гарри невольно передернулся, вспоминая недавний разговор с мамой на кухне о воспитании в чулане. Ну да, ну да… если и в современном мире то тут, то там появляются дети-маугли, то чего уж о средневековьях-то говорить? Дикий мир — дикие нравы. Северус мечтательно посмотрел на Михаэля, потом поднял к лицу руку Эйлиан и нежно поцеловал пальчики, после чего мечтательно же произнес: — Интересно, а как тут свадьбы играют? Эйлиан ласково засмеялась и по-кошачьи потерлась носом о щеку возлюбленного, а потом лукаво мурлыкнула: — О, Северус, дорогой, неужели ты сделал мне предложение? — Да, Эйлиан. Ты будешь моей женой? — Да. Михаэль радостно, счастливо захохотал, откинув голову. Наконец-то! Северус дозрел до брака! И началось... То самое лихорадочное безумие перед всяким крупномасштабным событием наподобие свадеб, переездов и прочее… Писались письма, приглашения на свадьбу, вызывались лучшие портные для пошива свадебных нарядов, рассылались охотники во все стороны за дичью. Готовились неделю, приглашенные повара сбивались с ног, сочиняя всевозможные кулинарные шедевры, чтобы заставить столы ломиться от яств и перещеголять друг друга своим мастерством. И всё это для одного-единственного дня, чтобы выслушать традиционное «Объявляю вас мужем и женой!» и, натанцевавшись до упаду, приналечь на халявные угощения, за считанные секунды опустошить печено-жареные блюда, результаты многочасовых трудов поваров. Такому же варварскому истреблению подверглись и многоярусные воздушно-кремовые торты, испеченные Данилой, супы и каши, сваренные Лери. Но свадьбы для того и создаются, для такого вот безмерного расточительства, гостей была целая армия, и в кои-то веки Лери даже порадовалась тому, что в холле нету крыши, потому что в этом дворике без потолка вырос гигантский монблан подарков, среди которых Лери, к вящему своему изумлению, увидела даже прялку. Да-да, именно прялку, её ни с чем не спутаешь даже при самом сильном желании: колесико, веретенцо, лодочка, всё при ней. Помимо прялочки здесь были и рулоны самой лучшей материи, и отрезы дорогих и редких тканей вроде шелка и пряжи из паутины снежных пауков, и посуда из глины всех мастей и пород. Тончайшие фарфоры, способные переплюнуть мейзенский, серебро-злато с искуснейшей чеканкой, причем некоторые были созданы руками самого Элронда, например вот эти блюда из белого золота, где изображены пара лебедей… весьма символически, да? А о хрустале вообще молчу… потому что слов не хватит, чтобы описать изящество и утонченность благородного горного хрусталя. На эти бокалы и рюмочки вообще-то и смотреть страшно было, до того хрупкие, что казалось — рассыпятся от одного тяжелого взгляда. Свадьбу играли в двух домах, сначала в Доме Элронда провели церемонию бракосочетания (венчал молодых Гэндальф), потом, после короткого пира и танцев, гулянка плавно перетекла в Радужный королевский дом, чтобы продолжить песни-пляски и завалить холл и гостиную подарками. Само же венчание проходило так: Северуса окружил батальон портных с иголками и лентами, и с отрезами ткани в руках, и довольно продолжительное время его обмеривали и вертели во все стороны. В результате Северус оказался облачен в превосходно сшитый костюм синего бархата, почти черный и легкий, как ни странно он ни в чем не стеснял движения. Невесту его забрали за три дня до бракосочетания, и все три дня жених её не видел и, разумеется, сломал голову, пытаясь припомнить подобные свадебные традиции и не мог, потому что про них он ничего не слышал, тем более что свадьба проводилась по эльфийскому обычаю. Ну вот наконец и день Х настал... Северуса и его домочадцев привели в сад Дома Элронда, провели по богато украшенной цветами аллее к великолепной белой беседке и под нежную музыкальную мелодию оставили ждать дальнейшего. Потом под ту же музыку явилась эльфийская процессия, впереди шли высокие стройные красавцы с вертикальными флагами на длинных шестах и встали вокруг павильона, вперед вышел Глорфиндель, отец невесты, с ним трое эльфов, они несли самый большой флаг. На помост поднялся Гэндальф в роскошных белых одеждах, с ясеневым посохом в правой руке. Сменилась музыка, эльфы-музыканты заиграли другую мелодию, отдаленно напоминающую знаменитый марш Мендельсона, и из-за флага-щита выступила Эйлиан, прекрасная и неповторимая невеста Северуса. Глори, едва не плача, подвел свою дочь к жениху и, передав её в его надежные руки, вернулся на свое место в строю эльфов. Радужная Эйлиан, вся воздушно-белая и просто сногсшибательная красавица, сияющими глазами взглянула на суженого, и тот прямо-таки утонул в сиреневом омуте любви. Затаив дыхание, Северус жадно пожирал глазами свою суженую и едва ли слышал, о чем там распинался Гэндальф, маг-церемониймейстер, всё, на что его, к счастью, хватило, это выдавить из себя стандартное «Да» на положенный вопрос. А потом был поцелуй, пир и танцы. Танцевали все, кроме беременных и совсем маленьких детей, также от танцев воздержались старушки Минерва и Августа. Среди гостей внезапно обнаружились Лестрейнджи, причем счастливая и невероятно похорошевшая Белла катила перед собой плетеную и широкую коляску с двухмесячными близнецами, Антаресом и Альтаиром Лестрейнджами. Оказывается, Белла была уже беременна, когда они покинули королевскую кабину на пути в Ривендейл, и деток зачали ещё в Малфой-мэноре. То есть Беллатриса забеременела ещё задолго до плавания. Черноглазые и кудрявые младенцы моментально собрали вокруг себя огромную толпу поклонников, и люди и эльфы одинаково восторгались ими и поздравляли молодых родителей, Беллатрису и Рудольфуса. Холостяки же Рабастан и Антошка Долохов были окружены молодыми леди, которые, похоже, искали себе пару для танцев и праздников. Когда выдохся Невилл, а Гермиона только-только разогрелась и вошла в кураж, её пригласил Драко, и дальше они танцевали вместе все танцы, кроме вальсов, на них у Невилла сил хватало, а вот остальные джиги-вуги и твисты… ну не нашлось у Невилла таких талантов. Так что он в какой-то мере был даже благодарен Драко, когда тот без устали отплясывал все экстрим-танцы с Полумной и Гермионой. Был здесь и Хагрид, которого доставил сюда Инголанго в персональной кабине, созданной специально для полувеликана, все там было сделано для Хагрида, и сиденье, и столик, и койка… Хагрид же, увидев виновников торжества, тут же растрогался, прослезился и, достав из кармана скатерку-платочек, трубно высморкался и громогласно поздравил молодых, после чего стал рассказывать о том, что Грошика не получилось с собой взять, но он не обижается и передает всем горячий и пламенный привет. Гарри он привычно похлопал по спине со всей своей великаньей силой, да так, что у того, как обычно, ноги подогнулись, и Гарри чуть не свалился, но он был искренне рад видеть своего старинного друга. Без драк, к счастью, обошлось, к облегчению Лери и Данилы, которые весь праздник провели как на пороховом складе, каждую минуту ожидая традиционный свадебный мордобой, которыми обычно славятся русские свадьбы-гулянки. Зря, конечно, переживали, но ведь и сам Данилка малость подзабыл, что эльфы не пьянеют… Но то эльфы, а люди? Люди вполне могут преподнести такой вот подарочек с пьяных глаз, но, повторяю, обошлось без драк. А Радужный дом пополнился ещё одной супружеской парой, Северусом и Эйлиан Гренкович. Кстати, вопрос о том, где будут проживать молодые супруги, решился довольно просто, Мэри Энн было заикнулась о том, что-де не подобает вводить молодую супругу в темные подземелья, это же неэтично! На что Лери мудро изрекла, что Северус у себя дома и его личные апартаменты не ограничиваются подвалом, на самом деле в его и Эйлиан распоряжении находится целое северное крыло дома с отдельным балконом-выходом в сад. Все два этажа, ну, три, считая подвалы. Таким хитрым образом Лери дала им знать, что для молодоженов приготовлены личные и постоянные покои, чему Северус, конечно же, обрадовался. По крайней мере не нужно ломать голову о том, где и на что жить. В конце концов, разве не для того существуют родственники, чтобы прийти на помощь в трудную минуту?.. Конечно, для этого, поддержать и подбодрить не только теплым словом, но и добрым делом, советом и материальной силой. К тому же и молодая жена не была бездомной, в её распоряжении имелись свои покои в Доме Элронда, так что, при желании, можно и там пожить. Да и всем Гренковичам, впрочем — эльфийский Дом был открыт для всех.