В Нурменгарде холодно

      В Нурменгарде холодно. Холодно настолько, что в самом дальнем углу библиотеки изо рта вырываются тонкие клубы пара. Стекла окон сковывают морозные узоры, и если вглядеться в них, то можно увидеть отражение окружавших замок гор. Или это только мираж, наваждение? Разобрать невозможно, и глаза начинают болеть, если смотреть слишком долго. Абернетти не хочет лишиться зрения.       В Нурменгарде холодно. Холодно настолько, что если надолго задержаться в коридоре, начинают мерзнуть подушечки пальцев. Абернетти дует на пальцы и потирает ладони, зажимая взятую из библиотеки книгу подмышкой: не хочет пользоваться согревающим заклятьем, не хочет впадать в зависимость от своей магии. Чувствуя дыхание холода на своем лице, он вспоминает, как читал об одной полярной экспедиции, на три долгих года оказавшейся запертой во льдах у Северного Полюса. Никто из той экспедиции не выжил. Но почему Абернетти думает именно о такой печальной детали, он не знает. И только ускоряет шаг, а по коридору разносится эхом стук его каблуков.       В Нурменгарде холодно. Но даже в этом заснеженном царстве есть место, где всегда горит огонь. Место, где тепло, место, где просто так находиться не позволено. Кабинет Геллерта Гриндевальда.       Абернетти с минуту сомневается, имеет ли он право прикасаться к этой двери, открывать ее. Имеет ли право нарушать чужой покой, когда в самом замке, кажется, вымерло все живое. И едва он тянется к ручке, дверь с тихим щелчком открывается сама, выпуская поток теплого воздуха в его лицо. Его ждали? Или устали ждать?       Гриндевальд в своем кабинете не производит устрашающего впечатления — или, во всяком случае, Абернетти не видит в нем ничего жуткого. Возможно, он просто уже привык к виду величайшего темного мага современности, но сейчас перед собой он видит не ужасающее божество, а простого человека со своими желаниями, надеждами и переживаниями. И ему хочется чувствовать себя особенным, верить, что он — один из немногих, если не единственный, кто видит Геллерта Гриндевальда простым смертным человеком.       Геллерт не отрывается от изучения какого-то древнего фолианта, но открывшаяся дверь прямо намекает — Абернетти приглашают войти и осведомлены о его присутствии. Он прикрывает за собой дверь, касаясь ладонью на удивление теплой ручки, а после медленно и совсем-совсем тихо подходит ближе к письменному столу, становится по левую руку от Гриндевальда — поближе к камину — и греет дыханием свои холодные пальцы свободной от книги руки. Гриндевальд едва уловимо ведет рукой — и икр Абернетти мягко коснулся край любезно придвинутого стула.       В Нурменгарде холодно. Холодно настолько, что он кажется замерзшим насмерть зверем, превратившимся в глыбу изо льда и камня. Только одна-единственная комната в замке сейчас сберегает в себе тепло и жизнь.