(Без)ответная любовь.

Весёлая вечеринка в самом разгаре. В лофте Дерек, скрепя сердце, позволил отпраздновать победу над древним японским духом. Не обошлось дело без несносного Стайлза Стилински и Скотта МакКола. «Поправочка, - со вздохом исправляет себя Питер. – Истинного альфы Скотта МакКола.» Жалел ли Питер о своём выборе? "Нет" - сказала бы гордость. А сам бы Питер в сердцах свирепо рычал. Да, он, чёрт побери, в который раз жалел о том, что укусил Скотта МакКола. При том, что рядом был вариант получше! Намного лучше. Питер помнит их первую встречу в больнице. Сопляк, что стоял перед ним выглядел глупо, но донельзя уморительно. Стоял, дрожал, рот раскрыл, точно маленький ребёнок, который случайно забрался на соседскую лужайку и не ожидал увидеть там огромную сторожевую собаку. Чувство превосходства опьяняюще разливалось в теле. Питер любил ставить себя выше других. Однако, сухое, возрождающееся из мёртвых, чутьё подсказывало тогда Хейлу, что дурак тут скорее его племянник, который решил вот прямо сейчас сразиться с альфой. А вот мальчик, который испуганно глядел, стараясь не подходить близко, был очень умён. По крайней мере, он не переоценивал себя, как глупый племяш. Понимал, что он просто слабый человеческий подросток и одно неправильное действие может стоить ему головы. Инстинкт самосохранения не стоит путать с трусостью. Мужчина в очередной раз сокрушённо – что аж волк внутри отчаянно воет – признаётся самому себе в ошибке в выборе беты. Что ему мешало против воли укусить Стилински на стоянке? Ведь тогда бы, возможно, удалось бы убедить Скотта забыть глупую подростковую влюблённость и перейти на правильную сторону. Питер самому себе усмехается. Нет, Скотт не стал бы им помогать, даже если бы Стайлз стал оборотнем. Питер вспоминает неисчислимое количество раз, когда этот придурок бросал своего друга ради девки (неудивительно, что его взяла под контроль чёртова лиса!). Иногда мужчина задумывается, что стоило открутить голову и Скотту, и Дереку. Два сапога пара! Питер даже иногда думал, что стоило бы дать Скотту волю, чтобы тот продолжил свои гормональные отношения с Элисон и подождал бы, пока последняя не запрёт несостоявшуюся свекровь в подвале собственного дома и не подожжёт, как в случае с Дереком. Может быть, хоть это прочистило "Истинному альфе" мозги? Но Хейл каждый раз отбрасывал эту идею, потому что Мелисса ему нравилась. Даже волк вёл себя с ней более спокойно. «И как только у такой целомудренной женщины мог родиться такой бестолковый сын?» Бросить свою стаю ради той, которая должна будет тебя убить? Неужели МакКол действительно думал, что подростковая влюблённость закрепит мир между теми, кто воевал не одно столетие? Тьфу! Питер кривится и незаметно сплёвывает косточку из лимона, попавшую в лимонад. Взгляд мужчины привлекают извивающиеся в танце фигуры Лидии и Стайлза. Питер стоит в проходе, подперев плечом косяк, не отрывая взгляда холодных льдинок от танцующей пары. В горле неприятно застревает волчье рычание, когда взгляд привлекает танец Истинного альфы и милой лисички. Питеру снова хочется сплюнуть. «Да какой же он волк?! » – бушует зверь внутри Хейла. - «Мало того, что он предал свою стаю, так ещё и сменил себе пару!» Питер бесится, когтями продырявливая пластиковый стакан, чтобы не вцепиться в глотку МакКолу. Он посмел бросить ту, из-за которой его убили, ещё при жизни! Хейл ещё мог хоть каплю уважать выбор Скотта хотя бы за верность к своей "волчице". У оборотней можно "развлекаться", пока не найдёшь себе истинную пару. Развлекаться, но не вступать в длительные отношения. И Дерек велел ему, Питеру, не наливать, аргументируя, что дядя будет приставать к девушкам? Ну, хоть в чём-то младший Хейл оказался прав. У Питера не было своей пары, а потому он мог развлекаться столько, сколько его вернувшемуся из мёртвых телу будет угодно, как Стайлз не скажет. Стайлз... Это нахал, порой, был просто невыносим. Он не просто самый первый привык к воскресшему Питеру, но ещё и отпускал шуточки, за которые другим бы Хейл непременно бы вырвал всё в полости рта, а потом запихнул бы обратно, но уже в глотку. Однако, за "дядя-псих", "полудохлый альфа", "волчий некрофил", "дядюшка-зомби" и другие остроумные прозвища Питер не хотел убивать Стайлза. Он даже испытывал какое-то подобие мазохистского удовольствия, как ни странно. Остроумный Стайлз. Стайлз-гений. Стайлз, который верен своей любви. Чистый Стайлз. Невинный Стайлз. Лучший друг Стайлз. Ещё бы в него капельку гнильцы, какая была у него при одержимости Ногицунэ, и было бы ИДЕАЛЬНО! Питер представляет, насколько великолепно смотрелся бы янтарь глаз беты на этом изнемождённом, болезненно-бледном лице... Даже если бы Стайлз стал оборотнем, Питер не сомневается, юноша не стал бы пытаться его превзойти или убить. Хотя, с его умом, Стилински не пожалел бы времени и сил на коварный план по избавлению от альфы. Но Стайлз никогда не хотел быть вожаком. Ему для счастья нужны были любимая и друг... И он бы рвал за них глотки без тени сомнений. Ум, дикость, грация... Стайлз был бы великолепным хищником. Когда глаза закрываются, Хейл почему-то видит перед собой смытые очертания, словно из тумана, пустынной хищницы. Её свирепость не знала границ. Но опасней её клыков и когтей могла быть только её красота и хитрость. Как же, интересно, Питеру удалось обуздать свою возлюбленную? А была ли она таковой? Может это было очередное развлечение, в поиске истинной пары, от приплода которого старшая сестра благополучно избавилась? В глазах мутнеет, морок рассеивается. Сквозь пелену танцует рыжее пламя волос Лидии и нелепо извивающаяся ужом пьяненькая фигура Стайлза. Питер вновь досадливо вздыхает, отчего зверь внутри него уже мечтает дать ему подзатыльник, лишь бы выбить педофильские наклонности хозяина. Но Хейл всё равно не может выбросить мысли о сравнении Стайлза и его бывшей возлюбленной. Если ему бы добавить те качества, о которых мужчина размышлял ранее, тогда бы Стилински был бы практически копией Пустынной волчицы. Идеальный типаж для Хейла. Он был бы верным соратником. И идеальное тому доказательство – его верность своему лучшему другу и любви с третьего класса, от которой, наконец-то, добился ответного внимания. В отличие от того же Скотта, который бы сразу продул лучшему другу в соревнованиях по верности. Хейлу хочется врезаться башкой в косяк, лишь бы выбить идиотские мысли. Стайлз был прав. Он действительно псих. Он одержим Стайлзом. А всё из-за тупого МакКола! Сожаление, зависть, ярость жрут душу Питера совсем как пламя, забравшее его семью и отправившее на шесть лет в состояние овоща. В сердце, порой, словно в яблоке, ковырялся червячок вины, что Хейл мог бы подарить Стайлзу лучшую жизнь. У него была бы нормальная компания, крепкое здоровье, Лидия, как любительница сильных, сразу стала принадлежать ему. И не было бы ни страданий, ни одержимости монстром, ни предательства, ни лишних смертей... Но это лишь могло бы быть. В прошлом. Сейчас же Стайлз просто счастлив. Рядом с ним друзья, любимая, отец. Стайлзу всегда нужно было мало для счастья. И ему больше ничего не нужно. И Хейл не собирается рушить это хрупко построенное счастье, даже ради собственного эго. Питер утешает себя тем, что преподнес мальчишке подарок в лице Лидии. Всё-таки его укус изменил рыжую гламурную курицу в чувственную и нежную леди, которую действительно заслуживает Стайлз. Ну... уж лучше, чем ничего. «Действительно псих» – смеётся внутри зверь. Идеальный любовный подарочек! Но Хейлу и этого достаточно, лишь бы несостоявшийся бета был счастлив. – О боже мой, Стайлз! Звонкий взволнованный голос Лидии привлекает внимание Питера и тот видит, как девушка опускается на колени перед Стайлзом, которого выворачивает, как смертельно больного. – Бедный Стайлз, - тихо шепчет Кира вслед Питеру, который на себе уносит бессознательного Стайлза. Питер. Не Скотт. – Он столько пережил... Это ведь вечеринка в честь его возвращения. А он даже с Лидией поцеловаться не смог. «Ох, Стайлз... – качает головой Питер, подходя к дому шерифа Стилински. – Даже в день, посвящённый тебе, когда ты должен был радоваться, судьба отправляет тебя в нокаут.» – Лидия... - бормочет Стайлз, после издаёт жалобный стон и по спине Хейла проходит бугорок, оповещающий о предстоящем рвотном позыве ноши. – Эт...то ты?.. – Да, Стайлз, это я, - тихо произносит Хейл, молясь луне, чтобы юношу не вырвало прямо на него. – Хрх... Скотт... – Его тут нет, - а вот это вышло более резко, чем хотелось. – Ох... Оргх... Бу...э... – Потерпи, мы уже почти у твоего дома. – Так и не поцеловал... На этих словах Хейл остановил равномерный шаг, повинуясь внезапно возникшему нелепому желанию стать подушкой, в которую выплачется одурманенный алкоголем мальчишка. – Я ведь... мгбх... Думал, что наконец... ощущу вкус этих губ... Думал, что... Наконец-то этого дождался... Я ведь... ведь... Долго ж-ждал... Долго... Так долго... Кажется, Стайлзу вновь стало плохо и Питер снимает его с себя, бережно склонив над мусорным баком, чтобы не пачкать территорию. Но подростковое истощённое тело, словно резиновое, пружинится и извивается у мусорного бака, стонет, кашляет, харкает и издаёт целую уйму непонятных звуков, но рвотные позывы никак не желали выгнать алкоголь из организма. – Стайлз, - зовёт Питер, осторожно потрепав того за плечо. – Мы на месте, у тебя во дворе. Пошли. – Ли... дия... Повинуясь порыву нахлынувшей жалости к этому мальчишке и самому себе, Хейл с силой разворачивает к себе Стайлза, самооправдываясь, что просто хочет проверить, понял ли Стилински, что персона перед ним – отнюдь не девушка. Но, как и ожидалось, Стайлз бессвязно шепчет "Лидия", едва держась на ногах. Хейл хочет, чтобы он был счастлив. А сожалением этому парню не поможешь. Пусть Питер считает, что подарил ему счастье в лице подобревшей Лидии, но что толку, если их поцелуй прервался глупой случайностью? «Это хорошо, что он ничего сейчас не соображает». Питер "создал" идеальную Лидию. Так что он просто даст Стайлзу то, что не смогла она. Он действительно псих. Питер забирает себе проклятье безответной любви у Стайлза одним касанием губ. Он целует относительно легко, душа в себе желание до кровавой страсти изгрызть эти тонкие губы, на которых терпко стоит запах алкоголя и устоявшийся запах медицины. Но Хейл просто прилипает к этим губам, напоследок вдохнув аромат этого прекрасного несостоявшегося волка. И пусть, если кто-то об этом узнает, Питера будут ненавидеть ещё больше, ему будет всё равно. Он как обычно с завидной невозмутимостью пожмёт плечами, бросив пару шуточек о безалаберности Истинного альфы и тупости племянника и спокойно скроется в своём уголке. Питер не будет страдать от презрения этих идиотов. Питер будет страдать от презрения со стороны Стайлза. От безответной любви. Стайлз получит любовь Лидии, отдав проклятие безответной любви Хейлу. И они просто сделают вид, что это была нелепость по пьяни. Может даже начнут отпускать шутки по этому поводу. Питер уже представил этот диалог у себя в голове: – Ты чокнутый волк-некрофил-педофил, который поцеловал меня, пока я был в пьяном угаре. Как после этого тебе верить? – А как можно верить тебе, если ты умудрился перепутать меня с Лидией? Хейл смеётся с тоской, потрепав, словно щенка, Стайлза по голове. Видимо, не узнал. Но это даже к лучшему. Может, если Стайлз и не вспомнит, то и Питер об этом забудет. Может и забудет, но от второго дубля испорченного момента, который сначала произошёл в лофте, голову не отчистить. Как и испорченную рубашку, на которую блеванул Стилински под округлившиеся глаза Хейла и стоящего в проходе дома отца-шерифа, который вышел встречать пьяного сына после звонка Скотта. Питеру ещё долго будет сниться лицо Ноа Стилински. Но мужчина не спал всю ночь – прислушиваясь чутким слухом к каждому шороху, как преследуемая жертва – волновался о предстоящей встрече со Стайлзом и реакцию того на случившееся. Однако... Когда Истинный альфа заявился в лофт со своим верным лучшим другом, последний был весел, подвижен и просто сиял от счастья, словно не было неудачной пьянки, несостоявшегося поцелуя с Лидией, бессонной ночи у унитаза и измучанного лица уставшего отца. Навряд ли бы Стилински радовался этому. Что же породило столь чудесное настроение мага? «Ах он мелкий сукин сын, – думал Хейл без злобы, ухмыляясь. – С Ногицунэ или без – он всё равно лис.» – Чувак, ты чего такой весёлый? - решил поинтересоваться Скотт. А Стайлз, осветив солнечной улыбкой весь лофт, с некоторым непониманием поглядел на друга, а потом выдал: – Скотт, ты чего? Вчера же случилось то, чего я ждал с третьего класса! МЕНЯ ПОЦЕЛОВАЛА ЛИДИЯ!!! Питер не знал – радоваться ему или шандарахнуться головой об стену, чтоб уже точно забыть всё произошедшее? – Чего? - в недоумении поднял бровь Скотт. – Стайлз, тебя вообще-то вырвало и Питер тащил тебя домой на себе. – Скотт, я конечно признаюсь, что набухался в говно и чуть не обломал себе главный момент в своей жизни, но я не настолько сильно набухался, чтобы пропустить поцелуй, который я ждал с третьего класса! И это уж тем более не могло мне померещиться! Скотт постоял, почесал голову, поразмыслил минуту-другую, делая вид, что не замечает сверлящих голубых глаз с лестницы, после выдаёт: – Но должно же быть хоть какое-то логическое объяснение? Кира сказала, что ты пропустил поцелуй Лидии, потому что тебя на неё вырвало. – Стоп! Так ты не видел, что случилось? А ты уверен, что это Кира ничего не попутала? Может быть, ей просто показалось, а вырвало меня уже после поцелуя. Стайлз сначала радовался своей догадке, как истинный гений, сделавший великое открытие. А потом ему стало скользко и отвратительно неловко. Ведь, если подумать, то могло показаться, что его вырвало от поцелуя Лидии. – Ну, не знаю. – Я же говорю тебе! Меня поцеловала Лидия Мартин! Если не она, то кто тогда? Питер?! – Что?! - кривится Скотт в непонимании и отвращении. – Не говори об этом, это отвратительно! – Вот видишь! – Ну ты и сказанул, - усмехнулся Скотт. – Я скорее поверю, что тебя поцелует тренер, чем Питер. Если Питер, который выпал в осадок после подслушанного разговора, постарается, или даже сможет, заглушить свои чувства к Стайлзу Стилински, но одно чувство бывший альфа заглушить не сможет. Это ненависть к Скотту МакКолу.