Ветер в волосах

       Огромное белое чудовище с рукоподобными лапами и пастью, заполненной частоколом острых зубов, каждый из которых по размеру был больше моей руки, глубоко вдохнуло и выдохнуло, заставив шелестеть листву на ближайших деревьях. Именно голубоглазую драконицу, управляющую воздухом и имеющую дар к исцелению, я ласково называла... — Мамочка Грандина, — прижалась к теплому перьевому боку своим буквально малюсеньким по отношению к её телом.        Грандина тихо урчит, отчего вибрация идет по её телу, и это невероятно расслабляет мои ноющие после тренировок мышцы. А кто говорил, что магия — это только слова и красивые вспышки? Это еще и работа над собственным телом. Я глажу шелковые на ощупь, похожие на птичьи перья драконицы. Она не покрыта чешуей, как другие, а её задние лапы напоминают птичьи когти. Голова её покрыта мехом, широкая и плоская, с большими голубыми, как небо, глазами.        Я — больная на голову девочка четырех лет, считающая огромную драконицу невероятно красивой. Не то чтобы я видела в своей жизни много драконов — Грандина единственная, — но в моей голове были связанные с ними стереотипы, вроде того, что они чешуйчатые и дышат огнем. Мамочка, когда услышала об этом от меня, рассмеялась и сказала, что не все драконы подобны Игнилу. Игнил был Королем Огненных драконов и добрым другом Грандины, но я ни разу не видела его, лишь слышала, какой он шумный и бестолковый, и как мамочке постоянно приходилось его лечить, потому что он совершенно не заботится о себе. У Короля Огненных драконов был буйный характер, вот что я знала от Грандины. И я ценила любые знания, которые она мне давала.        У меня были ассоциации, стереотипы и какие-то представления, но… но… я ничего не знала о мире вокруг. Ощущение нереальности наполняло меня каждый раз, когда я смотрела на белоснежную Грандину, гревшуюся на солнышке среди деревьев и травы, доходившей мне до коленок. Я бесконечно любила и уважала мамочку Грандину, но все равно не рассказывала ей о своих мыслях и снах, в которых я не была ребенком. — Мамочка, ты когда-нибудь слышала об интернете? — в один из дней спросила я.        Тренировка не задалась с самого начала: я должна была сосредоточиться и почувствовать воздушные потоки вокруг, попытаться мягко воздействовать на них своим эфиром, но концентрация каждый раз слетала, а в голову лезло множество посторонних мыслей. Если я Венди Марвелл, то Марвелл — фамилия? У драконов фамилий нет, но они есть у людей. Да и очевидно, что мамочка Грандина не могла родить человека, значит, у меня есть другие родители. Мать и отец, потому что я не верю, что магия могла создать меня из воздуха... Хотя много ли я сейчас знала о магии? Во снах множество ответов находили по интернету, стоило только вбить вопрос в поисковую строку, потому я и спросила Грандину о нем. Было бы неплохо как-нибудь получить доступ в интернет, через компьютер или хотя бы с телефона.        Грандина, казалось бы, дремавшая на солнышке, лениво приоткрыла огромный голубой глаз, посмотрев на меня. Не знаю, выглядела она больше сонной или задумчивой, но через долгое мгновение, за которое я успела даже дыхание задержать, она начала тихо рокотать — смеяться. — Ты только что придумала это слово, верно? — спросила она с нежностью, и я рассмеялась в ответ.        Немного фальшивее, чем хотелось бы, но, вроде, мамочка поверила. Конечно, я придумала это слово. Мои сны и подсознание придумали его и целый мир, где оно было в порядке нормы. Единственное, что было не в порядке и точно вне нормы, это я. Может, попросить мамочку проверить меня? Она знала множество целительских заклинаний, в том числе и диагностические... Но мне было страшно. Что-то внутри, тесня любовь и доверие к Грандине, шептало: «Не делай этого, это опасно, дракониха - не твоя мама, ты даже не помнишь, как выглядят люди, что, если она съела твоих родителей?»        Страшные и жестокие мысли посещали меня - я гнала их, но действительно не рассказывала мамочке Грандине о снах или знаниях, что день ото дня множились в моей голове, вытягиваемые цепочками ассоциаций. Всё, что я делала, - это лишь старательно расспрашивала мамочку, которая со снисхождением относилась к тысяче моих «почему?», так характерных для маленького ребенка.        Я знала, что меня зовут Венди Марвелл и мне четыре года. Но голос внутри считал, что мне как минимум девятнадцать лет и меня точно зовут не как девочку из «Питера Пэна» и компанию, выпускавшую комиксы.        Пыльца от цветка попала в нос, внутри защекотало, и я крепко зажмурилась, оглушительно чихнув. Я поднялась в воздух, подхваченная ветром, а когда открыла глаза - увидела полосу примятой травы от с силой вырвавшегося из моего рта воздуха. Не полноценный Рев Небесного Дракона, как у мамочки, но это же случайно получившееся колдовство. Внутренний голос на моментах, когда мне давалась магия, кажется, растерянно затыкался: в его мире такого не было.        Мамочка не любила, когда я спала по ночам, прижавшись к её теплому боку. «Ты человек, ты должна спать в доме», — воспитывала меня она. У меня действительно был маленький, почти кукольный дом, в котором помещались кровать и письменный стол со стулом, а еще стеночкой были отделены туалет и умывальник, такие же деревянные. Как бы я ни пыталась представить Грандину, строящую всё это своими пусть и рукоподобными, но все же лапами, фантазия каждый раз пасовала. Понятно, что этот домик строили люди: Небесная Магия Грандины не подходила для столь тонких манипуляций. А еще понятно, что строили специально для меня, с расчетом на мой рост. Обеденный стол и скамья находились на улице.        Мамочка постоянно учила меня не только магии, но и манерам и тому, как ведут себя люди. Она слишком много знала о человеческом быте для дракона, который ими бы питался. Я начинала сомневаться, что Грандина могла съесть моих родителей. Тем более, будь она такой кровожадной, зачем бы обучала меня?..        Целительство. Такая прекрасная магия, позволявшая мне лечить птиц и других животных, если они вдруг поранятся. В лесу при горе, где располагался мой домик, было много живности, но ни одного охотника. Я иногда собирала ягоды и грибы, натыкаясь на диких животных. Они почти не боялись меня, хотя убегали, стоило мне попытаться приблизиться: вероятно, запах дракона, который окутывал меня, отпугивал не только хищников, но и травоядных. Что важнее, здесь не было капканов, чье наличие хоть немного бы отсылало на людей, - наверное, близкое гнездовье дракона отпугивало всех охочих до свежей дичи. Не было и рыцарей в сияющих доспехах, которые бы пытались сразить дракона и высвободить принцессу... Хотя принцессой я себя не чувствовала, а мамочку Грандину очень любила и не желала, чтобы какая-нибудь консервная банка с самомнением с Эверест размером пыталась навредить ей. — Если кто-нибудь попробует напасть на мамочку, я просто сдую его вот так! Рев Небесного Дракона! — крикнула я, чуть приподнявшись над землей от силы потоков воздуха, которые выпустила изо рта, усилив магией.        Настоящий смерч, только горизонтальный, вырвался на свободу, срывая множество травинок и листву с ближайших деревьев, о которые разбивался. Грандина рокотала-смеялась, ласково говоря, что с такой защитницей ей ничего не страшно. Но я-то знала, что она в состоянии себя защитить и намного сильнее меня. Всё-таки она — драконица, а я — слабый человеческий ребенок четырех лет. Зато я умная и способная ученица! Мамочка постоянно хвалит меня за то, какая я сообразительная! Я быстро учусь! Чтобы мамочка была горда мной.        И чтобы однажды, став достаточно сильной, я могла бы попытаться выбраться в мир за пределами этой горы и леса.        Вечером, когда заходило солнце, я возвращалась в домик. Умывалась водой, которую сама притаскивала в умывальник из речки, переодевалась в ночную рубашку - единственную сменную одежду, - и… садилась за уроки. Зажигала лучину (их я делала тоже сама - из веток, что находила в лесу), вставляла в светец и, забрасывая в рот ягодки дикой земляники, рассматривала таинственные письмена, сравнивая их с тем языком, который знала.        Таинственным письменам меня учила Грандина, говоря, что такой язык - «Драгн» - используется в королевстве Драгнов. На Драгне я умела писать только несколько фраз: «Небесный Дракон Грандина», «Венди Марвелл», «Королевство Драгнов», «Северный лес», «Гора Подспорье Неба», - мамочка научила меня лишь самым необходимым на её взгляд. Тем более писать когтем по земле было не очень удобно, а я раньше с трудом переносила эти огромные символы на бумагу, но сейчас моё пространственное мышление определенно стало лучше, и мы продолжили учиться. Мамочка нарисовала для меня алфавит, а я зарисовала его карандашом и теперь старательно заучивала.        Правда, помимо этих символов, я знала и какие-то другие языки. Один назывался русским, но мамочка редко рассказывала мне о мире: она даже о королевстве Драгнов, в котором мы находились, очень скупо отозвалась как о месте, где драконы и люди мирно сосуществуют. Спрашивать у неё о России и Англии, странах, языки которых знала, я поостереглась. Может, она воспримет это очередной выдумкой, расшалившимся воображением ребёнка, а может… я не знала, что крылось за вторым «может», но голос той моей части, которая считала себя взрослой, звучал как-то зловеще, и я молчала, просто изучая письмена и тренируя мелкую моторику, потому что это было очень важно.        Я старательно училась рисованию, но пока с горем пополам могла зарисовать лишь некоторые растения, которые показывала мне мамочка Грандина. Одни обладали целебными свойствами, другие были ужасно ядовиты; встречались и такие, которые совмещали в себе оба свойства, корнями излечивая, а листьями отравляя. Это было так интересно! Но училась рисовать я не только чтобы вести личный ботанический атлас, но и чтобы перейти к анатомическим наброскам. Взрослая-я знала анатомию людей и некоторых животных, а еще мертвый язык — латынь, — использовавшийся в медицине её мира. Я жаждала этих знаний, но мои маленькие ручки не были достаточно гибкими, чтобы красиво рисовать. Это расстраивало.        Магия выходила у меня лучше, чем что-либо еще. Теория магии в том числе - её было так мало, да и шла она больше в разрезе целительства, но даже так я жадно внимала мамочке, а вечером кропотливо переписывала по-русски сказанное ею, чтобы уж точно не забыть.        Мои магические силы назывались Эфиром. Эфир был человеческим термином, введенным, чтобы называть частицы магии. Эфир был везде: во всех живых организмах, в воде, в атмосфере. Но есть места, в которых он чрезвычайно сконцентрирован, и там живые организмы не могут жить, ведь избыток эфира имеет неблагоприятные эффекты на структуру тела, часто меняя его до неузнаваемости. Это напоминало мне радиацию (о ней я знала от взрослой-себя), но радиация не находилась внутри тела в специальном «контейнере» и уж точно не использовалась для создания магии, а у магов был контейнер, который становился пустым, если расходовать весь эфир из него. Через некоторое время эфир восстанавливался - тело мага само набирало недостающее из окружающего мира. — Ты можешь сама восстановиться, пожирая воздух, — с улыбкой, которую любой другой принял бы за хищный оскал, втолковывала мне Грандина. Я не очень понимала, как это — есть воздух, но согласно кивала. Нужно будет попробовать, когда мой контейнер снова опустеет. — Однако будь с этим осторожна. Если часто превозмогать себя, переступая за грань своих возможностей, можно получить антиэфирную опухоль. — Обещаю, мамочка, я буду осторожной, — закивала, беря на заметку первую встреченную магическую болезнь.        До этого мамочка учила, как лечить садины, синяки и разные виды ран, а еще выводить яд из организма и выводить человека из клинической смерти. Всё это я научилась делать с помощью магии, но кое-что могла и без нее, правда, эффективность такого лечения была несопоставимо хуже.        Кроме Рева Небесного Дракона и манипуляций с целебной магией, мамочка Грандина помогла мне освоить Атаку Крыльями Небесного Дракона и Коготь Небесного Дракона. Я немного жалела деревья, но не отрабатывать же новые заклинания на мамочке, верно? Я не хочу сделать ей больно, даже если её шкура наверняка крепкая.        Создавать огромные воздушные вихри двумя руками, а потом сносить ими огромное дерево, которое я не могла бы обхватить при всем желании… ЭТО ОЧЕНЬ КРУТО! Какая четырехлетняя девочка может похвастаться, что вот так запросто валит деревья? Правда, хватало меня на две атаки Крыльями, но, думаю, кому-то не-дракону будет достаточно и одной. Коготь давался легче: я всего лишь подпрыгивала, покрывая ноги преобразовывавшимся в магические потоки эфиром, а потом била ими по дереву, оставляя порезы, которые напоминали мне следы от когтей Грандины. Потому и Коготь Небесного Дракона! Его я могла использовать несравнимо чаще, регулируя силу потоков, что окружали мои ноги... А могла спустить весь Эфир в одну атаку, перерубая дерево разом, а не тратить по чуть-чуть. Различие было в том, что магический круг Крыльев требовал определенного уровня Эфира, и, если вложить меньше, заклинание просто не работало. Когда я спросила об этом у Грандины, она ответила, что крылья у драконов - самая напитанная магией часть, и для атак ими зачастую даже не приходится прилагать дополнительных усилий. Иными словами, адаптация этой атаки под человеческое тело требовала больше Эфира, чем Коготь.        Мамочка очень хвалила меня. Она честно призналась, что не думала, что я так скоро перейду к изучению атакующей магии, но она горда мной. Это мотивировало меня становиться еще усерднее! Тем более занятий здесь было немного: натаскать воды, собрать ягод и грибов, порыбачить или доверить это мамочке, позаниматься магией, послушать лекции, а вечером за лучиной что-нибудь порисовать, потренироваться в письме или заучивать слова, ведь алфавит Драгна я уже знала. Изучать язык стало проще еще и поэтому - Грандине больше не нужно было рисовать символы, она могла просто называть их последовательность, а я — записывать и заучивать.        Мне не было скучно, совсем нет! Но… но хотелось мяса, свежего хлеба, сладостей. Новой одежды там или книг. О, особенно книг! Я бы и не скучала по таким вещам, если бы не моя взрослая часть, помнящая их...        Иногда я ненавидела её: она заставляла меня испытывать ужасную тоску, из-за которой на глаза наворачивались слёзы. Но только по ночам. Утром и днем, рядом с Грандиной, мне было не до пустых переживаний. Иногда, правда, она оставляла меня - но совсем ненадолго. И всегда возвращалась. Хотя пахло от неё при этом… странно.        Мои зрение, обоняние, слух и выносливость… Все они были лучше, чем у обычного ребенка. Не говоря уже, что я обладала магией. Небесной Магией, которой меня обучала Грандина. С тех пор, как я проснулась однажды под её боком, считая своё имя таким смешно-сказочным, мои способности заметно выросли: теперь, как и мамочка, я могла с помощью магии предсказывать погоду. Сама себе метеоролог! И сейчас я предсказывала скорую грозу. Мамочка не боялась её, закрывая обычно магией себя и мой домик, а иногда и вовсе отгоняя грозовые тучи от горы, но последнее делала очень редко — не стоило вмешиваться в естественный ход вещей слишком сильно, чтобы случайно не переломить его, говорила она. Я тоже не боялась! Если только… чуть-чуть… грома. Не самой молнии, так холодно вспыхивавшей, а именно раскатистого оглушительного грома. Только подумать, смеха дракона не боялась, а грома — еще как, хотя по уровню громкости они были примерно одинаковы...        Это было тем, что моя взрослая версия называла штампом. В ужасный ливень, разыгравшийся над лесом, но не достигавший моего домика и перьев мамочки, Грандина рассказала мне страшную тайну моей магии. Взрослый голос внутри меня заткнулся, слишком пораженный новой информацией: его и так шаткие теории окончательно потерпели крах. Мамочка Грандина точно не собиралась меня есть или как-то еще мне вредить - она обучала меня… — Это магия Убийц Драконов, — сказала она, когда молния вдалеке в очередной раз ярко сверкнула, а через пару секунд меня настиг оглушительный гром, от которого сердце упало в пятки.        Убийца. Маленькая девочка, конечно же, не могла знать, что такое убийство, но я не была обычной маленькой девочкой. Хотя, если в этом мире такие, как я, сплошь и всюду, у меня множество вопросов к нему... Но больше к Грандине, которая обучала меня тому, что могло убить её. Почему она так делала? В Драгне люди и драконы жили в мире, верно? Но мамочка никогда не рассказывала о других странах, вполне возможно, там всё не так радостно. Взрослая моя часть знала, как жестоки люди. Они способны убивать других людей за цвет кожи, волос, просто за другую веру, а тут целые драконы — совершенно иная раса! Простор для громких лозунгов, призывающих к истреблению «не таких».        Я слишком надолго замолчала, хотя, как маленькая девочка, должна была тут же задать Грандине вопрос. Она смотрела на меня внимательными голубыми глазами, а мне было слишком не по себе, чтобы изобразить детскую беззаботность. Я обняла себя руками, тихо шмыгнув носом. Как-то резко похолодало… — Убийство — это когда мы ловим и съедаем рыбу, да? Мы убийцы рыб, да? — робко поинтересовалась, смотря исподлобья.        Грандина благодаря острому слуху могла услышать даже мой шепот, потому мне не приходилось кричать, чтобы внятно изъясняться с ней. А ведь и у меня очень острый слух. Магия Убийц Драконов, да? Она делает меня… подобной дракону? Это логично, ведь мои атакующие заклинания звучат так, будто я изображаю дракона. Какое оружие против дракона наиболее действенно? Разумеется, другой дракон, пусть и в человеческой оболочке. — Почти, Венди. Убийство — это момент, когда жизненные силы покидают навсегда и существо более неспособно ни дышать, ни думать, ни двигаться. Окончательная смерть. Ты уже знаешь, что такое клиническая смерть. Знаешь, что смерть от старости или от хищника в природе естественна, — рассуждала Грандина, давая мне время, чтобы перевести дух... и собрать мысли в хоть какое-нибудь подобие порядка, потому что в голове у меня был абсолютный сумбур!        Я Убийца Драконов, подобная Дракону... а не превращусь ли я сама в Дракона, если буду продолжать обучаться? Мамочка говорила, что есть Держательная Магия и Магия Заклинателя. Моя магия была Заклинательного типа - иными словами, производилась из моего тела, моим собственным контейнером, и не требовала внешних источников. А была Держательная магия, когда использовался внешний источник для создания волшебства, но я не очень понимала, как это работало. Что-то вроде магических артефактов из компьютерных игр и фэнтези?.. А еще я знала, что магия может иметь свои нюансы и слабые стороны, но Грандина никогда не говорила о подводных камнях моей магии. Да до сегодняшнего дня я считала свою магию просто Небесной, но никак не магией Небесной Убийцы Драконов!        Я неуязвима для своего собственного элемента. Могу потреблять внешние источники своего элемента, чтобы пополнить Эфир. Не могу потреблять элемент, который произвожу сама. Могу на свои страх и риск попробовать потребить чужой элемент, совместив его со своим внутри тела, но это как бы не страшнее антиэфирной опухоли. Грандина не была уверена по поводу одного момента, но все же рассказала мне о своих подозрениях: если элемент насыщен высококонцентрированным Эфиром, при поглощении можно достигнуть Драконьей Ярости — особого состояния, в котором я буду максимально близка к дракону по силе. В общем-то, немало примечательных нюансов, но внутри росло ощущение, что Грандина не все мне сказала. Может, мамочка считала, что мне рано что-то знать? Я доверяла мамочке, но, когда речь заходила о знаниях, становилась слишком жадной. А здесь речь шла не просто о знаниях - о моей магии! — Лучше тебе об этом расскажет Анна, — вздохнула Грандина, кладя морду на скрещенные лапы. Я замерла у окошка домика, через которое общалась с мамочкой, услышав незнакомое женское имя. Вполне себе человеческое, но мало ли, как могут именоваться драконы, верно? Мамочка встречалась с Анной — это её запах я ощущала на Грандине каждый раз, когда она улетала куда-то на пару часов? — Спи, Венди, завтра тебе нужно будет много сил.        Не уверена, но, видимо, когда я легла в кровать, мамочка наложила на меня усыпление, потому что сон настиг меня очень быстро. А может, просто информации действительно было слишком много.