***
Толпа людей билась в плиту, пытаясь сделать хоть что-то: поднять ее, проломить, сдвинуть… все тщетно. Она стояла непреодолимой преградой перед единственным выходом с этажа. Де Сальво хотел сообщить вниз, чтобы сюда отправили специалистов для освобождения… Но он забыл взять с собой секретаря с телефоном. А стационарный на этаже был отключен, уже проверили. Они тут конкретно так застряли… Нет, еще должна быть лестница. Альберт с трудом вспомнил старый план этажа, из времен до того, как Редгрейв присвоил его себе, оглянулся на ряд закрытых дверей и определил нужную. Он так надеялся. — Прекращайте! — прикрикнул он на тупых увальней. — Один из вас сейчас идет вот туда, и ищет в конце коридора лестницу, после чего возвращается и отчитывается. Пятеро мужиков переглянулись. Идти куда-либо в одиночку никому не хотелось, но слово Вождя — Закон, и медлить с исполнением его Воли никак нельзя. Потому взгляды быстро сошлись на одном конкретном неудачнике, и тот, молча молясь за свою судьбу, подошел к указанной двери. На удивление, та открылась без проблем: за ней показался плохо освещенный длинный коридор. Бросив последний взгляд на присутствующих, он нырнул в дверной проем. Альберт молча наблюдал за удаляющейся фигурой. Его шаги четко доносились до ушей. Де Сальво только сейчас осознал, насколько тихо вокруг: ни шума работающей аппаратуры, ни голосов, даже отголосков с других этажей и тех нету. У него в подвале никогда так не было: если пространство не пронзали крики и стоны боли, на заднем фоне всегда стоял неизменный гул Измельчителя. Топ. Топ. Шаги удалялись. Одна из неоновых ламп над охранником неожиданно замигала, от чего тот вздрогнул, дико оглядываясь, и быстро прибавил шаг. Наконец-то он дошел до поворота и скрылся с поля зрения присутствующих. Альберт нетерпеливо стучал пальцем по запястью. Изначально он планировал обойтись с Эваном полегче, в память о доброй дружбе и в благодарность за его текущее положение. Но кто-то должен заплатить за его потраченные время и нервы, и простых жертв ему явно будет мало. — Ты же понимаешь, что он не вернется? Все вздрогнули от внезапно включившихся динамиков. — Эван, немедленно открой лифт и выходи, где бы ты ни был! Тебе некуда деваться, и с каждой лишней минутой, которую я вынужден здесь торчать, твоя судьба становится все менее завидной. — Брось, твоя фантазия настолько закостенела, что за какой-то лишний час ты не выдумаешь что-то более оригинальное, чем насильственное поедание собственных внутренностей, — Альберт удивленно моргнул от резко изменившейся интонации своего друга. — Но не беспокойся, сейчас я тебе покажу что-то действительно интересное. Вдруг огромный мертвый экран, черневший на стене, загорелся, показывая… наверное, лестничную клетку? Де Сальво не сразу понял, что именно видит перед глазами. Мигающий свет никак не способствовал ясности картинки. Но когда понял, начал недоумевать, как Редгрейву удалось воплотить это в реальность. Статичная картинка пришла в движение. Открылась дверь и на единственный ровный участок на экране вышел отправленный вперед охранник. Он застыл, пораженно уставившись на пространство перед собой. Ступени, перила, стены, даже потолки — все целиком было покрыто острейшими лезвиями. И уставившись на сюрреалистическую картинку, бедолага не заметил, как закрывается за спиной дверь, пока та не хлопнула вместе со щелчком. Опомнившись слишком поздно, он начал ломиться в дверь. Но та была на порядок крепче деревянного недоразумения ранее. Когда кулаки не помогли, охранник достал палицу и тщетно попытался использовать ее. Наблюдая за все более рваными движениями жертвы, стремительно скатывающегося в пропасть страха и отчаянья, Альберт не мог не залюбоваться видом. — По идее, подопытный на старте должен быть накачан медленно действующим ядом, дабы он не тратил лишние время… но увы, из-за твоей выходки, у меня не было возможности все подготовить. — Выходки? — нахмурился Де Сальво. — Эван, ты специально пытаешься вывести меня из себя? — Альберт, ты же взрослый человек и обижаешься на такие мелочи? Ладно, не об этом речь: из-за твоего последнего приказа, этот болванчик так и будет долбиться в дверь, пока не упадет с голодухи. Но этого придется так долго ждать… может, прикажешь ему спуститься? Шансы выжить там вполне есть, и, если у него получиться, ты сможешь позвать подмогу с нужным оборудованием. Как тебе идея? Предложение звучало заманчивым. Де Сальво взвесил за и против. Плюсы быстро перевесили, все равно от этого мешка с костями сейчас никакого толку. Он молча кивнул себе, но Эван это как-то увидел: — Вот и отлично! Сейчас, подключу тебя к динамику на лестнице…***
Фрэнк продолжал биться в эту проклятую дверь, которая никак не поддавалась. Ну почему? Почему в тот раз ему удалось вынести доску с пол тычка, а эта продолжает стоять?! Он силен, у него Приказ, он хочет выбраться из этого ада в конце концов!!! Да еще и постоянные вспышки лампы, от которых рябит в глазах. Явно сделано, чтобы сделать его жизнь еще сложнее. Его возню остановило шипение динамика. — Говорит Де Сальво, — Фрэнк моментально вытянулся, и начал внимательно слушать Вождя. — Изменение планов: теперь твоя задача — аккуратно спуститься вниз, и сообщить охране, чтобы вскрыли лифт на этот этаж со своей стороны… — после короткой паузы, тот добавил: — Постарайся не сильно пораниться, чтобы от потери крови не скончаться раньше времени. Динамик замолчал. Охранник медленно повернулся к лестнице. Хотя назвать это лестницей язык поворачивался с трудом: перед ним разверзлась пасть с морем бритвенных зубов, торчащих в разные стороны. Пол, стены, потолки — все было в лезвиях. Фрэнк осторожно попробовал встать на ближайшую ступеньку. К его счастью, подошва выдержала бритвенный натиск. Но попытавшись перенести на ногу вес, он едва не потерял равновесие, навернувшись вниз по лестнице. Пришлось быстро отступить на ровную площадку. Сердце бешено колотилось. Глаза забегали между острыми стенами и перилами. Чтобы не полететь на верную смерть, ему придется за что-то держаться, а значит — резать руки. Он попробовал взяться за поручень и немедленно отдернул руку, с ужасом смотря на проступающую сквозь мелкие царапины кровь. Он ведь едва прикоснулся! Мысли Фрэнка пытались найти выход из безнадежной ситуации. К счастью, у него появилась идея. Он начал расстегивать куртку и снял ее, оставаясь в белой кофте. От мысли, что спина и грудь чуть менее защищены от окружения хотелось плакать, но ему надо защитить руки. Минута была потрачена, чтобы аккуратно обернуть ладони и пальцы в несколько слоев ткани. Очередная попытка взяться за поручень. С огромным облегчением Фрэнк понял, что куртка может сдержать порезы. Но теперь надо сделать шаг… Страх нашептывал, что их обязаны найти и освободить. И тогда не пришлось бы рисковать своей жизнью. Но… у него Приказ. Он должен спуститься. Хорошо хоть, что разрешили делать спуск не спеша. Фрэнк набрал полную грудь воздуха, и медленно выдохнул. Вдох Выдох Вдох Выдох Он схватился за перила. Двумя руками, для большей устойчивости. Острие больно впились в ладони, но ткань не прорезали. Наконец-то, он сделал первый шаг. Найти устойчивое положение оказалось не легко, но ему удалось зафиксировать ногу так, чтобы не волноваться о потере равновесия. Медленно, но верно, Фрэнк начал двигаться вниз. Это был самый тяжелый спуск в его жизни. Пару раз нога подворачивалась, и в лодыжку сквозь носок впивалось лезвие, к счастью, не глубоко. Боль отрезвляла и заставляла собраться. Нытье от порезов пока что можно было терпеть. Мигающий свет осложнял и без того нелегкий путь. Наконец-то. Фрэнк добрался до пролета между этажами и в его поле зрения появилась дверь с самой желанной надписью: «31 этаж». На лице дернулась улыбка. Он почти выбрался. Осталось сделать последний рывок… нет, рывка как раз не надо, нужно собрать в кулак волю и продолжить терпеливо и аккуратно спускаться. Спешка смерти подобна. От напряжения он слишком сильно сжал руки, и одно из лезвий пробило куртку. С губ сорвался крик и Фрэнк пошатнулся. К счастью, он не ослабил хватку и смог удержаться. Убедившись в своей устойчивости, то медленно поднял руку, стараясь не обращать внимание на алое пятно на металле. «Еще немного», — крутилось у него в голове. — «Осталось совсем чу-чуть». Наконец-то, он спустился к двери. Та тоже была полностью покрыта лезвиями вместе с ручкой. Вспыхнула злость на больного ублюдка, который все это создал, но Фрэнк спешился, вспоминая что это второй после Вождя человек с самой пугающей репутацией в стране, и злиться на него он не имеет права. Даже если у того с Вождем какие-то разногласия. Между перилами и дверью было полтора метра. Фрэнк судорожно всматривался в этот жалкий промежуток, стараясь сквозь мерцание света определить наиболее безопасный маршрут. Увы, ничего дельного не выходило. Он сглотнул, морально готовясь сделать прыжок к двери: даже если на руках не останется живого места после столкновения с той, он сможет наконец-то выбраться. Он начал отсчет с десяти. Почти сразу пожалел о своем решении — ощущение, будто отсчитываешь время до своей кончины. На шести Фрэнк запнулся. — Я смогу… я выберусь отсюда. Я выживу! — прокричал он в пустоту. Три Два Один Прыжком удалось прилететь нужное расстояние и впечататься в острую дверь. Лезвия прорвали кофту и впились в предплечья, на ногах чудом удалось удержаться. Он судорожно начал дергать ручку двери. Та не поддавалась. Фрэнк не знал, сколько времени провел под дверью. Белые рукава стремительно окрашивались красным, выделяясь в мигающем свете на сером фоне. На глазах проступили слезы. Его всхлипы прервал включившийся динамик: — Тебе на два этажа ниже, — раздался голос создателя этой пытки. Редгрейв. Дьявол во плоти. До Фрэнка доходили пугливые перешептывания о том, что тот поднялся из самого Ада, чтобы вручить Де Сальво в подарок власть Вождя за ужасающие достижения, и обучить его своим путям. Охранник никак на них не реагировал — страх среди народа Вождем поощрялся, избивать за это не было смысла. Но он никогда не воспринимал эти высказывания буквально. До этого дня. Рывок обратно к перилам прошел на удивление удачно: несколько лезвий впились в живот, но явно неглубоко. Собрав волю в кулак, Фрэнк возобновил спуск. Он продолжал получать ранения на руках и ногах. Пару раз умудрился пробить подошву, добавляя в коктейль ощущений резь в пятке. Но ему удалось спуститься еще на один этаж. Осталось меньше половины. Тело ныло от боли и усталости, но расслабиться — смерти подобно. К счастью, ближайшая лампа, хоть и была тусклой, в отличии от предыдущих — не мигала. Стало намного легче просчитывать свой маршрут. Глаза нашли широкое лезвие на следующей ступени, повернутое почти плашмя. Фрэнк порадовался своей изменчивой удаче и поднес ногу к легкому участку. Ботинок заскользил по ее поверхности. Фрэнк не успел осознать произошедшее: он полетел вниз. Руки не смогли его удержать. Приземлившись на лестницу, правый бок пронзила боль, и он покатился вниз, собирая разрезы всем телом. Последнее что Фрэнк ощутил сквозь агонию — пронзающее затылок лезвие.***
Альберт завороженно наблюдал за представлением на экране. Эти крики, это отчаянье… и эта борьба! Непередаваемо. Он попытался вспомнить, добивался ли когда-то такого эффекта свои методами и вынужден был признаться, что нет: его жертвы страдали сильнее, дольше, но воля не сияла в них так ярко, не заставляла причинять самим себе боль ради выживания. — А у него были все шансы, — прокомментировал произошедшее Редгрейв. — Если бы не повелся на эту скользкую ступеньку, то минут через десять уже ковылял бы в безопасности. Правда, по задумке у него было бы раза в два меньше времени, чем он потратил в итоге. Но нет: кое-кто решил, что ему никто не нужен, и испортил себе подарок на день рождения. Де Сальво поморщился, вспомнив, где и почему находится. — Ты мог не сопротивляться задержанию, это тоже было бы приятно. — А как же. И самому пройти к тебе в подвал и привязать себя к столу, — Альберт аж почувствовал, как его собеседник закатывает глаза. – Спасибо, я пас. — Тебе все равно некуда деваться, Эван. Ты будешь у меня на столе, и я буду тебя пытать, и мы выйдем с тобой на рекордное время. У тебя нет выбора. — Ты так уверенно говоришь об этом. Горазд тявкать как твоя любимая собачонка, — в голосе Редгрейва все яснее слышалась едва сдерживаемая злость. — Как насчет того, чтобы взять и сделать это? Давай, войди в дверь и вытащи меня отсюда! Слабо, о Ужасающий Вождь? От всего происходящего у Де Сальво разболелась голова. Его глаз дернулся, а голос похолодел на добрый десяток градусов: — Приведите его ко мне. Немедленно!***
Альберт с изумленным видом смотрел вслед орущему человеку, который пронесся мимо него, разбрасывая вокруг себя вцепившихся в руки крыс, и побежал в сторону лестницы. Судя по тому, как голос резко смолк, тот явно навернулся прямо на что-то острое. Оставленные позади грызуны сердито пищали, разбегаясь по углам. Одна из них, пробегая мимо, попыталась цапнуть Альберта за ногу, но он с размаху пнул ее, отправляя в стенку. Та решила не испытывать судьбу дважды и скрылась да дверью вслед за остальными. — Он что, только что нарушил твой прямой приказ? — донесся удивленный голос из динамиков. — Именно, — сквозь зубы сказал Де Сальво. — Почему, ты думаешь, я пришел за тобой в первую очередь? Эван, ты умудрился так напугать некоторых людей, что те перестали слушаться моих приказов, когда они касаются тебя! Так что у меня был выбор: либо убрать тебя, либо с помощью Хеймдаля вырубить им чувство страха вообще. Последнее — недопустимо. — …Ладно… вынужден признать, что твое решение таки логично, — неохотно признал Редгрейв. — Но оно все равно мне не по душе. К горлу Альберта подкатила тошнота. Признаться, его положение было не ахти: заперт на этаже без выхода, между ним и Редгрейвом полоса препятствий, в которую не было ни малейшего желания соваться, а мясные щиты закончились. Похоже, надо попробовать переговоры: — Эван, как на счет того, чтобы решить наши разногласия? — О, сейчас ты решил играть по-хорошему. И как ты себе это представляешь, Альберт? Ты пытался сделать из меня пыточную игрушку. Предлагаешь простить и забыть? Де Сальво не мог придумать никаких убедительных аргументов, и потер виски, пытаясь унять головную боль. Из динамиков послышался смешок. — Чего смешного? — огрызнулся он в ответ. — Что-то ты не важно выглядишь, Альберт. Может, тебе надо подышать свежим воздухом? До него не сразу дошел намек. Но вдруг в горле запершило, и из рта вырвался сухой кашель. — Что, кхех… что ты сделал, ублюдок?! — Всего лишь накачал комнату бытовым газом, пока ты следил за представлением с «безопасных рядов». Без цвета и запаха, он настолько токсичный. Этот гаденыш… заходясь в кашле с раскалывающейся головой, Альберт понял, что у него не осталось выбора. Он кинулся в комнату и сразу же едва не споткнулся об труп, покрытый кислотными ожогами. Обойдя тело, Де Сальво нырнул в следующее, уже открытое пустое помещение, откуда вели еще три двери. «Только за одним выходом возможно спасение» — зияла огромная красная надпись на вывеске. Слева находится крысиная яма, прямо — пресс, задавивший троих разом. Остался один вариант — Альберт побежал к правой двери. За ней оказалась маленькая пустая комната. На противоположной стороне стояла очередная дверь. Он кинулся к ней и распахнул настежь. За ней оказалась глухая стена. За спиной раздался хлопок захлопнувшегося выхода. Пол под ногами начал расходиться, показывая под собой трубу, ведущую в пропасть. — По-хорошему у тебя должен был быть шанс выбраться отсюда, использовав подсказки для нахождения ключа в течении минуты… Увы, я не успел закончить полосу препятствий. Альберт жался к стене. Он хотел было наорать на Редгрейва, но зашелся в очередном приступе кашля. — Жаль, что так получилось. Эти пять лет были интересными. Де Сальво не смог удержаться на исчезающем куске земли. Он соскочил вниз, но из последних сил смог схватиться за остатки пола. — Прощай, Альберт. Полоса окончательно скрылась в стене, и он полетел в пропасть. Попытки зацепиться за стенки трубы закончились провалом. Падение длилось всего несколько секунд, прежде чем труба закончилась. Тело Де Сальво встретили зубья Измельчителя.***
Эван горько улыбнулся и покачал головой: — А ведь мог использовать болванчиков как коврик и спуститься по лестнице. Он сидел возле стены в небольшом помещении под развилкой. Если бы кто-то догадался потратить хотя бы минуту на осмотр комнаты сверху, то наверняка нашел бы плохо скрытый люк, который вел к его текущему убежищу. Но ему повезло. Альберт мертв, и теперь ничего не мешает ему подняться, разблокировать лифт, выйти к людям и начать наводить порядок. Но он не сдвинулся с места. Эван уставился на серую стену перед собой. В голове было пусто. Надо ли закончить полосу препятствий? И потом водить сюда людей группками, одних за другими, награждая чем-то выживших счастливчиков. Или можно сразу начать собирать следующую полосу, с таким же итогом… Что-то подсказывало ему, что это занятие очень быстро наскучит. Де Сальво — урод, лишил его единственной компании. Надо было выбирать Пита. Или вообще Айзека. Вроде, уничтожать человечество и не очень хочется… но люди это заслужили, он — в первую очередь. Последняя мысль зацепилась в его голове. В принципе, почему бы и нет? Эван поднялся и не спеша пошел дальше по коридору. Изначально впереди должны были находится ещё три комнаты, но сейчас готова только одна, да и то частично. Он вышел в очередную серую коробку и мягко закрыл за собой дверь. Замок защелкнулся. Редгрейв может открыть ее в любой момент с помощью браслета, но не спешил этого делать. В голове крутился более важный вопрос: не оставил ли он какие-то незавершенные дела. Вроде населения целой страны с промытыми мозгами. Можно плюнуть и просто сделать задуманное… Нет, бросать их так просто как-то неправильно. Эван нашел глазами огнеупорную камеру в углу комнаты и залез в настройки браслета. Признаться, пользоваться тем морем функций, которые он туда запихнул не особо удобно. Но книг по дизайну ручных компьютеров найти не удалось, а привлекать к проекту больше людей не было никакого желания. Он настроил запись видео на несколько носителей в Министерстве. Проверил все в последний раз и запустил глобальную трансляцию: — Говорит Эван Редгрейв. Де Сальво умер пятнадцать минут назад в несчастном случае с Измельчителем. Ритуальной службе надо организовать похороны, все как положено для Вождя. И, по принципу наследования, вы все теперь должны слушаться меня. Редгрейв замолчал, собираясь с мыслями. — Я не знаю, сработает ли это, но подниматься к Хеймдалю у меня нет никакого желания. Если нет — значит вам не повезло. Так что слушайте внимательно, и передайте всем, кому сможете: «не бойся прыгать, а падая, отрасти крылья»! В смысле — делайте все что захотите. После моей смерти, но ждать осталось не долго: я уйду в мир иной с минуты на минуту. Вы сможете наблюдать за этим зрелищем. Если эту запись смотрит кто-то из наших соседей, то радуйтесь — никто больше не сможет воспользоваться промывкой мозгов! Ибо единственные люди с нужным доступом будут мертвее мертвецов. Можете закатить вечеринку по этому поводу. Буквально в последний момент он вспомнил о когда-то близких людях, которые должны быть сейчас где-то вместе с Кюри. Эван не был уверен, стоит ли их упоминать, но в последний момент решился: — Если эту запись видят Элли или Мириам… лучше не смотрите ее до конца. И простите. Я — идиот. Вроде все. Он снова защелкал кнопками на браслете и включил печь. Стены начали подсвечиваться красным, и в лицо ударил жар. Редгрейв нахмурился: по умолчанию температура будет подниматься на сто градусов в течении пяти минут, после чего резко скакнет до четырехсот. Не желая ждать, он врубил мощность на максимум. Под ногами полыхнуло пламя. Из горла вырвался крик. Кожа стремительно покрывалась волдырями и боль была невыносимой. Кажется, ступни уже начали обугливаться. Зато зрелищно. Как он и заслужил. Секунды замедлились, растягивая агонию. Но они не способны были вечно откладывать неизбежное. Скоро Эван встретится со своими заклятыми друзьями в аду. В угасающем сознании прозвучала последняя мысль: «Привет, папа-»