А кто нынче не с придурью?

— Кю-а! Кю! — забежал в комнату того довольный и светящийся от чего-то Чанмин, держащий в руках несколько исписанных листов. — Я сделяль! Кюхён, сидящий в это время за столом и самозабвенно убивающий орков, даже не повернулся в его сторону и никак не отреагировал на младшего. — Ну, Кю-а! Ты меня слышишь, Кю-а?! — Мм. — Я сделал! — Что? Клизму? — тот хмыкнул. — Это так ты мне сообщаешь нынче, что твоя пятая точка готова принять мой член? Мин мгновенно вспыхнул: — Н-нет. — А что тогда? — Я написал фанфик. — Че? — Ну, я же тебе рассказывал, — выдохнул тот и, приземлившись рядом с Кю, положил на клавиатуру его ноутбука свой, как он считал, шедевр, — фанфик! — Какой ещё фантик? — изогнул бровь тот, нехотя ставя игру на паузу и окидывая взглядом тетрадные листы. — Что это? — Ты, что, опять меня не слушал? — цокнул Шим. — Я же говорил тебе вчера, что хочу подарить Юно и Джеджуну написанный мной фанфик, ну, историю их любви, на день святого Валентина. Хочу порадовать и удивить их. — Не говорил. — Говорил! — Не припоминаю. К тому же, до праздника ещё полмесяца. А если хочешь их удивить — скажи за обедом, что наелся одним блюдом. Вот они охуеют от неожиданности. — Это не то, — Чанмин покачал головой. — Мне хотелось сделать для них что-нибудь особенное. Что-то, что им никто ещё не дарил. — Перестань их объедать — такое для айдолов ещё точно никто не делал. — Ну, Кю-а! — Ну, хорошо, но еще только конец января. Не рано ты насчёт подарка паришься? — Ко мне вдохновение пришло, и я написал сегодня. — Ну, хорошо хоть, что не белочка пришла. А так: молодец — захотел и написал. А от меня-то ты что хочешь? — безразлично спросил он. — Хочу, чтобы ты прочитал. — Зачем? — Чтобы ты оценил со стороны и высказал мне свою конструктивную критику. — А если я не хочу? — Тогда в следующий раз я забуду сделать клизму. — Айщ, — Чо закатил глаза, — против такого аргумента не поспоришь. Он, ещё пару раз громко и обречённо выдохнув, взял листы в руки: — Про что хоть фантик? — Фанфик. — Ну, фанфик. О чём? — О любви. — Мм. — С предупреждением эн цэ семнадцать. — Че? — Пэ вэ пэ. — Блин, Мин-а, говори по-корейски! Тот вновь густо покраснел и, нервно сглотнув, пояснил: — Постельная сцена там. Откровенная. Кюхён удивлённо вскинул бровь в немом вопросе, разглядывая своего пунцового парня. То, что тот иногда чудил и вытворял нечто подобное и совершенно ему несвойственное, он привык. Ну, подумаешь, подарил он как-то Хичолю надувного мужика на день Независимости. Ну, ладно, поменял он в шкафу у Итука и Ынхёка все трусы местами. Ну, бог с ним, поставил он как-то спящему Джунсу посреди ночи укол с витаминчиками. Да даже то, что он разбил на кухне у Реука все яйца и заменил их на пустые скорлупки, можно хоть немного оправдать. А кто, спрашивается, нынче не с придурью? Туалетный Ючонок? Рецидивист Канин? Донхэ, мечтающий о собственном зоопарке? "Все там будем, — думал Кю, — просто Чанмин немного раньше, чем хотелось бы, а так..." Ну, хорошо, захотел он порадовать любимых хёнов. Ну, ладно, начитался фанатских бредней и решил повторить. Подумаешь? Вот только никак не ожидал Чо, что его парень, по природе своей стеснительный и до жути боящийся слова "член" оленёнок Бэмби сможет прочитать, а уж тем более написать "откровенную постельную сцену". — Ты написал? — сделав акцент на местоимении, поинтересовался Кюхён. — Я. — Сам? — Да. — Ты? — Ну, я-я, — гаркнул Мин, — а что такого? — Просто удивительно, — усмехнулся старший. — Раньше ты бы не смог этого сделать. Застеснялся бы. — А, может, я изменился? — он раздул ноздри. — Может, я, наконец, нашёл своё призвание? — Мне казалось, что твоё призвание — баллады петь. — Не может быть в нашей крошечной ячейке общества два балладных исполнителя, — слегка порозовев, ответил тот. — Так что читай уже, пока я не передумал. Кю был поражён: — Хм, да я открываю в тебе новые грани, Шим Чанмин! Вот уж не думал, что доживу до этого дня. — Какого? — Когда ты, наконец, раскрепостишься. Того и гляди, может, мы и сексом начнём уже нормально заниматься, в любом месте и в любое время суток, а не только в спальне, ночью и под одеялом. — Кхм, — тот прочистил горло, — может быть. Когда-нибудь. Но читай уже. И после этого полный воодушевления и надежд Чо, отставив в сторону ноутбук, принялся за чтение. "Прикованный к кровати наручниками, беззащитный в своей обнаженности (не считая тонкой кружевной полоски стрингов), Джеджун призывно смотрел на приближающегося к нему человека с плетью в руке". — Ооо, ещё и БДСМ, — ахнул Кюхён. — Я приятно удивлён. Да ты растёшь в моих глазах, Мин-а! — Кхм. — А самому повторить сегодня слабо будет? — Кхм. — Ладно-ладно, читаю дальше. "Кляп, торчащий изо рта, не позволял ему выразить те чувства, что он испытывал сейчас. Всё, что он мог произнести в этот момент – стон предвкушения. Мелькнувший за окном зигзаг молнии осветил на какую-то долю секунды красивое лицо Кима. Смесь невинности и дикого блеска его шальных глаз ввергла Юно в пучину безумия. Раскат грома, словно эхо кричащего в Чоне возбуждения, подстёгивал к решительным действиям". "Надеюсь, у меня не встанет на Юндже, — подумал Чо, — а то неудобно как-то будет тогда". "Не выдержав напряжения, Юнхо издал какой-то звериный рык, и его отвердевший могучий жезл рвался на волю из кожаных трусов, томимый желанием скорее исследовать пещерку Дже". "А, нет, не встанет". — Что, блять? — оторвавшись от написанного, Кю стрельнул глазами в сторону своего парня. — Могучий жезл? Пещерка? Серьёзно? — Я искал метафоры, — пояснил "автор". — Для звучности. — Ну, скажу тебе прямо: это звучит паршиво, — констатировал тот. — Я писатель, я так вижу. — Что у Юно вместо члена жезл Сейлор Мун? А у Джеджуна что? Не задница, а место захоронения древних монахов какое-то! — Хорошо, — процедил сквозь зубы красный, точно помидор, Шим, — я исправлю это. Воодушевление Чо медленно улетучивалось. "Плеть в руке разгоряченного Чона ожила и с тихим свистом опустилась на грудь распластанного любовника, отчего Джеджун дернулся и издал нечленораздельный звук. Хлыст тут же полетел на пол, а Юно — на любовника". — И поминай после этого Джеджуна, как звали, ибо какая туша на него свалилась! Все кишки, небось, через рот вышли. — А ты прямо каждое предложение комментировать будешь? — Сначала я не собирался этого делать, но теперь — да. "Возвышаясь над всё еще скованным в своих движениях Кимом, он принялся целовать покрасневшую кожу, с каждым чмоком поднимаясь выше, к чувствительным горошинкам сосков, зная, как это заводит возлюбленного". — Ооо, а вот и личный опыт, смотрю, пошёл. Вот только, Мин-а, с чмоком? Не очень-то романтично. Хотя, какая тут романтика, спрашивается? С жезлом в пещере-то. Интересно, а он хоть светящийся? А то темно же ему там будет. "Постепенно чувство вины вытеснило нарастающее вожделение, вновь пробуждая сексуальные фантазии. Поиграв со спелыми вишенками, контрастными, точно на бледном торте, языком, Чон прикусил одну и тут же присосался к вытянувшемуся вверх соску, словно оголодавший младенец к материнской груди". — Знаешь, — Кю нахмурился, — если во время наших прелюдий ты думаешь так же, как и описываешь всё это здесь, то я больше не буду с тобой спать. Торт? Вишенки? А чего бы не красный нос на белом лице клоуна? И какого хрена, спрашивается, ты в свою пошлую и любительскую порнографию вплетаешь образ матери? — Этот приём называется сравнение. — Спасибо, я после жезла это ещё понял. — И когда я это писал, Сонмин принёс мне вишнёвый тортик. В тот момент я подумал: почему бы и нет? А дальше — всё как в тумане. Вместо угасших интереса и надежд пришла очередь неприкрытого сарказма, который Кюхён всеми силами пытался подавить. "Участившееся дыхание Джеджуна эхом отзывалось в Юно, ударяя в мозг острым желанием отыметь это чудо без растяжки и подготовки. Тем временем Дже, от смеси легкой боли и наслаждения, таял как сыр из бутерброда в микроволновке, растекаясь по поверхности простыни". — Слышь, ты, чудо-йогурт, — цокнул Чо, — мои глаза начинают кровоточить. Будет в этом фантике хоть одна нормальная сцена или хотя бы один адекватно подобранный эпитет? — А сейчас-то что не так? — недоуменно спросил тот. — Откуда такие обороты? Неужто после сонминовского тортика к тебе пришёл Реук с бутербродами? — Нет, — ответил Мин, потупив взгляд. — Это были бутеры Шиндона. И я их по-быстрому и без спроса съел, пока он руки мыл перед едой. Кю закипал: — У тебя не трах получается, а какая-то кулинарная хрень. Надеюсь, там жарить-то никто никого не будет? А то, мало ли, Итук себе соевые пельмени готовил в момент написания сего творения. Чанмин лишь похлопал большими глазами. — Ну, и? — Не будет он его жарить. — Точно? Иначе я дальше и читать эту кулинарную похабщину не буду. — Точно. "Джеджуну тоже очень сильно хотелось потрогать Юно и доставить ему наслаждение, но правила игры, что он сам предложил любовнику сегодня, не позволяли ему проявлять инициативу. Юно оторвался от своего занятия и, чувствуя, как дымится всё его тело, будто на сковороде, однако испытывая некий дискомфорт от молчаливости всегда громкого возлюбленного, которого обычно было так приятно затыкать поцелуем, точно чупа-чупсом, плюнул на все договоренности, освобождая рот Джеджуна от резиновой помехи. После он быстро припал к губам собирающегося возмутиться Кима, слизывая с них бранные слова, точно шоколад с потёкшего эскимо. Прильнув поцелуем к тут же угомонившемуся любовнику, словно тот был сладкой конфеткой на палочке, и впечатавшись в него всей тяжестью своего тела, Чон исследовал влажную глубину ротовой полости, добираясь языком чуть ли не до самых миндалин, требуя ответных действий". — Четыре. — Что? — Мин удивился неожиданному комментарию. — Это твоя оценка моей работы? — Нет, это количество связанных с едой слов в этом отрывке. И я молчу про то, что поцелуй у тебя описан как "исследовать влажную глубину ротовой полости, добираясь языком чуть ли не до самых миндалин", — процитировал отрывок он. — Надо позвонить составителям толковых словарей, пусть внесут изменения. "Мысленно уносясь в дальние дали, Джеджун шумно выдохнул, заелозил на простыни и издал мелодичный стон. Подобно быку, перед глазами которого мелькала красная тряпка, Юно завелся с полуоборота. Оторвавшись с громким чпоком от конфетки, он захрипел, как отживший своё холодильник, и привстал". — И вышел из фанфика, — добавил от себя Кюхён. — Я бы на его месте так и сделал. "Освободив ноги Дже от пут, он стянул с них ажурные стринги, согнул в коленях и развел, любуясь открывшимся ему видом". — Пещерка же, ну. Мало ли, сокровища ещё отыщет. "Разыгравшаяся за окном непогода служила отличным фоном действию в спальне, в которой кипели страсти не менее громкие и яркие. Взору Юно также предстала ровная аккуратная трость страсти Джеджуна, подрагивающая, как осиновый лист на ветру. Не медля, Чон припал к ней". — Похоже, не дождусь я нынче слова "член", — выдохнул Кю, быстро пробегаясь глазами по детальному и своеобразному описанию минета, — "вбирая на всю длину спелый банан любовника", "всё тело сводили голодные судороги", ну, конечно, они же не поужинали, а сразу жезлами меряться стали. Так, "извергся нектаром в рот", "утерев капельки сока" — ооо, и после этого только попробуй упрекнуть меня в том, что сперма горькая, противная и тебе не нравится. Мин округлил глаза в ужасе, нервно сглатывая. Слава богу, Кюхён не придрался хотя бы к этому его непроизвольному действию. "Затем Юно хитро прищурился и, не торопясь, расчехлил свою пушку". — О, смотри-ка, жезл эволюционировал! Чего не скажешь об авторе сего шедевра, да, Чанмин-а? "Она быстро оказалась на уровне губ Дже, чем он тут же поспешил воспользоваться, дабы вознести на седьмое небо любимого, доставив тому райское наслаждение". — Мин-а, а скажи "минет". — Кхм, зачем? — Хочу удостовериться, что ты его знаешь. — Я его знаю, — обиделся тот. — Просто оно некрасивое. — Зато скипетр любви — вообще огонь! — О, скипетр! — радостно воскликнул Шим. — Какое слово хорошее! Надо его тоже использовать! — Лучше бы ты мозги при написании использовал, — тот покачал головой, — и учебник по биологии. "Не выдержав и нескольких минут, Юно сорвался, и не успел Ким опомниться, как тот уже вбивался в его пещерку своим нефритовым жезлом, жаря его..." — Так, всё, убери это от меня, — смяв листы, сказал Кюхён. — Меня как будто бы только что в глаза поимели, причём — в прямом смысле этого слова. — То есть тебе не понравилось? — Нет! Категоричное нет! И вообще, — он сунул рассказ тому в руки, — никому это не показывай больше, слышишь? Придумай для Юндже что-нибудь другое. В смысле, подарок другой. И пообещай, что никогда не будешь писать и о нас нечто подобное! Вообще больше не пиши эту и ей подобную муть! Тебе не дано! Обиженный на своего парня и весь мир в целом, Шим резко подскочил на месте и, прижав к груди свой фанфик, поспешил на выход, бросив тому на последок: — А, знаешь, тебе и не должно было понравиться! Я же не для тебя писал! Зачем вообще приходил и искал у тебя поддержки? Уверен, что хёнам вот будет приятно получить от меня такой подарок! Они — не ты! После этого он со всей дури хлопнул дверью и, обнимая исписанные листы со всем трепетом и нежностью, помчался в неизвестном направлении, снося по дороге прогуливащегося по общежитию со своим резиновым парнем Хичоля, без палева тырящих еду из холодильника Шиндона и Сонмина, а также зевающего Донхэ. — Что это с ним? — проводил взглядом зачастившего к ним в гости макнэ DBSK Итук. — Опять пакость задумал? — Надо спрятать носки, — кивнул Хёк, — так, на всякий случай. Кюхён же, лишь устало потерев переносицу, вновь придвинул к себе ноутбук и погрузился в удивительный мир онлайн игр, в котором если кто кого и "жарил", то явно без намёка на соевые пельмени.

* * *

Changmin: 14, February, 5:54 PM Член Changmin: 14, February, 5:54 PM Минет Kyuhyun: 14, February, 6:03 PM ??? Changmin: 14, February, 6:05 PM Ты выиграл. Changmin: 14, February, 6:05 PM А теперь забери меня отсюда! Changmin: 14, February, 6:06 PM Юно-хён уже около часа читает мне нотации и нравоучения по поводу моего поведения, образа жизни, моих увлечений, интересов, любопытного носа и свободного времени, которое я понапрасну трачу на всякую бездарную муть, заставляя окружающих тем самым чувствовать себя неловко. Changmin: 14, February, 6:07 PM Говорит, что сделал я, а стыдно отчего-то ему. Kyuhyun: 14, February, 6:07 PM А что Джеджун? Changmin: 14, February, 6:08 PM А Джеджун-хён на кухне. Он просто решил, что я голоден и постоянно не доедаю, а этот фанфик — оригинальный способ намекнуть ему об этом. И теперь он собирается накормить меня до потери пульса и равновесия. Changmin: 14, February, 6:09 PM Поэтому, прошу, забери меня. Я всё осознал. Kyuhyun: 14, February, 6:10 PM Хорошо, но только при одном условии. Changmin: 14, February, 6:10 PM Я на всё согласен. Kyuhyun: 14, February, 6:15 PM Мой отвердевший могучий жезл уже полмесяца никто не вбирал на всю длину в свою влажную глубину ротовой полости и не чупа-чупсил. Как и мои спелые вишнёвые горошинки. А ещё моя аккуратная трость страсти так давно не исследовала чужие пещерки и не извергалась нектаром, что я уж и забыл, как это! Не напомнишь-ка мне об этом? Прямо на лестничной клетке между нашими этажами. Changmin: 14, February, 6:16 PM Придурок. Changmin: 14, February, 6:23 PM Но, согласен, звучит, и правда, совсем по-дурацки.