Нинья

— Нинья! — окрик отца заставил меня подорваться с кровати и встать по стойке «смирно». — Ты что, опять десантный паёк распотрошил?! — кивнул он на зажатую в руках плитку шоколада. — Никак нет, лер КапТриРан!* Сам приполз! — бодро отрапортовал я. — Ну-ну, — скривился отец. — Опять по десантным палубам шлялся? «Сто двенадцатых» обобрал, что ли? — Ага. Они же ещё вчера с патрулирования вернулись. Знают же, черти, что я шоколад люблю, вот и оставляют из пайка. — Нинери, — отец недовольно поджал губы, — я просил тебя не лезть к десантникам? Там пять сотен альф дуреющих от адреналина и феромонов. А тебе уже не десять лет. Ты понимаешь, что если тебя кто-нибудь трахнет, я даже в морду дать не смогу?! Повода не будет, потому что тебя, официально, на корабле нет и быть не может! — Да понимаю я! Отец, я же не идиот. Знаю, об кого потереться можно, а кого техническими коридорами обходить. — Нинья! Что за выражения! — Да ладно, чего я такого сказал? Циклоп вон, загибает так, что не только уши — шлюзные мембраны в трубочку сворачиваются. — Циклоп — КапЛей** второй десантной палубы. Альфа, и лет ему под сраку. А ты омега и тебе всего пятнадцать! — Ты уже определись: всего пятнадцать, или уже пятнадцать, — фыркнул я. — Да у меня даже течки нет. — Только этого мне не хватало. Чтобы ты ещё потёк в рейде. Мне ж тебя тогда в криокапсулу класть придётся. Потому что штурм десяти бригад обученного спецназа не выдержат ни медотсек, ни капитанская рубка. А есть ещё офицеры, пилоты истребителей и технари. Представив, как Циклоп со своим отрядом вскрывает корабельные переборки, в надежде добраться до моей течной задницы, я расхохотался. — Тебе смешно, Нинья? А вот мне не очень. Как хочешь, но это твой крайний рейд. Больше я тебя брать с собой не смогу. После такого заявления я вмиг растерял всю весёлость. — Значит, приют? — Не знаю, Нинья. Я попробую отпуск взять. — Так много тебе не дадут. Максимум пару месяцев. — Я что-нибудь придумаю, Нинери. — Не надо. У тебя очередное звание на носу, да и в сентябре мне будет всего пятнадцать с половиной. А пока нет полных шестнадцати — никто меня в училище не возьмёт. Так что, хочешь не хочешь, а следующий год мне придётся провести в приюте. — Нинья, я же обещал… — Да ладно, отец. Мне же уже не пять лет! Ну правда, сам подумай, ну чем приют так сильно будет отличаться от интерната? Тем более что я там проведу только один год. А ты, если сейчас уйдёшь в бессрочку, про свой корабль можешь забыть. Так и будешь до конца жизни старпомом! Прорвёмся? — Прорвёмся! — отец взлохматил мне и без того растрёпанные волосы. — Давай, доделывай контрольные. Через шесть часов плановая связь, я как раз скину их на проверку. Отец вышел из каюты, а я уселся на узкую койку и поджал ноги. Настроение совсем испортилось, даже шоколада уже не хотелось. Вот и всё, крайний рейд. Военные все суеверные и категорически избегают слова «последний». Потому что «последний полёт» — это когда твой труп в космос сбрасывают. А до этого момента — только «крайний». Хоть я и убеждал отца, что всё в порядке, но тот, первый страх перед приютом никуда не делся. Да, пусть мне уже не пять, только от этого не легче. Те полгода я запомнил на всю жизнь. Нет, я не сирота, и капитан третьего ранга Шидар-ор-Найе мой родной отец-альфа. А где-то там, на какой-нибудь курортной планетке, сейчас загорает мой папочка-омега, которому мы с отцом оказались нахрен не нужны. Да-да, именно так, папочка нас бросил. Мне тогда только пять исполнилось. Хотя, скорее всего, он нас бросил гораздо раньше, просто какое-то время ему удобно было жить с нами. Вот не понимаю я его! Зачем «золотому мальчику», любимому сыночку крупного магната, вообще понадобился этот брак с простым воякой-пилотом? Захотел взбрыкнуть и позлить родителей или получить в личную коллекцию офицера космического флота? Ну погулял бы просто или ему статус семейного нужен был? А что, удобно, отец в рейдах по семь-десять месяцев, а Алли трахается с кем хочет. А как проблемы назревают — так сразу супругом законным прикрывается. А отец? Да что он мог против денег Альмери-ди-Расса? Может, сначала и была любовь, а потом поздно стало. Только и оставалось — делать хорошую мину при плохой игре. Ну ладно, это их жизнь, но меня-то зачем Алли на свет родил? Не нужен был я ему никогда. И видел его не чаще, чем Шидара. Спасибо, хоть нянек нанимал, когда уматывал на несколько месяцев на очередную «золотую тусовку». Неужели и правда побоялся первый аборт делать, чтобы бесплодным не остаться? Ой, вот только не надо говорить, что мальчики, в моём возрасте, не должны знать такого! Типа омеге положено быть милым и романтичным. Ага, будешь тут милым, когда десять месяцев в году носишь ремонтный комбез на два размера больше. Уж о романтике я не говорю! Меня об омежьей сущности доктор Тейн просвещал. На примерах из медицинских справочников. Там всё понятно так расписано, даже с картинками. В разрезе. И о Большой Светлой Любви пусть тепличные слюнтяи мечтают, которым папочки на ночь сказки читали о заботливых альфах и верных омегах. Знаю я этих альф. У меня вон три палубы альфа-десантуры в воспитателях. Хорошо так воспитали, правильно. Я теперь любого из них мордой в пол положу. Сами же этим приёмчикам научили. И импульсник разберу-соберу за десять секунд, и шлюз вскрою, и лёгкий истребитель в космос выведу. А уж о «верности» омег меня Алли просветил. Их развод был быстрым. Как я потом из скандала узнал, Альмери себе нового жениха присмотрел: богатого и родовитого. Набрал родительский номер, поплакался, что хочет вернуться к ним, и через три часа адвокат клана Расса привёз документы на развод. Алли, недолго думая, собрал вещички, рассчитал гувернёра и сдал меня в ближайший приют, а сам укатил к новой жизни. Клану Расса я был не нужен. Альфу ещё, может, и приняли бы, как наследника. А на омегу никто не захотел тратить время. Шидар был в рейде, и я полгода прожил в приюте. Страшно было. Я не понимал, за что меня все бросили. Боялся, что меня никогда не заберут оттуда. Отец прилетел прямо с терминала. С вещмешком и в пропахшей дезинфекцией форме. Помню, как вцепился в него, спрятал лицо ему в шею и беззвучно плакал. Наверное, именно тогда запах корабельной химии стал ассоциироваться для меня с домом, надёжностью и счастьем. Но на этом наши проблемы не закончились, а только начались. Клан Расса то ли от жадности, то ли из мести за глупость Альмери, отсудил у отца квартиру. Пока шли судебные дела, у Шидара закончилась увольнительная, и надо мной снова замаячила перспектива приюта. Даже не знаю, кого из армейских психологов надо благодарить за оставленную лазейку. Какой светлой голове пришло на ум, что старшему офицерскому составу можно иметь на корабле личного питомца для снятия стресса? Правда, пребывание живности на корабле следовало оплатить по стандартным расценкам, исходя из живого веса. Вот отец и написал в сопроводилке: «личный питомец, кличка Нинья, пять лет, 11 кило, питание стандартное». Скандал всё же был, но небольшой и местного значения. Капитан, выслушав объяснения отца, тогда ещё бывшего первым пилотом, матерился долго и со вкусом, но добро дал. Вот так на тяжёлом крейсере дальнего заграждения «Турган», на долгие десять лет и завелась ручная зверушка в моём лице. Чтобы не светиться в порту, на время увольнительных меня вывозили с крейсера в специальном контейнере. А всё остальное время я жил тут, в одной каюте с отцом. Учился дистанционно, сдавая контрольные. Благо желающих поделиться опытом всегда хватало. Скучно мне не было. Я облазил весь крейсер: от реактора до капитанского мостика. У инженеров научился ремонтировать боты, у навигаторов — прокладывать курс, у техников — выискивать неполадки в оборудовании. Но самым любимым моим местом на корабле стал медотсек. Мне не раз доводилось помогать доктору Тейну в медблоке. Уже сейчас я могу самостоятельно пользоваться не только инъекторами, но и реген-капсулой, протезными настройщиками, детоксикатором и ещё целой кучей других приборов. И пусть по учебной программе я тянул лишь на минимальный проходной балл, но свою судьбу я уже выбрал: медицинское училище. Вот только берут туда с шестнадцати, а это значит — неминуемый год в приюте. Тяжело вздохнув, я вспомнил, что контрольные сами не напишутся. Пришлось заканчивать с самокопанием и идти брать свою судьбу в свои руки.