Научишь жить?

Парень довольно решительно вышел из комнаты, и так же решительно остановился на лестничном пролёте, вытягивая из кармана пачку сигарет. Неужели нервы? Банальная привычка Успокоил себя Кашин, делая затяг крепких мальборо. Никотин обжигал горло при глубоких затяжках, но парню уже приелось это чувство. Казалось, «возмёт» только беломор, но Данила не готов падать в своих глазах. Да и деньги пока есть. Дым витиеватыми кольцами взлетал к потолку, растворяясь на высоте и оставляя после себя едкий запах, пропитавший, кажется, уже все стены здесь. И даже старый фикус, стоящий в углу и выживающий непонятно как. В его горшке лежали окурки, а земля, если и поливалась, то дешевым пивом или добрыми пьянчугами, которые не смогли добраться до уборной. Сие бедное растение с все еще зелеными листьями вынесла комендантша, свято веря в то, что он сможет исправить печальную картину. Потресканная плитка, облезлые стены с тошнотворной некогда зеленой краской, которой, кажется, были выкрашены все коридоры в ныне покойном СССР. В голове пустота. Когда парень последний раз так волновался? Рыжевласый старался растянуть процесс, будто это поможет. Перед смертью не надышишься. Идти всё равно нужно, какие бы отговорки тот не придумывал. Размеренно шагая по узкому коридору Данила перебирал в кармане мелочь одной рукой, пересчитывая каждую копейку на ощупь: ребристый бок и выступы рисунков грязных монет. А еще в кармане противно шуршал чек из ближайшего продуктового с одним только наименованием в товарах. Табак. А если спит? Или в душе? Или вообще в комнате нет? Хотя лучше бы не было. Мяться у двери тот не стал. Чего бояться? Да и рядом тёрлись малолетки-первокурсники, что поглядывали на парня. Опускаться в глазах тех, кого ставит на место? Точно не сейчас. До полноты картины Кашин решил войти без стука, отважно отворяя скрипучую дверь. Голых девушек он видел, и спящих тоже, так что незачем тратить время. К сожалению голубоглазого дверь была открыта. Или к счастью? Вот был бы «позор», если бы дверь не открылась. «дети» бы точно засмеяли, хотя те, кажется, вообще не испытывали особого интереса к высокому незнакомцу, они щелкали что-то в телефонах, изредка оглядывая коридоры, дабы их не засекла коменда. Данила осмотрел комнату и зашёл, закрывая за собой дверь. Минуя предбанник, тот заглянул вглубь, осматривая обстановку. Комната не была новой — она была ровно такой же, как и коридор. Такая же видавшая виды, со старыми выцвевшими обоями и скрипучим полом. Серые стены выглядели одиноко, а еще создавалось удивительное и давящее чувство пустоты, как в квесте с лабиринтом на время. Лиза отвлекась от своих мыслей, переведя взгляд на дверной проём. Густые брови невольно свелись к переносице, а пухлые губы искривились в недовольной ухмылке. Девушка была, кажется, не особо возмущена гостем, но и не рада столь внезапному посещению. По глазам эмоции угадать не вышло. — стучать не учили, или в свинарнике все дверь с ноги открывают? — язвила та, принимая сидячее положение. Кровать тихонько скрипнула, а покрывало, лежвшее поверх постельного белья сбилось в крупные складки. — Язык прикуси, я с миром, — усмехнулся тот, не осмелеваясь пройти в комнату, и застывая на пороге. Он облокотился о дверной косяк, также продолжая держать руки в карманах. — Да? Там снег пошёл? — усмехнулась Лиза, устраиваясь удобнее на кровати, прижимая к себе маленькую, застиранную подушечку, будто защищая грудную клетку от чего-то, — ну выкладывай, я во внимании. Кашин нервно облизал искусанные губы и стиснул зубы, осматривая пустые стены за спиной русовласки, только бы не встречаться с ней взглядом. Смотреть ей в глаза было необъяснимо тяжело; потеряться в лиственном лесу, который зовет тебя так отровенно насмешливо он не хотел. — У нас сначала какая-то залупа в общении, мне неудобно перед тобой. Хочу это сгладить. Может, вечером прогуляемся? — сказал он и сжал левую руку в кулак, надавливая на пальцы правой, создавая характерный хруст. Девочка усмехнулась, заправляя выбившуюся прядку волос за ушко, — ладно, давай. К семи нормально? — спокойно спросила та и сложила руки на коленях, принимая турецкую позу. Кашин опешил. В голове и мыслей не было, что она согласится так быстро. Он уже думал, как увернуться от подушки, которую Лиза бросит в него после услышанного. Демонстрировать свою ловкость не пришлось и он чуть расслабился, чувствуя, как чьи-то цепкие когтистые лапы наконец отпускают горло, нехотя скользя грузом по широким плечам. — Да, я зайду в семь, — улыбнулся тот уголками губ и вышел из комнаты, нервно выдыхая. За спиной была все та же картина. Лиза не шелохнулась, и кажется, застыла, как восковая фигура. Она глядела в его затылок, и он чувствовал, как от жара ее взгляда его слегка бросает в дрожь.