***
Тяжело дыша после подъёма по винтовой лестнице, Кристоф ван дер Моллен, новый архидьякон, грузно опустил ящик с книгами на стол. Теперь башенная келья принадлежала ему. — Занятное место, — пробормотал он, разглядывая надписи на стенах. — Ну и затейник был этот Фролло. А это что за каракули? ἀνάγκη… Да он совсем рехнулся. Не все же обязаны понимать по-гречески. Намного проще было бы написать Fatum. Вслед за ним вошёл юный органист. В руках у него была толстая кожаная папка с финансовыми архивами. Вдруг я вспомнил, что так и не успел приготовить Луи отчёт за последний месяц. Мне даже стало совестно на минуту от того, что я так бесцеремонно покинул свой пост в самое неподходящее время. — Я больше не могу так, — сказал юноша дрожащим голосом. — Я должен Вам исповедоваться. — Исповедуйся, сын мой. И мы вместе посмеёмся. — Мне вовсе не смешно, Монсеньор. Я был причастен к нападению на собор. Я подговорил бродяг и рассказал им про золотую статую. Это была моя затея… по крайней мере, частично. — Прекрасная затея! — воскликнул фламандец, целуя юношу в лоб. — У тебя задатки Дольчина. — Клянусь вам, я сам не был движим корыстью, — оправдывался органист сквозь слёзы. — Я на самом деле хотел спасти эту плясунью, которую любил Жан-Мартин. И ей таки удалось ускользнуть. А он погиб! И его господин тоже мёртв. Всё из-за меня! Ван дер Моллен махнул кожаной папкой, подняв облачко пыли. — Глупости, мальчик мой. В этом событии задействованы таинственные тёмные силы. Ты был лишь марионеткой, как и все участники. Битва случилась на Ситэ, а Фролло нашли мёртвым на Гревской площади. Значит кому-то наверху было так угодно. Им обоим пора было на тот свет. Звонарь страдал от двойного проклятия: уродства и несчастной любви. А у Фролло были неполадки с сердцем. Как видишь, они оба достаточно отмучались. Эти неоспоримые доводы немного утешили юношу. — Пожалуй, Вы правы, Монсеньор. Всё равно, мне трудно поверить, что Жан-Мартин больше не зазвонит в Большую Марию. — Уже нашли нового звонаря. Луи обо всё позаботился. Трон долго не пустует. Надеюсь, у этого хватит ума затыкать уши перед благовестом. Не вешай нос, сын мой. Думаю, мы с тобой отлично поладим. Кстати, было бы неплохо познакомиться с твоим отцом. Понимаю, сейчас он в трауре по Фролло. Но когда он выйдет из своей скорби, я с удовольствием навещу его в Реймсе. Фролло был немного дик. Ему не хватало дипломатических навыков. Он не умел, а, вернее, не хотел налаживать дружеские отношения с епископами и кардиналами. Мне предстоит проделать немало работы. С Божьей помощью, теперь кое-что изменится в приходе.Глава 65. Трон долго не пустует
15 мая 2019 г. в 05:59
День только занимался. С противоположного берега всё яснее доносился конский топот. Когда мы пересекали мост, нам повстречались всадники дозора. Мимо нас проносились гротескные тёмные фигуры с светящимися глазами и зверскими оскалами. «Смерть цыганке!»
— Значит, её не поймали? — спросил я Витторию.
— И не поймают. Ты вовремя её отпустил.
— Она сама вырвалась.
— Нет, ты отпустил её. Я же сама всё видела. Умная девчонка. Додумалась взять твой плащ. Вот видишь, частичка тебя осталась с ней. Этот ненавистный чёрный плащ, пропахший ладаном. Ай да Агнесса…
— Как ты её назвала? Ведь её не так зовут. Ты что-то путаешь.
— Это правда, Клаудио. У девчонки есть христианское имя. Она вовсе не язычница, а крещёная католичка. И по крови она не цыганка, а француженка. Ты всё узнаешь — когда настанет время.
Удивительно, что это открытие не потрясло меня. Происхождение женщины, которая совсем недавно отождествляла все мои терзания, ради которой я готов был загубить свою душу, не имело особого значения. Мираж рассеялся. Колдунья оказалась обычной уличной девчонкой. Теперь меня тревожило лишь одно: чтобы она безопасно и незаметно выбралась за пределы Парижа. Похоже, Виттория знала, что Эсмеральде — или Агнессе — ничто не угрожало. Не задавая больше вопросов, я доверился своей проводнице.
Первым делом она провела меня на монастырское кладбище. Я заметил, что рядом с гробницей дез Юрсена возвышалась новая статуя ангела, которую я раньше не замечал. Во всяком случае, эта фигура показалась мне статуей. Но слеплена она была не руками земного скульптора. Даже самый искусный мастер не смог бы вылепить такие совершенные черты. Это был живой юноша, вернее, дух в человеческом облике. Блестящие огненные волосы, обрамлявшие тонкое лицо, чуть заметно шевелились на ветру.
— Узнаёшь своего подопечного? — спросила Виттория.
— Узнаю. Квазимодо трудно с кем-то спутать. Как он попал сюда, к нам?
— Он погиб во время осады собора. Стрела пронзила его плечо и задела лёгкое. Он издал свой последний вздох на галерее.
— Кто стрелял?
— Жеан.
— Мой брат?
Виттория не сразу ответила. Впрочем, её молчания было достаточно.
— Твои сомнения не были беспочвенны, Клаудио. Жеан не связан с тобой кровью. Он тоже это чувствовал. Мальчишка ленив и распущен, но не глуп. Не кори себя. Ты пытался воспитать его достойным фамилии Фролло. Иногда он старался тебе угодить. Это случалось крайне редко, и он сам смущался своих попыток заслужить твоё одобрение.
— А в конечном счёте, я сделал его убийцей, — ответил я бесстрастно. — Я толкнул его на путь бунта и преступлений. К чему привело моё воспитание? Мой приёмный брат убил моего приёмного сына. Что теперь ждёт Жеана? Он укроется во Дворе Чудес?
— Увы, королевство бродяг разгромили солдаты. Жеан там не найдёт приюта.
— Его не поймала стража?
— Среди военных был его друг, некий капитан Феб де Шатопер. Он отвёл глаза, когда увидел Жеана в толпе. Я заметила, этот офицер часто отводит глаза. Мальчишке удалось улизнуть. Жеан вернётся в коллеж как ни в чём не бывало и притворится, будто не принимал никакого участия в покушении на собор. В бродячую жизнь он наигрался. Всё-таки, Жеан — домашняя птичка, которая привыкла к своевременной подаче зерна. Только кто насыпет ему следующую горстку? Вот, в чём вопрос.
Признаюсь, меня судьба Жеана не тревожила.
— А Квазимодо? Что я скажу ему при встрече? А ведь мы встретимся, не так ли?
— Когда настанет час. Ему тоже предстоят откровения. Тебе в это трудно поверить, Клаудио, но у него были свои секреты, свои демоны. Послушай, раз уж мы здесь, зайдём в собор.