Тогда шла война 2.0

Я был ещё совсем юным, едва окрепшим после полного пробуждения Искры спарклингом, когда это случилось… Когда началась война… Первое что я помню как только два самых важных компонента в моей конструкции наконец осознали друг друга был мечущийся из стороны в сторону бьющий в оптику белый свет и отчасти суетливое выражение нескольких лицевых пластин незнакомых мне на тот момент существ. Некоторое время спустя выяснилось, что один из фэйсплейтов находящихся подле меня незнакомцев принадлежал тому, кто вызвался взять на себя полную ответственность за мою дальнейшую судьбу. Альфа имел более элегантный тип строения корпуса, что причисляло меха к немногочисленному классу фемботов и невольно выделяло его из большинства прочих попадавших в моё окружение кибертронцев. После того, как меня забрали с конвейера, ещё не дойдя до того места, которое впоследствии на многие аноциклы стало моим родным пристанищем, я узнал от Альфы о существовании и других ботов, которые с этого момента так же, как и она стали приходиться мне «названными родственниками». Это был ещё один Альфа, которого следовало обозначать в быту, как опи. Для первой Альфы, дани, он был дорогим ей спутником жизни, однако по необъяснимым причинам спустя несколько квартексов этот мех исчез, сумев лишь едва запечатлеться в дальних уголках на моих всё ещё часто фильтрующихся блоках памяти. Другим членом семьи оказалась фем — Хиллайт, что стала приходиться мне старшей сестрой, опережая мою активацию на несколько долгих декиворн. Прошли ворны, и, несмотря на боль от перенесённой утраты, после обнаружения очередного очага искрения Альфа с радостью приняла в свою осиротевшую семью ещё одного спарклинга, дав этому новоприбывшему в наш мир боту позывной Хэйрспринг. Несмотря на приобретённую к тому моменту самостоятельность Хиллайт не спешила покидать общество дани, возможно, боясь навредить ей и своим собственным уходом, вскрыв, таким образом, всё ещё незалеченную рану на её ранимой доброй Искре. Однако причиной тому, вероятно, оказалось беспокойство несколько иного рода… В скором времени я начал осознавать некоторые суровые реалии того времени, в которое мне суждено было вспыхнуть. Казалось бы, за окном царил Золотой век Кибертрона, но, присмотревшись как следует, каждый окрепший процессором кибертронец мог без труда разглядеть за личиной созданной властями видимости процветания и благополучия всех граждан всю ту грязь и низость, что овладела Искрами заседающих в Совете чинов: орудующая во всю коррупция, мошенничество, злоупотребление властью… Рабочий класс, включавший в себя многочисленных представителей строительных альтмодов, незаслуженно принижался и эксплуатировался, лишь за то, что те были введены в строй с подобным видом конструкции корпуса. Ни для кого не было секретом, что работягам за их тяжкий труд глубоко в недрах планеты выплачивались жалкие гроши, которых едва хватало им на подпитку систем, чтобы те не отключались. Но даже эти средства к существованию у них отбирались путём закрытия и незаконного перевыкупа шахт с последующим увольнением рабочих. Недовольные своим положением начинали роптать. Ходила правдивая молва о том, что в городах в тех или иных частях планеты организовывались митинги и акции протеста. Участники требовали для себя известных принадлежащих всем прав, но каждый раз им успешно закрывали рты при помощи грубой силы. Никто из членов моей семьи не имел схожий с представителями угнетаемого класса тип конструкции корпуса, и это откровенно беспокоило Хиллайт. Я видел в выражении её лицевой пластины, как, каждый раз задумываясь об этом, она переживала, что наша принадлежность к более зажиточному слою общества может легко оказаться поводом для слепой ненависти по отношению к нам тех, кто был загнан в низшую касту социума лишь потому, что был создан таким, какой он есть, даже без их самих на то воли. Ей уже не раз приходилось, находясь в толпе, ловить на себе косые взгляды, в коих читалась та самая жгучая неприязнь. Это побуждало её ощущать на себе воздействие страха, что в один не предвещающий беды орн произойдёт что-то, что станет спусковым крючком к череде страшных событий. Практикуя психологию, моей сестре даже и без того была хорошо известна простая истина нашего мира, что зависть — самое мерзкое из всех возможных чувств. Это чувство — ощущение, что с тобой из цикла в цикл крайне несправедливо обходятся, может оказаться мощным толчком к самым ужасным и неправильным с моральной точки зрения поступкам. Но, несмотря на всё происходящее, Хиллайт понимала, разделяла и искренне поддерживала стремления угнетённых, не испытывая к ним каких-либо ответных притязаний. Даже, когда однажды наша Альфа подозрительно задерживалась, а после была найдена каким-то проходимцем на одной из тёмных улиц Каона с потрёпанной обшивкой и напрочь выдавленными из глазниц окулярами по обе стороны лицевой пластины, сестра не стала долго держать зло на тех, кто учинил подобное зверство. Как позже сообщила дани тот, кто совершил над ней это насильственное действие, вне всяких сомнений сделал это из спонтанно взыгравшего у него желания выместить на ком-то подходящем долго сдерживаемое им желание вдвойне отплатить ответственным за все пережитые им невзгоды и страдания. Напавший был твёрдо уверен в том, что видел её в момент своей активации, когда его размороженная Искра смогла прижиться в подготовленном для неё корпусе. Он не выбирал то, каким будет его тело. Не выбирал то, чем ему предстоит заниматься в жизни и какой социальный статус станет за ним числиться. Этот мех был лишён этого права и яро желал возмездия над теми, кто несправедливо был наделён властью вершить чужие судьбы по их усмотрению. Поэтому он сделал это. Альфа понимала его чувства и не винила в том, что этот бот сорвался именно на ней. Повреждённую оптику легко можно было заменить, прирождённый альтмод — нет. Прошло ещё несколько квартексов и из раза в раз подавляемое негодование народа в конечном счёте вылилось в открытый бунт, пламя которого разгорелось в одной из энергонодобывающих шахт в ближайшем густонаселённом округе, но тут же было подавленно без опасения применения крайних мер. И как только пролился первый энергон невинных, тлеющий уголёк, казалось бы, на корню задушенного восстания разгорелся неконтролируемым пожаром в Искрах неравнодушных к происходящему в принижаемом их социуме граждан. Они больше не были отдельными едва слышимыми голосами. Происходящее больше не было отдельными легко разгоняемыми выступлениями. Действия потерявшего всякий авторитет правительства стали тем самым спусковым крючком, что сделал роковой выстрел, поразив не ту цель. Сладкие речи сената больше не оказывали на граждан прежнего убеждения. Все их слова оказались подлой ложью, а некогда наивно внемлющие им представители низшего класса обрели для себя звучное имя, которое было подстать высказыванию одного красноречивого оратора, чьи слова гласили: «Вы были обмануты!». Вслед за безжалостным подавлением мятежа последовала череда политических убийств и Каон вспыхнул…

***

Я помню его… Помню, тот текущий злополучный орн. Тогда под тусклый свет спускающихся на поверхность планеты сумерек мы с Хэйрспрингом вернулись домой после долгого отсутствия. Ещё при входе я заметил, что дани, разместившись по обыкновению на верхней площадке выделенных нам жилых апартаментов, была всерьёз увлечена вознесением каждодневных молитв нашему Создателю. Альфа была из тех, кто верил в Праймуса, и часто занималась тем, что обращала к нему свои прошения, вне всяких сомнений, направленные на скорейшее разрешение возникшего открытого гражданского конфликта. Она так сильно стала предана этому делу, что и сама, должно быть, не заметила, как приняла заметные изменения в своём поведении. Это было видно даже в её взгляде. Не смея попусту её отвлекать, мы с братом остались внизу. В скором времени утомившийся за долгий день Хэйрспринг перешёл в режим сохранения энергии. Приметив это, я хотел было переместить его на зарядное устройство, но был остановлен внезапно прогремевшим на всю округу нашего района взрывом. В первый клик по своей бэтской наивности я даже не мог предположить, что же могло случиться на самом деле. Тот встрепенувший мою Искру гул ознаменовал начало переворота. Грамотно спланированные действия восставших смогли в считанные бриймы привести их к заветной цели. Но, к сожалению, начав насильственные действия, притесняемым на протяжении многих аноциклов кибертронцам оказалось не под силу контролировать поток выпущенной наружу ярости. Им удалось добиться желаемого, но жажда мести так и не была утолена в полной мере, и без разбору проливаемый энергон побежал по объятому пламенем Каону буйным журчащим ручьём. В наш дом ворвались неизвестные. В их манипуляторах я увидел грозно поблёскивающее оружие. В тот миг страх парализовал часть моих двигательных систем. Голосовой модуль точно бы заклинило, но в отличие от него аудиодатчики продолжали работать исправно и лишь только чётче передавал звуки происходящего вокруг меня хаоса. Один из вторженцев уверенно заявил: «Это то самое место, я знаю! Это их дом! Её!» На шум выбежала очнувшаяся от спящего режима Хиллайт. Увидев то, как в нашу с Хэйрспрингом сторону были угрожающе обращены дула активированных плазменных орудий, сестра с ужасом воскликнула: «Что вы делаете?! Опомнитесь! Они же ещё совсем спарки!». С этими словами она встала на нашу защиту и была безжалостно деактивирована за попытку сопротивления прямо перед моей меркнувшей от захлестнувшей меня паники оптикой. Сумев оторвать взгляд от её дымящегося продырявленного корпуса, я обратил свои взмокшие от выступающего омывателя окуляры вверх в поисках нашей дани. Взглянув туда, я увидел, что Альфа застыла у края ведущей к нам вниз крутой лестницы. Я хотел было что-то сказать ей, но не смог этого сделать и лишь беспомощно стал тянуться к ней манипулятором. Но в ответ на мою безмолвную просьбу о помощи дани… просто оставила нас. Она бросилась бежать, пытаясь спасти хотя бы свою собственную жизнь, но очередной сброшенный снаряд достиг её прежде, чем ей удалось скрыться за закрытыми створками дверей одного из отсеков. Нас с братом засыпало обломками обвалившейся крыши и лишь потому мы с ним остались живы. Подлое предательство той, кто приняла нас к себе и обещала заботиться, в результате сильно сказалось на формировании моего характера. Я едва помнил опи и с особым рвением хотел бы избавиться от воспоминаний о дани. Тогда познание тонкостей мнемохирургии показалось мне особенно заманчивым занятием. В конечном счёте, они оба причинили нам сильную боль. Из-за них мы остались совсем одни на пороге самой настоящей разгорающейся жестокой войны. Нам было сложно начать двигаться дальше, ведь весь привычный уклад нашей былой жизни был безжалостно уничтожен. Но шло время, и теперь я — лейтенант Рэйджридден, представитель алого знака. Хэйрспринг находится под покровительством меха в звании полковника, чьим непосредственным подчинённым так же являюсь и я. Брат получил квалификацию связиста. Служит в штабе и вполне доволен сложившимися обстоятельствами. Я не стал говорить ему про Альфу. Не стал говорить, что дани бросила нас в эгоистичной попытке спасти свою жизнь. Подумал, для него так будет лучше. А он искренне не понимает, отчего я так сильно завожусь всякий раз, когда слышу какие-либо упоминания об этой фем. В наших рядах не было тех, кого бы обошли стороной те трагические события, но лишь немногие знают всю правду и стараются лишний раз не давить на больное место. А я лишь делаю свою работу и мечтаю, чтобы поскорее закончилась война.