Диабольша. Настоящая дружба

            Диабольша так и обнималась с Извергом под наблюдением Ании и Охотника. Даже у Охотника была радость от такого, хоть по его лицу это никак нельзя увидеть, так как внешне он не может выражать какие-либо эмоции. Он только для себя понимает, что он выражает. Так же, как Изверг и Брут, ведь они тоже не особо способны выражать что-то снаружи. Разве что, Изверг способен кривиться или делать себя радостным так, чтобы это видели другие. Даже улыбка усиливается, когда он чему-то радуется. И это прекрасно видно.             В объятиях Изверга Диабольша чувствовала приятные ощущения, о которых она ещё начала вспоминать, когда только пыталась побороть своё смущение при Изверге и привыкнуть к его любовным отношениям. Может, это до сих пор смущает её, но она этому только радуется, ведь ей уже давно нравится, когда Изверга трогает её. И больше всего ей нравятся его объятия, к которым она смогла привыкнуть быстрее, чем к остальным вещам.             Она даже получала удовольствие от того, что она чувствовала его кожу, пока держалась за его руки, что удерживали её. Такая приятная на ощупь… Её вообще никак не хочется оставлять… Демоница не может оставить другого демона, который любит её и ухаживает вовсю, лишь бы с ней не случилось что-нибудь плохое.             Спустя какое-то время этот процесс остановился неожиданным голосом Ании, который сбил демоницу с этих замечательных мыслей:             — Интересно, как долго вы можете так обниматься.             Диабольша, придя в себя, через несколько секунд ответила:             — Сколько хотим… Можем хоть часами это делать — нам никак не надоест.             — Я только рад обниматься со своей любимой, когда она свободна, — сказал Изверг.             — Просто для меня не слишком-то и удобно обниматься с кем-то и никак не отпускать в течение долгого времени, — сказала эльфийка дальше. — Я только несколько минут могу быть в таком положении…             — Если привыкнуть к такому, то захочется ещё больше находиться в нём.             — Согласись, что раньше я вовсю пыталась вырваться, когда Изверг обнимался со мной, — говорит Диабольша. — Я ещё меньше, чем несколько минут, могла быть в объятиях. Дальше хотелось освободиться от них и оказаться на свободе, на которой я обычно и нахожусь.             — Да, я знаю, — говорит Ания. — И когда я видела это, мне тебя очень жалко было… Это настолько сожалеющее зрелище, что я не могла не грустить от такого. Твои попытки вырваться, когда тебе не дают свободы…       Демоница от таких слов улыбнулась. Ей было приятно, что хоть кто-то сожалел о тех случаях.             — Казалось, что больно и не очень приятно. Особенно когда этого не сильно хотелось, но от такого не страдают так сильно, как тогда, когда причиняют какую-нибудь серьёзную боль. На самом деле я лишь нервничала из-за того, что сама не умела обниматься с кем-то, и мне не сильно хотелось это делать вообще. Но благодаря Извергу я поняла, что это такое, и как на самом деле бывает приятно от этого. Особенно когда ты делаешь это с тем, кто тебе очень нравится.             — Увы, у меня нет второй половинки, и поэтому я не могу почувствовать то, что чувствуешь ты в отношениях с Извергом.             — Не волнуйся, может, когда-нибудь ты её и найдёшь, — говорит Изверг. — Лично мне повезло, что я встретил Диабольшу и быстро смог понять, что она — идеальная пара для меня.             — А вот я лично не сильно была этому рада поначалу… — говорит Диабольша. — Все попытки отойти от тебя были бесполезными, и мне ничего не оставалось, кроме как взаимно проявлять тебе симпатию.             — Но ведь это здорово! — сказала Ания. — Очень хорошо, когда у тебя есть отношения со сверхъестественным созданием, у которого есть необычные способности! Изверг как раз такой!             — Да, я для всех вас такой сверхъестественный, — сказал монстр, приподняв левую руку, в которой появилась его фиолетовая магия.             — Владеешь телекинезом, которого нет у других. С лёгкостью можешь взять что-нибудь вместо того, чтобы тянуться до этого рукой или пытаться достать откуда-то, вроде высокого шкафа.             — Мне и пытаться не надо, ведь я спокойно могу подлететь, чтобы точно достать это.             — А я слишком высокая, и поэтому мне тоже легко достать что-то с высоты, — сказала Диабольша.             — Ты выше даже Брута, когда для нас он кажется огромным громилой, — сказала Ания.             — Да, только странно, что он меня не боится, а наоборот — хочется задать мне… — решив не договаривать, она начала давить себе на суставы пальцев, показывая драку.             — У каждого из нас есть страх того, чем мы обладаем и какие у нас особенности, — объясняет ей всё Изверг. — У Брута жестокость и грубая физическая сила, что хорошо видно. У Охотника преследование и паранойя. А у меня безумие и непредсказуемость. И со мной такое было, когда я ещё был на том корабле и разбирался с членами экипажа.             — Значит, Брут вообще ничего не боится? — спросила Ания.             — Именно. Страх ему неведом.             — Может, он даже не знает, что такое страх? — спросила демоница.             — Может быть… — Изверг пожал плечами. — Я не могу быть в курсе, что он знает, а что нет. Да и по его плохой памяти я всегда могу ожидать чего-нибудь необычного.             — О, это точно! Обычно приходил к нам и тревожил, спрашивая у тебя то, о чём уже спрашивал!             — Не нужно так сердиться на него. Знай, что потом он будет другим, когда почувствует себя в компании тех, кого я прекрасно знаю.             — Очевидно, ты намекаешь на то, что он будет жить с нами, — сказала эльфийка.             — Поверь, Ания. Так будет лучше для него. Если он проживёт с кем-то ещё, он поймёт, как следует себя вести, и не будет делать так, как раньше делал, когда был одиночкой.             — Трудно даже представить, как бы ему жилось, если бы Зион и Агинор до сих пор были с нами, — говорит Диабольша. — Он бы их так проучил за розыгрыши, что полный демонодокс будет.             — Зато с ним они бы перестали так делать. Наверняка ещё пропало бы желание разыгрывать кого-то ещё, зная, что Брут в любом случае ими займётся.             — О, это действительно было бы другое дело, если бы Брут поселился у нас ещё раньше, когда эти хулиганы были тут! — сказала эльфийка снова. — Думаю, до завтра будет хорошая возможность провести Рождество без тех шуток, которые тогда применились на мне ещё в прошлом году! Я этого никогда не забуду!             — Хорошая возможность для всех нас. Мы ведь не хотим портить кому-то настроение одной дурацкой шуткой.             — Ладно, раз уже есть ещё такая возможность, то я лучше побуду пока что одна. Хочется ещё придумать что-нибудь, как мы могли бы провести Рождество, — сказала Диабольша.             — Как скажешь, — сказал Изверг, после чего демоница вышла оттуда.             Она решила спуститься на первый этаж и зайти в одну комнату, где она присела на кресло, тем самым начав о чём-то размышлять. Изверг и Ания остались в главном зале, решив поговорить по поводу того, что происходит у них в этом году. Раньше ж такого ещё никогда ни у кого не было, а сейчас — всё как-то изменилось, и те, кто ненавидит Диабольшу, принялись за своё дело, чтобы избавиться от неё.             — Я никак вообще не понимаю, что сейчас происходит, — говорит Ания. — Раньше такого никогда не было, чтобы кто-то, кто стоит против Диабольши, неожиданно начал действовать и принимать меры ради того, чтобы также заманить её в ловушку. Как я понимаю…             — Всё меняется, Ания, — сказал Изверг. — Времена, жизнь, окружение… Всё когда-то меняется…             — Изверг, вот ты как думаешь? Их же могли похитить ради того, чтобы приманить Диабольшу к себе?             — Думаю, что да… — кивнул он головой.             — Да-а-а, у меня постоянно отгадки, на которые ты скажешь «да» или что-нибудь такое подобное. Или, хотя бы, кивнёшь головой.             — И у тебя часто найдётся повод спросить о чём-то у меня только потому, что я самый умный.             — Это точно.             — Кстати, знаешь что?             — М? — заинтересовалась она.             — Я вот замечал, что, когда я брал Диабольшу в руки, ты в любопытстве наблюдала за этим, будто хотела, чтобы я тоже тебя так понёс.             — Ну, не особо… — застеснялась она.             — Да что ты? Я же не против понести тебя.             — Но я ведь ещё не совсем привыкла… — сказала она, отвернув голову от стыда, и неожиданно она чуть не упала, поскольку Изверг взял её за ноги снизу и поднял так же, как и Диабольшу, держа за спину и ноги. — Ай! — и она тут же ухватилась за него.             — Ну как тебе? Может, ты и перепугалась, но у тебя могло быть ощущение, как и у Диабольши.             — Ты меня напугал этим взятием…             — Извини. Но ты хотя бы можешь испытать удовольствие от того, что тебя кто-то на руках несёт.             — Ну, это да… — отпустила она Изверга и начала трогать его руку там, где у него вокруг локтя были маленькие неострые шипы. — М-м-м-м-м, какая ж у тебя кожа… Об неё можно даже массаж рук делать.             — Так ты ж сама протирала щёчку об мою ладонь. Неужели забыла?             — Вроде бы… — задумалась она. Изверг тогда поставил её обратно и дал ей свою правую ладонь.             — Вот, попробуй — и ты всё вспомнишь, — и Ания взялась за его руку, начиная протирать ею свою левую щеку его ладонью. Таким она, конечно, наслаждалась, ведь ей от этого было очень приятно.             — М-м-м-м-мх-х-х-х-х-х-х-х-х… — вздохнула она от удовольствия.             — Ну как?             — Как же это приятно…             — Теперь ты вспомнила?             — Да, — оставила она его, так как перестала растирать щеку. — Только это было как раз вон там, — показала она наружу зала, где был коридор с некоторыми остальными комнатами.             — Конечно.             — Мда… Ты всегда можешь помочь мне о чём-то вспомнить.             — А знаешь, почему так?             — Почему же?             — По тому, что я сам много чего могу хорошо запомнить. Особенно то, что мне один раз сказали из длинной речи — я её наизусть могу запомнить.             — Круто…             — Да-да, вы все можете удивиться тому, на что я вообще способен, кроме как кувыркаться в воздухе боком и подбирать кого-то или что-то телекинезом, — и к ним неожиданно зашёл Охотник, который вышел из одной вентиляции на стене и издал тихий визг, пытаясь им что-то сказать. — В смысле, Охотник? — и он снова издал визг. — Да нет, вроде… А что такое? — он продолжил что-то говорить своими визгами, а Ания так и пыталась додуматься, что же он пытается сказать. — Серьёзно? — он кивнул головой. — По какой причине? — Охотник пожал плечами и снова что-то сказал. — Странно.…Почему вдруг так?             — А что он сказал? — в интересе спросила Ания.             — То, что Диабольша начала тосковать. Это очень странно, скажу я…             — Она что? Уже заскучала за этими хулиганами?             — Я не знаю… Чтобы точно знать, лучше пошли и спросим её.             И они двинулись к комнате, где сейчас была Диабольша. Охотник как раз привёл их туда, ведь они точно не могли знать, где она находилась. Изверг увидел в положении Диабольши грусть и сожаление, даже не смотря на то, что она почти как спиной сидела к нему, и только чуть-чуть ещё левым боком. Он сразу начал задумываться, что она грустит из-за того, что недавно произошло, от чего он не мог не подлететь к ней и узнать, что случилось. Нужно же обязательно узнать, что с его любимой не так, и почему она так грустит.             Он медленно подлетел к ней, после чего с небольшой задержкой сказал, стараясь не тревожить её:             — Диабольша.…             Услышав голос Изверга, демоница слегка подняла голову, а потом повернулась к нему.             — Изверг…             — Чего грустишь? Что-то снова не так?             — Я не знаю… Что-то странное напало на мою голову, мучая меня о каких-то мыслях…             — Муки совести, что ли?             — Почти… Я не знаю, почему, но сейчас у меня появилось что-то вроде «сожаления» о том, что Зиона с Агинором похитили…             — Как это? — удивился он.             — Как ты можешь сожалеть об этом? — спрашивает Ания. — Сначала была довольна этому, как и мы, а теперь тебе вдруг стало жалко, что их нет…             — Вам этого не понять, как и собственно мне… Я не знаю, почему они так напали…             — Хулиганы заслужили это похищение, и в твоём замке им точно не место, чтобы так вести себя. Очень странно, что тебя это задевает, — сказал Изверг.             — Хочу надеяться лишь на одно… — говорит Диабольша. — На то, что эти муки будут временными, и в конечном итоге они оставят меня в покое…             — А что ты вообще чувствуешь сейчас? — спрашивает Ания. — Неужели они так сильно тебя…трогают?..             — Я чувствую небольшую боль вот здесь… — сжав правую руку в кулак, она слегка показала на свою грудь. — Иначе говоря — в душе. И вообще по всему телу… А пока пытаюсь оказать этому сопротивление, эта боль усиливается, и я теряю возможность, чтобы не думать об этом…             — Не напрягайся так сильно, — сказал Изверг, пытаясь успокоить её. — Чем больше будешь так делать, тем сильнее будешь чувствовать боль.             — А как тогда избавляться от этих мук? Они действуют на меня сильнее, чем моё сопротивление…             — Попробуй подумать о чём-то другом. Может, другие мысли смогут сбить эти муки, и они оставят тебя в покое?             Демоница через какое-то время начала думать о чём-то другом, пытаясь не чувствовать муки. Пока что всё получалось. Она не выглядела такой уж волнующей или даже расстроенной. Однако это ненадолго обрадовало Изверга и Анию. У Диабольши ещё через какое-то время опять появилась тоска на лице, что могло означать лишь одно — муки снова напали на неё, и лишние мысли не сильно смогли помочь ей в этом.             — Не получается… — сказала она.             — Муки действуют сильнее?             — Да…             — Тогда попробуем подождать какое-то время. Может, со временем это пройдёт, и ты перестанешь чувствовать это.             — Сомневаюсь в этом…             — Лишний раз попробовать всегда стоит.             — Может, её лучше оставить? — предложила Ания.             — От того, что она и была тут одна, эти муки и напали на неё. Кажется, надо побыть с ней.             — Изверг прав… — говорит Диабольша. — Вам лучше побыть со мной… С вами мне гораздо приятней, и я всегда чувствую с вами то, что чувствует Изверг, когда имеет большое желание побыть со мной…             И они остались с демоницей, которая для удобства решила сесть на диван, на котором места хватило им всем. Она в основном сидела в объятиях с Извергом, который слегка прижимал её к себе и старался успокоить, заодно ещё пытаясь убрать из её головы мучительные мысли. Да, с одной стороны он способен и на такое, а не только на то, чтобы поднимать что-то или кого-то телекинезом, читать чьи-то мысли или предвещать, что произойдёт через несколько минут. Правда, он не полностью на такое способен, ведь вся его сила заключается в том, чтобы издеваться над своими жертвами и обманывать их при помощи своего телекинеза, который является его основной.             Правой рукой он держался за её голову там, где была левая область от левого глаза (как раз ещё там, где у неё начинался огромный рог), а левой за правый маленький шип снизу, что был у неё на щеке и имел направление вниз. От такого могло ещё казаться, будто он держит её почти за шею, так как пальцы почти как трогали её нижнюю челюсть одновременно с тем шипом. От такого прикосновения у демоницы слегка тряслась челюсть. И не только из-за этого, а и из-за того, что в голове чувствовалась боль — попытка Изверга избавить её от мук причиняет такое небольшое страдание, которым приходится жертвовать ради того, чтобы прийти в нормальное чувство.             От такого дёргалось почти всё тело. Даже хвост не оставался спокойным — он был приподнятым как раз рядом с Анией, но двигался не так хорошо, как можно было ожидать. Эльфийка же решила, что если она погладит демоницу по хвосту, это кое-как успокоит её. Поэтому она взялась за него и медленно начала вести по нему своей правой ладонью, легонько поглаживая и успокаивая хвост. На него это действительно работало, так как он уже не двигался так сильно, как до этого. Вместе с этим и сама Диабольша кое-как перестала дёргаться, но боль в голове до сих пор чувствовалась. Изверг даже не прекращал держаться за неё. Иногда он менял положение своих рук и держался за какое-нибудь другое место на голове Диабольши, чтобы убрать муки «со всех сторон».             С муками демоница слышала что-то вроде стонов, которые страдали чем-то и не знали, как избавиться от этого. Иногда вместо них слышалось что-то вроде обычных звуков окружающей среды. Вообще всего, что только можно услышать на свете. Даже гул Изверга иногда слышала, а иногда и его дыхание или даже рыки, будто он чем-то недоволен. Да и не только его рыки, а вообще рыки других хищных зверей, которые впали в бешенство и готовы к любой атаке, лишь бы защитить себя.             Всякие звуки приходили к ней в голову по случайности, даже если она не думала об этом. Всё, о чём она думала — это только о том, насколько ей приятно быть с Извергом в объятиях, и какое приятное чувство она испытывает, пока какая-то нежная рука гладит её по хвосту и успокаивает от резких движений, будто это не она контролирует его, а он сам решил приняться за это. Конечно, в основном это она управляет им, но когда она вообще не в себе, и она не может ничего сообразить, ей иногда кажется, что он сам принимается двигаться так, как ему только захочется. Но на самом деле это всё из-за того, что она не чувствует его, и иногда хочет хоть как-то почувствовать его. Поэтому она и начинает так дёргать им до тех пор, пока не чувствует, что за него кто-то взялся и принялся гладить.             Для неё это будто длилось целую вечность. Она вообще не понимала, сколько времени прошло с момента, как её пытаются успокоить, и что вообще происходило во время этого. Пыталась даже выйти из такого состояния, да не было желания хоть какого-либо. Возможно, «магия» Изверга так подействовала на неё, от чего у неё пропали все возможные желания, с которыми она хотела бы забыть о том, что произошло до этого, и не думать о том, о чём не хочется думать другим. Как она и делала, когда вдруг мучительные мысли о Зионе с Агинором напали на неё и заставляли думать о спасении. Спасение? Для чего? С какой целью? И за что? Это никто не заслужил, как считала она. Похищение какими-то животными они заслуживают, как и оказаться в плену или другом доме, где им самое место.             Уже от того, что она начала думать о плохом поведении Зиона и то, что оказаться в плену он заслуживает, ей в глазах начали видеться видения, в которых воин-хулиган кричит на неё и говорит всякие унижения. При этом она слышит их, как обычные крики с эхом, и никакое слово она не может разобраться. Они даже не звучали как-то на её родном демоническом языке. Может, это мог быть какой угодно язык, но вряд ли кто-то поймёт. Особенно Изверг, который знает много языков, но вряд ли бы понял то, что слышит демоница.             В таком состоянии она до сих пор обнимала Изверга, но в видениях не чувствовала это. Ей казалось, что она просто стоит в какой-то пустоте и с галлюцинациями в виде размытия всего, что видит она, она видит несколько клонов Зиона, которые кричат и унижают её. При этом она реагировала так, будто она их не слышит, и ей вообще всё равно на то, что они там пытаются сказать. Однако через какое-то время она уже скривилась и начала рычать, имея сильное желание напасть на них. Это она и сделала, когда ей действительно надоело, что она видит много одинаковых хулиганов, которые докучали ей и Ание.             Хоть она и действительно кинулась, но в реальности она так и сидела неподвижно. Да ещё и с тем же взглядом, будто она в состоянии гипноза, и она готова выполнить любой приказ до тех пор, пока не придёт в себя. Избавиться от клонов удалось простым взмахом, от которого они просто испарялись и больше не появлялись. Как дошло дело до последнего, тот выхватил меч и был готов сразиться с Диабольшей, которая впала в усиленное бешенство и была готова напасть с полной решимостью, так как знала, что какой-то воин ей ничем не опасен — она сама сделает им то, что они хотят сделать с какими-то монстрами. Как, например, рыцари против драконов.       Они кинулись друг на друга и нанесли удар с разных сторон — Зион нанёс своим мечом по левой стороне Диабольше, а она по его правой стороне. Очевидно, что она с лёгкостью одержала верх, но он не исчез так просто, а лишь упал, выронив свой меч, который потом испарился так же, как и клоны. Демоница подошла к нему и с рыками смотрела на него, до сих пор будучи в гневе. Он напоследок решил сказать ей что-то, после чего его тело просто взяло и впиталось в пустоту, на которой они оба были. Его будто засосало в грязь на болоте или в зыбучие пески.             Через несколько секунд, пока она смотрела на то место, где его засосало, её неожиданно ударила в голову такая резкая боль, от которой она тут же дёрнулась и будто взялась за что-то невидимое, тем самым начав слегка двигаться, чтобы как-то оказать сопротивление тому, кто это мог сделать. В реальности она посильнее ухватилась за Изверга, который собственно и причинил ей эту дикую боль. Но сделал он это для того, чтобы избавить её от мучительных мыслей посильнее.             Даже хвост демоницы не остался спокойным — он сделал столь резкое движение, что вырвался из рук Ании и вызвал у неё шок на лице, который сработал по рефлексу от неожиданности. Изверг слегка попытался вырваться из хватки Диабольша, пока та прижималась к нему, держась обеими руками за плечи, но потом смог как-то ослабить боль, тем самым успокоив демоницу и заставив её расслабиться. Это она и сделала, от чего он перестал чувствовать дискомфорт, который он чувствовал из-за этого сильного прижатия с обеих сторон.             Сделав несколько вздохов, демоница слегка опустила голову, смотря куда-то в сторону. Изверг, отпустив её, решил спросить:             — Сильно ли это подействовало?             — Боль… Бесконечная боль!.. — ответила она, не особо соображая, о чём спросил монстр, и о чём она вообще говорит.             — Ты причинил ей боль? — спросила Ания, которая до сих пор была удивлена.             — Немного пришлось, чтобы выкинуть из её головы те мучительные мысли, — ответил Изверг. — Правда, дело ещё может быть в том, что Диабольша вообще видела, пока я занимался этим. С одной стороны она просто неподвижно сидела и ничего не делала, а с другой кое-как чувствовала прикосновения и ту небольшую боль.             — Не думала, что ты способен на такое…             — Я не слишком-то и хорошо это могу. Даже если и буду этим долго заниматься, я всё равно не смогу делать это так, как следует.             — Почему?             — Телекинез — моя основная сила. Им я пользуюсь, чтобы поднимать кого-то или что-то в воздух и управлять этим. Я не могу быть мастером управления чьих-то мыслей.             — Но ведь ты пробовал парить и использовать телекинез, когда у тебя это не слишком хорошо получалось?             — Ания, я с самого начала умел нормально парить и пользоваться этой силой. Мне не пришлось годами учиться. Знай, что когда я выбрался из контейнеров на том корабле, для меня прошла всего лишь половина дня до тех пор, пока не встретился с Диабольшей. С другой стороны, я ещё какое-то время мог быть в тех контейнерах, так как мне надо было время, чтобы прийти в себя. Точно не знаю, сколько я там мог пролежать. Может, меня перевозили по несколько раз, и за то время проходило по несколько дней.             — И ты вообще не помнишь, что с тобой было до того, как ты стал таким?             — Многие поговаривают, что когда-то я был человеком. Согласись, что кое-что человеческое у меня осталось.             — Конечно. У тебя есть уши, которые как-то вошли тебе в голову. И спина у тебя похожа на человеческую. Такой хребет, и так торчат рёбра…             — А что ты думаешь насчёт Брута и Охотника?             — Ты намекаешь, что они раньше тоже были людьми?             — Именно.             — Ну да… Брут сам похож на человека с таким телом. А Охотник через то, что у него человеческие ноги. И ещё у него также пять пальцев на руках.             — Очень тяжело представить, что с нами могло произойти, и почему мы стали такими. Однако я всё равно не хочу об этом знать. Я нравлюсь себе таким, какой я есть. С такими уникальными способностями, которые я получил каким-то чудом.             — Это так и останется вечной загадкой, которую вряд ли кто-то из нас разгадает когда-либо. Особенно ты сам, даже не смотря на то, что ты здесь самый умный.             — Может, ты удивишься, но у Охотника тоже есть хороший ум, который почти догоняет мой.             — Серьёзно? — удивилась эльфийка.             — Да. Он также способен хорошо думать, как и я, и также умеет кое-как хитрить. Как он мне рассказывал, ему удавалось хитро подлавливать своих жертв, просто выходя им навстречу, когда они сами не знали, откуда он выйдет, и где он вообще тогда находился.             — Вот это да… — Ания повернула голову к Охотнику, который до сих пор был с ними. Он стоял дальше, недалеко от самого входа в комнату. — Я думала, у него что-то среднее… Между твоим умом и умом Брута.             — Честно говоря, Брут тоже так считает. Да и я сам также, пока Охотник мне сам не сказал то, чему я хорошо удивился. Сказал такие вещи, о которых вряд ли мог знать, если бы ему о них не объяснили, — договорив, Охотник издал тихий визг и решил подойти к ним, тем самым спросив что-то. Изверг в ответ кинул взгляд к Диабольше, которая до сих пор не шевелилась и кое-как прижималась к нему. — Даже не знаю… Она в очень плохом состоянии…             — В таком уж… Кажется, ты что-то повредил ей в теле, и теперь она не может что-либо делать.             — Я знал, что делаю, и я ничего не повреждал. Боль была из-за того, что я немного так оказывал сопротивление её твёрдой голове, из которой я и пытался выкинуть эти муки, которые напали на неё и не хотели оставлять в покое.             — Ты уверен, что не повредил?             — Конечно. Обычно, когда я применяю телекинез на внутренних частях тела своей жертвы, я чувствую, за какую именно часть я берусь, и с чем собираюсь, так сказать, «возиться».             — М-м-м… Кстати, а что он спросил?             — «Что будете делать с Диабольшей?»             — Хороший вопрос. Что нам теперь с ней делать?             — Думаю, из-за переизбытка нервных и агрессивных чувств ей надо отдохнуть. Телекинез — штука серьёзная, и при применении на ком-то ощущается сильное желание оказать сопротивление, лишь бы вырваться из воздушной хватки.             — Ну, так-то да. Когда ты применял его на мне, я начинала так сильно нервничать, что начинала чувствовать небольшую боль по всему телу.             — Диабольша не чувствует это, потому что привыкла уже. Но почему она сейчас была такой нервной — это по тому, что я применял совершенно другую силу, которую она раньше не чувствовала вообще. Всё из-за того, что впервые это чувствовала, и это не так сильно похоже на телекинез. Им-то я не могу выкинуть какие-то лишние мысли. Он применяется только на то, что можно почувствовать и потрогать.             — Это понятно.             — И что-то мне кажется, что она видела что-то вроде галлюцинаций или обычного видения, пока я избавлял её от тех мук. Раз она была с такой агрессией, когда я задал ей вопрос, значит, она видела то, что раздражает её больше всего.             — Может, это хоть как-то заставит её не думать о спасении Зиона? Он этого не заслуживает!             — Думаю, что да. Сейчас ей надо отдохнуть, чтобы она пришла в себя и собралась с силами. Так как из-за того, что я пытался проникнуть в её голову своей силой, она оказывала этому сопротивление, и на это потребовалось столько сил…             — Оно и видно, ведь она вообще не шевелится. Даже глаза закрыла уже.             — Вот пускай поспит. Не будем ей мешать, — сказал Изверг и, убрав от себя руки Диабольши, чтобы она отпустила его, применил на ней телекинез и положил на диван так, что она лежала на нём спиной.             Ания, чтобы Диабольше хватило место для отдыха, решила встать, так как они всё равно собирались оставлять её. И даже, когда она оказалась в свободном положении, она не сделала никаких движений, а просто лежала и будто спала, как мёртвая. Но нет, в полный серьёз это не сказать, ведь просто так демоница не может расстаться с жизнью. После таких «процедур» ей просто нужно как-то отдохнуть и прийти в себя с полными силами и возможностями, которых у неё пока что нет из-за этого всего.             Очень странно, что демоница снова начала что-то видеть, когда её оставили одну. Виднелось что-то вроде такого, где она летала вокруг сияющих звёзд, к которым она близко могла подлететь, но не могла потрогать их из-за того, что они были, как облака. Хотя она даже не старалась трогать их — она просто летела вперёд через звёзды так, будто она двигалась по какой-то космической воронке. Именно в ней её и окружало такое большое количество звёзд, которые ещё были разноцветными. Синими, жёлтыми, красными, зелёными… Некоторые даже были оранжевыми, коричневыми, голубыми и фиолетовыми.             Когда она долетела до конца воронки, она так и оказалась в пустоте, где вокруг было много маленьких звёзд, как ночью, однако само небо было не тёмно-синим, а тёмно-фиолетовым. Настолько пусто было вокруг, что даже воронка позади демоницы не виднелась, которая решила исчезнуть. Может, она так закрылась, приведя Диабольшу туда, куда надо. Правда, куда именно? Что это за место? И как она сюда попала? Этими вопросами она и задалась, так как вообще не понимала, что с ней происходит. Даже на мгновение забыла о том, что происходило с ней до этого. Как Изверг причинял ей боль, пытаясь избавить от мучительных мыслей.             Неожиданно к ней начали лететь почти как те звёзды, которые она видела, пока летела по воронке. Они летали то рядом с ней, то вокруг неё, то вообще ещё пытались прикоснуться к ней. Хотя при этом они просто проходили сквозь неё и ничего такого с ней не делали. Демоница, пытаясь хоть как-то потрогать их, снова начала чувствовать боль в голове, от которой пустота со звёздами почти исчезла, а сами звёзды, что были рядом с ней, приняли форму снежинок, которые удалось потрогать. На ощупь они были мягкие и пушистые, а если Диабольша пыталась их как-то согнуть или «разломать», то они просто проходили сквозь её пальцы и снова начинали летать.             Раз они не поддаются такому, то у демоница появилась хорошая возможность развлечься, слегка поиграв с теми звёздными снежинками. Однако развлечения не длились так долго, как стоило ожидать — спустя какое-то время звёзды отлетели от неё вперёд по разным сторонам и начали создавать проекцию ангелов с мечами, которые идут на неё. Они и напомнили ей тех ангелов, с которыми она сражалась ещё в те времена, когда была злой и жестокой, и мечтала поработить всё живое, а также стать покорительницей, чтобы все небесные создания уважали её.             Их было так много, как небольшая армия, что демоница сначала взволновалась, не зная, что делать. Но потом она всё-таки набралась решимости, считая ангелов лишь жалкими защитниками, которые ничего с ней не сделают, так как она куда сильнее, чем они, и она способна оказать хорошее сопротивление даже самым острым вещам.             Она с лёгкостью блокировала их атаки и наносила ответные удары, от которых они падали в пустоту и исчезали. Один за другим исчезал таким темпом. Диабольша даже не чувствовала сильную усталость, не смотря на то, что ей приходилось так сражаться с каждым воином, который мог напасть на неё с любой стороны и неожиданно нанести удар. Хотя даже если им и удавалось это делать, то она лишь чувствовала, как до ней дотронулись рукой или чем-то ещё. Особенно когда её пытались проткнуть, их мечи не поддавались такому, и поэтому у них ничего не получалось. Единственное, что у них получалось — это выводить демоницу из себя и делать её злее, с каждым разом ускоряя её темп атаки и делая это более грозным.             Это продолжалось до тех, пока она не наткнулась на единственного последнего ангела, который был одет в доспехи Зиона и также скрывал лицо под тёмным шлемом. Диабольша настолько этому удивилась, что она перестала двигаться и немного потеряла желание готовиться к атаке или даже блокировке вражеской, чтобы защитить себя.             Он как кинулся на неё, она тут же собралась с мыслями и с лёгкостью отбила атаку. Однако она не ожидала, что он нашлёт на неё какие-то святые заклятия, которые очень хорошо подействовали и не позволили ей хоть как-то защитить себя. Она даже почти как присела на колени, еле как держась руками об пустоту, чтобы вдруг не упасть и не показать, что она проиграла. Демоница ни за что не сдастся, и она всегда будет бороться за свою жизнь до тех пор, пока она окончательно не потеряет свои силы и не исчезнет на какое-то время.             Хотя о чём она вообще думает? Она вообще не знает, что произойдёт, если она умрёт. И как вообще её смерть будет выглядеть. Или её тело останется лежать там, где она последний раз была перед тем, как умереть, или она просто исчезнет, сгорев обычным огнём. И неизвестно, вернулась бы она когда-нибудь к жизни или нет.…Она всего этого не знает, потому что ещё никому не удавалось покончить с ней на ровном месте, и она даже очень рада, что она до сих пор живёт и смогла обзавестись дружбой с необычными созданиями.             Подняв голову к Зиону, он указал на неё своим мечом, показывая, чтобы она сдалась. Демоница в ответ скривилась и тихо начала рычать, показывая свою безжалостность и то, что она ни за что не сдастся. Раз так, то он решил ухватить её за небольшой рог справа, что был на основном роге на голове, тем самым слегка приподняв её. Диабольша впала в гнев и зарычала сильнее, оказывая ему усиленное сопротивление. Из-за ярости она перестала чувствовать те заклятия, которые он наложил на неё, чтобы она ничего не смогла сделать.             Ей удалось сразить его так, что он сам присел на колени перед ней и уже ничего не мог сделать. Уже готов был упасть, но он также старался не сдаваться, показывая себя сильным. Как приподнял голову к демону, он понял, что теперь ему ничего не остаётся делать, кроме как просить о пощаде.             — Спаси меня, Диабольша… Я больше так не могу… Я не хочу, чтобы кто-то страдал так, как сейчас страдаю я… Пожалуйста, помоги мне…             Демоница не думала о пощаде, продолжая кривиться. От этого она снова зарычала и ухватилась правой рукой за хулигана с желанием проткнуть его своим шипом на левой руке, пока правая была занята удерживанием.             — Ты заставлял других страдать больше, чем сейчас страдаешь ты! Ты заслуживаешь эти страдания! Заплати за свои грехи! — крикнула она ему с тем же эхом.             От таких слов он через несколько секунд начал страдать, тем самым сгорая священным огнём, что очень удивило Диабольшу, когда она увидела это. И даже, когда он исчезал, огонь продолжал гореть, тем самым разгораясь сильнее перед демоницей и почти как ослепляя её. Всё вокруг неё становилось цветом этого огня, и этому она никак не могла оказать сопротивление, ведь то, что является священным, хорошо борется с нечистой силой. Диабольша — как раз такая.             Вместе с пламенем она перед своими глазами увидела того же Зиона в образе ангела, который крикнул ей:             — Спаси меня, иначе пострадаешь сильнее от святых сил!             В голову снова ударила боль, и демоница на какое-то время потеряла зрение, тем самым видя лишь черную пустоту без всяких там звёзд или ещё чего-нибудь. Даже её глаза перестали светиться — они стали черными, что давало явный знак по поводу её зрения.             Хорошо, что это не продолжалось так долго, и вскоре она окончательно пришла в себя, тем самым увидев себя на мягком диване, который был в комнате на первом этаже её замка. От волнения и напряжённости того, что она сейчас увидела, у неё немного усилилось дыхание.             Как оглянулась по сторонам и поняла, что она видит реальность, она спустя где-то 10 секунд сказала:             — Ну и предвидится такое…             И с небольшим трудом она встала на ноги, всё ещё чувствуя себя нехорошо после всего, что Изверг тогда сделал с ней. С другой стороны сейчас эти мысли пока что оставили её, и она начала думать только о том, как она будет проводить со своими лучшими друзьями Рождество, и какой рождественский подарок ей лучше выбрать. Как раз ещё заинтересовалась, что для неё может быть самым важным и лучшим, и что может быть «полезным» для неё на всю жизнь.             Пока она думала, Изверг с Анией решили зайти в одну комнату на втором этаже, где они разбирали всякие коробки и смотрели, что в них интересного могло быть. Может, нашли бы ещё какое-нибудь украшение на Рождество, или же придумали бы из этого какой-нибудь подарок, который можно было бы подарить кому-нибудь. Изверг как раз пытается решить, что ему можно подарить Диабольше ещё помимо того украшения, которое он тайком решил взять, чтобы сразу не показывать своей любимой.             В коробках были какие-то куски ткани разного цвета, декоративные тарелки, которые ещё никто не видел, и всякий хлам, вроде старых деталей, которые вряд ли уже пригодны для использования. Анию больше охватили декоративные тарелки, которые она решила взять в руки и рассмотреть со всех сторон. Сияли на обычном свету настолько красиво, что её красные глаза также сияли.             — Какие красивые тарелки, — говорит она. — Почему же Диабольша не использует их? Такие хорошо годятся для какого-нибудь праздника, вроде Нового Года или же Рождества.             — Сам не знаю, — отвечает монстр. — Но надеюсь, она будет не против, если мы решим воспользоваться ими на это Рождество вместо тех обычных, которыми вы пользуетесь.             — Пускай соглашается. Раз она хочет особое Рождество, то в нём должно быть то, чего не было раньше. Особенно такой красоты.             — Особое — значит, нужно ещё что-нибудь найти, чего у нас на прошлое Рождество ещё не было. Поройся в других шкафах и попробуй найти что-нибудь.             — Хорошо.             — А я обыщу этот.             Ания принялась обыскивать шкаф, что был ближе к коробкам, а Изверг тот, что был на другой стороне комнаты. В тумбочке под самим шкафом она не нашла ничего интересного. Стоило ей открыть сам шкаф, как она тут же удивилась, когда увидела, что у него на одном полке было. Настолько впала в ступор, что она не стала шевелиться, пока это не заметил Изверг — он решил проверить, что с ней случилось, так как перестал слышать открывающиеся дверь.             В том шкафу эльфийка увидела невероятные рисунки Диабольши, на которых была изображена она сама с необычным окружением. Каким-то даже волшебным, которое никак не может быть в реальности.             — Ничего себе рисунки… — сказала она, взяв один из них, чтобы разглядеть на свету. — Какие они красивые… Как будто это всё было вживую…             — Это Диабольша так рисовала свои сны, которые ей очень нравились, — объясняет Изверг, достав оттуда телекинезом ещё несколько рисунков. — Всё на память сохранять, чтобы потом вспоминать хорошие сны.             — Это ж как ещё надо постараться, чтобы нарисовать такое… И как Диабольша хорошо запомнила, как она выглядит… Даже я не особо запоминаю свою внешность, когда думаю нарисовать себя хоть с каким-то умением…             — Такое очень часто происходит. В голове ты можешь представить, как это выглядит, а чтобы нарисовать — это очень надо постараться. Особенно когда нет оригинала, который хочется срисовать.             — Именно в этом моя проблема. Воображение есть, как оно выглядит, но нарисовать в точь-точь никак не получается. Сколько не пытаюсь — ничего не выходит, и получается какая-то мазня…             — На самом деле можно нарисовать то, что ты представляешь. И даже сделать это ещё лучше. Главное ещё научиться рисовать какой-нибудь объект, и желательно с разных сторон, чтобы он запомнился, а проблем нарисовать его так, как в голове воображается, не было.             — Хм… Надо бы попробовать… — задумалась она, взявшись левой рукой за свой подбородок. — Спасибо за совет.             — Рад помочь.             Затем эльфийка бросила взгляд на рисунок дальше. Она никак не могла налюбоваться им, ведь он был просто изумительным. Тем более на бумаге такое нарисовать очень трудно. Особенно с таким качеством, будто это было сфотографировано в реальности без каких-либо спецэффектов или других наложений. От таких работ вряд ли бы кто-то смог оторвать взгляд, если бы впервые их видел. Странно, что Диабольша держит их в шкафу и никому не показывает. Зато какое хороший тайник, ведь в тот шкаф никто бы не заглянул, если бы ей не захотелось проводить особое Рождество. Только из-за этого её труды удалось найти, которые очень понравились Ание.             Она даже потом достала оттуда все остальные, которые там только лежали. В основном там были рисунки Диабольши из её снов, которые она рисовала, пока ещё Изверг наблюдал за ней. Как раз ещё благодаря ему она смогла вспомнить некоторые, о которых забыла после того, как проснулась. Даже с ней может происходить такое, как с обычными людьми. Хотя с другой стороны у неё хорошая память, и она прекрасно может запомнить что-то с первого раза. Но только не длинное предложение, которое было сказано даже тем, кто не так быстро разговаривает.             Закончив разбирать всё и найдя другие украшения, они решили ещё немного украсить второй этаж, так как в основном по нему, первому и третьему этажу все ходят, а по остальным двум не так часто. Они как раз ещё украсили только эти три этажа, так как на остальные украшений никак не хватало. Даже тех, что они нашли, не хватило бы для четвёртого и пятого. А раз два верхних этажа не так посещаемы, то лучше использовать те украшения для того этажа, на котором их недостаточно.             Ания вешала бумажные гирлянды разного цвета с отличным блеском там, где она спокойно доставала, а Изверг вешал их у самого потолка, так как ему легче добраться до него и сделать там то, что нужно.             Развесив всё, эльфийка посмотрела на это всё, чтобы понять, нормально ли они украсили стены, и спустя какое-то время сказала:             — Идеально!             — Здорово ты придумала.             — Это ж мы ещё не украшали четвёртый и пятый этаж, так как мы там не всегда бродим.             — Если честно, я на четвёртом этаже повесил несколько таких гирлянд. Может, кто-то бы и захотел подняться туда. Ты ведь знаешь, что на всякий случай всегда стоит что-то сделать?             — Да. Или даже оставить, потому что старьё может пригодиться.             — Молодец.             — Но хвалить-то за что?             — Чтобы тебе было приятно, — улыбнулся монстр, взявшись за левое плечо Ании, которое было дальше от него (он был справа от неё).             Она улыбнулась в ответ, решив ещё взяться за талию Изверга. От прикосновений к нему ей так же, как и Диабольше, было очень приятно. Даже куда приятней, чем от каких-нибудь слов.             Пока они дальше занимались там какими-то делами, Диабольша решила подняться на третий этаж и войти в крайнюю от главного зала комнату, чтобы там кое-что размыслить, заодно ещё посмотрев на окружение с высоты. Её друзья не заметили это, так как были далеко от ступенек. Они даже её шагов не услышали.             Смотря на улицу, она задумывалась о чём-то, что её больше интересовало. Но неожиданные мысли о Зионе с Агинором перебивали её, от чего она не могла придумать то, что хотела. Они никак не оставляли её в покое с момента, как она в своих галлюцинациях увидела Зиона в образе своего «опасного противника». Как раз ангелы и другие священные создания являются такими, так как они борются с нечистой силой, и у них есть эффективные средства против неё.             — Р-р-р-рх! — зарычала она, держась за свою голову и пытаясь выбросить из неё эти мысли. — Да что они так привязались ко мне?! Не дают нормально размыслить, как ещё лучше я могу провести это Рождество! — и, перестав дёргаться, тем самым замерев на месте, она какое-то время простояла, держась за свою голову в опущенном виде, а потом уже медленно поднялась и ещё какое-то время посмотрела вперёд, на стену, что была как раз перед ней. Возможно, она смогла понять, что с ней такое, и почему эти мысли так мучают её, никак не оставляя в покое. — Кажется, это явный знак… Но я не могу это сделать…! Не могу…! — она начала сопротивляться дальше.             Так как мысли о хулиганах мучили её дальше, она зачем-то решила выйти из замка через окно той комнаты, в которой она сейчас была, чтобы спрыгнуть с высоты. Для неё даже высота не являлась большим риском, и поэтому ей было всё равно, откуда она вообще собиралась падать. При этом она всё равно внимательно начала смотреть вниз, чтобы попытаться аккуратно спуститься, не издав при этом никакого шума.             Рассмотрев всё, как надо, она обернулась и решила стать задней стороной к улице, после чего взялась за верхнюю часть окна и, отпрыгнув назад, слегка прогнулась, тем самым сделав небольшое сальто и начав падать на землю верхней частью тела. Успешно приземлиться удалось, и сделала она это своими руками, на которых она какое-то время простояла, а потом, спустя несколько секунд, стала и своими ногами на землю.             — Хух… — вздохнула она, вставая на ноги и слегка разминая свои руки и спину. — Надеюсь, они это не заметят. Только посмотрю, куда Агинора с Зионом могли унести — и вернусь обратно, — и она двинулась вперёд, отправившись в город.             Изверг с Анией в это время решили спуститься на первый этаж, чтобы проверить, как там Диабольша. Как вошли, Изверг заговорил:             — Ты как тут, Диабольша?             Но, как и следовало ожидать, демоницы там уже не было, что немного удивило их обоих.             — Куда это она делась? — спросила Ания.             — Удивительно. Казалось, она ещё долго будет не в себе после моих процедур.             — И странно, что она ушла, даже не дав нам знак о том, что с ней всё хорошо.             — Раз она не предупредила, есть два варианта, почему.             — Каких?             — Первый — что-то тайное решила сделать. Второй — она не поднималась к нам или вообще не знала, что мы на втором этаже.             — Я предполагаю, что второй.             — У меня предположения насчёт обоих.             — Давай проверим третий этаж. Может, она поднялась туда, думая, что мы там.             — Как знаешь, — Изверг пожал плечами.             И они двинулись обратно к ступенькам, поднявшись на третий этаж. Войдя в зал, они там также не нашли демоницу, хотя очень надеялись на это. Особенно Ания, которая попыталась отозваться до неё.             — Диабольша? Ты здесь?             — Кажется, что нет, — сказал Изверг. Неожиданно эльфийка взялась за свои соседние плечи, почувствовав холод от окна, которое Диабольша в одной комнате оставила открытым.             — Кстати, а почему так прохладно? Меня сильно продувает…             — Прохладно? Кажется, где-то открыто окно.             — Раньше здесь такого не было! А сейчас…!             — А можешь попытаться понять, откуда он идёт? Просто я ничего не чувствую.             — Если бы я знала… — ответила Ания и вышла из зала, тем самым почувствовав, что холод идёт с той же крайней комнаты. Повернув голову к ней, она указала на неё правой рукой. — Оттуда.             Изверг двинулся к той комнате и, открыв дверь, которая была приоткрытой, тут же обратил внимание, что в ней было открыто окно. Холодный ветер обдувал тёмные шторы, от чего их нижние концы поднимались вверх и летали туда-сюда. Это вызвало у Изверга много подозрений, что Диабольша могла сделать, и почему они не могут найти её.             — Кажется, я был прав. Тут может подойти первый вариант, — сказал он, когда ещё Ания подошла к нему, чтобы посмотреть, почему из той комнаты доносится холод.             — Ты так думаешь?             — Больше ничего не сказать. Окно не могло остаться открытым просто так. Диабольша по любому решила выйти через него.             — Но зачем ей это понадобилось? — спрашивая, Изверг закрыл окно телекинезом, чтобы Ания не чувствовала такой сильный холод дальше.             — Возможно, мучительные мысли не оставили её в покое, и они заставили её пойти искать Зиона и Агинора. И, возможно, попытаться спасти их, если они попали в плен.             — Я не потерплю этого! Особенно если эти хулиганы не решат исправиться после того, как они побывали без нас!             — Но знаешь, о чём я сейчас задумался?             — О чём?             — Может, похищение они и заслуживают, но по мне Агинор не такой уж и вредный, как Зион. Он, хотя бы, иногда ведёт себя прилично. В те разы он делал всё по-плохому из-за того, что попадал Зиону под удочку, чтобы он помог ему в каком-нибудь деле, чтобы посмеяться над кем-то.             — Что же ты предлагаешь делать? — спросила она.             — Сейчас мне надо подумать, что мы можем сделать. В ином случае надо будет полететь за Диабольшей и проследить, чтобы не пошла туда, где могут быть похитители. Нельзя позволять ей идти туда, где сейчас Зион и Агинор.             — Но почему?             — Похитители могли приготовить для неё ловушку, ведь они это сделали только ради того, чтобы заманить её к себе. Они это делают для того, чтобы как-нибудь избавиться от неё.             — И зачем им это? Что она им сделала?             — Я как-то слышал по их словам, что они не хотят демонов в этом городе…             — Господи… А это разве их город?!             — Нет, конечно. Тут другая глава есть, которая отвечает за всё. И она ничего не имеет против Диабольши. Позволяет жить здесь, как и всем остальным.             — А почему они тогда решают, кому быть в городе, а кому нет?             — Что поделать, если существуют такие хулиганы, как эти разбойники?             — Или даже Зион! — вдобавок сказала Ания.             — Ну, он-то тоже немного такой, но он бы не решал, кому надо быть в городе, а кому — нет.             — Странные какие-то эти разбойники, которые похитили его вместе с Агинором…             — Такие уж…             — Но что теперь остаётся делать? Я так и не пойму…             — Сейчас я попытаюсь придумать, что можно сделать, а потом полечу искать Диабольшу. Ещё надо будет решить, что нам стоит сделать, чтобы успокоить её…             — Я на это надеюсь… — сказала она, после чего к ним подошёл Охотник и издал какой-то тихий визг, будто он что-то сказал. Но они оба промолчали в ответ, продолжая смотреть друг на друга.