Я не хочу тебе зла...

Сны повторялись все чаще. Невыносимые, страшные сны. Мальчики у стены в комнате без окон. И человек с ремнем в руке. Страх, боль, стыд. И возбуждение. Острое, болезненное, мучительное. Постыдное. Можно часами повторять, что этого не было. Было. В те минуты, когда его товарищи, такие же крысята, как он сам, стояли у стены со спущенными штанами, когда свист ремня сменялся детским криком, когда на тощих мальчишеских задницах вспыхивали красные полосы — он испытывал ему самому непонятное, пугающее наслаждение. Остальные пацаны жмурились, отворачивались, опускали глаза… Он смотрел жадно, не отрываясь. Уже потом, спустя годы, Канинг понял, что с ним происходило. И что продолжало происходить. Двенадцать лет, половое созревание, выплеск гормонов… и запретный, недоступный вид чужого обнаженного тела навсегда оказался для него связан со свистом ремня и красными полосами на белой коже. Наверное, он, Канинг, не был в этом виноват. Но во сне он переставал понимать, кто же он — испуганный крысенок у стены или взрослый сильный человек с ремнем в руках. Во сне они смешивались, сливались воедино. Крысенок становился единым целым с тем, кого ненавидел до дрожи… И потому Канинг так радовался, если получалось проснуться вовремя. Несколько месяцев прошли вполне благополучно, по крайней мере для киборга. Ему даже удалось обновить свою подборку фильмов. Это вышло так — как-то хозяин обратился к нему с неожиданным вопросом: — Ты разбираешься в электроприборах? Холодильник барахлит, сможешь наладить? — Информация об особенностях данной модели отсутствует, — честно ответил киборг и вдруг, холодея от собственной наглости, добавил: — Необходимые сведения можно найти в инфранете. Канинг недолго думая сунул ему планшет: — Поисковиком пользоваться умеешь? — Необходимые навыки имеются, — киборг уже забивал в адресную строку марку холодильника. Он не врал. Прочитать инструкцию к изделию прежде, чем чинить его — это совсем не лишнее. А чем он помимо чтения занимался — так в этом же нет ничего плохого! Впрочем, электроприборы ломались нечасто. Так что обязанности киборга оставались прежними — убираться в доме раз в неделю и изображать реакцию на причинение боли, когда хозяин позовет… Последнее время хозяин стал причинять боль другим способом. С помощью другого орудия. Неприятно, но это не проблема. А вот у Канинга как раз были проблемы. Вдруг оказалось, что у него, как у наркомана, развилось привыкание. И порка ремнем уже не так возбуждала. Не удовлетворяла. Хотелось чего-то другого, более острого. Он пытался бороться с собой. Любой наркоман скажет, что если начнешь повышать дозу, то уж не остановишься. Потом все-таки сдался. Нет, начало было неизменным — пряжка ремня, его медленное шуршание в тишине комнаты… Но потом он брался за розги. В первый раз эффект был ошеломляющий. Узкие, приподнятые над кожей рубцы вместо широких полос, такие яркие, такие четкие… он не удержался и коснулся их рукой. Они были горячими на ощупь и, кажется, чуть пульсировали. Или это у Канинга в пальцах бился пульс? В первый раз ему хватило пяти ударов для полного кайфа. Потом, конечно, пришлось увеличивать. Киборг уже домывал окно, когда Канинг вошел в комнату. Огляделся, оценивая проделанную работу. — А вазу помыл? Хрустальная ваза стояла в углу на журнальном столике. По правде говоря, Канинг затруднился бы сказать, зачем она ему нужна. Но раз стоит, значит, должна быть в полном порядке. — Обработка была проведена, — отозвался киборг. Канинг поднял вазу, придирчиво разглядывая на свет. Впоследствии он так и не понял, как же это вышло, что тяжелая гладкая посудина выскользнула у него из рук. Киборг метнулся прыжком через полкомнаты и успел поймать ее почти у самого пола. И упал на бок, удерживая ее в поднятых руках. Канинг не смотрел на вазу. Он смотрел на киборга. На его ногу. На ступню, развернутую под неестественным углом. В этом направлении голеностоп не гнется. Ни у людей, ни у киборгов. Но не мог же он вывихнуть ногу, просто упав на ровном месте! Это же боевой киборг. — Что случилось? — спросил Канинг, присев на корточки и забрав у киборга злосчастную посудину. — Ты себе что-то сломал? — Костных повреждений в данный момент не получено, — бесстрастно доложил киборг. — Да ладно! А что у тебя тогда с ногой? — Имеет место повреждение голеностопного сустава большой давности, — голос киборга звучал так, словно он стоял у кровати в своей комнате, а не валялся с вывихнутой стопой. — Имеет место разрыв синостоза между берцовыми костями, а также таранно-пяточной связки и… — Так, не грузи. Я все равно этих слов не знаю, — перебил Канинг. — Давай по сути. Это ты в армии так покалечился, что ли? — Информация отсутствует, — киборг помолчал и уточнил: — Вероятность этого девяносто семь процентов. — Ну, получил ты травму, и дальше? У вас же кости за пару дней срастаются, разве нет? Или тебе даже и тех дней отлежаться не дали? — Информация отсутствует. На самом деле киборг, разумеется, помнил. Отлежаться… Травма была сложной, при такой по-хорошему неподвижность надо было сохранять не меньше недели, а его заставили работать уже на следующий день. И ходить, и тяжести таскать… А хозяин еще считает, что причиняет ему боль. Знал бы он, что это такое… Боль не прошла до сих пор. Притихла, стала привычной, терпимой, но все равно и ходить, и стоять было больно. — Все-таки я сволочь, — сокрушенно заметил Канинг. — Ты же говорил, что работоспособность семьдесят шесть процентов. А я и ни к чему… не расспросил, почему так мало, и врачу не показал… Но ты же нормально ходил, совсем не хромал! — Стабильность сустава обеспечивалась за счет напряжения задней большеберцовой и короткой малоберцовой мышц, — пояснил киборг. — То есть ты постоянно их напрягал? Всегда, когда ходил или стоял? Ну понятно, а сейчас-то что случилось? — Слишком резкое скручивание в латеральном направлении. Возникло смещение наружной лодыжки с последующим неполным разрывом пяточно-малоберцовой связки. Он помолчал. — Для полного восстановления достаточно ограничивать подвижность в течение суток. — Полное восстановление — это в смысле совсем здоровым? Или так, как до сих пор было? — Восстановление до исходного уровня невозможно. Расхождение берцовых костей и дефект связки… — Так, сказал же — не грузи. То есть ты по-прежнему будешь напрягать мышцы, чтобы сустав не развалился? А он все равно развалится при резком движении? Знаешь, мне это не подходит. Лежи, не вставай. Через несколько минут Канинг вернулся. Сунул киборгу таблетку. — На, проглоти! Рецепторы в коже пальцев определили состав. — Информация от болевых рецепторов не требует медикаментозной коррекции. — Не умничай! Пусть процессор это не воспринимает как боль, но через спинной мозг на рефлексы оно точно замыкается, — он ткнул пальцем в напряженную, твердую мышцу. — Если это не судорога от боли, значит, я слепой. Лежи, я такси вызвал! Хирург бегло посмотрел снимки сустава, задал киборгу несколько вопросов. — Ну что сказать… все надо делать вовремя. Теперь уже порванная связка сократилась так, что обратно не сошьешь, это надо пластику делать, ну и другие изменения… видите, вот тут даже кость частично деформировалась. Да уж, хорошо, что это не человек. — А какая разница, человек или киборг? — удивился Канинг. — Анатомия же одинаковая. — Киборгу не больно, — пояснил врач. — Человеку патологическая подвижность малоберцовой кости причиняла бы боль, да и постоянное мышечное напряжение — тоже не сахар. А киборгу и так нормально, надрыв связки за два дня заживет. Разве что ортез купите ему, тогда смещение будет меньше. Киборг лежал тут же, на смотровом столе. Разговор шел прямо при нем. Ортез — это хорошо, был бы он сегодня в ортезе, не грохнулся бы так. И стоит он совсем недорого, так что хозяин, конечно, согласится купить, раз уж кормосмесь покупает элитных сортов… — А пластику нельзя? Чтобы все было как у здорового? Хирург задумался, взгляд оценивающе метнулся по снимку. — Да все возможно, конечно, но только это будут совсем другие деньги. Желание клиента потратить на восстановление киборга сумму, значительно большую, чем на его покупку, никого в общем-то не удивило. В клинике, специализирующейся на лечении киборгов, привыкли к странным клиентам. Правда, обычно такими деньгами швырялись ради Маry и Irien`ов. Но кому какое дело? Клиент всегда прав. Удивлен был только сам киборг. Он провел в клинике три дня. И потом еще дома отлеживался неделю. Сам киборг был уверен, что и пяти дней хватит, но Канинг предпочел прислушаться к мнению врача. Ходить, не испытывая боли, было даже странно. Настолько, что киборг ловил себя на совершенно нелепом желании потрогать свою ногу — на месте ли она? Раз в неделю хозяин возил его в клинику на процедуры. По мнению киборга, необходимости в этом не было, но хозяин непременно хотел добиться полного восстановления. Между тем все это пробило изрядную брешь в финансах Канинга. Пришлось отказаться от запланированного отпуска, набрать дополнительных заказов и торчать на работе допоздна. Готовить вечером, после работы, было лень. Канинг несколько раз поужинал всухомятку, чаем с бутербродом, а потом позвал киборга на кухню, сунул ему планшет с открытым кулинарным сайтом и коротко приказал: — Давай учись, приобретай навыки! Готовить было интереснее, чем убираться. И хорошо, что хозяин нашел ему еще одно применение. И навык действительно полезный, в любом случае, даже если хозяин его все-таки продаст. В принципе расходы можно было немного сократить. Хирург в клинике предлагал остановиться на том результате, что был непосредственно после операции. Но Канинг предпочитал доводить дела до конца. Нет, что работать приходится больше — это не беда. Ненадолго ведь. Четыре месяца, максимум полгода. Беда в том, что теперь ему было мало и розог. Кнут свистнул в воздухе, ударил, рассекая кожу, оставляя кровавый след. Киборг успел порадоваться, что в свое время проявил инициативу, научился изображать естественную реакцию. Потому что сохранять неподвижность и молчание было бы сложно. Остановить кровотечение или не надо? Хозяин в свое время хотел, чтобы он реагировал естественно. Значит, пока не надо. Кровопотеря несущественная, при таком питании гемоглобин восстановится за сутки. Еще удар, и еще… Надо будет потом запустить ускоренную регенерацию. И, пожалуй, воспользоваться обезболивающими. В данном случае повышенной нагрузкой на почки можно будет пренебречь. Струйки крови стекали вниз, до пола. — Нет! — вскрикнул вдруг Канинг. Так, словно это его ударили. Отбросил кнут, с ужасом глядя на окровавленную спину киборга. Потом яростно ударил кулаком по стене и бросился прочь из комнаты, наверх. Это было странно. Раньше хозяин так себя никогда не вел. Раньше он всегда выходил, получив удовольствие, или удовлетворение, киборг так и не понял толком, в чем разница. С хозяином что-то происходило. Что-то тревожное. Киборг секунду раздумывал, а потом бесшумно последовал за ним. Нормальный пацан, выросший в нормальной семье, мечтает быть похожим на отца, на старшего брата… в крайнем случае на дядю или деда. Они, приютские крысята, видели перед собой только один пример. И по ночам, кусая кулак, чтобы не плакать от страха и унижения, они яростно клялись себе, что никогда, никогда не станут такими. А каким он стал? Дорогой костюм. Ремень из натуральной кожи. И беззащитное, беспомощное существо, застывшее у стены напротив него… И в чем же разница? Нет! Это же киборг! Это вещь, кукла, ему не больно, он не человек! А так ли уж велика разница? Главное, что беспомощное. Бесправное. Но это же вещь, какие права могут быть у вещи? Так можно и стену пожалеть. Ту, о которую он кулак в кровь разбил. Канинг машинально облизнул окровавленные костяшки. Ладно. Вещь не жалко. Киборг — вещь. А он, Канинг, кто? Человек? Он ведь и на этом не остановится. Когда он купил киборга, то думал, что будет вполне удовлетворен — а на поверку выходит, что ему, как наркоману, надо все увеличивать дозу. И что дальше? Собачонка модной породы с розовой, почти человеческой кожей? Испуганный мальчишка в комнате без окон, в комнате, из которой он, Канинг, так и не смог выйти? Нет! Одна возможность выбраться из той комнаты все-таки есть. Он медленно взялся за пряжку ремня. Второй раз за полчаса. Как змея, выползающая из-под коряги… Сейчас она укусит его в последний раз. Насмерть. И больше он никому не причинит зла. Он сделал из ремня петлю и приладил другой конец на карнизе для штор. Киборг стоял под дверью, прислушиваясь. Хозяин вел себя необычно. Метался по комнате, бил кулаком по стенам, бормотал что-то бессмысленное. Про змей и про комнаты без выхода. Никаких змей в доме не было, киборг это точно знал. И нет таких комнат, из которых нельзя было бы выйти. Потом… потом киборг выломал дверь и ворвался в комнату. Горло обожгло болью, в глазах потемнело. Сейчас… чуть-чуть потерпеть, и все закончится. А потом вдруг оказалось, что он лежит на кровати, над ним склоняется киборг, а обрывки ремня валяются на полу. Киборг должен был оставаться в той комнате. Или вернуться в свою кладовку. Что он здесь делает? — Какого чер… — Канинг закашлялся. Горло болело. Киборг вдруг молча кинулся куда-то, чтобы вернуться со стаканом воды. Киборг. Безмозглая кукла. Правильные киборги не проявляют инициативы. Тем более в ситуациях, для них непривычных. Канинг сел. Выпил воду. Швырнул стакан в стену. И прохрипел: — Ты сорванный? — Да, — киборг не стал отрицать очевидного. Канинг застонал: — Вот черт, еще и это… Я, значит, уже год разумного истязаю. Ну и кто я после этого? И как, спрашивается, теперь жить? Ну, какого черта ты влез? — Я не хотел, чтобы вы прекратили жизнедеятельность, — киборг знал ответ только на последний вопрос. — Да пошел ты к черту со своими хотелками! — рявкнул Канинг. Киборг послушно вышел и закрыл за собой дверь. Ушел он недалеко — в гостиную. Сел в кресло и стал ждать. Он не волновался за хозяина. У людей нет программы самоликвидации, и Канинг не сможет убить себя, не вставая с кровати. И встать так, чтобы киборг не услышал, тоже не сможет. Подумав, киборг включил комп. И поискал какой-нибудь хороший фильм про природу. Смотреть пришлось без звука, но это не беда. Через пятьдесят часов киборг сообразил, что в принципе у человека есть способ умереть, не издавая звуков. Канинг лежал на кровати, уткнувшись лицом в ладони. Дверь открылась. Послышались шаги. Потом раздался голос. — Сэр, вы нуждаетесь в жидкости и питательных веществах. — Я сказал, пошел нафиг! — буркнул Канинг, не поднимая головы. — Вы сказали «пошел к черту», — педантично уточнил киборг. — В любом случае выполнение команды невозможно. Необходимо уточнить расположение указанных объектов. — Издеваешься, сволочь, — констатировал Канинг и сел, растирая лицо руками. — Ну, пошел в свою комнату. Ее расположение тебе известно? — Данная информация имеется, — согласился киборг, не двигаясь с места. — Ну и чего ты стоишь? — Обеспечение безопасности приоритетно перед выполнением приказов, — невозмутимо доложил киборг. — Длительный отказ от приема пищи и воды представляет угрозу вашей жизни. — А если я все-таки откажусь, ты меня насильно кормить будешь? — невольно заинтересовался Канинг. — Этот вариант является нежелательным, — уклончиво ответил киборг. — При отсутствии соответствующих навыков при нем возможны травмы. Одного чертов киборг точно добился — тупая апатия, когда только и хочется, что умереть, как-то развеялась. — Ну давай, что ты там принес. Киборг протянул хозяину поллитровую кружку. Тот сделал глоток, закашлялся. — Ты не мог нормальной еды принести? — После длительного периода голодания прием нормальной пищи может быть опасен. Кормосмесь легко усваивается, содержит минимум шлаков и позволяет быстро восстановить силы. — Ну, черт с тобой. Только двое суток — это ни черта не длительное голодание. Вот когда я неделю не жрал, а потом дорвался — тогда да, я чуть не сдох. Кстати, ты-то откуда это знаешь? Тебе что, программу от Мary ставили? — В базовую комплектацию DEX`ов входят навыки оказания первой помощи при неотложных состояниях. Канинг допил содержимое кружки. — И какого черта ты притворяешься машиной, раз уж запалился? Говорил бы нормально. — Я не притворяюсь, — с достоинством возразил киборг. — Программные фразы информативны и удобны в использовании. Если вы предпочитаете речь, больше похожую на человеческую, то целесообразно будет установить мне программу имитации личности. — Да ладно, — махнул рукой Канинг. — Как тебе удобно, так и говори. После чего он вдруг снова упал на кровать. На этот раз, насколько можно было судить по частоте дыхания, просто заснул. Теперь тишина в спальне продолжалась всего девять часов. Услышав, что хозяин проснулся, киборг выключил компьютер и пошел готовить завтрак. И не ошибся. Канинг вошел на кухню. Мятую одежду он сменил, волосы были влажными от душа. — У нас пожрать что-нибудь есть? Кроме кормосмеси? Киборг поставил перед ним тарелку с омлетом. И чашку кофе. И несколько бутербродов. Сам стоял рядом в ожидании. И дождался. — Садись, поговорим. Значит, ты все-таки разумный. Киборг молча кивнул. — А что сразу не признался? Не верил мне? — Верил, — киборг решил по возможности менять программные фразы на человеческие, раз хозяину так больше нравится. — Я не хотел другого хозяина. И теперь не хочу. Канинг посмотрел на киборга почти с ужасом: — Ты что, тоже псих?! Только не говори, что тебе нравится, когда тебя бьют! — Ощущения негативные, — признался киборг. — Но в пределах терпимого. В остальном вы меня устраиваете. Я не хочу другого. — Ну и дурак, — проворчал Канинг. — Я бы тебе нашел доброго человека. Ты бы тоже был сытым, но без побоев. — Другой хозяин стал бы оплачивать мне восстановление сустава? — серьезно спросил киборг. Канинг задумался. — Ну, может, и стал бы. Другой бы изначально знал, что ты разумный, значит, понимал бы, что тебе больно так ходить. — Вы не знали. И все равно оплатили. Канинг опустил взгляд. Взялся было за чашку, обнаружил, что она уже пустая, поставил обратно. Киборг молча метнулся за кофейником. Молчание висело между ними. — Ну и как же мы будем дальше жить? — спросил наконец Канинг. — Как раньше, — с готовностью предложил киборг. — Меня все устраивает. — Меня не устраивает, — резко ответил Канинг. — Раз ты разумный и чувствуешь… я не могу. — Ну, я могу убираться, еду готовить, технику чинить — старательно перечислял киборг, радуясь про себя, что успел многому научиться, вот прямо как чувствовал! — Я и сам все это могу, — ответил Канинг. Возразить было нечего. Киборг был полезен, но не незаменим. Конечно, теперь хозяин отделается от него, ведь его надо одевать, кормить и даже лечить, все это расходы… — «DEX-оптима» стоит на пятьдесят процентов дешевле, чем «DEX-элит», — вдруг сказал киборг. — Необходимость в дальнейшем лечении отсутствует, работоспособность на данный момент и так составляет девяносто три процента. Если снизить активность кожных желез, то водные процедуры можно будет проводить раз в неделю. — Ты о чем вообще? — перебил его Канинг. — Мое содержание требует больших расходов, — киборг опустил голову. — Предложенные меры позволят их сократить. Я научился полировать хрусталь! Больше аргументов у него не было. Канинг вдруг неуверенно улыбнулся. — Ты… ты серьезно? Ты хочешь остаться, даже если качество твоей жизни ухудшится? Кажется, теперь человек заговорил программными фразами. — Да. Они еще немного помолчали. — Ну, оставайся пока, — сказал наконец Канинг. — А там видно будет!