Сам себе друг

Pov Тэхён Прошла ровно неделя после того, как я попал в тюрьму. Меня засадили на три года за участие в убийстве какого-то паренька, имя которого я не хотел не то, чтобы запомнить, - слышать не желал. И за все время судебного процесса я не проронил ни слова, так как включал мысленно песенки ДжиДи и так же мысленно тусовал под них, прикрыв глаза от наслаждения. За меня все время отвечал мой адвокат, хотя я никого не нанимал и даже не в курсе, кто это сделал. Я же сирота, а кому нужны какие-то бездомные и безымянные шавки? От этого самого адвокатишки Чона я узнал, что тот выиграл для меня жалкие, по его словам, несколько лет вместо десяти, и все благодаря тому, что последний удар стоял не за мной. Я и Кихён довольно сблизились за это время, но друзьями не стали. Все еще не смог отойти от поступка Сехуна, после того инцидента вообще разочаровался в дружбе, честно. Ки говорил как-то раз, что тоже попал однажды в подобную ситуацию, когда его пусть и не лучший, но друг подставил Ю, чтобы добиться сердца той, которую они оба любили до беспамятства. Нашел похожего на моего сокамерника студента и сделал ложные фото, где лже-Кихён целуется с прости... вы поняли. Его девушка поверила фальшивым фото, устроила истерику и переспала в тот же день с другом парня, оставляя последнего наедине с разбитым в щепки сердцем и сломанной напополам душой. Кихён еще много чего рассказывал о своей жизни, особенно про свою младшую сестрёнку Хиджи. Сидя на одной с ним койке, я с нескрываемым восхищением, вдумчиво слушал истории о этой девушке, которая до жути боялась тёмных переулков и одиночества. Впитывал информацию о ней, как губка. Потому что она с самого описания внешности подходила под мои идеалы. Никогда и ни за что не признаюсь, что хочу встретиться с этой Хиджи, познакомиться и стать ее телохранителем, провожать вечером до дома и не оставлять одну. Потому что у школьницы уже есть старший брат, которому осталось отсидеть жалкие две недели. Иногда задумываюсь: что буду делать, когда Ки выйдет на свободу? Этот парень занимает все мое время, развлекает меня и просто не дает остаться один на один со своими плохими размышлениями. Я снова буду покинут. И как бы Кихён не пытался применить всю силу оптимизма против моей привычки замыкаться в любой непонятной ситуации, у него не получалось поднять мне настроение. Я долго размышлял ночами о жизни Сехуна без меня. Хорошо ли ему? Крепко спит или просыпается от каждого шороха в холодном поту, чувствуя угрызения совести? Жалеет ли о содеянном? В одну из таких ночей, когда я точно также был поглощен своими мыслями, внезапно услышал громкие визги, крики и ругательства. Сначала не придал никакого значения происходящему, пока не почувствовал едкий запах гари и дыма. Я не на шутку испугался не только за себя, но и за жизнь сокамерника. Подлетев к спящему Ки, с огромным трудом заставил того подняться на ноги, пока угарный газ не успел дойти до нашей клетки. - Откройте! Выпустите нас! Со всех углов доносились крики о помощи, но охрана не торопилась приходить на помощь. В глазах каждого зэка стремительно умирала надежда на спасение, большинство опустило руки, но все еще были смельчаки, продолжающие звать охрану. Спустя десять минут... никто не пришёл. Я и Ю Кихён за это время успели разорвать свои майки, имитировав лоскутками маску. Разместившись на полу, мы уже имели чуточку больше шансов остаться в живых, а не задохнуться, как подопытные крысы, в заточении. - Тэхён... Если я не выйду живым, - юноша внимательно смотрел в мои глаза и специально выдерживал паузу. - пожалуйста, позаботься о Хиджи... Pov автор - Братик, я дома! - прокричал молодой человек, закрывая за собой входную дверь, надеясь хоть в этот раз услышать отклик. В ответ лишь раздался ржавый скрип затворов. Уже который день О надеется увидеть перед собой бегущего со всех ног к старшему пятнадцатилетнего братишку, приобнять его за плечо и дразнить вкусняшками, которые младший так обожал. Сдерживая в себе желание сбить в кровь костяшки о стену, разрушить все вокруг и перевернуть вверх дном, Сехун направился к тумбочке, на которой стояло семейное прошлогоднее фото, напоминающее об уничтоженной семье. Два брата по краям, в середине улыбающиеся родители... В то время все были счастливы... и живы. - О Джемин. Почему ты не отвечаешь на мой зов? Зачем ты спрятался, братишка? Зачем исчез? - глотая слезы, кричал Сехун, разбивая вдребезги фотографию. Он не понимал, зачем делает это. Ярость затуманила разум, в носу неприятно защипало от сдерживаемых огромным трудом слез. После смерти родителей Сехун готов был сброситься с небоскрёба от боли утраты, но сдерживал родной и такой тёплый, совершенно беззащитный Джемини. Его малыш, его все... Теперь уже ничего не осталось. Все любимое юношеским сердцем внезапно сгорело, превратилось в пепел и сникло в никуда. Мама, папа, брат, друг детства. Лучший друг, который убил младшего О. Из-за своего развязного поведения и не имея ни малейшего отчета за действия, уничтожил смысл жизни О Сехуна. Уничтожил и искоренил. Так почему же не ответить тем же? Почему же не поддаться в ласки желаемым рукам ненависти и мести? После убийства брата исчезла человечность в таком отзывчивом и добром когда-то пареньке. Теперь Сехун - бесчувственная машина, желающая лишь умерщвлять все вокруг. Его цель - отомстить Тэхёну. И от намеченного парень еще никогда не отказывался. В заднем кармане черных потертых джинс завибрировал телефон. Сехун ответил на важный звонок, который должен был многое решить в планах О. - Мы закончили. Сторожи тюрьмы в отключке, газ распространился во все клетки. - прозвучал стальной голос в телефоне. Сехун злорадно улыбнулся. Один шаг сделан, осталось дело за малым. - Заметите за собой все следы. Не окажитесь пойманными, устройте пожар. Если что, вы меня не знаете. - Господин, все уже сделано. Мы можем уходить? - незамедлительно прозвучала речь мужчины. - До свидания. - Холодно отрезал парень, сбрасывая звонок и еще больше расплываясь в улыбке, которая после перешла в истерический смех. Даже не заметил, как успел потерять рассудок. Сумасшедший. **** Быстро расплатившись за продукты, Хиджи поспешила выйти из продуктового магазина, направляясь в родной дом за нужными вещами. Сегодня наконец-то позволили увидеться с братом, хоть и на жалкие три минуты, которые для нормальных людей, возможно, не имеют никакой ценности. За это время девушка вдоволь сможет наглядеться на своего любимого оппу, похудевшего за три года заточения. За эти минуты может накричать на брата за то, что оставил ее одну, вынуждая проводить все время в полнейшем одиночестве и нищете. Школьница, конечно же, смогла с горем пополам устроиться на низкооплачиваемую работу, но зарплаты хватало лишь на оплату жилья и дешёвые продукты питания. Нет, Хиджи не жалуется на такую жизнь. Просто хочется иметь поддержку, почувствовать себя защищённой и любимой кем-то. Но Кихён за решёткой, друзей у бедняжки никогда не наблюдалась (кому вообще нужны такие нищеброды, как она?), а родителей с рождения знать не знала. Сколько Хиджи не думала о заточении брата, никак не признает его виновность. КИхён не преступник. И не кто не переубедит девушку в этом. Забежав домой и скинув рюкзак с продуктами на кухонный стул, школьница отправилась в комнату брата, чтобы взять тому чистые вещи. В тюрьме ему приходится вечно ходить в одной и той же одежде неделями, пока сестре не разрешат отдать чистые вещи, что бывало очень редко. Частенько девушку отправляли назад со всей одеждой, которую она приносила для Кихёна. Но на этот раз девушка подготовила план "Б", накопив немалую сумму для взятки. Так, на всякий случай. Хиджи с удовольствием взяла бы для оппы вкусную еду, но это уж точно не спустят с рук. А ведь Кихён так похудел за годы, проведенные за решёткой... С печальными мыслями, девушка закрыла дом на ключ и направилась в сторону остановки, где уже стоял автобус. Боясь, что транспорт отъедет до того, как брюнетка подоспеет к месту, Хиджи переключилась на быстрый бег. Следующий автобус только через час, когда время посещения в тюрьмах благополучно заканчивается, а на такси слишком не экономно. Все-таки добежав до автобуса, школьница быстро вошла в него, и, оплатив проезд, села на свободное у окна место. После получасовой езды, Хиджи добралась до нужного здания. Но тут же заметила неладное: полицейские машины и огромные толпы людей скопились вокруг ворот, закрывая собой весь обзор. В сердце больно кольнуло, когда подъехала машина скорой помощи, с резким криком сирен. - Что происходит? - спросила у одного из полицейских Ю, озадаченно хмуря брови. - Кто-то устроил поджог. Все заключенные пострадали. - холодно и быстро произнес толстый мужчина в форме, собираясь уйти от девушки, но та с испуганными глазами встала на пути, преграждая дорогу. - Что с ними? Где мой брат? - буквально прокричала та. Мужчина долго и внимательно смотрел в глаза напуганной брюнетки, сверяя ее с землей. Но взявшийся, словно из под земли, молодой офицер буквально прокричал: - Там трое погибших! По всему телу ожоги, но лица не изуродованы, нужно установить личности. Оба мужчин направились прямиком в толпу, не замечая за собой хвоста в лице Хиджи, которая заламывала попутно руки от напряжения, боясь, что в списке умерших окажется ее брат. Нет, Кихён не имеет никакого права так с ней поступить. нет. Перед высокими воротами лежали три тела, накрытые белыми простынями, врачи в масках бегали туда-сюда с носилками. Дрожащими руками раскрыв первую простыню, девушка ужаснулась: перепачканное в грязи лицо трупа было усеяно гематомами и шрамами, но это был не Кихён. Нервы были на пределе, когда дело дошло до второго тела. Но и оно не оказалось родным. Рывком откинув последнюю ткань, Хиджи прикрыла рот рукой. Вся плоть трупа была подгоревшей, а само тело еле прикрывали обрывки одежды. Неприятное чувство облегчения окутало девушку: брата здесь нет. Он жив. - Эти заключенные находились в одной клетке, которая была ближе всех к месту поджога. - Неудивительно, что пострадали именно они. Больше не слушая дальнейший разговор людей, Хиджи, нервно теребя футболку в руках, настроилась на поиски брата. Пробежавшись взглядом по всем раненным, которые были поблизости, брюнетка не нашла то, что искала. Выбежав из душной толпы, Ю еще раз осмотрела округу. Всюду чужие лица. - Где же ты, оппа?