Родимое пятно

      Иногда проще избегать проблем, притворяясь полностью слепым, абсолютно глухим или же просто клиническим идиотом. И не важно, сколько по времени занимает эта унизительная, но необходимая процедура. Пока этот метод эффективен, он стоит того. Тем вечером мне следовало заснуть раньше и не слышать его признания. В том момент мне показалось, что это выглядело ни больше ни меньше как демонстрацией его чувств ко мне. Если я все правильно понял, то провалиться мне под землю, желательно на ближайших несколько лет. Но так как мои уши все же уловил эту злосчастную слащавую фразочку, мне приходилось притворяться спящим. Это произошло ровно полтора дня назад.       Сегодня я сбежал на работу намного раньше, чем следовало. Мне просто пришлось сделать это, пока не проснулся Павел. Иначе я бы чувствовал себя не в своей тарелке да еще и залитой кипятком. Именно с этого утра день прошел не очень удачно. Казалось бы, пятница — последний трудовой день изнурительной недели, за которым следует долгожданный необходимый телу и разуму отдых. Можно расслабиться и всеми существующими нелегальными методами избегать мелкой и незначительной работы. Но то, с какой быстрой и неизбежной последовательностью на меня рушились неудачи, вызывало ощущение тяжелого и нежданного понедельника.       Все шло наперекосяк и выводило из себя: начиная от мелких ошибок и помарок в заполнении простых документов и заканчивая жестким и необоснованным нагоняем от начальства. И последнее свалилось на мою голову совершенно неожиданно, а самое главное — незаслуженно. Мне кажется, или сегодня я притягиваю исключительно неудачу, или она по пятам следует за мной. Отнюдь такое внимание мне совсем не льстит. Наш многоуважаемый, но непоколебимый босс решил четвертовать всех, кто хоть когда-то за время работы косячил на его памяти. С моей стороны самонадеянно было думать, что меня это не коснется и в очередной раз тихо и незаметно обойдет стороной. Что касается начальства, то в моменты жесткого и несогласованного изнасилования моего и так страдающего мозга я предпочитаю проглатывать свои злость и обиду до последней капли. Не в моих интересах наживать себе врагов, особенно в лице будущих родственников. Однако, если дело касается несправедливости, то мне довольно сложно удержать язык за зубами, и только сегодня мне пришлось его немного прикусить. Если бы я сделал это буквально, то захлебнулся бы собственной кровью — вот что я подразумеваю под словом «немного».       Рабочее время неторопливо заканчивалось, а дел еще оставалось, как и всегда, невпроворот. Офисный планктон стоял на ушах, словно в ожидании апокалипсиса. Из-за шума «дикой природы» и грохочущей беготни по коридору и в соседних кабинетах было чертовски сложно услышать даже собственные мысли. Они и так с большим трудом складывались в логическую цепочку, а сконцентрироваться на работе было за гранью реальности. Как назло все мои «стопятьсот» ручек, как одна, перестали писать. Карандаши ломались еще до того, как прикасались к бумаге. Совершенно новый компьютер с обновленной виндой выдал мне наличие опасного вируса, после чего посветил на прощание темной экранной заставкой и беззвучно ушел на покой. И какой предел должен быть у моего стального терпения, чтобы не послать сегодняшнюю работу ко всем чертям, а самому не спрыгнуть с пятого этажа этого великолепного многоэтажного здания? В такие минуты кажется, что не только я, но и весь мир сошел с ума. Возможно, это мне совсем не кажется.       В суматохе приближающегося вечера я не заметил уже какое-то время жужжащего неподалеку телефона. Имя потенциального собеседника на экране не могло не омрачить день еще парой черных пятен. Я в очередной раз убедился — не мой день.       — Да, я слушаю, — от этого человека не жди хорошего разговора — и это говорила отнюдь не интуиция.       — Привет, сынок. Почему ты не звонишь мне? Совсем забыл о матери? — наигранно злым тоном проговорила женщина. И каждый раз она будто расписывала наш диалог наперед и заучивала заранее. Как в прошлом, так и сейчас от общения с матерью у меня зачастую начинается нервный тик.       — Нет, мам. Ты сама знаешь, сколько у меня дел. Мне даже сейчас говорить не очень удобно, — но главное ведь желание? А его никогда не было и вряд ли появится, даже несмотря на то, что моим собеседником является родная мать.       Всегда, когда ее материнский инстинкт неожиданно просыпался и напоминал, что без малого четверть века назад она родила меня, ничего приятного ждать не приходилось. Это все сложилось в плохую, но стабильную привычку. Она вспоминает о моем существовании лишь когда ссорится с отцом или ей что-то нужно, а если конкретно, то это всегда одно и то же желание избавиться от обычной скуки и заодно проверить мои нервы на прочность. Видимо, в других случаях наличие в ее нескромной и обеспеченной жизни родного сына очень тяготит. Я давно привык к матери по факту, зафиксированному документально. Может, это и противоестественно в моральном аспекте, но это не самая главное проблема в моей жизни. Больше скажу — она даже не второстепенная. Смирение порой освобождает от большого груза на душе.       — Удели матери несколько минут! Неужели ты совсем не соскучился по мне, сынок? — Ей никогда не получить Оскар за такую отвратительную актерскую игру. Явно не хватает душевности.       — Я скучаю, правда. Но мне действительно некогда. Извини, я позвоню позже, — из меня тоже никудышный актер, но я всего лишь стараюсь подыгрывать, и она это точно знает. Все давно знают о наших реальных отношениях. Даже между знакомыми порой складываются отношения больше теплые и душевные, чем между нами.       — Ты должен приехать и навестить меня. Буду ждать тебя, сын! — Ей точно что-то нужно от меня. А перед фактом меня ставить — одна из ее самых скверных привычек. Во избежание очередного гнилого спектакля мне все же придется навестить родительский дом. Ситуация схожа с больным зубом и походом к стоматологу — чем больше тянешь, тем больнее приходится.       — Хорошо, но не сегодня. Пока, — я как можно скорее прервал разговор, иначе пустая полемика могла продолжаться не один час.       Ее кардинальные скачки настроения никому на пользу не шли и являлись результатом какой-то приобретенной в молодости психологической болезни. В эту тему я никогда не углублялся. Знал о проблеме, а большее выяснять не было ни времени, ни желания. Я хотел позволить себе знать о ее жизни лишь столько, сколько ей известно о моей — ровным счетом ни-че-го. У меня довольно здорово получается изображать любящего (до скрежета зубов) примерного сын. А она в свою очередь играет заботливую мать со стажем. Забавная у меня семейка, не правда ли?       После напрасного, но сумбурного телефонного разговора голова начала кипеть еще больше, и казалось, что она превратилась в действующий вулкан. Меня даже в жар бросило, и точно подскочило давление. С каждым разом такой обмен любезностями мне переносить все сложнее. Настанет момент, когда я расцеплю свои белоснежный зубы и смогу высказаться за долгие паршивые годы таких отношений. Определенно, горечь таких разговоров перебивает не менее горький кофе. От него хоть послевкусие не такое дерьмовое, как после общения с этой женщиной. Никто лучше не справляется с готовкой этого чудесного напитка, как секретарша Яночка. В ее обязанности не входит быть на побегушках у финансового директора, но я точно знал, что мне девушка не откажет. И она наверняка знает все соответствующие для меня пропорции. По рабочему телефону я вежливо попросил ее занести чашечку желанного горячего напитка в кабинет, и через несколько минут заказа был выполнен. Чудесно, плюс пять процентов к моему нулевом настроению.       Девушка выглядела, как и всегда, обворожительно, ухоженно, изящно. А ее цепкий и изучающий взгляд на меня, день за днем не менялся и точно говорил о том, как сильно ей нравлюсь. Интересно наступит ли момент, когда она скажет об этом? Но нужно ли мне ее признание? Вряд ли. Любовь часто бывает несправедлива, и не моя вина, что я не могу ответить ей взаимностью. К сожалению, разбитое сердце — не редкость в наше время. Это больше похоже на эпидемию. А что касается любви — тут всегда сложно обвинять кого-то. Это я знаю наверняка.       С чашкой бодрящего напитка я подошел к окну и немного приоткрыл его. В лицо тут же ударил морозный свежий воздух, который хоть немного отрезвлял разум и приводил мысли в порядок. Головная боль исчезала на глазах, словно ускользала в небольшую скважину между окнами. Снегопад кружил невероятный: хлопья сыпались большие, пушистые и в мгновение ока застилали землю. С белым покрывалом земля выглядела гораздо красивее. Определено. Природа — лучший художник и творец. С ней никому не сравниться.       — О чем задумался? — на мое плечо резко упала тяжелая рука, а от неожиданности я дернулся так, что оставшийся полчашки кофе оказался на моей белой рубашке.       — Да твою мать! — я быстро развернулся и расставил руки по сторонам, оглянув сначала Руслана, а потом и свою испачканную одежду. Наличие в моем нецензурном лексиконе одного из самых близких родственников меня не смущало и было даже к месту. Так как выражало всю суть сегодняшних происшествий.       — Ты чего такой дерганный? — усмехнулся Руслик, но был прав. Скоро я стану шугаться собственной тени. Мне необходим отдых.       — Можно было не так неожиданно?! — ловко решил перекинуть всю вину на друга.       — Не горячо? — заботливо поинтересовался парень, ткнув пальцем на темное пятно.       — Черт! — процедил сквозь зубы. Пока он не сказал об этом, я ничего не чувствовал, а сейчас действительно сильно запекло в зоне живота. Не мой день! Точно не мой!       Я поставил пустую кружку на стол и двумя пальцами отлепил мокрые горячие края рубашки от тела — это нужно было сделать раньше.       — Ты что хотел? — уже более спокойно спросил я, вытирая салфетками остатки кофе с пола.       — Мне звонили по поводу документов, сказали, что почти все готово. Им нужна предоплата, — неоднозначная новость. В разряд плохих или хороших ее отнести нельзя.       — Сколько?       — Пока тридцать тысяч, — не так и много. Я достал портмоне и вручил парню наличку.       — К какой сумме мне готовиться? — все-таки резервы у меня не бесконечные. И если растраты будут очень частыми, то придется впасть в зимнюю спячку и облизывать лапу, ведь денег не останется даже на пропитание.       — В зависимости от результата. Будем договариваться по факту. Я думаю еще не меньше пятидесяти, — жаль, что я их не печатаю. Жил бы сейчас где-нибудь на теплом и уютном острове, поедая безграничные запасы фруктов, и ни о чем не думал.       — Информация в наше время дороже золота.       — Так было всегда, дружище.       На сегодняшний вечер — семь часов — запланирована встреча с Алексом и Максимом. Отчего-то у меня складывалось впечатление, что я могу не успеть к положенному времени. Может, было бы и лучше, опоздай я и не явись. Слишком много всего произошло за сегодня. Но дружеские узы куда важнее, чем неблагоприятный день и безграничная усталость.       — Скажи, шеф еще у себя? — спросил у друга, заглядывая на часы.       — Уже нет. Зачем он тебе, хочешь еще получить? — усмехнулся Руслан, хотя сам не меньше меня получил.       — С меня на сегодня было достаточно, — я накинул пиджак и прихватил кое-какие бумаги. При наличии свободного времени займусь ими. — Ладно, друг. Мне нужно бежать. Будет информация — звони. Я на связи.       Он успел лишь открыть рот, но я спешно вылетел из кабинета. Я действительно опаздывал, уж прости. Еще нужно сменить запачканную одежду, как же все не вовремя. Ужасный день. Благо, он подходил к своему финалу, но только лишь по времени.       Пока снимал ботинки, ощутил, будто сегодня совершал забег на неприлично длинную дистанцию: ноги болезненно гудели, а голова неприятно заныла, снова. Я надеялся хотя бы от этого избавиться, но нет. Кое-как, в разброс, покидав вещи на входе, волоча за собой ноги, я забрел в комнату. Павел был дома, но снова играть с ним в прятки у меня совсем не было времени и желания. Ничего хуже сегодня произойти уже не могло.       — Привет, ты рано, — поздоровался парень, в развалку лежавший на моей кровати. Хоть кто-то из нас отдыхает.       — Всего на полчаса раньше, — даже эти полчаса могли бы быть рискованными, будь шеф на рабочем месте.       Я присел на кровать, стараясь оглядеть радиус пятна, которое неуклюже виднелось на белоснежной рубашке. Дальнейшей эксплуатации она не подлежит. Я устало потер глаза и сидел изнеможенный, не в силах снять грязную одежду.       — Устал? — встревоженно спросил Павел, с беспокойством глядя на меня. Наверно, я выгляжу так же плохо, как и чувствую себя.       — Не то слово, — парень шустро слез кровати и встал около меня. Я изо всех сил поднял голову, чтобы взглянуть на соседа. — Сегодня был явно не мой день.       — Да, я вижу, — слегка улыбнулся Паша, потянув за грязный край рубашки. Он подошел так близко, что мой взгляд уперся ему прямо в грудную клетку. По моим наблюдениям, черный цвет не олицетворяет ничего хорошего. На нем была теплая байка с капюшоном вышеуказанного оттенка, к ним прилагались спортивные штаны такого же отвратительного цвета.       Сейчас я был готов беситься по любому поводу. И это еще не самый мизерный и незначительный из них. Павел стоял между моих разведенных ног и пытался что-то разглядеть в моих глазах. Я думаю, их темно-синий тон не изменился. Что он пытается там найти? Ох уж эти его странности. Однако легкая улыбка парня каким-то странным чудодейственным образом снимала с меня усталость, а приятный запах, исходивший от него, постепенно успокаивал разбушевавшиеся нервы, а вскоре и вовсе полностью их обуздал. Наверно, он недавно был в душе, слишком уж сильно ощущался сладковатый аромат. Я давно позабыл, как это, ощущать присутствие родного тепла. Именно этим словом я мог описать то, что излучал Павел, стоя от меня на чрезмерно близком расстоянии.       — Я помогу, — тихо прошептал Павел, развязывая мой повседневный черный галстук. Не так уж и легко это сделать, парень.       — Не стоит, я сам, — я тут же выразил сопротивление и перехватил его ладонь. Возможно, кожа его казалась приятно горячей из-за контраста уличного холода и пребывания парня дома.       — Все в порядке, расслабься, — скинув мою тяжелую руку со своей, он продолжил неоднозначные действия. С какого-то момента я начал привыкать к его бережному отношению ко мне.       Все происходило медленно и осторожно, каждое движение его рук, как и мимолетные мурашки, я чувствовал всем телом. Я ни на секунду не отрывал взгляд от его сосредоточенного лица, а он лишь иногда ловил мой взгляд. Он выглядел так, словно занят серьезным делом, и не дай Бог ему помешают. Было сложно сопротивляться, и не только сегодня, это происходило постоянно. Говоря по правде, совсем не было сил. Мне в какой-то степени льстило такое отношение, и я с охотой принимал его и наслаждался. Постороннее внимание еще никому не вредило. Особенно человеку, который растратил за сегодня практически весь запас дневной энергии и готов повалиться с ног в любой момент.       Когда с галстуком было покончено, он тут же принялся освобождать меня от рубашки. Так же аккуратно и немного настороженно расстегивал каждую пуговицу, попутно наблюдая за моей реакцией. Ждал ли он, что я остановлю его? Но нет, этого не произошло. Чем дальше, тем больше во мне разгорался нешуточный интерес к его действиям. Павел, не испытывая стеснения и страха, всегда переходил черту в наших отношениях. Когда он сокращал дистанцию между нами, я чувствовал, что не безразличен ему. Даже несмотря на то, что он когда-то заверил меня в обратном. Мне не было противно, его отношение меня не отпугивало. Бездействие с моей стороны — вот что действительно пугало.       — Тима, ты ничего не чувствуешь? — его вопрос немного привел меня в чувство и неожиданностью поставил меня в тупик. Что я могу чувствовать, кроме бесконечной усталости и апатии?       — Я.. я.. не знаю... — его лицо находилось так близко к моему, а разум был словно под гипнозом. Мне не удавалось логически связать между собой несколько простых слов. Видимо, мозг начинал сбоить.       — У тебя ожог, — не отрывая от меня взгляда, он прикоснулся пальцем к моему животу.       Именно это место обжег кофе. Всю боль я почувствовал именно сейчас, когда Павел сильно нажал на покраснение на моем теле.       — Т-с-с, это больно. Полегче, — чем сильнее была боль, тем яснее становилось мое сознание. Неужели именно это я должен постоянно испытывать, чтобы мыслить здраво?       Я посмотрел вниз, на значительную зону другого, более красного цвета. Это, конечно, не смертельно, но достойно моего внимания. Я знал, что аптечка, благодаря Сонечке, снабжена большим количеством лекарств, поэтому страха умереть от обычной головной боли или же от потери крови не возникало. Я мог вылечить лекарствами все существующие в мире болезни, которые, конечно, поддаются лечению. И если вдруг когда-нибудь наступит темный период, и у меня закончатся запасы еды, я смогу какое-то время прожить на самых разных цвета и размера пилюлях. Пока я рылся в аптечке размером с моего соседа, последний все также оставался стоять на месте.       — Как ты этого сам не заметил? — с издевкой спросил парень, выхватывая из моих дрожащий рук мазь, найденную с большим трудом. Надеюсь, что я правильно запомнил название. В противном случае, это окажется мазь от боли в спине, и нужного результата она не даст. Придется и дальше выносить страдания.       — Это не так и страшно, чтобы обращать внимание. Может, отдашь? — я протянул руку в надежде, что парень вернет тюбик с лекарством. Но не в его характере идти мне на уступки. Упрямый баран.       — Нет, — кто бы сомневался. Павел подтолкнул меня назад, и я снова с не охотой уселся на кровать. — Хочу попрактиковаться, — надеюсь, не в экзекуции над телом взрослого страдающего дяденьки. Слишком уж я накручиваю сам себя.       Моя рубашка была полностью расстегнута, благодаря стараниям парня. Направил бы он свой талант в другое русло. Затем он неожиданно стал на колени и, выдавив немного мази, принялся массирующими движениями наносить на красное пятно. Для этого не обязательно было принимать такую пикантную позу.       Ожог охватывал нижнюю левую часть живота, немного уходя в бок. Угораздило же меня. Прохладная консистенция помогала расслабиться. Однако общая картина происходящего напрягала до жути, но я старался не подавать виду. Черт возьми, каким же способом ему каждый раз удавалось преломлять мое сопротивление. Его поступки, слова, обычный непринужденный взгляд действуют на мое тело и сознание, как спазмолитик. А иногда и вовсе его парализуют.       И в данной ситуации, видя, как он, стоя передо мной на коленях, аккуратно водит тонким пальцем по моему телу, словно рисует картину, я должен среагировать немедля, но не в силах. Могу лишь наблюдать и не делать резких движений. Чувствую себя ланью, которая пытается не попасться в поле зрения охотника. Но ведь по всем признакам охотником должен быть я. Не тут-то было. Павел старался делать все методично и в тоже время не избавляя меня от болезненных ощущений полностью. Будто специально не давал мне зависнуть в мыслях.       — Лучше? — Его голос был очень тихий или просто я был не сосредоточен.       Вопрос был прост и ясен, но мой ответ застрял на полпути в горле. Его образ показался мне теплым и мягким. И только этот настырный и высокомерный взгляд совсем не соответствовал ему.       — Можно сказать и так, — но так совсем не можно было сказать.       Я не понимал, лучше мне или хуже, но место ожога совсем перестал чувствовать. Словно его никогда и не было.       — Ладно. Мне пора собираться, — я быстро очухался и встал с кровати, обойдя парня стороной.       Я взял первые попавшиеся вещи, на тщательный выбор времени не осталось. В руки попался классический набор для отдыха в приятной компании.       — Куда ты? — Павел уже сидел на кровати и наблюдал за моими метаниями.       — Встреча с друзьями. Неформальная, — я сменил надоедливые брюки на джинсы. Их доводилось надевать нечасто. Работа требует соответствия со статусом и занимает большую часть моей жизни. Поэтому шанс перевоплощаться предоставлялся не так часто, как хотелось бы.       — Тебя ждать? — Парень подошел ко мне и оглядел мой обыденной образ.       — Нет. Я буду очень поздно. — Скоро уже должен был заехать Алекс. За руль я садиться не собирался. Хорошее времяпрепровождение априори не обходится без алкоголя. Видимо, кому-то из двух парней на сегодня выпала незавидная участь сопровождать всех пьяных и беспомощных по другим барам и домам.       И пусть у меня оставалось немного времени, но задерживаться дома я не хотел. Попрощавшись с парнем, я решил провести оставшееся время на морозе. И о чем я только думал? Слишком уж холодно, ненавижу холод. Я стоял у парадной, дожидаясь друга, попутно глядя в угасающие окна квартиры. Этот мальчишка настолько странный, что с каждым разом возбуждает мой интерес все больше. Надеюсь, мое любопытство не заведет меня в непроходимые дебри проблем.       И да, его усилия оказались тщетны, место ожога, тем не менее пульсировало от легкой боли.       Наверное, я все же умудрился перепутать мазь?