Сам себе дядя

      После памятной прогулки время снова продолжило свой стремительный бег. Гарри Поттер не забыл про то чувство слабости перед жутким магом и изо всех сил налёг на различные заклинания боевого назначения. Он выискивал различные вариации магических плетений, которые не получили обширного распространения в магической практике из-за ряда различных причин, которые, впрочем ничуть не сказывались на эффективности данных заклятий. Поттер надеялся применением малоизвестных плетений застать противника врасплох, ведь пока его резерв слишком мал, чтобы тягаться в прямом бою с серьёзным противником. Впрочем, слишком сильно он не обольщался: в ближайшее время он не сможет ничего противопоставить взрослому магу, несмотря на все свои тренировки. Однако он не отчаивался, ведь до конца учебного года осталось совсем немного и он надеялся, что в ближайшее время ни он, ни кузен, ни в какие опасные ситуации попадать не будут.       Дадли, кстати, после возвращения, повинился перед кузеном, сказал, что сам не знает, что на него нашло в ту ночь: его как будто что-то тянуло вперёд. Поттеру очень не понравились подобные откровения кузена: он и сам вспомнил, как со спокойным лицом каждую ночь шёл к злополучному зеркалу и в его голове начали зарождаться нехорошие подозрения. Он проверил свои амулеты от ментального вмешательства, а так же артефакты Дадли, однако ничего не нашёл. Впрочем, подобное не было показателем, так как за долгое время ведения бизнеса в Великобритании, бывший Вернон уяснил одно: не бывает такой системы, которую невозможно незаметно взломать. Поэтому он посоветовал кузену быть аккуратнее, а сам помимо различных книг по заклятьям, увеличил время занятия окклюменцией.       Бывший Вернон буквально вбивал в себя новые знания, доводя определённые связки заклинаний, показавшиеся ему эффективными, на уровень рефлексов. Поттер тратил на дополнительные занятия столько времени, что заметно сдал по некоторым предметам: например по трансфигурации, которая несмотря на все старания, получалась у него из рук вон плохо. А так как он перестал часами повторять одни и те же превращения, доводя их до идеала, это быстро сказалось на результате. Даже профессор Макгонагалл сделала ему замечание, что у него стали хуже получаться превращения. Однако Поттера подобное почти не волновало: он поставил себе цель, и он добьётся её. Ну а то, что он получит за экзамен не «превосходно», а «выше ожидаемого»… Это же в конце концов не СОВ и тем более не ЖАБА, чтобы из-за этого переживать.       Очень сильно порадовал Поттера его кузен Дадли, который после памятного похода перестал заниматься поисками проблем и с головой ушёл в эксперименты. По крайней мере, больше он не пытался пробраться вместе с близнецами на третий этаж и не искал информацию про церберов и других магических стражей. Вместо этого он стал уделять больше внимания книгам по зельеварению, в которых описывались редкие ингредиенты и реакции с ними. Похоже, что кузен решил-таки реализовать свою заветную мечту: создать какое-нибудь очень крутое зелье, запатентовать его и прославиться. (Да, Дадли не зря попал на Слизерин и помимо желания заработать как можно больше денег, Дурсль младший очень хотел прославиться, причём желательно в магическом мире). Это ещё больше разнообразило товары, которые поставляло их совместное с близнецами предприятие.       Несмотря на предыдущий провал с расследованием по троллю, Поттер попробовал отыскать таинственного нападающего на единорогов: всё же преступник был явно ранен кентаврами. Однако, ожидаемо его расследование, к которому он привлёк кузена, близнецов и Сьюзан (как племянницу главы ДМП и самую сведущую из них в магическом сыске), ничего не дало. Нападающий как сквозь землю провалился, а определённые подозрения, которые вызывал у Поттера профессор Квирелл, к делу не пришьёшь. Нет, данный преподаватель всё так же заикался и носил тюрбан с жутким запахом чеснока, вот только боль в шраме в его присутствии уж слишком сильно походила на то, что он почувствовал в лесу. А в подобные совпадения Гарри не верил. Поттер подговорил близнецов, чтобы они в Большом зале публично сдёрнули с профессора тюрбан, представив всё это как очередную шутку. Идея Уизли очень понравилась, однако у них ничего не вышло. Профессор достойно защитил свою странную конструкцию на голове и, несмотря на все ухищрения близнецов, она так и осталась на своём законном месте (на затылке Квирелла). Расспросы Хагрида показали, что никто из Министерства и преподавательского состава Хогвартса, нападающего не искал, всё представили как нападение на учеников дикого зверя в Запретном лесу во время сбора ингредиентов. В общем, им оставалось только лишь следить за преподавателем и надеяться, что они слишком мелкие сошки, чтобы тот обратил на них своё пристальное внимание.       Напрягло Поттера так же приглашение на чай от директора школы, которое последовало после той прогулки. Естественно Гарри не стал отказываться и послушно явился в назначенное время. Назвав странный пароль:       – Лимонный козинак, – Поттер прошёл внутрь.       Кабинет по своему виду походил не на комнату где принимает посетителей руководитель элитного учебного заведения, а скорее на лабораторию сумасшедшего учёного, который занимается исследованиями всего подряд. Всё вокруг тренькало, бумкало, и издавало другие странные звуки. Непонятные приспособления постоянно двигались, перемещались и создавали постоянное мельтешение, которое (очередное неприятное совпадение), серьёзно мешало сосредоточиться. Поттер постарался выбросить лишние мысли из головы и, как советовали учебники по окклюменции, сконцентрироваться на чём-то одном. К счастью в кабинете был феникс, который сильно выбивался из остальной обстановки кабинета, так что на нём Гарри и решил сосредоточить своё внимание. Он аккуратно подошёл к жёрдочке, внимательно глядя в умные глаза волшебной птицы.       – Гарри, мальчик мой, здравствуй, – услышал он голос директора из-за стены, – подожди меня чуть-чуть, я как раз заканчиваю заваривать чай…       Вскоре из-за одного из шкафов показалась высокая фигура директора, за которым величественно плыл поднос с чайником и парой чашек.       – О, я вижу ты уже познакомился с Фоуксом? – Дамблдор подошёл к фениксу и ласково погладил птицу по голове, – удивительные создания эти фениксы, – как бы между делом размышлял он, пока поднос сам собой встал на стол, и в чашки полился горячий чай с мятным запахом. – Очень умные и верные создания. Когда приходит их срок, они сгорают в пламени, чтобы восстать вновь из пепла… Этим они очень напоминают мне людей, Гарри, – его взгляд из-под очков половинок загадочно блеснул, – пока они юны, они бросаются вперёд, пытаются что-то изменить, а потом перегорают, столкнувшись с обыденностью и чёрствостью, чтобы на их место пришли очередные неравнодушные… Впрочем, о чём это я… Подобные рассуждения слишком сложны для юного ума (с этим Поттер готов был поспорить, однако благоразумно промолчал), дети должны жить и радоваться жизни и юности. Так я считаю, и надеюсь, что большинство волшебников думают так же, – Дамблдор присел на стул и отхлебнул из своей чашки, – присаживайся, Гарри, угощайся.       Поттер аккуратно присел и осторожно отхлебнул небольшой глоток (определители зелий молчали, поэтому он решил воспользоваться гостеприимством директора). Чай был великолепен, о чём он без сомнений и сообщил Дамблдору.       – Рад, что тебе понравилось, Гарри, – добродушно улыбнулся старик, – лимонную дольку?       После секундного колебания Поттер взял предложенную сладость. Вкус был интересным и явно прекрасно сочетался с чаем, похоже, директор потратил немало времени, чтобы подобрать подобное прекрасное сочетание.       – Да, это заняло у меня почти двадцать лет, – добродушно усмехнулся старик, – естественно я не всё это время подбирал чай к моей любимой сладости, это скорее безобидное хобби, чтобы отвлечься и расслабиться.       – Директор Дамблдор, – решил форсировать события Поттер: всё же ситуация была непонятная, а глава школы похоже мог разговаривать о чае и сладостях часами, так что Гарри решил не тратить свои нервы и побыстрее выяснить зачем его вызвали на приватную беседу, – у вас конечно очень вкусный чай, но у меня много уроков… у меня плохо получается трансфигурация… Да и у вас наверняка есть очень много различных срочных дел, которые намного более важные, чем общение с обычным студентом…       – Ты необычный студент, Гарри, – голос профессора стал серьёзным, – и ты всегда можешь обратиться ко мне за советом… Впрочем ты прав, у меня и в самом деле накопилось много различных дел. Вот только я всё же директор школы и мимо моего внимания не ускользнул тот факт, что случай в лесу серьёзно повлиял на тебя. Так что я как директор школы хотел узнать у тебя: что же там, по твоему мнению, произошло и всё ли с тобой в порядке. И да, не стоит всё время упоминать мою должность, для тебя Гарри я профессор Дамблдор, ну или просто профессор.       – Со мной всё хорошо, ди… профессор, – медленно сказал Поттер, тщательно обдумывая слова, – просто в тот момент я почувствовал, что слишком слаб и, несмотря на всё моё старание, любой взрослый маг способен сотворить со мной и кузеном всё что пожелает…       – Ты немного не прав, Гарри, – Дамблдор задумчиво отхлебнул чай, – тот, кого вы с Дадли встретили в лесу не обычный маг. Это был очень сильный противник даже для группы авроров, не говоря уже о первокурсниках. То, что вы смогли продержаться до прибытия кентавров уже показатель вашего мастерства.       – Он просто не принимал нас всерьёз, профессор, – печально сказал Поттер, – даже палочку не стал доставать.       – Многие маги недооценивают окружающих, – Дамблдор хитро блеснул очками половинками, – уверен, что большинство взрослых магов так же не придали бы большого внимания первокурсникам. К тому же покой обычных магов хорошо охраняется министерскими аврорами, их, конечно, не так уж и много, и они не могут смотреть за всем, однако большинство магических и магловских поселений они прекрасно контролируют. Со времён бесчинства Воландеморта, – профессор проследил за лицом Поттера и, не заметив никакой реакции на анаграмму, продолжил, – в пределах магловских и магических поселений не было ни одного нападения на магов, как взрослых, так и юных. Некоторые волшебники, конечно же, продолжают «шутить» над обычными людьми, вот только в основном они ограничиваются безобидными заклинаниями вроде Конфудуса. Так что ты можешь ничего не опасаться на каникулах Гарри и смело убирать волшебную палочку в сундук: всё равно из-за запрета она тебе не понадобится.       – Но профессор, тот волшебник, в Запретном лесу… Он охотится на единорогов около Хогвартса…– решил приоткрыть карты Поттер, – мне кажется это кто-то из преподавательского состава или жителей Хогсмита, – добавил он быстро, увидев, как помрачнело лицо директора при упоминании о возможном преступнике в его вотчине.       – Всё не так просто, Гарри, – профессор взмахом руки призвал чайник, который наполнил опустевшие чашки, – это может быть любой маг, ведь именно в Запретном лесу самая большая популяция диких единорогов в волшебной Британии. И самая слабоохраняемая. Как я уже говорил, авроры не могут уследить за всем, а Запретный лес огромен. Поймать преступника на такой территории почти невозможно. Так что ты зря плохо думаешь о местных жителях и тем более преподавателях Хогвартса, – последнюю часть предложения Дамблдор выделил интонацией. – Тот маг мог быть как местным, так и жить за сотни миль от Запретного леса. Он вообще может оказаться иностранцем, который решил поохотиться на единорогов подальше от дома в другом государстве. Или… – взгляд Дамблдора стал очень цепким, – ты что-то почувствовал в момент встречи с тем магом?       – Видите ли профессор, – Поттер раздумывал что стоит сказать, ведь стало понятно зачем директор позвал его, минуя кузена, – когда я увидел того мага у меня заболел шрам… – Поттер решил не скрывать подобное, всё же он подходил с проблемой боли в шраме к мадам Помфри. Так что при желании директор без труда узнает об этом факте, просто расспросив медиковедьму.       – Он часто болит? – быстро перебил Поттера Дамблдор всё так же пристально глядя в его глаза, – может быть, он беспокоит тебя по ночам? Тебе снятся странные сны?       – Нет, профессор мне не снятся странные сны, да и по ночам шрам меня не сильно беспокоит. Он очень сильно болел в прошлом году до рождества, а после стал почти не заметен. Он начинает меня беспокоить в основном на занятиях ЗОТИ, или в присутствии профессора Квирелла, – после этих слов Дамблдор откинулся на спинку стула и с задумчивым видом отхлебнул чаю. – Эм, профессор, – окликнул Поттер старика, видя, что тот ушёл в себя, – с вами всё в порядке?       – А, что? – очнулся от своих мыслей Дамблдор, – да, конечно, мальчик мой, я просто задумался. Ты знаешь, в моём возрасте такое иногда случается: мысли уходят куда-то в сторону… К тому же я вспомнил об одном очень важном деле…       – Эм, профессор, около того мага мой шрам болел почти так же, как в присутствии профессора Квирелла…       – Не волнуйся, мальчик мой, я уверен, что тебе просто показалось, – профессор явно был где-то в другом месте, – ты прости меня, старика, я совсем тебя заболтал, а у тебя наверняка есть важные дела… Да и мне срочно нужно в Виземгамот… Было приятно с тобой пообщаться…       Поттер прекрасно понимал намёки, особенно настолько жирные, поэтому он, одним глотком допил чай, взял парочку лимонных мармеладок и, поблагодарив директора за всё, покинул кабинет. Естественно трансфигурацией он заниматься не стал, а просто пошёл в свою спальню, где опустившись на кровать, стал размышлять о произошедшем разговоре.       Мысли получались нерадостные: Дамблдор явно знает о том, что с Квиреллом что-то не в порядке. Более того он точно в курсе того что у него болит шрам и он как минимум догадывается о том из-за чего происходит подобное. То, что профессор узнал из их диалога, явно выбило его из колеи, вот только непонятно: устроило ли директора то, что он узнал или нет. К тому же, Дамблдор точно не собирался ничего сообщать самому Поттеру, что последнему естественно не понравилось. Вот только сделать он сейчас ничего не мог: пока он всего лишь несовершеннолетний первокурсник с пусть и довольно обширными знаниями для своего возраста, которые, впрочем, против серьёзного противника бесполезны. Проверено на тролле и Квирелле (после разговора с Дамблдором, Поттер убедился, что неизвестный охотник на единорогов – это профессор ЗОТИ). Так что пока стоит просто наблюдать, набираться знаний, ну и стараться держаться подальше от всяких сомнительных авантюр, хитромудрых директоров и криминальных профессоров.       Несмотря на все опасения Поттера, никаких последствий того разговора не было. Он естественно переговорил с кузеном, Сьюзан и Уизли и убедил их держаться подальше от профессора Квирелла. Впрочем, тот как не обращал на их компанию особого внимания, так и продолжал это делать дальше. Учёба шла своим чередом. Неожиданно наступила пора экзаменов, которые для Поттера и его кузена пролетели легко и непринуждённо. Да что уж там, если даже на практике по трансфигурации у Поттера получилось идеальная табакерка, и он даже удостоился похвалы профессора Макгонагалл.       Остальные экзамены также не вызвали особых затруднений: на зельеварении профессор Снейп дал ему, Дадли и ещё нескольким преуспевающим в его предмете студентам более трудное задание, чем остальным. Поттер без труда ответил на теоретические вопросы и сварил прекрасный образец зелья для второго курса, который не стыдно включать в домашнюю аптечку.       Травология так же не вызвала у Поттера трудностей, так как их декан была женщиной добродушной и дала не самое трудное задание на экзамен. Копаться же в земле, Поттер хоть и не очень любил, но умел, поэтому без труда выполнил всё в точности, как требовала профессор.       Чары так же не вызвали особых трудностей. Единственное, что не понравилось герою магического мира: само задание. Поттер просто не понимал: зачем кому-то заставлять плясать ананас? Ведь с помощью магии можно сделать многое. А пляшущий ананас – последнее, что может пригодиться ему в жизни. Впрочем, подобные мысли не помешали ему с блеском справиться с поставленной задачей.       Астрономия для Поттера и вовсе показалась лёгкой прогулкой, так как благодаря окклюменции его память позволяла запоминать звёздное небо чуть ли не с первого взгляда, а расчёты новых составов с кузеном, которые они выполняли в том числе с учётом астрономии, были намного сложнее экзаменационного задания.       ЗОТИ, конечно же, вызывало у Поттера определённые опасения, однако профессор Квирелл никак не выделял его во время экзамена, задания были стандартные, а к боли в шраме Поттер уже привык.             Таким образом Поттер сам того не заметив сдал все экзамены и сейчас пропадал в библиотеке, ожидая когда наконец их отправят обратно по домам.       Со дня сдачи последнего экзамена прошло всего два дня, Поттеру оставалось прождать ещё пять дней до Хогвартс Экспресса… (Уехать раньше теоретически было возможно, но учеников традиционно везли из школы всех вместе, а так как пятый и седьмой курсы сдавали СОВ и ЖАБА, все остальные вынуждены были их ждать.) Поттер увлёкся очередной книгой по рунам: так как колдовать палочкой в каникулы им нельзя (после слов Дамблдора Гарри решил последовать подобному правилу, ведь, похоже, директор за ним приглядывает), он решил летом перейти к изучению рун. Так как рунные цепочки прекрасно работают и без концентратора, к тому же Министерству их очень трудно засечь. Так что он не сразу заметил, как нагрелся тревожный амулет, по которому они с Дадли договорились отправлять друг другу важные и срочные новости. Поттер опустил взгляд на тонкий браслет и вчитался в сообщение.       – Квирелл, 3 этаж, – гласила надпись.