***
Выйдя из портала, Морти начал пугливо оглядываться. Он не совсем понимал, чего ждать от вселенной, где персонажи сказок реальны. Но увиденная картина завораживала. Не было пукающих задниц или опасных пришельцев. Они телепортировались недалеко от города. Город был ограждён высокими каменными стенами, увитыми плющом. Из-за стен можно было увидеть шпили высоких зданий. В город вела дорога из жёлтого кирпича, заканчивалась она огромными железными воротами. Морти удивлённо крутил головой, идя следом за Риком, который уже был на пути в город. Морти подумал, что уж это путешествие точно не принесёт никаких проблем. Выглядело всё хоть и крайне банально, но вполне мирно и спокойно. Когда Рик и Морти подошли к воротам, раздался громкий голос стражника: — Кто идёт? Из какой вы сказки? С какой целью вы посещаете город? — Стражник выглядел крупным, и Морти даже показалось, что из-под лат торчит серая шерсть. — Я Гендальф Белый, а со м-мной хоббит. Мы хотим купить пару вещей, — рыгая, промямлил Рик и показал какие-то мятые бумажки. Некоторое время стражник внимательно изучал, как догадался Морти, поддельные документы. Морти казалось, что он их нюхает и даже, возможно, слегка лизнул. Но стражник махнул огромной ручищей (лапой?), и двери города, задрожав, с грохотом поднялись. В городе было волшебно. В прямом смысле этого слова. Людей Морти заметил совсем немного. По улицам ходили гномы, эльфы, говорящие животные. Кого-то Морти вообще не узнавал. Высокие здания оказались не просто зданиями — дворцами. Их было больше, чем обыкновенных домов. Морти вздохнул, завидуя тому, как богато живёт население. Пройдя несколько кварталов, они вышли на главную площадь. Посередине площади находился огромный фонтан в виде фигуры трёх принцесс. У одной вода лилась из позолоченной лампы, у второй — из носика чайника, а у третьей — из хрустальной туфельки. Площадь также играла роль рынка. Она была заставлена прилавками с самым разнообразным товаром: непонятная, хоть и симпатичная на вид, еда; остроконечные колпаки, посохи и хрустальные шары. Зазывалы тянули кричалки, в которых рекламировали бои орков против медведей. Толпа была огромной, поэтому вскоре Морти потерял Рика из вида, но не сильно расстроился, так как перед входом Рик всунул ему мешочек с монетами. Морти решил купить какой-нибудь волшебный артефакт, а может, и любовное зелье, чтобы влюбить в себя Джессику, которая всё ещё не отвечала взаимностью. Несмотря на все попытки Морти, протиснуться к интересным прилавкам ему не удавалось. Толпа не хотела расступаться, она отталкивала его всё дальше и дальше от центральных рядов, наступала на ноги и сводила с ума своим шумом. В итоге Морти, весь измятый и потрёпанный, оказался где-то на краю площади. Вздохнув, он поплёлся к одинокой лавчонке, возле которой не было ни людей, ни волшебных существ. Вывеска гласила, что тут продаются самые удивительные заколдованные вещи. Морти пожал худыми плечами и зашёл.***
Понять, врёт ли вывеска или нет, Морти не смог, так как совершенно не разбирался в волшебных штуках. Но место его заинтересовало. Всё выглядело чертовски старинным: по крайней мере, на всём был толстый слой пыли, поэтому Морти и сделал такой, как ему показалось, логичный вывод. Пару минут глаза привыкали к полумраку, после чего Морти сделал пару несмелых шагов вперёд. Половицы заскрипели так, что Морти испугался и застыл на месте. Подумав, он решил, что всё можно осмотреть, не сходя с места. Он стал вертеть головой и заметил большую картину, почти полностью затянутую паутиной. Картина не висела на стене, а была приставлена к столу, поэтому Морти пришлось слегка наклониться, чтобы разглядеть её внимательнее. Убрав рукой нити паутины, он увидел изображение безобразного старика. По сравнению с ним Рик был просто моделькой восемнадцати лет. От картины у Морти даже чуть-чуть вспотели ладошки: настолько был ужасен этот серьёзный на вид старикашка. Лицо его было покрыто тёмными, как будто уже трупными пятнами, и Морти задумался, не могли ли его нарисовать уже после смерти. Или после того, как он умер, его закопали, а через две недели откопали и решили нарисовать портрет. Морти уже хотел отвернуться, но его взгляд последний раз скользнул по изображённому лицу, и он увидел, что старикан ухмыляется беззубым полусгнившим ртом, а по подбородку вязкой жижей стекает слюна. Морти испугался даже не выражения лица: почти так выглядел Рик во время похмелья. Но Морти был уверен, что губы старика до этого были сжаты в строгую нитку. От неожиданности Морти сделал шаг назад, половицы вновь заскрипели, и уже не контролируя себя, Морти взмахнул рукой. Послышался звук разбитого стекла. Обернувшись, Морти увидел возле ног осколки зеркала, а чуть подальше рамку, которую, наверное, не чистили лет двести, потому что даже не было понятно, из какого материала она сделана. Морти порадовался, что его не порезало: он не выносил вида крови, хоть и из-за путешествий с дедом нередко её видел. Эти детали Морти отметил как в тумане, потому что сейчас его мысли вертелись около картины. А потом он услышал голос, и Морти понял, что с ним говорит картина: голос был дребезжащим, напоминавший чем-то клёкот курицы. Именно такой голос должен быть у этого жуткого старикашки. Медленно обернувшись, он увидел перед собой старушку. Вполне себе безобидную, банальную старушку в платочке, улыбающейся во весь рот, с яблочком в руке. Морти облегчено вздохнул, понимая две важные вещи: во-первых, ухмылка на портрете наверняка померещилась. Во-вторых, голос исходил явно из бабульки. Старушка появилась нормальным способом, выйдя из двери, которую он просто до этого не заметил из-за темноты. То есть опасаться было нечего. Тут он вспомнил про разбитое зеркало и, заикаясь, затараторил: — П-прощу прощения, мэм, мне пок-к-казалось, что картина, типа, знаете, а ещё тут так т-темно, а он улыбался, и я-я… — Старушка остановила поток слов взмахом свободной руки. — Ох, нишо страшного, миленький мой, эта картина всего-то лишь слегка анимированная репродукция, так, для особых ценителей. Но вот за зеркало разбитое тебе придётся плату нести, — слегка шамкая, произнесла она. — Да-да, у меня есть деньги, сколько? — Морти внезапно захотелось скорее убраться отсюда. От присутствия старушки, которая ещё минуту назад казалась вполне милой, стало как-то зябко и чертовски неуютно. — Не железками своими ты цену отдашь, — её голос на миг стал как будто громче, заполнив всю лавочку так, словно его можно потрогать или попробовать на вкус. Морти понял, что он начал сходить с ума: он чувствовал, что голос обволакивает его, лапает за уши, глаза и мозг. Но внезапно ощущение пропало, а старушка вполне обыкновенным тоном предложила ему яблочко. Морти мотнул головой и неуверенно начал пятиться к выходу. Через несколько секунд он упёрся во что-то твёрдое и с облегчением понял, что это выход.***
Даже не выйдя, а выбежав из странной лавки, Морти с наслаждением втянул свежего воздуха. Он и не обратил внимания, как душно было в помещении. Настроение должно было подняться, ведь он был в сказочном городе и у него всё ещё были деньги. Но на душе было как-то мерзко. Морти решил, что ему не сдались никакие артефакты и лучше он поищет Рика, может быть, у Белоснежки есть симпатичные подруги. Рика он нашёл через полчаса, зайдя в первый попавшийся бар под названием «Горшочек, вари». Рик сидел в окружении вроде как эльфиек, только были они какими-то страшными: потрёпанные, больше похожие на шлюх, а не на представителей самой прекрасной расы. Морти подсел к Рику, и так незаметно просидел минут десять, пока дед не обратил внимания на его появление: — Ч-чёрт, Морти, где ты был? — Вопрос звучал так, как будто Рику было полностью плевать на ответ. В общем, как обычно. — В этом месте, кстати, варят неплохой самогон и, кажется, какие-то наркотики, я ещё до них не добрался, но обязательно возьму тебе попробовать, М-морти, — Рик рыгнул. — А знаешь что, Рик? — Внезапно Морти охватила непонятная злость. — Пошёл-ка ты нахуй. — Сам иди, Морти. Я тебе тут охуенную жизнь показываю, а ты не ценишь мои старания, — Рик раздражённо пожал плечами. — Нет, это ты меня не ценишь, Рик! Тебе настолько плевать на меня, что попроси Белоснежка за секс с ней отдать меня восьмым гномом, ты бы согласился! Даже если бы ты знал, что эти гномы — извращенцы-педофилы! Ты ломаешь мою жизнь, ломаешь мою психику, мои цели и моё будущее. Ты ломаешь всё на своём пути, Рик. Если ты разрушил свою жизнь, то не мешай жить другим, окей?! — Морти чувствовал, что голос дрожит от сильных эмоций и выплёскиваемой ярости. Руки сжались в кулаки, ногти больно впивались в ладони. Сердце, вопреки состоянию, билось медленно и размерено, как будто даже слегка заторможено. Мимоходом Морти подумал, что это ненормально, но сейчас это было неважно. Он смотрел на Рика, ожидая реакции. Тот молча встал. Теперь он был выше Морти, поэтому смотрел на него сверху вниз. Его взгляд не понравился Морти. Он ждал злости, раздражения, похуизма или (надежда) капельки раскаяния. Но Рик смотрел так, будто подозревал Морти в краже бухла. Слегка прищурившись, Рик оглядел его с ног до головы, пожевал соломку, через которую посасывал алкоголь, и спросил: — Да? И какие же планы на будущее у тебя были? Закадрить Джессику? Наплодить детей-идиотов? Стать таким же неудачником, как твой отец? Кем ты станешь без меня, вонючий ты кусок дерьма? — Всё ещё слишком спокойным голосом поинтересовался Рик. — Мне насрать на Джессику, — скорее выкрикнул, чем сказал, Морти, и вдруг застыл. Он не ожидал от себя таких слов. Даже Рик с недоверием взглянул на внука. — С каких пор тебе насрать на Джессику? — Да вот с этих самых. И на тебя мне тоже насрать, мудак, — Морти уже ни о чём не думал. Ему вообще не хотелось думать. Рик бы сказал, наверное, что это наследственное от папашки, автоматически отметил Морти и нетвёрдой походкой вышел из бара.***
— М-морти, стой, блять, подожди, — Рик бежал за ним, с равнодушием отметил Морти. — Тормози! Рик поравнялся с Морти и перешёл на шаг. Отдышался. Открыл рот, чтобы заговорить, но: — Иди нахуй, Рик, — уже как мантру повторил Морти. Он заметил, что посылать Рика доставляет ему невероятное удовольствие и удивился, почему так редко делал это раньше. — Морти, у меня для тебя плохие новости. Ты что-то подцепил или тебя заменили, не знаю. Но это не ты. — Давай признаем, что ты просто не веришь, что у меня хватило духу наконец-то высказать тебе всё в лицо? Ты ведь всегда во мне сомневаешься? Считаешь меня тряпкой, да? — Морти понимал, что задаёт эти вопросы таким тоном, будто спрашивает, какой день недели. Раньше бы он уже расплакался. Интересно. — Морти, просто выслушай меня. Мне кажется, я знаю, что с тобой происходит. Это всё осколки. Ты видел сегодня какие-нибудь осколки? Окна, зеркала, да хоть разбитое стёклышко очков? — Если хорошо прислушаться, можно было даже различить нотки беспокойства в голосе Рика. Но Морти не хотелось слушать. — Рик, я не имею никакого желания общаться с тобой. — Блять, Морти, скорее всего в твой ебучий глаз попал ебучий осколок зеркала, и если мы не вытащим этот ебучий осколок зеркала, то ты превратишься в ебучую снегурочку, — Рик начинал заводиться. — А что, если я этого хочу? Хочу быть ебучей снегурочкой? Может, я хочу весь мир и коньки в придачу? — Морти и сам не сразу понял, что сказал. В голове фраза звучала единственным верным ответом, поэтому и вырвалась. Да и вслух была весьма неплоха. Но Рику она не понравилась. И хорошо. — Короче, тупой ты обмудок, мне надоело с тобой нянчиться, — Морти скептически оглянулся на деда, который немного отстал, но успел увидеть только летящий в него кулак. Успела даже мелькнуть последняя радующая мысль, что Рик всё равно идёт нахуй. А потом Морти почувствовал резкую боль и всепоглощающую тьму и холод.***
— Ч-чёрт возьми, где я? — Морти с трудом разодрал веки. Яркий белый свет ослеплял. Хотелось вернуться в такую надёжную и удобную темноту, поэтому Морти тут же закрыл глаза. Говорить тоже было сложно, губы будто покрылись какой-то коркой. А ещё холод. Ужасающий холод. Холод, от которого ноги и лицо горели пламенем, а остальных частей тела у тебя будто никогда и не существовало. Возможно, так себя чувствовали бы снеговики. От этой мысли Морти даже приоткрыл один глаз — посмотреть, вдруг вместо носа морковка? Вместо морковки Морти увидел Рика. Ну, когда он пьяный, тоже вылитый овощ. События последних… Последних чего? Часов, дней? В общем, последние события обрушились на Морти, как снег на голову. Стали появляться вопросы, а ещё куча слов извинений. Или это лишнее? С чего начать, Морти не мог придумать. Поэтому просто спросил: — Вот блин, что это за хуйня, Рик? — Нашёл Морти самый оптимальный и многофункциональный вопрос. — Короче, М-морти, всё просто — существовало зеркало, в котором всё, так скажем, отражалось в хуёвом свете. Потом это зеркало расхуячили на много осколков побольше и поменьше. Один попал тебе в глаз, и ты стал ледяным хуйлом. Я телепортировал нас к галактическому врачу, он вынул осколок, и ты стал обычным хуйлом. Слава развитию галактической медицины и современным технологиям. А то раньше такие проблемы решали слёзками любви. А так как вряд ли тебя кто-то любит, так бы ты и остался ходячей сосулькой, — Рик похлопал Морти по плечу, чего Морти, впрочем, не почувствовал. — Ещё парочку часов ты будешь мёрзнуть и не чувствовать конечностей, но это пройдёт, не ссы. Я, между прочим, тоже плохо чувствую одну свою конечность, потому что ебанутая Белоснежка прикусила мой член, видишь ли она его с яблочком спутала, пизда тупая. — Рик, а как ты так быстро понял, что со мной? — А как ты думаешь, кто создал это зеркало? — Что?! — Морти даже приподнялся, хотя и считал это секунду назад нереальным. — Да ладно, ладно, пошутил я. Я же чёртов гений, Морти, было несложно понять, что ты вляпался в какое-то дерьмо. А теперь я пойду пробовать ту наркоту из бара, через пару часов вернусь. Наверное, — и Рик вышел из палаты.***
Морти лежал и размышлял. Собственно, делать было больше нечего. Он думал о том, как влияет этот осколок на мысли человека. Была ли какая-нибудь доля правды в тех словах, что он сказал Рику? Полностью ли это влияние осколка, или он и правда так думает? Поток сложных вопросов прервал стук в дверь. Может, это и к лучшему. Дверь отворилась, и вошёл врач. Морти не понял, что это за раса, лишь надеялся, что вон та мотающаяся штука — хобот или хвост какой-нибудь. — Ваше лечение идёт позитивно. По крайней мере, для вашего слабого организма, — отлично, эта мотающаяся штука всего лишь рот. А так и не скажешь, подумал Морти. — На самом деле, Ваш организм слишком слаб даже по меркам земного здоровья. Вам бы пропить витамины. Вот Рик уже двадцать лет живёт с таким же осколком, причём не в глазу, а в сердце, и при этом чувствует себя отлично. — Э-э, это типа, у Рика такой же осколок? То есть как? Почему его не вытащили? Он на него никак не влияет? — Почему не влияет? Он оказывает такое же действие, как и на Вас. А вытащить мы его не смогли, потому что сердце — орган гораздо более сложный. А обнаружил его присутствие Рик поздно, когда осколок проник слишком далеко. — Почему он ещё не замёрз насмерть? —О, Рик придумал отличный способ. Он поддерживает приемлемую температуру тела с помощью алкоголя. А ещё он как-то упоминал про какого-то, как он выразился, «ебучего обмудка», который согревает ему сердце. Не знаю, кто это, может, у него есть собачка? — Врач пожал местом, где, видимо, у него располагалось что-то типа плеч, и ушёл. А Морти вновь задумался. Он никогда не был уверен, что дорог Рику. Слов любви дед не признавал. Спасать Морти он мог бы только ради того, чтобы его дочь не ныла из-за потери сына. А теперь оказалось, что Морти (он, Морти!) каждый день спасает Рика от холода. Ну, если у Рика действительно нет собаки, которую он прячет в подвале. И если бы губы Морти не были отморожены, то они наверняка бы расплылись в счастливой улыбке.