ты был бы озером, если бы я боялась
воды
и если маар похож на кота, то фэш — на зверя. василиса прячет глаза в ладонях, пока руки по ее волосам и ниже-ниже-ниже. руки теплые, шершавые. василиса прячется за веточки дыхания, в лучах солнца — отражением. она прячется, и это почти входит в привычку, когда все остальное сводится к тому, чтобы украсть сердце. свое. солнечным зайчиком в чужих волосах. василиса теряется в коридорах расколотого замка. камни стен холодят подушечки не пальцев, царапают. у василисы руки уже не мягкие, а такие пожеванные. василиса повержена, когда смотрит в зеркала. там — ее друзья в обрывах других вселенных. где-то захарра в солнечной комнате вытирает руки о полотенце. кровь впитывается, пальцы дрожат. василиса смотрит, как белое становится красным, и вспоминает свои волосы. ей ничего не стоит закрыть, только крови все больше, больше, а взгляд у захарры — безумнее и безумнее. (если повторять слова несколько раз подряд, они теряют значение, да?) где-то маришкарезникова, такая хрустальная, отдает свои крылья во имя благотворительности. маар плюется орхидеями, ник разваливается на части после неудачной практики. василиса пальцем гладит зеркала — те идут волнами, покрываются пылью и прячут то, на что и смотреть не хочется. василиса смотрит на стены, где плющ ползет между кирпичами, и прячет в своих карманах мелочь слез. василиса теряется в замке, пока фэш теряется в загадках. увасилисы ноги босые. ее домашние тапочки (эферы-эферы-эферы, я тепла хочу) остаются у подножия кровати. горой — подушка. синее одеяло водопадом на пол. василиса оставляет свои домашние тапочки здесь, в своей комнате, в расколотом замке. сердце — в шкатулочке из красного дерева, в ладонях фэшадрагоция, в его дыхании. во взгляде безумном; и когда в истерике тянется, чтобы забрать, вырвать его обратно (то ли сердце, то ли фэша) она топчет подол платья. дверь такая большая, что смотреть на нее страшно. василиса ногтями рвет кожу, зубами — губы, пока плечом к стене и ближе к полу. потом поднимается. у нее спина будто в кровь, но это больше звери, чем кто-то ногтями. это больше фэш, чем что-то сверхъестественное. — я становлюсь заклинательницей, — читает она вслух. надпись грязная, плетеная. у василисы вместо слов хрип, поэтому она расправляет плечи. так, чтобы лопатки соприкоснулись. она хочет предсказывать будущее и менять его. поправочка. она может. василиса плетет пальцами ниточку, вытягивает ее из бездны, а потом роняет, роняет ее на дно и следит, как низко та падает. василиса не летит вслед за ней, потому что, господи, она уже там, когда со всей дури впечатывается в грудь фэшадрагоция (и оставляет там часть себя). когда мечется мелкой птицей по коридорам и ломает крылья о стены, но останавливает ее только одна. одна-единственная. последнее препятствие. василиса чихает, сдувая с книги пыль, и глядит на фэша так, будто в нем все еще что-то есть. она смотрит, но видит там мальчика, который прижимает маришку к спинке кресла и мягко целует в шею. она видит мальчика (уже не мальчика, очнись, милая, в нем). то есть. это все еще фэш, но он какой-то. василиса боится закрывать глаза, потому что у него вместо обычной кожи следы от поцелуев. красная помада маришкирезниковой (хороша по делу и без, василиса купается в слезах, пока маришка купается в ее внимании) ожогами расплывается, и дышать становится труднее. василиса глотает пыль, глотает себя. красная помада маришки расползается по щеке фэша, но кажется, что по самой василиса. она трет себя руками, ногтями царапает, но из результатов — смех в отражении. маришка прижимается к обратной стороне зеркала, от ее дыхания потеет стекло. василиса тянет дверь на себя так резко, что ломает ногти и падает на пол. холодно. она обнимает свои плечи, смотрит на ноги. маар присаживается рядом, руку кладет на плечо. руку кладет на шею. говорит, что душит, но василиса — что нет. она своей ладонью его ладонь сбивает и поднимается. ноги — ветки, поэтому ломаются. они в окружении книг, но василиса помнит, что она тут одна. и маар слишком жив, чтобы появляться здесь. [в замке, куда ты приходишь без приглашения, только когда мертв] она прижимается лбом к обложке — пыль на пальцах, на обломках, на старом фэш-я-люблю-тебя. и перед ней — распутье. распятье. марк стоит. он прикован к стене, но это — чистая иллюзия. поэтому он подходит ближе. рубашка белая. василиса думает о смирительной, и ей становится плохо. она отступает, отступает. опять. — я могу провести тебе экскурсию, — говорит он пусто. василиса замирает (и все внутри — тоже). — но это мой дом. марк смеется так, будто она глупа. безмерно. абсолютно. василиса чувствует, как ломаются ее ноги, и вспоминает руки фэша. и все его отражения. и все, что делали/ют его отражения. — я умер раньше, чем это место стало твоим домом, огнева. василиса знает, что дверь за ее спиной закрывается быстрей, чем сменяют друг друга знакомые в ее видениях. обычно василиса задерживает дыхание остаетсяфэш. он мягко целует ее в щеку, в шею. идет ниже и растворяется в темноте. он зовет ее за собой, вниз, по ступенькам, но василиса никогда не идет за ним. она идет в другую сторону, где настоящий фэш сжимает с силой ее сердце. она трется о его руку и помнит, как сильно не любит кошек. или. да, кошек. обычно остается фэш, но он всегда оказывается марком. василиса сжимает кулаки, оглядывается на дверь, но та болезненно закрыта, и она: — сегодня ты действуешь по-другому, — испуганно. — нет, — марк качает головой. от него веет чем-то новым, холодным. чем-то из того, что заставляет василису раз за разом возвращаться к фэшу (которому плевать, но мы верим в чистое и светлое, поэтому, пожалуйста, люби меня), — сегодня ты менее осмотрительна. тебе вообще повезло, — добавляет он с усмешкой, — что я не собираюсь тебя убивать. (пожалуйста, любите меня) (хотькто-нибудь) василиса идет вдоль шкафов. книги смотрят на нее с угрозой, марк — с отчаянием. василиса не может сказать с уверенностью, точно ли это марк. точно ли он не опасен. — это еще больше настораживает, — замечает она тихо. голос разбивается, падая на пол, и звучит, пока осколки еще летят. — почему ты притворяешься фэшем? марк — это лучше, чем маар. потому что он мертв. он кривится, ему неприятно у василисы внутри теплеет, когда она говорит имя, но вспоминает (то, что происходит сейчас) и хочет плакать. василиса хочет плакать и выть, как в тот день, когда бросала отца в другую параллель. как в тот день, когда думала, что умирает, и узнала, увидела, что в зеркало шагнула не только она. — это вынужденная мера, — думаешь, мне самому это нравилось?василиса читает это по глазам, по губам, но не может сказать, но думает, что нет. потому что не важно — ей нравится. — ты бы не говорила с кем-то другим. неправда. — но я же сейчас говорю с тобой. она идет медленно, считая каждый свой шаг и сбиваясь на седьмом. обходит комнату несколько раз — воздух солёный, грязный, — и поворачивается резко, когда между ними всего несколько сантиметров. марк, говорит василиса ему в ключицу, марк-марк-марк, ты можешь кое-что сделать для меня, марк? василиса своими руками по его плечам, и от этого так холодно. холодно от касаний, но льдом — из-за того, что не тот. василиса жмется к нему, такому полупрозрачному, ей больно-больно-больно. марк? он остается спокойным. — я не буду притворяться драгоцием, чтобы успокоить тебя и твои гормоны. василиса не отскакивает. стоит на месте, покорно принимая, сжимая пальцы на пуговицах, но это ничего. это настолько ничего, что она привыкла. в этом месте никто никого не спасает. — ты хотел со мной поговорить? — спрашивает василиса. ей кажется, что ее ведут на казнь. она закрывает глаза, чтобы представить, что прижимается к. это не работает. ничего не работает. — я передумал. назадвасилиса возвращается темными коридорами. она не смотрит в зеркала, но знает, что маришкарезникова следует за ней до конца. оставляет отпечатки ладоней. василиса думает, что та маришка немного лучше настоящей. — где ты была? они сталкиваются в столовой. фэш сидит напротив и смотрит будто бы с беспокойством. василиса с силой сжимает вилку, но. выдыхает. — осматривалась, — она улыбается, — беспокоился? — (с надеждой). где ты прячет мое сердце, думает василиса, скажи мне, где ты прячет мое сердце, и мы оба останемся живы. просто скажи мне, скажи мне, скажи мне, фэш, куда ты его дел. оно тебе вообще нужно? они в комнате фэша. василиса перекидывала ноги через подлокотник мягкого кресла. волосы водопадом на пол. василиса представляет, что это слава. руками тянется, чтобы согреться, но ничего не меняется. она чувствует себя глупой. — обними меня. василиса почти слышит смех своих-зеркальных-друзей. и марка. — я занят, василиса.