***
— Нет, Стив, это ты не понимаешь, черт тебя подери! Парню всего пятнадцать, а он уже должен рисковать собственной жизнью? Это ваше "потрясающее" будущее? Этому вы радуетесь? Что детей продолжают отправлять на войну? — Баки осекся, когда понял, что Пятница может слышать их разговор. Последнее, чего он хотел, это чтобы Питера ранили его слова, — Он так похож на тебя в сороковых, ты даже себе не представляешь. Оба — неудержимые, оба — дураки самоотверженные, — Джеймс почувствовал тычок в ребро. — Осторожней с выражениями, я твой друг вообще-то, а Питер — один из мстителей. Теперь, — обиженно засопел Стив. — Да понял я, понял. — И сколько раз я тебе говорил, что у таких, как мы, всегда есть те, кто их защитит? — Кэп смотрел на Баки и улыбался. — Да понятное дело, Стив, — Баки понимающе хмыкнул. Он бы умер за них обоих. — Но не всегда этот кто-то может оказаться рядом. В тот день они разговаривали до позднего вечера. К концу одного из своих монологов Джеймс все-таки запнулся, когда увидел Питера в пижаме, сонно потирающего глаза со стаканом воды в руках. — Ночи! — парень улыбнулся Стиву и Баки, отсалютовал стаканом и пошлепал босыми ногами обратно в спальню. Роджерс стоял спиной к барной стойке и опирался на нее локтями. Джеймс стоял справа от него, уперев взгляд в панорамное окно. — Иди давай спать, защитник, — хмыкнул Кэп. — Спокойной ночи, Стив, — Баки растрепал волосы на светлой макушке и развернулся в сторону спальни. — Спокойной, Бак.***
Гидра отняла у Джеймса жизнь. Семьдесят лет он убивал людей по приказу, существовал как оружие, марионетка в руках нацистов. Его пытали, резали, душили, обнуляли и снова повторяли мучительные пытки. Иногда ему казалось, что он цеплялся за образ какого-то светловолосого юноши из своего прошлого, но как только он возвращался в сознание, ему тут же засовывали капу и тащили на обнуление. Боль была такая, что никакой нормальный человек не выдержал бы. Но он справился с этим, прошел через ад, а теперь два самых близких человека растворяли в нем ужасные воспоминания. Чувства накатывали на него медленно, будто постепенно затягивая в океан. Все решилось после одной из спасательных миссий. Паркеру тогда сильно досталось, и чувства взяли верх над Баки. — Ну и зачем ты туда полез? — Барнс злился на Питера за его безрассудство так сильно, что приходилось давать себе мысленные подзатыльники. На самом деле, во время миссии, когда Питер выводил гражданских из здания, просто не было иного выхода. Мстителям нужна была его помощь, он был ближе, чем вся остальная команда. Парня придавило обломками, остался глубокий порез на левой руке, но в остальном Питер был цел. — Я…я, я должен был помочь, сэр, кхм, Баки, — Паучок почему-то заикался и сопел, глядя на Джеймса с больничной кровати. — Хочешь свалить отсюда? — Барнс обвел презрительным взглядом помещение палаты больничного крыла. — Очень хочу. — Тогда одевайся и сматываемся отсюда. Быстро, — на кровать ровной стопкой упала одежда, а Баки любезно отвернулся. — Идем? — Питер потянул рукав толстовки Джеймса, который почти пропилил стену своим взглядом. Они выскользнули из палаты и вышли в общий коридор. Камеры на общих этажах просматривались редко, а вот Пятница на этаже Питера, скорее всего, выдала бы его хозяину. Вариантов оставалось немного. Они поднялись на этаж Баки.***
— Давай ты пока не будешь соваться в горящие здания за гражданскими? Это мог сделать я, или Стив. Да кто угодно из команды, — Джеймс бубнил, как истеричная итальянская бабушка, заодно доставая из шкафчика над раковиной аптечку, чтобы перебинтовать руку Питера. Он правда старался не слишком давить на пацана, потому что не знал, чем это все может обернуться. Паркер все это время думал, почему именно Баки первым оказался в палате и догадался вытащить его из этого больничного ада. И ведь не Старк даже. Питеру было не по себе от этих мыслей, потому что Баки ему нравился. С Баки хотелось разговаривать, его хотелось обнимать. Он казался угрюмым со стороны, но Питер знал, что он очень добрый. Боль закалила его тогда, но не сделала злым. Паркер вскоре почувствовал, что любит этого человека, и он даже не думал сопротивляться чувствам, потому что, ну, а кто бы устоял? — Да, конечно, могли, но дело совсем не в этом, — парень грустно смотрел на свои коленки, сидя на бортике ванной. Баки сел перед ним и протянул Паркеру раскрытую ладонь. Тот грустно выдохнул и без раздумий вложил свою руку в правую руку Барнса. Он начал аккуратно обрабатывать порез перекисью. — А в чем же? — Джеймс видел, как Питер прикусил губу, будто не желая рассказывать, — Скажи мне, Пит, ты можешь мне доверять. — Ну… Старк как-то сказал, что я никто без костюма. И... я вот уже который раз пытаюсь ему доказать, что способен на большее. Правда способен. Я хочу помогать людям. Не могу смотреть, как кто-то погибает вот так нечестно… И ведь можно же помочь. Дяде Бену никто не помог, — голос задрожал, — Прости, не думаю, что тебе это интересно, — Питер вытер щеки рукавом едва заметным жестом, почти отдернул руку и собирался было встать, но Барнс пригвоздил его к месту одним взглядом и легонько сжал запястье, давая понять, что просто так он от разговора не уйдет. — Запомни, пожалуйста, что ты никому не должен ничего доказывать. Максимум — в пределах разумного, — Джеймс выделил голосом последнее слово, — Есть у меня один такой, вечно кому-нибудь пытается что-то доказать, а потом мне приходится его за шкирку из неприятностей вытаскивать, — Баки повернул голову, вспоминая все прецеденты с участием Стива и хмыкнул, — Видишь, чем это кончилось? — Барнс пошевелил пальцами бионики, пластины негромко зашумели, рекалибруясь, — Я не хочу, чтобы кто-то из команды пострадал. Особенно ты, — Питер печально посмотрел на свое перебинтованное запястье и сравнил с увечьем Баки. — Ладно, я постараюсь, — Паркер улыбнулся, а Баки, поддавшись порыву, поцеловал тыльную сторону ладони Питера, взъерошил мелкому волосы и довольный пошел заваривать чай. Очень надеясь, что Старк не вышвырнет его из панорамного окна. Паучок залип на минуту, а когда опомнился, Джеймс уже был на кухне и наливал воду в чайник. — Ты обещаешь мне, что не будешь лезть куда не надо? — Барнс резко развернулся с чайником в руках. — Я бы попробовал, но... — он резко замолчал и задумался о том, что именно и кому обещал. — Но ты можешь хотя бы попытаться? — Баки наклонил голову в вопросительном жесте и выжидающе смотрел на Питера. — Тогда и ты должен пообещать мне кое-что. — И что же? — терпение грозило закончиться быстрее, чем ожидалось. И все из-за страха. Давно он такого не испытывал. — Что сам не будешь подвергать себя серьезной опасности, — Баки подавился воздухом от возмущения. — Так, допустим, но при этом утверждаешь, что не сможешь сдержать свое обещание? Тогда почему я его должен сдержать? — Баки, я… Не смогу просто по-другому. Если с тобой что-то… Если ты… — Паркер нервно теребил край домашней футболки, не зная, что говорить дальше, чтобы не разрушить все, что между ними было, хотя ему так хотелось, чтобы он узнал, услышал, принял. — Потому что я влюблен в тебя? — Питер перестает трогать край футболки, от растерянности облизывает губы и в панике отводит взгляд. Джеймс выдыхает шумно, расплывается в улыбке. Почти ударяется поясницей о столешницу, бездумно ища опору, и чувствует, как по телу разливается тепло. Он счастлив. Теперь счастлив.***
Они вернулись с миссии относительно здоровыми и довольными. Когда с бумажками в офисе Старка было покончено, команда стала расходиться по своим апартаментам. Баки и Питер шли по коридору, сквозь огромное панорамное окно в помещение проникало неприлично много света. Джеймс остановился, выдохнул беззвучно, стараясь запомнить этот момент. Паучок не заметил, пошел дальше, взглядом прикипев к виду Нью-Йорка с сорок первого этажа. Баки наблюдал за ним, бесконечно счастливый, а у Питера солнце в волосах переливалось золотом, взгляд такой блестящий, проникновенный и глаза цвета кофе. По телу Барнса разливалось глубокое теплое чувство, смесь щемящей нежности и тоски, и он больше не мог стоять на месте. Его притянуло к Питеру словно магнитом, тот развернулся под чутким взглядом голубых глаз и запрокинул голову в ожидании. Баки наклонился к нему, прижался поцелуем ко лбу, потом спустился поцелуями к виску, очертил скулу, поцеловал кончик носа. Питер тихо рассмеялся, сладко жмурясь, и сердце Баки пропустило удар. Он опустил взгляд на их руки, когда Баки переплел с ним пальцы. Джим на секунду отнял от Паркера руки, только чтобы сразу же обнять, а Питер спрятал лицо между плечом и шеей, и выдохнул медленно, запоминая, как вкусно (домом) пахнет Джеймс. У Баки голова кругом от накатившей нежности, он придерживает Питера за подбородок и целует, вкладывая в прикосновения всю свою любовь. — Пит, — голос дрожит и руки, видимо, тоже. — Ммм? — парень почти сопит Джеймсу на ухо. — Никогда. Никуда. Не отпущу. — Я всегда буду рядом, — беззвучно выдыхает Баки в ключицу. — Дураки дурацкие, — до слуха доносится растроганный шепот Наташи на русском. Питер непонимающе хмурится, а Баки не может удержаться и смеется в поцелуй.