Засахаренные ананасы и немного нуги

— Ну и на черта ты вытащил меня в такую погоду? — Тейлор плёлся вслед за другом, кутаясь в зимнюю мантию и стараясь согреться. Ещё час назад он валялся в постели и досматривал далеко не десятый сон, а сейчас то и дело норовил навернуться в самый глубокий сугроб из-за гололедицы. — Чтобы ты хоть раз за эти зимние каникулы подышал свежим воздухом, а не табачным дымом. У тебя что комната, что запретный лес, и там, и там можно с фонариком ходить, всё равно не увидишь ничего, — когтевранец остановился и повернулся к другу, стараясь сдержать смех. Блондин шёл медленно и вперевалочку, совсем как пингвин, с ног до головы укутанный в длинный шарф в полоску и мантию. Мэй широко улыбнулся. — Ты такая прелесть, Родж. Тейлор недовольно зыркнул на друга льдисто-голубыми глазами и красноречиво вскинул руку с выставленным средним пальцем. Брайан лишь тихо засмеялся в ответ на такой жест, но через секунду уже спешил к кряхтящему слизеринцу. Была ли то карма или нет, но блондин поскользнулся и навернулся прямо в сугроб, так и оставшись лежать там. — Эй-эй, вставай, заболеешь ведь, — когтевранец обеспокоенно потянулся к другу, но тут же очутился в таком же белом плену. — Какого чёрта, Тейлор?! — Кудрявый, просто лежи и смотри. От пары минут с тобой ничего не случится. — цокнул языком блондин и устремил взгляд в небо. Его шарф, вечно натянутый до самых глаз, сбился и сейчас лежал где-то в районе ключиц, открывая взгляд на порозовевшие от мороза щёки и чуть приоткрытые губы. Мэй послушно откинулся на спину и последовал примеру друга. Белые снежинки неспешно кружили в воздухе, цепляясь друг за друга и наверняка перешёптываясь о чём-то своём, и осторожно оседали на землю. Было в них что-то умиротворённое, успокаивающее и неясное. Выбираться из снежного пуфа уже не хотелось. Когтевранец кинул взгляд на друга и невольно улыбнулся. Роджер лежал с прикрытыми глазами и глубоко дышал. Снежинки путались в светлых, и наверняка очень мягких, волосах, оседали на длинных ресницах. Стоило какой-нибудь потеряшке случайно упасть на розоватые губы, как они тут же подрагивали, и сложно было узнать, от чего так происходит и что сейчас испытывает слизеринец. — Вставай, Родж, иначе не успеем дойти до Хогсмида. — Мэй поджал губы и выполз из сугроба, начав отряхиваться от снега. Тейлор что-то недовольно забурчал, но также встал и натянул шарф на положенное ему место. — Надо было тебе в такую рань идти туда за какими-то книгами, — закатил глаза блондин и скрестил руки на груди. — Мог бы и сам сходить, мне и в моём смоге неплохо было. — Я думал, тебе будет интересно, — просто ответил тот и пожал плечами. — Если не хочешь — иди назад, я не держу тебя. — Ну уж нет, я тоже пойду. Зайду в «Сладкое королевство», давно там не был. — блондин протянул руку к другу и стряхнул с его кудрей колкие снежинки. От такого действия Мэй немного опешил, но после благодарно кивнул и пошёл в сторону Хогсмида, слушая очередную историю слизеринца. Несмотря на то, что атмосфера в школе всегда соответствовала её волшебному статусу, сейчас всё казалось вполне обыденным и совсем не удивляло старшекурсников. Слишком маленьких в Хогсмид ещё не пускали, поэтому эта деревенька была единственным местом, где каждую минуту не было слышно восторженных охов и ахов. Здесь было спокойно и вполне тихо, если не учитывать рождественский хор, стоявший недалеко от паба «Три метлы». Казалось, что им совсем не холодно. Бросив взгляд на счастливых певцов, Тейлор лишь поёжился от холода и зашагал быстрее. Когтевранцу снова нужно во «Флориш и Блоттс», кажется, за очередной дополнительной литературой по астрономии. Роджер её терпеть не может, хотя бы из-за того, что астрономия у них ночью, но ради друга идёт к заветному магазину. Брайан исчезает за стеллажами, счастливо улыбаясь и по-детски заинтересованно сверкая глазами. Он пробегается подушечками пальцев по корешкам книг, просто потому что ему нравится чувствовать грубую и немного шершавую ткань, которой обиты обложки. Мэй сам не знает, зачем пришёл. Ему просто хотелось побыть с немного вредным и занудным, но его слизеринцем. Сколько бы все не говорили про вражду между факультетами, эти двое ещё с детства были не разлей вода. Блондин потоптался у входа и вышел на улицу. Изучать книги ему было не интересно, тратить время на ожидание друга было лень, поэтому он решил отправиться в «Сладкое королевство», чтобы купить всё сразу и не заставлять Брайана ждать его после. В обители сладостей было не так много людей — многие ученики разъехались по домам, чтобы отпраздновать рождество в кругу семьи, а жители деревеньки, скорее всего, отдыхали в пабе. Оглядев магазин, Тейлор несколько раз прошёлся по комнате, набирая себе потенциальных возбудителей диабета и кариеса. Высыпав перед миловидной продавщицей все деньги, которые до этого момента прятались в тёплом кармане, а после скинул покупки в бумажный пакет и выбежал на улицу. Он прекрасно помнил о том, что когтевранец любит засахаренные ананасы и нугу, и пусть такие сладости были, по мнению слизеринца, на ценителя, зашёл он в этот магазин ради того, чтобы купить их. Роджер совсем недавно начал замечать то, что раньше его совсем не волновало. Например, что кончики пальцев у Мэя всегда холодные, или что он покусывает губы, когда в какой-нибудь очередной книге происходит что-то захватывающее. И блондину хотелось согреть эти пальцы и притронуться к искусанным губам. Хотелось попросить перестать так делать, чтобы не видеть микроскопических ранок и капель крови, которые когтевранец так небрежно стирал тыльной стороной ладони и перелистывал страницу. Хотелось подходить и стирать их самому. Тейлор противоречил самому себе. — Я просто отдам ему эти дурацкие ананасы и пойду своей дорогой. Можно же будет посидеть в пабе и неплохо компенсировать пропущенную попойку с остальными. — размышлял слизеринец, неспешно шагая в сторону обители книг. Он не сомневался, что друг всё ещё там, ведь если Брайан заходил в книжный магазин, то исчезал там минимум на полтора часа. Тем не менее, не было ещё ни одного раза, чтобы Мэй вышел оттуда ни с чем. Улыбаясь одними глазами, он всегда гордо показывал свою покупку и всю дорогу до школы рассказывал, как ему повезло найти редкую книгу, которую перестали выпускать лет тридцать назад, или ещё что-нибудь подобное. Колокольчик над дверью приветственно звенит, и блондин снова оказывается в тепле. Он неспешно проходится между стеллажами с книгами и выискивает взглядом знакомую фигуру. Поджимает губы, когда видит копну кудрей и еле заметно улыбается самому себе. — Эй, кудрявый! — когтевранец с непониманием оборачивается и кидает полный удивления взгляд на друга. Тот же бесстрашно снимает шарф со своей шеи и обматывает им горло друга. — Там холодно, ветряка такой, закачаешься просто. Ты уже всё выбрал? Пора идти, пока метель не усилилась. Я подожду у входа. Оттараторив всё быстрее, чем Филч добегает с одного этажа на другой, Тейлор пулей полетел к двери, мысленно проклиная себя за все действия. Прислонившись плечом к стене, он начал ждать, когда же у кассы появится когтевранец. Вот Мэй наконец выходит из-за стеллажей со стопкой книг. Вот подходит, чтобы расплатиться. Вот на него налетает какая-то младшекурсница и обнимает со спины. Пакет со сладостями летит на пол, а колокольчик над дверью жалобно дребезжит. Ею хлопнули слишком сильно. Роджер выскочил на улицу и побежал в сторону замка. Сейчас казалось, что всё было настроено против него. Ноги увязали в снегу, а снежинки застилали глаза. С жаром крутясь в фуэте, они нещадно хлестали парня по лицу, царапая своими холодными лучами нежную кожу. Зря он ушёл. Машинально потянувшись к шее, он хотел было потуже затянуть шарф, но вспомнил, что оставил его Мэю. Чёртов когтевранец. Портит всё ещё с начала года. Как будто намеренно был так заботлив, вытаскивал из передряг и прятал от Филча с его глупой кошкой. Конечно, старосте школы ведь никто перечить не будет. Тейлор идёт так быстро, как может, почти падает в сугробы из-за льда и сильного ветра, который так и норовит сбить с ног. Иногда Роджер жалеет о том, что на территории Хогвартса трансгрессировать запрещено, или о том, что он не анимаг и не может на раз-два оказаться в тёплом помещении в обличии какой-нибудь собаки. Мир вертится перед глазами и через секунду слизеринец бессмысленно смотрит в небо, валяясь в очередном сугробе. Вставать уже не хочется. «Заметёт меня, здесь и умру. Интересно, вспомнят ли обо мне вообще?» Парень не знал, сколько времени так пролежал, но вмиг насторожился, услышав тяжёлые шаги. — Здесь никого нет, — пробубнил он, закрыв лицо ладонями. — Приходите никогда. — Хватит валять дурака, Родж, ты заболеешь, — Мэй покачал головой и протянул другу руку. — Поднимайся, я помогу. — Помогай своей подружке, она явно обделена твоим вниманием. — фыркнул слизеринец. — Она просто приняла меня за своего однокурсника, вот и всё, — совершенно спокойно ответил ему когтевранец. — С чего вообще ты так реагируешь? Ну ошиблась, с кем не бывает подобного. Или ты забыл, как начал подкатывать к той… Эшли, кажется? Да, две недели назад, на что она заявила, что бы бросил её ещё в том году. — Ой, да заткнись ты уже! — Тейлор хлопнул кулаком по сугробу и в небо поднялся столб снежинок. — Прости. Но тебе правда лучше подняться. Я не хочу, чтобы ты валялся в больничном крыле до конца каникул. — Брайан поджал губы. Вся эта ситуация если не пугала, то вводила его в ступор точно. Ведь раньше Роджер не реагировал так бурно, даже если к кому-то подходили его бывшие. С этой девушкой он, вроде, тоже не встречался. Так в чём причина? Закатив глаза, слизеринец снял мокрую от снега перчатку и взял друга за руку, принимая его помощь. Даже сейчас, в невероятный мороз и метель, ладони когтевранца оставались приятно-тёплыми. Отряхнув мантию, блондин спрятал кисти рук в карманы и поплёлся в сторону школы, кинув тихое: «Спасибо, прости». — Роджер, чёрт возьми, Тейлор! Ты можешь объяснить мне, что происходит? — парень поспешил следом, по пути стягивая с шеи шарф. — Стой. Подхватив друга под локоть, он осторожно притянул его к себе. В льдисто-голубых глазах металась такая же буря, и сложно было понять, что сейчас происходит со слизеринцем. Повязав шарф вокруг его шеи, когтевранец крепко взял его за руку и потянул к замку. Он надеялся, что так они дойдут быстрее и Роджер всё же не простудится. Мэй чувствует, как подрагивают пальцы и с каким трудом даются слизеринцу шаги. — Скоро дойдём, потерпи ещё немного, — он ободряюще улыбается, на миг обернувшись к другу. — Спасибо за нугу и… Брайан неловко махнул рукой и кое-как устоял на ногах. Всё же не стоило так быстро идти, иначе вполне можно было встретиться лицом с покрытой льдом дорогой. — Иди осторожней, пожалуйста. Да, не за что, — Тейлор пожал плечами и подтолкнул друга вперёд. — Давай, остановился же у порога. Когтевранец молча кивнул и, пройдя несколько метров, начал подниматься по лестнице. Оказавшись в тёплом здании, оба парня блаженно выдохнули. Кажется, прогулка всем пошла на пользу. — Я пойду. Было классно и всё такое… — блондин стянул с носа шарф и активно зажестикулировал руками. — Конечно. Надеюсь, ты не сильно обиделся из-за той ситуации… — Брайан убрал с глаз тёмные кудри и неспешно поплёлся к лестнице, прижимая к себе пакеты. — Спасибо за прогулку. Она действительно пошла мне на пользу. — блондин улыбнулся уголками губ и помахал другу рукой. До подземелий было не так далеко, поэтому можно было себе позволить немного постоять и посмотреть вслед когтевранцу, убедиться в том, что он не дай Бог не начнёт читать на лестнице и не упадёт. — Мы ведь увидимся завтра? В Большом зале в десять? — Мэй воскликнул слишком громко и несколько учеников заинтересованно оглянулись на эту парочку. — Завтра в десять в Большом зале. — согласно кивнул ему слизеринец и, кивнув другу, направился в гостиную своего факультета. Теперь его сопровождал чуть ощутимый аромат дешёвого одеколона когтевранца, смешанный с запахом чернил и, кажется, мятной жвачки. Назвав пароль, Брайан почти вбежал в свою комнату и с воодушевлением упал на кровать. Та жалобно скрипнула пружинами, а под спиной что-то неприятно зашелестело. Немного небрежным, но очень знакомым почерком на пергаменте было выведено: «С рождеством, Кудрявый». Широко улыбнувшись, парень прижал мягкий свёрток к груди, произнеся тихое и искреннее «спасибо» в пустоту комнаты.