Осколки предвечных небес в кроне Иггдрасиля

      Кали вернулась в реальность, устало облокотилась на низкую спинку трона и, запрокинув голову, задумчиво посмотрела через разрушенный потолок дворца в пустоту космоса.       Её первое впечатление оказалось верным. И как бы она ни старалась опровергнуть собственные выводы, ответ оставался тем же: Силы Одина больше не было в пределах Иггдрасиля. Впрочем, это должно было быть ясно с самого начала, и если бы она была менее поражена этим открытием, то не стала бы тратить время на бесполезные сомнения и поиски. Скрыть мощь Всеотца среди «ветвей», всё равно что пытаться прятать один из Девяти — настолько же глупо, насколько бессмысленно.       Еще в детстве, когда маленькая Хела только начала постигать искусство плетения сейда, она чувствовала присутствие отца каждый раз, когда пыталась полюбоваться переливами силы Древа. Он всегда был там, и, чтобы это заметить, не нужно было ни специальных инструментов вроде трона, ни особых талантов. Недаром Хела даже во время своего восстания и помыслить не могла о том, чтобы занять место Всеотца, максимум, на что она рассчитывала, это отстранить его от мирской власти, не более. Сила Одина была такой же незыблемой частью Иггдрасиля, как Источники, корни и миры. Это мог сказать каждый, кто был способен обращаться к силам Вселенной. Она не обнаружила этого вопиющего нарушения в порядке бытия сразу после освобождения только потому, что до «Рагнарёка» реальное положение дел скрывалось за зыбкой иллюзией, сотканной из остатков этой самой пропавшей силы, а у неё не было ни причин ни желания приглядываться.       И у Кали на примете был лишь один подозреваемый, теоретически способный совершить нечто подобное.       — Что же ты задумал, отец? — задумчиво спросила богиня у звёздного океана. — Скрыл прошлое, позволил Асгарду опуститься в бездну декаданса, превратил эйнхериев в потешное воинство, а теперь еще и отрезал свою суть от Иггдрасиля…       Кали практически не сомневалась, что это не результат влияния внешних сил — хотя совсем такой вариант не отбрасывала — а дело рук самого Одина. Насколько она знала, во Вселенной не было силы, способной сотворить такое, тем более, настолько аккуратно. Нет, куда вероятнее, что воздействие было совершено изнутри, пусть она и не представляла, каким образом.       Кали выпрямилась и хмуро обозрела разбитый зал.       У неё еще будет время, чтобы понять, что и почему сделал её отец. Сейчас куда важнее справиться с последствиями его поступков. Без Силы Одина рана, нанесённая Древу неправильным Рагнарёком, вполне может привести к окончательной смерти Иггдрасиля. С момента разрушения Асгарда прошло всего несколько часов, а Кали уже видела неестественные подвижки в энергетике всех остальных миров. Окончательное разрушение может занять века, но она чувствовала, что проблему нужно решить как можно быстрее, иначе процесс распада способен стать необратимым.       И решение у Кали было. Пусть сложное и, по ряду причин, лично для неё не слишком привлекательное, но было.       Чтобы исцелить Иггдрасиль, она должна занять место Одина и не номинально, а целиком и полностью. Не слишком приятная перспектива. Нет, Кали не боялась ответственности, и ей совсем не претила власть. И первое, и последнее её воплощение были знакомы и с тем и с другим не понаслышке. Они обе даже любили своё положение и мощь им даруемую (ну или наоборот: мощь и даруемую ею власть). Проблема была в том, что сейчас Кали оказалась в абсолютном неведении.       Что за интригу закрутил Один? Какие скрытые обязательства она взвалит на себя, приняв трон? Как её новое положение в метафизике Древа может повлиять на неё саму? На все эти вопросы у неё ответов не было и, как у любого разумного существа, неизвестность вызывала у Кали закономерную опаску.       На какое-то мгновение у неё даже мелькнула мысль отправиться поискать своих непутёвых братцев и посадить на место отца кого-то из них — подошел бы любой, для начала процесса силы достаточно у обоих, а там уже само Древо поможет — но быстро отбросила её. У неё просто нет возможности ни найти, ни добраться до них в ближайшее время. На это может уйти минимум несколько дней, а Кали была не готова позволить ране гноиться так долго.       Действовать нужно сейчас и самой.       Приняв решение, Кали резко поднялась с трона и требовательно протянула руку. Древко Гунгнира, торчащее из уцелевшего основания колонны, задрожало, но копьё не подчинилось.       Глаза богини опасно сузились.       — Иди сюда! — рыкнула она, обрушив на непокорное оружие свою волю.       Гунгнир вылетел из камня, вращаясь, преодолел разделяющее их расстояние и оказался у неё в ладони.       — Сразу бы так. Еще будешь противиться мне: переплавлю, — пригрозила она копью, холодно глянув на золотистый наконечник. В ответ аура Гунгнира осторожно коснулась Кали, передав чувство покорности и образ эйнхерия, преклонившего колено. — То-то же, — удовлетворённо кивнула Богиня.       Теперь она могла приступить к своей коронации. Дело предстояло непростое, но с копьём и троном она рассчитывала преуспеть.       Кали обратилась к своей силе. Звёздное семя в глубинах её души засияло, с радостью делясь своей неструктурированной мощью. Энергия излилась вовне потоком пурпурного света, просвечивая плоть.       Богиня расширила своё сознание, сливаясь с выпущенной силой, после чего толкнула смесь в Гунгнир. Позолота древка около её пальцев начала быстро облетать, обнажая серебристый блеск металла Уру.       Кали приподняла копьё и с силой опустила нижний конец древка на постамент трона.       Тум! — гулко разнеслось вокруг сквозь множество слоёв реальности.       — По закону Всеотца, — прогремел её голос — Кровью и Силой, я, Кали, дочь Одина, претендую на своё Наследие. Все владения Его ныне мои! Все деяния Его ныне мои! Все клятвы Его ныне мои! Нарекаю себя Царицей Асгарда — Хранителем Девяти Миров и клянусь достойно нести сие бремя. Да будет так!       Слова не несли никакой особой силы. Как и сам титул наследника Асгарда, это была лишь фикция, ведь в действительности никто не мог занять место Одина. Тем не менее, эти строки, сколь бы пусты они ни были, Всеотец заверил в качестве клятвы наследника, восходящего на престол, а это само по себе придавало им значимость. И сейчас Кали нуждалась в любом подспорье, ведь она собиралась изменить саму ткань бытия.       Тум! — грянул второй удар Гунгнира, и вслед за ним её разум и силы вознеслись сначала к асгардской ветви, а после к стволу Мирового Древа, оставив тело далеко позади.       Пройдя среди бесчисленных звёзд и лент мерцающих энергий, Кали оказалась в центре опустевшего потока Силы Одина и отпустила свою мощь. Бурный поток пробуждённого Хельхейма мощным водопадом хлынул в пересохшее русло, наполняя его живительной влагой важнейший из множества токов Девяти Миров.       Энергия текла, лаская берега и преодолевая изгибы русла, а Кали каждым мгновением всё чётче чувствовала, как Древо благосклонно принимает её и это чувство дарило ни с чем несравнимую нирвану.       Тум! — третий удар древка настиг Кали, отправив её дальше. Её сознание сузилось до мельчайшей песчинки, восприятие размылось, а в следующий миг…       Она оказалась на небольшой полянке в окружении дремучего леса. Прямо перед ней, среди корней могучего ясеня, бурлил и пенился в своей каменной купели Источник Мудрости.       Богиня с наслаждением вдохнула влажный лесной воздух. Теперь сомнений нет — Иггдрасиль поддержал её стремления.       Медленно подойдя к источнику, Кали провела ладонью по диким камням, окружающим его, присела на бордюр и заглянула в его глубины, пытаясь найти Глаз Одина, но, несмотря на кристальную чистоту вод, того нигде не было видно. Залог его глубочайшей связи с Древом, который он оставил здесь в незапамятные времена и воплощения, исчез.       Что ж, этого следовало ожидать. Но она здесь не за этим.       Подняв руку к своему лицу, Кали впилась тремя пальцами в веко, растягивая его. Под воздействием импульса силы глазное яблоко оказалось почти снаружи, удерживаемое только нервом. Богиня слегка поморщилась от боли, после чего заострила ноготь на другой руке и резким движением отделила глаз от плоти. Несколько капель крови окрасили воду Источника, но быстро пропали. На ладони девушки лежало её пурпурное око.       Посмотрев целым глазом в вырванный, Кали нагнулась к воде и осторожно опустила свой Залог на дно купели, повернув его так, чтобы зрачок смотрел точно вверх. Выпрямляясь, она сложила ладонь лодочкой, чтобы забрать с собой немного чудесных вод. Богиня поднесла руку к губам, испив влагу Источника и, когда последняя капля коснулась её языка…       Она вновь очутилась в тронном зале. Слабые токи воздуха священного места больше не ласкали её кожу, а от ароматов леса и сладости вод Источника осталось лишь послевкусие. Только кровь, стекающая по щеке из опустевшей глазницы, давала понять, что всё это ей не привиделось.       Коронация завершилась, и вместе с её окончанием мир необратимо изменился.

***

      Кали опустила веки и прислушалась к музыке Асгарда. Стоило ритуалу завершиться, как всё изменилось. Её чувства стали сложнее и глубже, как никогда раньше, а зрение острее, несмотря на потерю глаза. Хотя можно ли это назвать потерей? Теперь её око будет всегда смотреть на все миры через воды Источника, теперь она может в любой момент увидеть их энергии, и намного отчётливее и шире, чем с помощью трона.       Но на восприятии изменения не закончились. Кали чувствовала, как неспеша успокаиваются токи силы, а Хельхейм и Асгард поют в унисон песнь исцеления. Осколки мира прекратили бесцельно блуждать в пустоте и теперь потихоньку меняли свои траектории, чтобы вновь стать единым целым. Пройдёт совсем немного времени, месяц или два, и родина асов вновь будет готова принять жителей.       Жаль только, что ответов это путешествие к Источнику Мудрости ей не принесло, лишь еще одно подтверждение — Один покинул Древо. Но она и не рассчитывала на это, ведь настоящие мудрость и знание приходят лишь в поиске, а не появляются из сколь угодно волшебной воды.       И поиски эти следует начать с Ванахейма, этот мир всегда был наиболее близок с Асгардом. Возможно, тамошним правителям что-то известно. Но туда еще нужно добраться без Бифрёста. К счастью, она вполне представляла себе, как это сделать.       Кали вновь подняла голову к разрушенному потолку и быстро нашла своим единственным глазом серебристую Мани — спутник Асгарда. Она чуть присела и мощным прыжком запустила себя в сторону далёкой луны.