День концерта.
На сцене уже час происходило активное действие. Выступил бальный ансамбль, публику повеселила юная поп-группа и в данный момент завывал какой-то оперный певец. Чонгук бы с радостью посмотрел на творчество всех сотрудников компании, составляющих отчетный концерт, но сейчас ему было определенно не до этого. Он никак не мог найти Тэхена, которому выступать уже через несколько номеров. Приехал он вместе со всеми артистами, но незаметно куда-то исчез. Время поджимало. Чон решил проверить каморку под сценой, откуда платформа обычно поднимает танцоров наверх. Парень был там. Он сидел, прижавшись спиной к стене и обхватив голову руками, путая тонированные волосы. Его глаза широко раскрыты, а губа нервно прикушена. Чонгук подбегает к Киму. — Почему ты не готовишься к выступлению? Тебе скоро выходить на сцену, а ты испортил укладку. Тэхен-а, что случилось? — беспокойно спросил директор. Все таки юноша сейчас был не в лучшем виде. — Хён, я не смогу выступать. Вычеркни меня из сет-листа, пожалуйста. Простите, за то что так подвожу нас, но я не смогу. Я провалюсь, — губы Тэхена начинают дрожать. Вместо ответа Чонгук хватает юношу за запястье и тащит наверх. Там он не отпуская руки, резко распахивает дверь в гримерку, и рявкнув: «Выйдите все, пожалуйста, на пару минут» — втаскивает Кима в комнату и припечатывает того к стене. Не зря же это все делалось, чтобы прогореть так просто. Он кладет руки на плечи Тэхена, и почти прижимаясь лбом, заглядывает в расширенные зрачки. — Тэхен, не смей в себе сомневаться, — серьезно проговаривает он. Тот панически сглатывает. — Чонгук-хён, с чего ты взял, что я смогу выступить? Многие люди годами тренировались у тебя в компании годами, чтобы попасть на это мероприятие. Я же даже не прошел прослушивания в день кастинга и не плачу ничего за то, что занимаю зал. Я тренируюсь с вами только шесть месяцев. Почему ты так уверен, что я достоин? — юноша порывается вырваться, но Чон крепко держит. — Ты прошел прослушивание уже тогда, когда я увидел твой танец в зале за «сто тысяч вон», — злобно передразнил Чонгук. — Только дураку не будет видно, что ты живешь танцами и это заложено в тебя, что талант у тебя в крови. Прошу, не разочаровывай меня. Не заставляй меня думать, что я ошибся. Не подводи Намджун-хёна, Хосок-хёна и Юнги-хёна. Они тебя так поддерживали. Не обманывай наших ожиданий, Тэхен, — почти кричит Чонгук на одном дыхании, встряхивая мальчика. — Мы все артисты, и наша жизнь состоит из репетиций, страхов за будущее и слез. Это шоу-бизнес и никто не знает точно что будет завтра. Поэтому выступи сейчас и докажи. Докажи свои родителям, себе, что ты достоин танцевать. — Но я… — Что ты? Ты все еще не веришь в свои способности? Станет ли тебя спокойнее, если ты узнаешь, что я влюбился в тебя с самой первой встречи? Что твои танцы заставляют мое сердце биться чаще? Что я считаю тебя не просто идеальным, но и где-то даже лучшим? — на глазах Чонгука начинают поблескивать слезы. — Почему же ты… — Хватит, хён — прерывает директора Тэхен. — Я выступлю сегодня, — он отстраняет чужие руки со своих плеч и выходит из гримерки, тихо прикрывая за собой дверь и оставляя за спиной Чона, который опирается кулаками о столик с косметикой. От злости ногти впиваются в ладони, а из глаз капают горячие слезы. В гримерку никто не осмеливается зайти. Меньше чем через десять минут дверь снова открывается. Чонгук даже не поднимает взгляда. Плевать что о нем подумают. Входит Тэхен уже переодетый в сценический костюм. Он присаживается на корточки около Чона, берет бумажную салфетку и аккуратно промакивает чужие глаза. — Хён, уложи мне пожалуйста волосы. Не хочу просить стилистов-нун. Я и так испортил предыдущую прическу. А потом я подправлю тебе макияж. Все таки у тебя тоже выступление скоро. Не бойся, я умею, — Тэхен встает, подает руку и улыбается. Чонгук неверяще принимает руку и громко шмыгает, когда его крепко обнимают. — Конечно, Тэхен-а. Спасибо за помощь. Садись на стул. — Чонгук-хён? Как так получилось, что тебе разрешили танцевать родители? Ты никогда не рассказывал. — Могу рассказать сегодня, если хочешь, — отзывается танцор, ловко орудуя утюжком. — Не против после концерта прогуляться? Если, конечно для тебя будет не слишком поздно. — Я согласен. Тут неподалеку есть пляж. Можно посидеть и поболтать немного на берегу. — Договорились, — говорит Чон, закрепляя прическу лаком.Выступление Тэхена.
Через несколько минут Тэхен выйдет на сцену, поэтому Чонгук поднимается и занимает заранее купленные места на балконе, чтобы наблюдать за мальчиком. Свет гаснет и зал затихает. Играет музыка. Резко зажигается единственный прожектор. Он направлен на Тэхена, стоящего на середине сцены. Рядом с ним вешалка, на которой висит пиджак. Рука Кима просунута в один из рукавов. Он начинает петь. Низкий бархатный голос окутывает и гипнотизирует. Незамысловатая, но эффектная хореография. Рука, будто вовсе не принадлежащая телу. Чон замирает, когда на лице Тэ появляется загадочная улыбка, а проворные пальцы обводят контур губ. Он высвобождает руку из пиджака, а со спины незаметно подходит массовка. Все связки плавно перетекают друг в друга. Тэхен отлично управляет своим телом. Чонгук горд, он никогда и не сомневался в способностях юноши. Голос даже не сбивается от движений. Маски за спиной порхают. Горит яркий свет, я не могу Оторвать глаз даже на мгновение, ты прекрасен, От невидимого зеркала, которое привлекло меня к Тебе, кто мне не светит В этот самый момент Тэхен не ощущает и капли страха. Он крайне сосредоточен. На него смотрят тысячи глаз, но чувствует он только один, самый важный взгляд. Тот самый, влюбленный, что касается его каждый раз, как они встречаются. Ким танцует для себя, для родителей, смотрящих на его выступление по телевизору, для хёнов, для Чонгука, который в него верит. Извиваясь под глубокое звучание музыки, он поет о человеке, потерявшем себя. В каждую ноту же, напротив, он вкладывает свое я, приобретая уверенность и спокойствие. Для Тэхена, как через толщу воды, слышатся крики зрителей, принявших новичка. В этом выступлении происходит собственное становление и развитие. Рождение новой мечты. Расти и продвигаться. В окончании басы музыки нарастают так же, как и тональность пения. Тэхен примеряет маску и бросает ее. Выпрямляется, смотрит прямо перед собой. На улице появляется ухмылка и свет тускнеет. Темнота, толпа взрывается криком. Но юноша уже не слышит этого. Он спешит за кулисы, к Чонгуку. Чон видит Тэхена, бегущего к нему. Он подхватывает его на руки и кружит до тех пор, пока оба чуть не падают. Крепко обнимает его и шепчет: «Ты был прекрасен». На лице Тэхена блестят капельки пота, восторженные глаза и полная счастья улыбка. Он смог это сделать. Он был не один. С Чонгуком. Чонгук был с ним все это время.Заключительное выступление.
Чонгук уже ожидает Тэхена, сокрытый от зрителей одной половиной штор. Тот появляется с другой стороны уже переодетый. На них обоих блестящие костюмы и заправленные рубашки. Заключительное выступление отчетного концерта всегда очень важно. Чон ободряюще улыбается. Остается совсем чуть-чуть до старта музыки и окончания мероприятия, после которого можно будет отлично отдохнуть. Танец начинается. Под проигрыш оба одновременно выходят, разворачиваясь лицом к публике. Простейшие движения на первом куплете. Повороты, сменяющиеся перебором шагов, движения рук, сопровождающие вращение тазом. Вся сложность заключается лишь в том, что под женскую песню парни должны исполнить соблазнительный, пластичный танец. Для Чонгука нет света прожекторов, для него существует только синее свечение волос Тэхена. На втором куплете ускорение, во время которого Ким слегка поглядывает на хёна, удостоверяясь в синхронности. Он приближается для следующей связки. Той самой, во время припева. Танец двух отдельных людей сливается в один. Градус повышается. Динамичность движений обоих, сплетение тел. Вдох, выдох — у них одно дыхание на двоих. Взгляд в чужие глаза. Чувственное обвитие талии. Тесный контакт двоих тел. Касание на кончиках пальцев, спина к спине, поворот головы и дерзкая улыбка. Вокруг них опять четыре стены. Такой простой лабиринт любви. Но такой таинственный. Он манит и возвышает границы вокруг них, не позволяя разделить. Никогда. Между ними рождается новый мир, состоящий из чужих глаз и абсолютно голубого сердца обоих. Тэхен так прекрасен для Чонгука. А для Чонгука так незаменим Тэхен. Сейчас ты простираешь свои руки, Словно голубая волна Голубая, что раскачивает тебя Постепенно всё больше пленяет, Ясно сияющий мираж (Мираж, мираж, мираж, мираж) Пауза. Чон привстает на одно колено, а юноша обходит его вокруг, обводя плечи ладонями. Так интимно, такое отсутствие ненужной свободы. Два пылающих сердца соединились в дуэте любви. Поддержка чужой руки и ты опять впиваешься глазами в чужие зрачки. Момент. Тэхен одними губами произносит: «Я тоже влюблен», — а у Чонгука удивление и распускающаяся улыбка. Перед глазами звезды, в душе ярчайшие чувства. Непозволительно близко и так сложно удержаться. Музыка начинает затихать и в конце оба застывают в миллиметрах от губ друг друга. Так близко, что можно почувствовать учащенное дыхание. Щеки горят непонятно от чего. То ли от танца, то ли от смущения. Весь зал встает с мест и аплодирует. Артисты низко кланяются, сжимая подрагивающие ладони друг друга. На сцену летят цветы и один букет попадает прямо Тэхену в руки, который от неожиданности хватает и прижимает его к себе. Голубые розы с запиской: «От Чонгука. Жду тебя в 9 на берегу». Чон улыбается юноше, а после подмигивает Юнги, стоящему в толпе. Меткость того никогда не подводила.После выступления.
После окончания концерта, парни поблагодарив коллег за работу и свалив все дела на друзей, убежали гулять, озорно хихикая. В этой части города было пусто в такое позднее время, поэтому они взялись за руки и направились к пляжу. Оба чрезмерно уставшие, но до невозможности довольные и счастливые. Чонгук, как истинный джентльмен, постелил пиджак от костюма, чтобы не сидеть на песке. — Чтоб я еще раз пошел на пляж вечером после концерта, — пожаловался он, недовольно морщась от песка в кедах. — Ради такого вида, можно и потерпеть, — мечтательно пропел Тэхен, смотря на прибрежные волны. — Это так прекрасно. — Я бы обошелся и без такого вида. Но потерпеть можно хотя бы ради тебя. Ты и вправду прекрасен, — Чонгук широко улыбается и притягивает Кима к себе на плечо. — Ты не против выпить? — Не отказался бы, здесь довольно прохладно. Да и алкоголь развязывает язык, — усмехается парень, смотря на то, как Чон достает из рюкзака бутылку вина и пару бокалов. — Серьезно? Как ты их не разбил за весь день… и как оно осталось холодным? — Видишь ли, Намджун-хён сегодня был очень свободен и согласился последить за сумкой-холодильником, пока длилось выступление. А все бутылки с водой артистам раздавал я сам. Поэтому никто и не знал о небольшом бонусе на дне, — подмигнул он, разливая алкоголь по бокалам. — Ты удивителен, — говорит Тэхен, отпивая немного и прикрывая глаза от удовольствия. Директор усиленно делает вид, что не смотрит на этот кадык. — Не думаешь, что мы быстро опьянеем? Все пошли праздновать удачное выступление в кафе. Я в последний раз ел часов пять назад. Думаю, меня унесет с пары бокалов. — А не плевать ли? Мы с тобой будем в равных условиях, я давно не выпивал. Или ты меня боишься? — хитро подмечает Чонгук. — Ничуть, — отмахивается Тэхен, на щеках которого уже начинает проступать румянец. — Лучше расскажи мне, что обещал. — Рассказывать по сути и нечего. Еще до моего совершеннолетия у отца была компания. Я не планировал ее перенимать, ведь меня больше интересовали танцы, да и я никогда не замечал какого-то сопротивления моим увлечениям. Но где-то за пару лет до моего восемнадцатилетия, папа начал ее перестройку. До этого она основывалась на рисовании. Организация выставок, художественные школы — все это было под руководством «Art Industries». Но отец начал расширять сферу до танцев и пения. А на совершеннолетие передал компанию мне. Через год так вышло, что я дебютировал под своим собственным лейблом. Конечно, основными делами занимается все равно он — я часто бываю в разъездах и много тренируюсь, но если бы тогда в сентябре я не разбирал документы в офисе, я бы не позвал Чимина к себе, не встретил бы Джина, и в конечном итоге не познакомился с тобой, — к концу рассказа Чонгука, в глазах Тэ блестели слезы. — Как бы я хотел такого же понимания со стороны родителей когда-то. Знаешь, мне после концерта позвонила мама. Она сказала, что они с отцом искренне сожалеют о том, что препятствовали моему стремлению танцевать. Они видели всех людей, смотрящих на меня в первый раз, и уже восхищающихся мною. Знаешь, хён, я не могу винить родителей ни в чем. Я сам чуть не облажался сегодня, усомнившись в себе. Сейчас вера в артистов очень мала и каждому приходится столкнуться с огромной конкуренцией, чтобы получить признание. И добивается его не всякий третий. Ты был прав, говоря, что наша жизнь состоит из постоянных «если». Нам предстоит еще долгий путь. И я надеюсь, что ты будешь со мной на протяжении всего этого времени. А я обещаю быть вместе с тобой, — эти слова звучали не по годам серьезно для обоих парней, только приобретших друг друга. Готовность не потерять, не разделиться в соперничестве, оказавшись по разные стороны баррикад — зрелый и осознанный выбор. — Я согласен, — Чонгук верит. Он протягивает руку и большим пальцем аккуратно вытирает прозрачную каплю с чужой щеки. — Знаешь, я всегда задаюсь вопросом — пахнет ли от твоих волос морем? — Попробуй, и узнаешь, — поблескивающие глаза светятся озорством. Чонгук придвигается ближе и притягивает к себе голубую макушку, зарываясь в пушистые пряди носом. И вправду пахнет морем, так знакомо. Чонгука внезапно пробивает на смех. Этот мальчишка специально пользуется японским кондиционером с запахом бриза. Чон отпускает голову, берет Тэ за плечи, смотрит прямо в душу и напористо целует смеющийся рот. Тэхен моментально отдается поцелую, прикрывая глаза. Чонгук жадно кусает и облизывает чужие губы со вкусом вина. Весь стресс прошедшего дня выплескивается в этом жарком порыве. Ким устает держать спину на весу и падает прямо на песок. Гук нависает сверху и снова целует, не давая возможности передохнуть. Алкоголь затуманивает разум, играя в голове, в животе порхают голодные бабочки вперемешку с опьяненно-влюбленными, а сердца бьются очень часто, готовые выпрыгнуть из груди чтобы соединиться. Становится все жарче, поэтому Тэхен расстегивает худи и снимая рукава, а после и вовсе отбрасывая его от себя, оставаясь в одной футболке, желая ощутить горячие ладони на на своих плечах. Собственные же пальцы путаются в чужих волосах, а после блуждают по спине, прижимая теснее. Кислород на исходе и дышать становится невозможно. И это наверное единственная причина, по которой парни отрываются друг от друга. Чонгук возвращается в вертикально-сидячее положение, подавая Тэхену руку и помогая подняться. Оба раскрасневшиеся и до ужаса растрепанные. Губы опухшие и красные, а уши горят от стыда. Перед глазами плывут круги. — Дикарь, — фыркает Тэхен и наигранно недовольно отряхивается. — Я теперь тоже против свиданий на пляже. У меня теперь за шиворотом куча песка, а волосы пыльные. — Радуйся, что песок не в джинсах, — ехидно улыбается Чонгук и тут же получает толчок в плечо от смущающегося Кима. Чон невинно хлопает оленячьими глазками. — Я о том, что туловищем ты упал не мимо пиджака и не сполз с него, набивая песок за пояс. А ты о чем подумал, извращенец? — директор громко смеется, а Тэхен что-то недовольно бурчит в ответ. — Ну что, посидим тут еще или пойдем куда-то поесть? — при упоминании еды оживляется как сам Тэ, так и его живот. — Я слышал неподалеку делают хорошее мясо, поедим там? — Заметано, давай, пошли. И лишь худи остается одиноко валяться на песке. За которым вскоре прибегает ругающийся Тэхен и хихикающий в кулак Чонгук. А через полчаса матерятся уже оба парня, понимая, что «место с хорошим мясом» — это и есть то кафе, куда пошли все коллеги. И при виде директора оживились даже самые пьяные артисты, возобновляя шум и заказывая еще порции еды и соджу для прибывших. Остается только взвыть.