Похищение

Якоб, как всегда, возвращался домой поздно, неся в руках булочки, порадовать свою любимую. Работа в пекарне ему нравилась, но только вот он не мог видеться со своей женой — Куинни, когда он возвращался, она либо уже крепко спала, либо вовсе оставалась у сестры на ночь. Но порой та даже и дожидалась его. Но ему приходилось не сладко. — Квини, дорогая, ты спишь? — мистер Ковальски зашёл в дом, закрывая сразу дверь на несколько замков, старая привычка. Ответа не последовало. Он стал подниматься на второй этаж, направляясь в их спальню. — Квини, золото, ты спишь? — глупее вопроса ещё никто не слышал. Но ответа нет, он открыл дверь и увидел, что кровать пуста. Он тихо вздохнул, понимая, что та осталась у сестры. Парень поник, медленно снял пиджак с себя и повесил в шкаф. Комната ему казалась такой пустой без нее. Будто он один, как четыре года назад, когда он не был ещё с ней знаком. Он размышлял обо всем, вспоминал и первую встречу, их разлуку из-за заклятия, ее предательство. " — Ох, предательство», — пробежало у него в голове. Он никогда даже и не задумывался, какого ей было там. — Бррр, хотя зачем мне это, — вновь подумал и помотал головой. Ведь правда, зачем ему думать об этом, если она сейчас с ним и с семьёй Саламандеров. Они победили Грин-де-Вальда, и совет дал им разрешение на брак. Совет сделал маленькое исключение, но только для них. С этими замечательными мыслями Ковальски и уснул, даже не заметив, как какой-то листок, от очередного его движения, упал с кровати. ххх За пять часов до этого ххх Блондинка ходила по дому и прибиралась, напевая себе что-то под нос. Она ходила из комнаты в комнату, напевая и даже пританцовывая самой же себе, прикрыв глаза. Она ни о чем не думала, зная, что скоро должен прийти ее муж. От этого на душе у нее становилась ещё радостнее. Но уборка забирает свое, на улице уже было темно и силы немного покинули Куинни. Она решила просто прилечь на кровать и немного вздремнуть, так как спать она не желала, а хотела побыть немного с мужем. Гольдштейн, нынешняя мисс Ковальски, прилегла на кровать и практически мгновенно задремала. Сон проходил великолепно, пока кровать не стала шевелиться. На нее кто-то лег. — Якоб, я так скучала, — сладким голосом сказала девушка и улыбнулась, но тело не слушалось, поэтому она не смогла повернуться, а просто продолжила спать, усталость взяла вверх. Все было хорошо, пока в голове не прозвучал французский. " — Сomme toujours belle, ma chérie», — этот акцент, Куинни бы никогда не смогла его перепутать. — «Я Вас разбудила, mon cher?» Тут уже адреналин поднялся и усталость со сном как рукой сняло, блондинка быстро подскочила и повернулась на другую сторону кровати, и как ожидалось, там никого не было. — Что за… — не понимала та, протирая глаза и осматривая комнату. — Кого-то потеряли? — раздавался посторонний женский голос с другой стороны Гольдштейн. Но пока та поворачивала голову в сторону звука, что-то прилетело ей в лицо, от чего дыхание затруднились и девушка упала без сознания, проваливаясь в глубокий сон. — И все же, Вы очаровательны, даже когда спите, — сказал голос, поправляя прядь волос с лица блондинки, издавая лёгкий смешок. Та взяла волшебницу за руку и они в считанные секунды трансгрессировали в Нурменгард, оставшийся после победы над Грин-де-Вальдом. ххх Следующим утром ххх Ковальски приоткрыл глаза и посмотрел в сторону окна, в котором уже виднелись лучик солнца, на его лице озарилась улыбка. Его радовало, что сегодня у него выходной и он может провести его с Куинни. Поднялся с кровати и моментально подошёл к окну, распахивая шторы. Он спустился на кухню и приступил к завтраку, после которого он собирался пойти к Тине и Ньюту, ожидая забрать от них Куинни. Так Якоб и сделал, позавтракав, он накинул пиджак и направился к сестре жены. Благо они жили от них недалеко. Подойдя к дому, он позвонил в звонок, где дверь сама открылась и он вошёл во внутрь. Магия, что взять со семьи волшебников. — Якоб, доброе утро, — радостно сказала Тина и Ньют, практически в один голос, — Может быть кофе? — О, нет, нет, нет, спасибо большое, я дома выпил. Впрочем, я пришел за Куинни, — тот улыбнулся, направляясь сразу же на второй этаж, где всегда оставалась на ночёвку у сестры Куинни. — Но Якоб, ее у нас нет, — крикнула Тина ему вслед, но тот этого видно не особо расслышал. Ковальски не удивило то, что Куинни к нему не вышла, хотя она всегда ожидала его или же сразу спускалась, как тот приходил. Он вошёл в комнату и не обнаружил ее. Тут то он и понял, что ему крикнула в след Тина. — А где она тогда? — выйдя из комнаты, он остановился на лестнице и посмотрел на семью Саламандеров, тут ему стало не по себе. — Где она тогда, если ее нет ни дома, не у вас, — он нервно выдохнул. Тогда уже и Тине стало не по себе, улыбка медленно сползала с ее лица. Ведь Куинни негде было оставаться ещё. ххх Утро в Нурменгарде ххх Гольдштейн стала ёрзать по кровати, понимая, что уже выспалась, но вставать с кровати ещё не хотелось. Ей в нос впился сладкий запах булочек и кофе, таких же как печет Якоб и она расплылась в улыбке, тоже вспоминая, что у него сегодня выходной. Но следующие воспоминания вчерашнего вечера быстро убрали с ее лица улыбку и она поспешила открыть глаза. Перед ней она не увидела свою с Якобом спальню, а увидела другую. Она сразу же узнала спальню в Нурменгарде, где когда-то спала. Ее удивило, что тут все так же и осталось, даже после схватки с темным магом. Она думала, что все разрушено, и уже ничего не осталось, но отнюдь, все осталось в сохранённой виде. Куинни встала с кровати и направилась к выходу, к счастью, дверь не была заперта, что ее удивило. Она думала, что находится в заложницах. Блондинка укуталась посильнее в халат, в котором была ещё дома и спускалась в столовую, идя по чарующему запаху. В конце концов придя, она увидела на огромном столе для большого торжества, стояла всего одна чашка с напитком и тарелка с круассанами, но запах шел именно от них. — Тут кто-то есть ещё? — сказала чуть слышно та, хотя в замке было очень тихо. И эта тишина продолжалась. Гольдштейн подошла к столу ближе и увидела записку, на которой было аккуратным и красивым почерком написано «Bon appétit». — Винда, — еле слышно произнесла имя, положив записку обратно на стол. В животе начал происходить хаос, и ей ничего не оставалось, как приступить к трапезе. Хотя ей было довольно страшно, ведь ей казалось, что она в замке совсем одна. Завтрак прошел тихо и без каких-либо странностей. Мертвая тишина напала на замок. Но Куинни не боялась тишины, она даже к ней привыкла, особенно в те дни, когда была на стороне Грин-де-Вальда. Честно, ей даже порой не хватало тех дней, когда она частично слушала о злодеяниях Геллерта. И даже порой помогала придумать какой-либо пункт в плане. Она тогда собою гордилась. Но так же ее и гнобить та мысль, что в последний момент она могла и погибнуть. Какая-то доля секунд и ее бы не стало. Ком встал к горлу и половина круассана не полезло в нее. Она допила кофе и отправила в сторону. Взмахнув волшебной палочкой, посуда тут же убралась чистой на свое место. Гольдштейн отправилась на прогулку по замку, вспоминая каждые моменты из того времени ее жизни. Вот она проходит гостиную, где иногда она с Абэрнети могла практиковать магию и управление волшебной палочки. После шел кабинет, в котором все время находился Грин-де-Вальд, размышляя над дальнейшими действиями. Ну, а следом шла библиотека, блондинка не удержалась и вошла в нее, проводя рукой по пыльным полкам с книгами. Но ее взгляд упал на маленькую тумбу, на ней лежала средних размеров книга, и отсутствовала пыль. Взяв ее в руку, на лице Куинни появилась лёгкая улыбка. — «Какой-то французский роман, не забивайте себе голову, милая», — процитировала волшебница Винду, когда та первый раз спросила, что же она читает. Не удержавшись, открыла первую страницу и попыталась прочитать первое слово, хотя это у нее очень плохо получалось. Как бы мисс Розье с ней не занималась, пытаясь научить французскому, у нее это так и не вышло. Видно, легилименту не дано познать больше родного языка. Положив книгу на место, она отправилась обратно блуждать по коридору, вновь напевая что-то себе под нос. — Слушала бы Ваше пение вечно, — чуть шепотом произнес голос из ниоткуда. Куинни с лёгкой улыбкой повернулась в сторону голоса, надеясь, что в этот раз девушка исчезнет не быстро. — Я тоже Вас рада видеть, Винда, — ещё шире улыбнулась. Гольдштейн уже не волновало то, что как раз таки француженка и похитила ее, переместив в замок. Розье ничего не ответила, тишь с ехидной улыбкой на лице развернулась на каблуках и молча отправилась куда-то вглубь комнаты. И тут блондинку накинули воспоминания. Ей казалось, что это было ещё вчера. Но, увы, прошло уже два года, как она не видела ее. И тут она поняла, как же сильно она скучала. — Мисс Розье, — окликнула та, но ответа уже не последовала, Винда вновь будто испарилась. Так день переходил в вечер. Обед появился так же как и завтрак, так же таинственно и незаметно. А вот ужин был весьма предвкушающий. Куинни вошла в свою комнату и была немного удивлена, на ее кровати лежала коробка с надписью «Pour Toi». Конечно же ничего не поняв, она все равно поспешила открыть коробку и узнать, что же там. Но ее удивление стало ещё больше. В коробке лежало платье, тёмно-зелёное. Ее платье, которое она думала, что потеряла. Что оно было утеряно во время стражения с темным магом. Она с большим удовольствием его надела, будто новое, радуясь, как маленький ребенок. И вновь чудесный запах, но при этом заиграла музыка. И доносилось все это со стороны столовой. Куинни поспешила разведать. И какого было ее удивление когда она увидела, что Винда ходит по столовой и раскладывает приборы, даже не используя магии. Магию она использовала только для подачи горячего. — Это Вы приготовили? — подкравшись, как мышь, блондинка принюхалась чуть сильнее. — Было время улучшить свои навыки, — с усмешкой, но в то же время с безразличием в голосе сказала Розье. Она явно что-то скрывала, Куинни могла это распознать легко. — Это чудесно! Чему же Вы ещё научились? — присела за стол, улыбаясь чуть шире. На что последовал не ответ, а лишь угрюмое выражение лица француженки, на что Куинни опустила взгляд и больше звука не издала. Вечер прошел тихо, только музыка разбавляла стучание вилок по тарелки. Куинни хотелось что-то спросить, то ли что-то сказать, но никак не поворачивался язык. А Винда сидела на другом конце стола, и только иногда поглядывала на блондинку, попивая вино из бокала. — Благодарю, — тихо сказала Куинни и достала палочку, чтобы убрать посуду. — Не стоит, я сама уберу ее, — настойчивым голосом сказала Розье, — Можете ступать к себе в комнату. Гольдштейн кивнула, в знак согласия и поникла. Теперь ей вновь казалось, что она находится в заточении. ххх Лондон ххх День пролетел незаметно. Якоб, Тина и Ньют не знали, где ещё нужно искать Куинни. Семья Саламандеров была в Ильверморни, где учились в детстве сестры. А Якоб ходил в старый домик, где жили раньше Тина и Куинни, к миссис Эспозито. Ньют немного поколдавал над голосом Якоба, что тот с лёгкостью зашёл и за женский. — В Ильверморни ее нет и не было, — тяжело вздохнула Тина, села за стол и пристально смотрела на чашку, которой стояла возле нее. — Профессорам я доложила, кто нас знал. Если кто-то что-то знает, они непременно отправят нам письмо. Но, а пока тишина. Она закрыла лицо руками и заплакала. Ведь она даже и не знала, что могло с ней случится, ведь если ее и похитили, то кто это мог быть. Грин-де-Вальд мертв, все его приспешники и приспешницы тоже либо мертвы, либо сидят в тюрьме. Они ничего не понимали. — Ну, дорогая, все будет хорошо, не плачь, пожалуйста, — Ньют нежно обнял жену, целуя ее в голову и поглаживая по спине. — А миссис Эспозито… — сказал Ковальски женским голосом, после чего попытался откашляться, но ничего не вышло. Саламандр взмахнул палочкой и голос стал прежним. — Спасибо, наконец-то. А миссис Эспозито во все не видела ее, сама знаешь, дозор ведёт, а ничего не видит. Так они и просидели весь оставшийся вечер на кухне, думая, где могла быть Куинни. Сил не было думать, они весь день потратили на ее поиски и обошли все возможные места, где она могла бы быть, но все без толку. — Простите, я хочу побыть одна, — вновь эти слова от Тины. У Ньюта на душе дрогнуло. Когда она это сказала в первый раз, девушка была в отчаянии несколько месяцев и не выходила из дома, а было это, когда Куинни перешла на темную сторону. — Тина… — попытался остановить парень. — Не стоит, ты знаешь, мне нужна тишина, — твердо сказала девушка, направляясь в свою комнату и запирая ее на замок. Для начала ей действительно нужно побыть одной. Она поплачет в подушку и сможет спокойно уснуть, хотя тревожные мысли ее не покинут. — Якоб, оставайся у нас. Поспи в гостевой комнате, — похлопал подбадривающее по плечу Ньют и предложил пройти в комнату. Взмахнув палочкой, свет включился и вещи стали летать по комнате, разбирая неману кровать. — Благодарю, Ньют, ты настоящий друг, — тот улыбнулся вяло в ответ и стал готовиться ко сну, — Доброй ночи. На что Саламандер ответил кивком и покинул комнату. Он открыл дверь с помощью магии и прилёг к жене, та ещё не спала. — Все будет хорошо, милая, — шепотом сказал тот, целуя девушку в уголок губ, — мы найдем ее. Сладких снов, любимая. Обнимая, лег рядом, а Тина так и ничего не ответила, пуская последнюю слезу, закрывая глаза для сна. ххх Нурменгард ххх Куинни молча прошла к себе в комнату, ей хотелось забиться в угол и плакать, как маленькому ребенку. Хотя она и чувствовала себя в данный момент маленьким ребенком. Она не сдержала и заплакала. Слезы ручьем полились по ее щекам, она упала на кровать и уткнулась лицо в подушку. А перед глазами появились картины прошлого: " — Вы правда меня не оставите? — шепотом говорит француженка, смотря прямиком в глаза блондинки. — Никогда, дорогая, — столь же шепотом ответила волшебница, поглаживая ту по щеке. В этот день они были настолько близки, что Гольдштейн казалось, что Винда — вовсе не та Винда, которая нашла ее в толпе, спасая от нервного срыва. Она была с ней даже нежна и спокойна, не показывала великой важности или же высокого лицемерия. В тот день, они с Розье сблизились не только душевно, но и телесно. Произошло это совершенно случайно после схватки в библиотеке. Блондинка хотела взять что-нибудь прочитать, а Винда стала издеваться над ней. Используя палочку, вырвала из рук Куинни книгу и передвигала ее по воздуху, пока та пыталась ее достать. Но и той это быстро надоело, Гольдштейн выбила с помощью заклинания палочку из рук француженки и с лёгкой усмешкой, поймав книгу, отправилась в свою комнату. Но долго ей в одиночестве не пришлось быть. Без стука, но тихо Винда вошла в комнату блондинки, незаметно закрывая за собой дверь. — Это было не плохо, там, в библиотеке, — усмехаясь, говорила та, приближаясь все ближе к кровати Гольдштейн. — Что Вас нужно? — слегка нахмурившись, поинтересовалась Куинни, смотря, не отрывая взгляда на вошедшую гостью в комнату. — Я не перестаю восхищаться Вами, моя дорога, — подошла максимально близко, практически шепча той на ушко. А блондинка боится и пошевелиться. Боясь, что та может что-то сделать. — Вы вся дрожите, — голос изменился, стал более мягкая, — Вы боитесь меня? Не стоит, только не сегодня. Сегодня Вы доказали, что тоже имеете свою темную сторону. Она у каждого есть, — продолжала говорить мягким голосом, но слегка усмехаясь. — И все же, зачем Вы пришли? — отложила книгу на тумбочку, повернула взгляд в сторону девушки, наблюдая за ее мимикой. — Поговорить с Вами, нельзя? — улыбнулась та, пожимая плечами. — Могу уйти. — Нет-нет, что Вы. Я Вас не гоню. Я даже не против поговорить, — улыбнулась в ответ, и подогнув ноги под себя, давая сесть той. Вечер прошел за разговором обо всем. Что только могли обговорить дамы, то и обговорили. " — Как бы я хотела Вас поцеловать», — услышала блондинка у себя в голове и тут же смутилась. — Я что-то не так сказала? — смех резко прекратился и она посмотрела на девушку, рядом сидящую. — Д-да нет, все хорошо… — Куинни немного занервничала. — Просто… — она опустила взгляд, глубоко вздохнула и выдохнула, и вновь подняла его на девушку, — Я тоже хочу Вас поцеловать. Блондинке не стоило заканчивать фразу, потому что Винда поняла и с первого слова, что та хотела донести и с лёгким движением, подтянула Гольдштейн к себе за подбородок и поцеловала. Поцелуй казался будто, шел вечность, от него обеим кружило голову. Но никто не желал его прекращать.» Воспоминание вертелось у нее в голове, слезы же лились по щекам не переставая. «Почему же она сейчас такая холодная», — мысленно думала та. Хотя в следующие секунды в голову пришло следующее: " — Винда, простите, но Вы сами понимаете, если я не уйду сейчас, — ком подступил к горлу, а на улице послышались выстрелы и взрывы, — Я могу погибнуть. — Но Вы обещали, что не оставите меня! — кричала на нее француженка. — Прошу, пойдёмте со мной! — слезы подступали, Куинни не могла просто так уйти, зная, что ее возлюбленная остаётся тут, да ещё может и погибнуть. — Я не хочу, чтобы Вы погибли, — шепотом добавила, бросая все вещи, подлетела к той и впилась своими губами в губы той. Но поцелуй не был таким долгим, в их окно влетели куски камней и им пришлось разорвать поцелуй. Пока Гольдштейн отряхивала платье, от Винды и следа не осталось. С того дня, она ее больше не видела.» Вытирая слезы, Куинни приняла сидячее положение, смотря на комнату. Ведь она действительно была вся разрушена, неужели, Винда все восстановила, до мельчайших кусочков. Она встала с кровати и подошла к окну, мысленно себя спрашивая об этом. — Это было довольно сложно, — послышался женский голос за спиной. — Возобновить все тут? — слегка улыбнулась, шмыгая носом. — Найти Вас, дорогая, — теплые руки Розье легли на плечи Куинни, от чего блондинка немного вздрогнула. Тишина повисла в комнате. Винда уткнулась той в шею, медленно вдыхая ее аромат. Ведь безумно по ней скучала все эти года, она пыталась ее найти, но это выходило плохо. Так как ей нельзя было светится перед кем-то, кто знает совет, так как она числилась без вести пропавший. — Что было с Вами? — решилась спросить Гольдштейн. — Ничего, я все это время была тут, — тяжело вздохнула француженка, выдыхая той в плечо. — Мне приходилось скрываться в замке, а по ночам его восстанавливать. На это уходило много времени и много сил. А чтоб меня не нашли, мне пришлось наложить заклятие и на сам замок, чтоб никто снаружи не могу видеть, что происходит внутри, — слегка улыбнулась. Куинни не могла больше стоять к девушке спиной, она повернулась и пристально стала смотреть в глаза напротив, не выдержала и обняла. — Я думала, Вы погибли, — вновь шмыгнула носом, зажмуривая глаза, чтоб прекратить подачу новой партии слез. Она была рада увидеть ту целой и невредимой. — И я по Вам скучала, — ответила Винда, крепко сжимая ту в объятиях. Куинни подняла голову возлюбленной и со всей страстью поцеловала ту, желая вложить в этот поцелуй все те ушедшие минуты их расставания. ххх Утро Лондон ххх Якоб не спал всю ночь, раздумывая обо всем. Где, как, что она может делать. Он уже думала попросить сходить Тину или Ньюта к совету. Но потом передумал, зная, что это глупая затея. Уже под утро ро, ему в голову пришла очень глупая идея, как казалось ему. Он уже не могу дождаться, чтоб сказать об этом семейной паре. Ковальски встал с кровати и тихо вышел из своей комнаты, спускаясь на первый этаж кухни. Они с Куинни часто у них ночевали и для них дом семьи Саламандеров был как свои, и наоборот. Он поставил кофе на плиту и стал ждать, продолжая размышлять. — О, ты уже встал, — вяло улыбнулась Тина укутываясь в теплый халат. — Привет. Я и не спал во все, — пожал плечами тот, снимая кофе с плиты и доставая чашки. — Я тоже, сна просто не было ни в одном глазу, — старшая Гольдштейн села за стол опустив голову на свои руки. — Это…это может очень глупая идея… — Якоб пытался подобрать слова, смотря на Тину. — Но.может она может быть Нурменгарде, — слова сами путались на языке. ххх Утро Нурменгард ххх В комнате царила мертвая тишина, хотя не только в комнате, но и во всем замке, как и всегда. Куинни даже и не заметила, как уснула. Они разговаривали с Виндой вновь обо всем, а закончили разговор о побеге. Как не странно, о побеге предложила сама Гольдштейн, а вот француженка решила пока не отвечать на предложение взаимностью, что-то ее тревожило. Блондинка поднялась с кровати и подошла к зеркалу, пытаясь привести себя в порядок. Но непослушные волосы никак не хотели ее слушаться и убраться в прическу. Тогда та решила сходить в душ, пока Винда не проснулась. Так она и сделала. Теплая вода стекает по ее телу, предоставляя большего удовольствия и расслабления для той. Девушке даже показалось, что она на несколько секунд даже уснула под водой, прикрывая глаза. Окончив с водными процедурами, она надела платье и вышла из ванной комнаты, высушивая волосы полотенцем, придавая им форму неряшливой прически. — Вы уже встали, — с лёгкой улыбкой поприветствовала ее француженка, неожиданно выйдя из своей комнаты. — О, да. Доброе утро, — блондинка улыбнулась довольно в ответ, слегка закусывая нижнюю губу. — Завтра уже стынет. Пойдемте же, — Розье нежно взяла на руку ту и потащила ее на кухню. Сегодня они уже сидели не через весь стол, а рядом друг с другом. На этот раз на столе стояли две чашки с ароматным напитком, и возле лежали несколько тарелок с разными угощениями. — Прошу, — та указала на стул возле себя и не присаживалась, пока Куинни не займет свое место. Блондинка молча кивнула, положив полотенце в сторону, и села за стол, приступая к трапезе. — Знаете… — тишину прервало задуманный голос француженки, — Хорошо подумав, я поняла. Что … — она не могла подобрать слова, девушки смотрели друг на друга, но она все равно боялась сказать что-то не так, -…Я хочу прожить остатки своих дней с Вами. Не важно, доживём мы до старости вместе или меня все же найдут, но я хочу быть с Вами. Поэтому, я готова с Вами сбежать, — допивая кофе с серьезным лицом, но все же девушка смогла подобрать нужные слова. — Это…это же чудесно! — воскликнула та, но в следующие секунды помрачнела. После встречи с Виндой, она совершенно забыла о Тине, о Ньюте, даже о Якобе. Он же ее муж. Ей стало не по себе. Она побледнела и ее кидало то в жар, то в холод. Перед ней стоял выбор, либо она, либо он. — Милая, с Вами все хорошо? Вы какая-то бледная, — немного заволновалась Розье, смотря на девушку. — Да, все хорошо, только вот, мне нужно все хорошенько обдумать. Прошу, оставьте меня на некоторое время одну, — она допила кофе, держа чашку дрожащими руками, и встала из-за стола. Мимолётно поцеловал ту в щеку. Находясь в комнате, ей действительно было сложно о чем-либо думать. Она уже оставляла сестру и Якоба, будет очень подло, если она поступит так же. Но она не может оставить Винду, а сестра с мужем не примут ее. Будет глупо, если она будет любить и одного и второго. — Что за бред, — в слух сказал сама себе Гольдштейн. Размышляя, она и не заметила как пролетело довольно-таки много времени. И отвлекло ее совершенно странная ситуация. " — Ох, я очень надеюсь, что ты прав, Якоб, и она будет тут. Но как это могло тут очутиться. Все было разрушено», — блондинка отчётливо услышала мысли сестры, которой тут никак не должно быть. На что она откинула все мысли прочь. В ту же секунду в комнату тихо входит Винда и шепотом говорит: — У нас гости, — столь же тихо закрыла дверь. — Я знаю, — тихо сказал и кивнула, — и я знаю, что они пришли за мной. Гольдштейн села на кровать, уже нервно закусывая губу. — Что бы Вы не надумали, я очень надеюсь, что Вы это думали сердцем, — Винда нежно поцеловала ту в щеку и отошла от нее. — Решайте сами, Вы знаете, где меня найти, — и Розье исправилась в воздухе. И тут сердце волшебницы забилось ещё быстрее. Она не решила до конца. И ком подступил к горлу. Она отчётливо слышала шаги и даже знала, кому они могут принадлежать — Тине. Ещё пару шагов и она явно будет прям перед ней, а сердце билось ещё сильнее. Ручка стала медленно поворачиваться и в считанные секунды перед ней стояла сестра. — Куинни! — воскликнула она и побежала обнимать. — Тина, прошу, тише, — но она тоже была рада ее видеть и пошла на встречу, чтоб также обнять. — Почему? Почему тише? Тут тот, кто тебя похитил? Так ты не бойся, тут ходит Ньют и Якоб! Мы пришли тебя забрать, о, дорогая, я боялась, что с тобой что-нибудь случится, — старшая Гольдштейн чуть ли не плачет. — Тина, прошу, сядь, нам надо поговорить, — она говорит тихо, сама этого не понимая и присаживается на кровать, указывая сестре возле себя. — А что такое? — та села возле сестры и не понимающие посмотрела на нее, слегка нахмурившись. — Я… — она боялась что-либо сказать, зная, что та может начать ее осуждать, -…я не уйду отсюда… Простите… Вы только зря сюда пришли… Уходите… Она ничего больше не смогла сказать. — Ты в своем уме? Ты пропала и ничего не сказала! Мы везде тебя искали, а ты…а ты говоришь уходить? — та стала задыхаться от злости, но увидев, что та даже и глазом не моргнула, только невинно опустила глаза вниз. — Милая, что случилось? — все же сделав голос мягче, сестра присела на пол, пытаясь посмотреть в глаза той. — Ты не поймёшь, — тихо ответила блондинка. — А ты расскажи, — она провела по щеке Куинни, пытаясь обратить ее взор на себя. — Я люблю другого человека, — чуть слышно сказала, не смотря на сестру, — И я знаю, что ты сейчас начнёшь говорить что-нибудь о Нурменгарде, что он плохо подействовал на меня! Нет! Я безумно люблю этого человека и никто меня не одурманивал, я сама в него влюбилась… — стала восклицать, а под конец вовсе расплакалась. — Ох, я…я не знаю, что тебе сказать… — та была в растерянности, но все же обняла сестру. — И кто же этот счастливчик? — Не важно, вот этого тебе точно не стоит знать, — всхлипывая ответила та, — но хочу сказать одно, что я с вами не вернусь в Лондон. И я не знаю, вернули вообще. С тобой то мы хоть как-то общаться будем, а вот как поступить с Якобом, мне очень стыдно и неловко. Только подумав, мне сразу же становится плохо. — Что тебе говорит сердце? — Тина улыбнулась, слегка даже смеясь, смотрела на сестру. — Сердце мне говорит бежать отсюда, из Лондона, куда глаза глядят. С Якобом у меня этого не светит, а с ней… — она вздохнула и только потом поняла, что сказала «с ней». — С ней? — тихо ахнула. — Не уж то… — Прошу, держи это в глубокой тайне! — Куинни просто подскочила. — Помнишь, как в детстве? Когда мы скрывали что-то от мамы и ото всех, клянись, — блондинка протянула палец для их тайного рукопожатия. — Но Куинни! — она хотела что-то возразить и что-то сказать, но смотря в глаза сестры, она понимала, что та действительно любит мисс Розье, она ей будет не помехой. Тогда та поднесла палец и они соединили их, скрестив и соединив их как бесконечность. После заключения клятвы, Тина вновь бросилась обнимать сестру с заплаканными глазами, тихо шепча той на ушко. — Я, надеюсь, Винда этого достойна. И ты будешь писать мне письма, и назначать встречи! — шмыгая носом говорила. — Обещаю, — обнимала в ответ Куинни, уже выдыхая с лёгкой грудью. — Прошу, уведи Якоба отсюда и передай ему потом в Лондоне это, — она положила обручальное кольцо ей в руку, самой себе не веря, что это делает. — Может не стоит? — но та увидела по глазам, что она этого желает. Тина больше ничего не сказала, убрала в карман пальто и молча вышла из комнаты, напоследок послав воздушный поцелуй сестре и мысленно сказала: " — Надеюсь, ты делаешь всё правильно,» — ещё некоторое время она слышала шаги Ньюта и мысли Тины с Якобом. Ей было тяжело слушать их, ведь они думали, что ее тут нет и причитали только так. Но вскоре это стихло и она со спокойной душой отправилась искать возлюбленную. Хотя долго искать не пришлось, как и ожидалось, француженка сидела в саду на лавочке, перечитывая свою любимую книгу. — Я послушала сердце, как Вы и велели, — улыбаясь, Куинни села возле Розье. — Я вижу, Вы сделали не плохое решение, — закрыв книгу, повернула взгляд на Гольдштейн и слегка усмехнулась, — Я польщена, милая, — провела рукой по щеке. — Теперь мы не расстанемся, уж поверьте, — Куинни наклонила голову вперёд и без всякого колебания поцеловала Винду, а та даже и не сопротивлялась, а просто сразу же отвечала на поцелуй.