Вспомнить и спастись

Море. Одно сплошное море. Такое чистое и голубое, чуть темнее неба. Иногда казалось, что море сливалось с небом и получалась одна сплошная картина. - Где-то это я уже видел. Салли шёл мелкими шагами под водой. Ну как под водой, его ноги до колен были под ней. Странно, ведь море выглядит очень глубоким, а наделе мелкому Фишеру до колен. Море на ощупь, как ненастоящее, как не вода, а что-то фальшивое. Ещё на небе было яркое солнце, но тепла от него не было. Такое же фальшивое, как море. Такое чувство, будто это декорации, для виду, для красоты, как картина. - Картина. Что-то мне это напоминает... А может и кого-то? Лучики ненастоящего солнца бегали по голубым волосам и одежде мальчика, а вода ненастоящего моря мелкими волнами наступали на ноги парня. - Всё такое неживое, но красивое, - Фишер посмотрел в небо и улыбнулся. Действительно, завораживающий вид. Парень провел своей рукой по воде, оставляя мелкие волны. У Фишера не понятно откуда возьмись был на ногтях чёрный лак и этот же лак поплыл и смешался с чистой водой, превращая её в огромную жижу, которая расплывалась по всему морю. Вода становилась вязкой, а идти под ней было практически невозможно. Солнце пропало, небо стало темное, а свет, каким-то образом, остался. Фишер вообще ничего не понимал. Ни где он, ни как он здесь оказался, кто он вообще. Ещё чувство странное, будто забыл, что-то очень-очень важное и оно вот вертится на уме, но вспомнить никак не получается. Вода неожиданно начала нагреваться и уже за мгновение была достаточно теплой. Он почувствовал, как его ноги начали сильно печь, а кожа покрылась многочисленными мурашками. - Вот чёрт, что за бред? - вода уже была невыносимо горячей и обжигала ноги оставляя на них красный отпечаток. Ах да, на Салли была одна очень длинная и, видимо, ужасно большая коричневая футболка, которая открывала вид на его плече из-за размера. На самой футболке был шрифт "SF". И голубые волосы до плеч, были завязаны в аккуратный хвостик. Когда терпеть было уже невозможно, а части тела, что были в воде начинали неметь, непонятно откуда взявшиеся волна накрыла парня. Боль ушла. Парень открыл глаза. Темнота. Одна сплошная темнота. Салли не мог рассмотреть даже свои руки. В нос сразу ударил сладкий запах Хереса - любимое вино его матери. Именно тогда она его пила. Диана Фишер хоть и не любила выпивать, но побаловать себя дорогим вином иногда могла. На Фишера младшего сразу нахлынули воспоминания о том страшном дне. Глаза резко начали печь, как будто не просто вода, а мыло, если не множество огоньков попали в глаза и по щекам покатились слезы. - Что за... - не успел Сал договорить, как его рот наполнился водой. Нет, стоп, это не вода, а вязкая, неприятная жидкость. Послышался голос. Такой писклявый и слов разобрать было невозможно. Фишер схватился за голову, этот чертов аромат Хереса усиливался, а голос становился громче и слова начинали становится разборчивыми. - Диана. Фишер. 1984. И его парализовало. Незнакомый голос начинал произносить это из раза в раз. Чёрная жидкость обвязала парня, не давая возможности двигаться и дышать. Его должны были спасти. Кто-то обязательно должен был это сделать. Но вместо этого он проснулся и вспомнил. - Ларри! - крик разносился эхом по тёмной комнате. Салли подскочил и сел на кровать. - Тш-ш, я тут, - Джонсон подорвался за Салли, сев сзади него. Теплые прикосновения до мурашек по коже. Голые руки легли на голые плечи. - Ларри... - уже спокойно произнёс Фишер. - Опять страшный сон? - почти шепотом сказал Ларри. - Угу, - после поцелуя в макушку уже полностью успокоившись, сказал Сал. - Завтра расскажешь, а сейчас давай поспим, - в ответ парень кивнул. Хех, умеет же он успокаивать. ЛГБТ и инцест никто не отменял. Рок-металл, обвешенная плакатами стена у кровати, тряска головой до утра под тяжелую музыку, чёрный лак, пиво, никотин - это всё так эстетично для них. И возможно с возрастом это всё уйдёт, останется только одно - они у друг друга. Так банально и мило, что рвотный рефлекс появляется. Годы идут, а они так и не меняются. Тот же рок, та же Смысловая Фальсификация, те же бессмысленные поцелуи в домике на дереве. Сал до сих пор понять не может, что за хуйня, поэтому спрашивает: - Ларри, а так делают самые лучшие друзья и самые близкие братья? - он не тупой, он всё понимает и думает, что так не должно быть, а сил сопротивляться почему-то каждый раз нет. - Конечно, чувак, - он тоже не тупой, он всё знает, что тот понимает. Тогда, когда они узнали, что теперь братья, их это не начало ебать и они продолжали вот эти ночные посиделки. Ну, «инцест – дело семейное». Они и так, блять, парни и их это не волновало, так какого они должны прекращать всё это лишь потому, что стали братьями, а тем более, сводными? И каждый раз родители даже не догадываются, что вытворяет их чадо каждую ночь в подвале у Джонсона, пока Миссис не Джонсон ночует у Фишеров. А на черный лак даже никто внимание не обратил, кроме Тревиса. - Опять эти педики! На этот раз лак, фу! Бог вас никогда не простит, грешники, - раздается до ужаса знакомый голос. - Сука, отъебись, - на этот раз Ларри сдержанней. Со спины показывает фак и продолжает идти рядом с своим голубоглазым мальчиком другом. Он – спаситель. - Чувак, эти кошмары меня добьют, - достав очередную сигарету с пачки, сказал Салли. - Я же сказал, что ты можешь ночевать у меня, какого хера ты опять остаешься у себя? – кинув злобный и сонный взгляд на друга, произнес Ларри. - Я не хочу навязываться. - Издеваешься? Я всегда рад тебе. Тем более, когда ты спишь рядом со мной, тебе не снятся кошмары. - Это только совпадение! Да, именно с того дня ему перестали сниться кошмары, когда он был с Ларри. Он просто вспомнил и его спасли. - Ага конечно. Запрыгивай, - Джонсон отодвинулся и приподнял одеяло. Фишер затушил сигарету о пепельницу и кинул её туда же. Ложится в кровать, а затем его накрывают теплый одеялом. Его холодные руки бегают по теплой спине Ларри, от чего последний покрывается мурашками. Такой знакомый и родной запах для Салли, смешанный с запахом сигарет. А стоп, сигареты – ещё одна вещь, которой можно описать Джонсона. Он пиздец, как много курит. - Бро, ты, блять, ужасно холодный, - Ларри обнял того за талию, прижимая к себе, дабы согреть. - Какой же ты дурак, Джонсон, - голубоглазый уткнулся носом в шею парня. Глубокий вздох. Горячее дыхание обжигало бледную шею Ларри, заставляя последнего нервно задышать. Ох, вот такие мелочи могут вызвать сильные чувства. - Аха, я знаю! – Джонсон издал смешок. - Ты, кстати, пришёл без маски. Я и не заметил, - продолжил металлист. - Да. Я оставил её дома, все равно Лиза у нас. Ты имеешь что-то против? - Салли поднял голову вверх и посмотрел в глаза своего друга/брата. - Да, нет. Просто... Ты не боялся встретить кого-то по дороге? - Ларри, когда заметил, что Сал начал пилить его взглядом, отвел глаза. - В полчетвертого ночи? Да и темно, вроде как. - Ну да... - Спи, Ларри, - Фишер вновь отпустил голову и продолжил носом тереться о шею шатена. Всё это глупые воспоминания, которые хочется забыть или вернуть. Увы, но они всё проебали. Сердце забилось чертовски быстро и он моментально выбежал из дома. «Хоть бы успеть, хоть бы он ничего не сделал» - единственное, о чем думал Сал. Находит записку, быстро врывается в домик на дерево и всё. Вот и всё. Вся жизнь за одно мгновение пошла по пизде. Сейчас у твоего мальчика трясутся руки. Он чувствует, как не может дышать. И что ты хотел сказать этим поступком? Или ты действительно думал, что записка облегчит страдания Сала? А, может, ты думал, что ему вообще плевать? Но нет, посмотри же, Ларри! Ему сейчас пиздец, как хуево. Слезы катятся по его искалеченным щекам, которые ты, когда-то любил целовать, а тело не слушается и поэтому он сейчас обнимает твой труп, повторяя слова «Что ты натворил?», и твоё имя. Ему хотелось, чтобы всё это оказалось ужасным сном, но увы. А вы так и не признались родителям о своих чувствах. «Я люблю тебя. Всегда буду любить, Салли – кромсали» - какой же ты мудак, Джонсон.