ДОМ МОЙ - В СЕРДЦЕ ТВОЕМ

ИРИНА Париж! О том, чтобы провести медовый месяц в Париже, я даже не мечтала. И все приготовления Стас проделал без меня. Зато все время советовался с Сашкой. А мой сын, как истинный партизан, ничего мне не говорил. Только бросал на меня загадочные взгляды. Глядя, как я маюсь от любопытства, мой ребенок мне мило сообщил, что это сюрприз и что я буду в восторге. Что ж, в этом он не ошибся. До самого аэропорта я понятия не имела, куда муж меня повезет в свадебное путешествие. И вот сейчас мы в Париже! СТАС Ни с чем не сравнимое чувство, когда садишься в самолет в привычном для тебя и таком обыденном городе, а проспав всего несколько часов, сходишь по трапу в незнакомой стране. Ощущение нереальности происходящего усиливалось, пока мы ехали в такси по ярко освещенным улицам Парижа. И совершенный отрыв от реальности произошел, когда мы переступили порог отеля. Атмосфера старины и комфортабельности, роскоши и утонченности, многолюдности и уединенности одновременно. Сказочный номер, как с иллюстрации к старинному роману о жизни французских королей, огромная кровать с воздушным балдахином и россыпью маленьких подушек. Цветы и шампанское завершали и без того обескураживающую картину. Предвкушение того, что наша первая брачная ночь пройдет в столь изысканной и романтической обстановке, пробуждало желание. Ирина сбросила туфли и с ногами забралась на кровать, осматриваясь вокруг глазами удивленного ребенка. Я взял бокалы и присоединился к ней. Мы даже еще не коснулись друг друга, но сердца наши забились чаше, дыхание сбилось, а по спине побежали мурашки. Короткий тост – «За тебя!» – и поцелуй со вкусом шампанского. От ощущения всеобъемлющего счастья кружилась голова, а от легких прикосновений, казалось, закипала кровь. От мысли, что я теряю голову, обнимая собственную жену, на моем лице появилась блаженная улыбка. И всего лишь самую малость хотелось попросить у жизни, чтоб это счастье длилось бесконечно. Глубина и вместе с тем невесомая легкость момента: я зубами достаю крохотные цветочки из немного растрепавшейся от дальней дороги Ирининой прически, наблюдая как рыжие пряди рассыпаются по плечам. И хотя я практически не касаюсь ее при этом, сокровенная интимность этого действа захватывает любимую в объятия страсти. Эта волшебная ночь была бескрайней, как наши ощущения и я даже представить не мог, что так бывает. Что можно любить женщину так сильно, что забываешь о себе и в мозгу лишь одно желание, доставить ей удовольствие. И кажется, что это взаимно… она отдается мне так самозабвенно… она не руководит и не играет… она просто хочет быть женщиной… моей… женой. И это самый лучший подарок для меня, подарок о котором я не просил, о котором даже не смел мечтать. Вот она, в моих руках, мое бесценное сокровище – умиротворенно затихает после взрыва чувств и эмоций. А я чувствую себя таким большим и сильным, прижимаю ее к себе и целую в висок. - Скажи, Ириш, а перед свадьбой тебе было сильно страшно? – она заулыбалась, и уткнулась раскрасневшимся личиком мне в грудь – Ну же… давай… расскажи… теперь уже можно… ИРИНА - Ага, я тебе расскажу, а ты потом надо мной все время смеяться будешь – я тихо рассмеялась, уткнувшись ему в грудь, и приняла шутливый тон – Подполковники милиции не боятся свадеб! А вот Ирина Сергеевна была готова сбежать из-под венца! – решила я подразнить новоиспеченного мужа. Как же хорошо! Можно просто лежать, обнявшись, и ни о чем не думать. СТАС - Ну, с подполковниками мы как-нибудь разберемся – улыбаюсь я в ответ, прикрываясь легкостью, пытаюсь получить важную для меня информацию – А чего же так опасалась Ирина Сергеевна, что готова была на столь дерзкий побег? Может, жених ей неподходящий достался? ИРИНА - Да? - я округлила глаза в деланном изумлении - и как же ты собрался разбираться с подполковниками? - уткнувшись ему в шею, я прошептала - а Ирина Сергеевна испугалась, что счастье может закончиться... Нельзя быть такой счастливой - закончила я смущенно. СТАС От ее слов потеплело на душе… Какая же ты у меня хорошая: такая сильная и строгая для всех, а передо мной сейчас такая открытая и беззащитная. Готова сама отказаться от счастья, лишь бы не лишиться его нечаянно и вдруг, без подготовки. - Ир, можно быть счастливыми и это не закончится, пока мы не захотим этого сами. Мы сами будем строить нашу жизнь. И я тебе обещаю, что приложу все усилия для того, чтобы ты всегда улыбалась, так же как сейчас. – Я произнес это, пристально глядя жене в глаза, а потом вдруг резко сменил тему - А для подполковников у меня свои методы и приемы, и я их тебе сейчас продемонстрирую! – и впился в ее губы поцелуем, ловко подмяв под себя. ИРИНА - Тааак – с трудом переводя дыхание после поцелуя, с хохотом протянула я – и чем же отличаются методы для подполковников от методов для жены? Товарищ полковник, – я продолжала хохотать и уворачиваться от его губ, которые попадали в самые неподходящие места – как вам не стыдно? Не успели жениться, а уже подполковников от жены скрываете… Вот когда бедная женщина всю правду о собственном муже-то узнает! СТАС - Какой шквал вопросов и подозрений! – восхитился я, продолжая свои попытки – И надо сказать, ты права, раньше я ой, как любил пошалить с подполковниками. Но теперь все, я женат, - я повертел перед Ирининым носом своим кольцом – Так что о шалостях придется забыть, жена для меня - святое! ИРИНА - Это хорошо – сказала я, став серьезной и пристально глядя ему в глаза – а то у твоей жены нервы не железные, и больше она не вынесет нервных потрясений… – я пожалела о сказанном сразу же, как только увидела грусть, мелькнувшую в его взгляде, но… слово – не воробей, и я замерла в ожидании ответа. А в том, что ответ последует, я не сомневалась. СТАС - Ир, я все помню. И именно потому, что это было, и потому что я об этом помню, ты можешь не сомневаться в том, что такого не повторится. Те два месяца для меня были… БЕДОЙ… Я не жил, я похоронил себя в ту минуту. И воскрес… когда понял, что ты со мной. Самое больное воспоминание, которое до сих пор раздирает мне душу, это то, что я причинил БОЛЬ тебе. Я не буду сейчас оправдываться, лучше я скажу, какие выводы для себя сделал: ты для меня – ВСЁ, я никогда не причиню тебе БОЛЬ и я ВСЕГДА буду рядом… - прервав свою выстраданную тираду я робко улыбнулся – По крайней мере до тех пор… пока не надоем тебе и ты не найдешь себе нового мужа, веселого и молодого. ИРИНА Я не нашлась, что ответить на такую самообличительную речь. Но я точно знала, как убрать горечь из его глаз и заставит забыть о том, о чем мы сейчас так некстати заговорили. Приподнявшись на локтях, я медленно провела губами от виска к уголку губ и поцеловала. Потом стала покрывать короткими поцелуями его веки, щеки, все лицо и, наконец, припала в поцелуе к его губам. - Я люблю тебя… И, раз женитьба лишила тебя возможности шалить с подполковниками, так может… – прошептала я ему в губы, но закончить он мне не дал, закрыв рот страстным поцелуем, тем самым прекратив поток глупостей, которые сегодня из меня так и сыпались. СТАС Утро встретило меня беспричинной радостью и детским страхом проспать все самое интересное. И я с нетерпением стал тормошить свою сонную принцессу настойчивыми поцелуями. Она спросонья бессильно отбивалась от меня, пытаясь урвать у сна еще хоть мгновение. Я бы мог войти в ее положение, ведь угомонились мы едва ли пару часов назад, но душа моя рвалась встретить первый рассвет семейной жизни на набережной Сены, за чашечкой кофе. - Ирка, ну проснись же! - ныл я - Всю жизнь проспишь! Пойдем на улицу, я куплю тебе вкусный круассан... Настоящий, французский... ИРИНА - Отстань, Карпов – ныла я в ответ, пытаясь натянуть одеяло на голову и спрятаться от его настойчивых губ. Смирившись с тем, что снова зарыться в одеяло у меня не получается, я перевернулась на спину, обвила его шею руками и, притянув к себе, поцеловала – Доброе утро, муж! СТАС - Доброе утро, жена моя... - Я чуть не поддался было на этот поцелуй, но представив, во что это может вылиться, продолжил гнуть свою линию - Вставай, спящая моя красавица, нас ждет первая заря нашего супружества. ИРИНА Вставать мне категорически не хотелось и я предприняла еще одну попытку отвлечь его от мысли об утренней прогулке. Приподнявшись, что простыня сползла так, что не оставила простора для воображения, я обняла его за талию и провела ноготками по спине, вверх-вниз. Продолжая водить ногтями по спине, губами я прокладывала дорожку из поцелуев от губ к уху. - А, может, мы немного повременим с прогулкой? ... – прошептала я, прикусив ему мочку уха. СТАС Я застонал и мысленно послал к чертям и рассвет, и набережную, и кофе... Вот так и разбиваются мужские устремления о женскую слабость... Я перехватил инициативу и запустил руки под простыню, лаская обнаженное тело, которое словно намагниченное тянулось за моими ладонями. А в самый неподходящий момент во мне заговорил, видимо позаимствованный у Ирки, чертик: - Обещаю тебе, мы вернемся еще до полудня и продолжим с того места, на котором закончили... ИРИНА Ах, так! Я резко высвободилась из его рук, и бросив: - Садист! – поднялась с кровати и, замотавшись в простынь, танцующей походкой направилась в ванную - Кремень! – я рассмеялась с хрипотцой, и, послав ему воздушный поцелуй, скрылась за дверью, оставив ее приоткрытой. Быстро приняв душ и надев нижнее белье, я вышла из ванной и в таком виде медленно продефилировала мимо Карпова, сидящего в кресле, к чемоданам. Достав сарафан, я бросила взгляд через плечо и, соблазнительно выгнувшись, стала медленно его надевать. Что ж… пусть не одной мне будет плохо. Проведя руками по телу, словно разглаживая свой наряд, я повернулась в сторону Стаса и постав ему обворожительную улыбку, пропела: - Ну, дорогой, и сколько еще тебя ждать? СТАС Видимо, в этом и заключается простое женское счастье, выставить мужика дураком, хотя бы в приватной обстановке. А то видишь чего захотел - прогуляться с утра! За свое столь скромное желание я уже поплатился и буду расплачиваться еще весь грядущий день до тех пор, пока моя принцесса не удовлетворится моим поражением, или не найдет себе занятия поинтересней. Так размышлял я с упоением наблюдая неприкрытые провокации супруги, на которые я был готов поддаться в любую секунду... Да только хрен мне теперь, а не доступ к телу! Вальяжно встаю и проверяя свои догадки, захожу сзади и сжав в ладонях едва прикрытую легкой тканью сарафана трепетную грудь любимой, целую в шею: - Всегда готов, родная... ИРИНА Разворачиваюсь в его руках, кладу руки ему на бедра и, поцеловав в шею, спрашиваю: - К чему же? – засмеялась, услышав судорожный вздох – Ну, а раз готов, тогда пошли. – Поцеловав его в губы, освобождаюсь из объятий и легкой походкой направляюсь к выходу. Потом резко останавливаюсь у порога и, развернувшись к Карпову, который так и продолжает стоять посреди комнаты, иду назад. Обнимаю. Встаю на цыпочки и, припав в поцелуе к его губам, шепчу: - Или, может, задержимся? Я бессовестно провоцирую Стаса, нещадно испытывая его выдержку, и завожусь сама. И получаю от этого колоссальное удовольствие. И прекрасно понимаю, что если мы сейчас не отправимся на прогулку, то нам придется ее отложить на неопределенный срок. СТАС Ну, вот и еще один урок супружеской жизни: хочешь любоваться рассветом – собирайся и топай, а уж коли разбудил женщину – приготовься к тому, что будет так, как захочет она. Тем более моя, эта вообще своего не упустит! - Если уж ты за медовый месяц в постели – то я тем более, только за! Хорошо хоть Эйфелеву башню из окна видать, можно быть уверенным, что точно в Париже! – подхватываю искусительницу на руки, и в один прыжок возвращаю на королевское ложе. Она немного встревожена тем, как быстро очутилась подо мной, об этом красноречиво свидетельствуют удивленно распахнутые глаза. Но уже в следующую секунду, взгляд ее затуманен и задохнувшись от нахлынувшей страсти, она откидывает голову назад, отдаваясь моим поцелуям. ИРИНА Сквозь туман в моем сознании пробивается мысль о том, с чего все началось. С кофе и круассанов. И тут же испаряется окончательно. Как и все остальные мысли. Остаются только чувства. И ощущение его рук и губ. И утренняя прохлада парижского утра. Все остальное исчезло. СТАС Мне очень хотелось встретить первый наш супружеский рассвет на набережной Сены, за чашкой горького кофе… Но этот рассвет сгорел без остатка в пламени нашей страсти и это было намного важнее. Драгоценный дар, который трудно переоценить. Зато мой кофе от меня никуда не делся, и я наслаждался его горечью, греясь в лучах полуденного парижского солнца, словно сытый и довольный кот. Лукаво поглядываю на свою любимую женщину из-под полуоткрытых век. Она тоже, довольно щурясь от яркого света, отщипывает крохотные кусочки от огромного круассана и наслаждается его вкусом. Тянусь за поцелуем, а она затевает возню, пытаясь накормить и меня. - Чудесная, однако, жизнь меня ожидает – ни дня без боя! – притворно жалоблюсь я и вместо ответа, как всегда неожиданно, получаю, наконец, свой горько-сладкий поцелуй… Взявшись за руки, бредем по Елисейским полям, держим курс на Эйфелеву башню. Она такая же, как на растиражированных открытках и потому отделаться от чувства нереальности происходящего невозможно. Подумать только, еще вчера, мы в Москве не находили себе места по поводу предстоящего бракосочетания… А сейчас как беззаботные подростки, гуляем себе по историческим местам. Пекло страшенное, кажется, даже асфальт плавится под ногами. Я раззадорился пройтись по узкому бордюру фонтана и, теряя равновесие, протянул руку любимой в надежде на спасение. Ирина же, с довольнейшей миной, внесла своей малюсенький, но неоценимый вклад в мое шаткое положение. Чего уж было ожидать! Вот я наивный! Наивный и мокрый… Сижу в воде, а она хохочет! Ну что ж, зато мне теперь не так жарко! Тоже заливаюсь смехом, глядя на Иркино довольное лицо. План мести – молниеносен как блицкриг, опершись руками, лихо перемахиваю через бордюр и в одно мгновение заключаю жену в свои мокрые объятия. И только в следующее мгновение соображаю, что натворил, наблюдая, как тонкая ткань сарафана, становится от воды практически прозрачной. - Ё-моё, что ж я наделал! – смущенно смеюсь я, ожидая неминуемой расправы… ИРИНА Обалдеть! Стою посреди Парижа практически в прозрачном мокром сарафане! И все благодаря кому?! Собственному мужу! Причем, прошу заметить, ревнивому мужу! Что ж, ладно… Ты сам этого хотел. - Спасибо, Стасик – говорю я, целуя его в подбородок и освобождаясь из его объятий – теперь и мне не так жарко… – разворачиваюсь к бордюру и демонстративно ложусь на него, как на шезлонг, облокотившись на локти и подставляя лицо солнцу. Принимаю солнечные ванны. А мой благоверный ловит заинтересованные взгляды, которые бросают на меня проходящие мимо мужчины. СТАС - Ну, и что ты себе позволяешь? – ледяным от спокойствия голосом вопрошаю я, присаживаясь рядом. До боли впиваюсь костяшками пальцев в камень бордюра. Боль пронзительна, как мои эмоции в данный момент. Где уж тут удостоить меня ответом, когда весь твой облик буквально кричит: «Ты сам виноват, Карпов!» Пыл проходящих туристов и французов мужского пола заметно поутих от одного лишь вида моего перекошенного злобой лица. И на том спасибо! Надеюсь, под палящим солнцем наша одежда моментально высохнет. Увлекшись своими мыслями, не сразу замечаю встревоженный Иринкин взгляд на мои руки. Только когда она развернулась и поднесла одну из них к губам, я заметил кровь на содранных костяшках. Мда, что-то я разнервничался не сообразно случаю… -Ну, а ты что творишь? Ей богу – ребенок! – огорченно восклицает жена – Пойдем уже в отель – лечиться будем! Что ж, на этот раз я легко отделался, еще и пожалели меня – раненого бойца… Но чует мое сердце – не на долго, вот только залижем раны и снова в бой! Какая красота! ИРИНА Нет, ну, надо же! Отелло отдыхает! Сам затеял, а теперь руки в кровь сбивает… Хорошо, что сарафан легкий и быстро высох… Ну, может, я перегнула слегка… Но только слегка! Вернувшись в отель, я достала йод и вату, и как заправская медсестра, смазала ссадины на руках, мысленно сравнив его с Сашкой. Только у того сбиты коленки… А Карпов сидел со страдальческим выражением лица и всячески изображал страшные мучения. Закончив с лечением, я подула на боевые ранения и поцеловала ладонь. Затем встала и пересела к нему на колени. Его руки сразу же обвились вокруг моей талии и стали медленно поглаживать спину. А я, положив голову ему на плечо, притихла. Уютно! Сейчас, сидя в его объятиях, я попыталась хотя бы мысленно себе пообещать, что буду не так часто испытывать на прочность его нервную систему. Ну, или хотя бы через раз… Но, черт возьми, это приятно!