Любопытство Акали сгубило...

В эту игру могло играть и двое, верно? Акали не собиралась так просто сдаваться напирающей диве, чьи верные «слуги», дежурящие за спиной, быстро сковали ее, словно узлом и немедленно потянули за собой. Спальня солистки всегда была будто создана для того, чтобы в ней занимались интимными делами - приглушенные тона света, плотные шторы на окнах, что мешали солнцу проникать внутрь комнаты и нарушать приятный полумрак, и густой аромат расслабляющих благовоний и масел. Акали мило пискнула, когда ее швырнули на огромную постель. В меру возмутиться, но кому какое дело, если Акали даже не возражает? Бордовые шелка шикарной кровати вуалью взметнулись вверх, едва она мягко рухнула на поверхность постели и, не успев очнуться, она уже через секунду смотрела в обжигающие янтарные глаза. Те как никогда сейчас напоминали раскаленное золото с узкой щелью посередине, в которых Акали могла увидеть отражение собственного лица, излучающего предвкушение и показательную дерзость перед грядущим действом. - Ох, - вырвалось гулко у Акали: один из гибких отростков пустился в изучающем прикосновении по ее плечу, заглянув кончиком под ткань нелепой короткой майки. - Кыш-кыш, «детки»! - С широкой улыбкой хихикнула Эвелинн, заставляя отростки отстраниться от лежащей под ней рэперши. Ее улыбка стала плотоядной: - Сначала «мамочка» повеселится. - Между прочим, я не давала своего согласия, так что это можно считать изнасилованием! - Объявила с нервным смехом Акали, когда ее решительно прижали к постели и подмяли под себя. Все тело рэперши трепетало и дрожало от одного лишь предвкушения. Она никогда не скрывала своей симпатии к Эвелинн, да и если уж на то пошло, то она также не была слепой дурой. Дива всегда крутилась рядом и ненавязчиво заигрывала с ней: прижималась к ней, томно заглядывала в глаза, теребила пряди чужих волос и даже, бывало, шлепала по заднице. Просто Акали спускала это все "на тормозах", пока не решилась на шаг, из-за которого сейчас постанывала на шелковых простынях. - Не шевелись, сладкая. - Медовым голосом прошептала Эвелинн, раздвигая ее колени врозь. Отростки за спиной возбужденно задрожали, а Акали замерла, стоило им приблизиться: острый конец в виде когтя поблескивал в преломленном тусклом отсвете и вцепился в тонкую ткань, чудом не задев бледной кожи. Она знала - те могут пронзить одним мощным выпадом даже кирпичную стену, а острый конец мог ранить до крови при малейшем касании. - Эви, я... - с заплетающимся языком начала лепетать Акали, но дива мягко закрыла ей рот ладонью, смерив ее при этом взором истинного хищника. - Я давала тебе шанс уйти, золотко. - Мурлыкнула она, легко оскалив зубы, среди которых показались маленькие клыки. - Не шевелись, если хочешь, чтобы они тебе не навредили. Близость опасных когтей, что скользили по ее телу без всякого стеснения, заставили Акали затаить дыхание - мимолетный страх сменился томлением. Эти гибкие конечности могли с легкостью лишать жизни, но сейчас они нежно и пытливо скользили по ее коже, цепляясь за одежду и... Безжалостно срывая или разрезая ее. Игра контрастов – опасность одного касания и будоражащая дразнящая нежность, которой нельзя… нельзя поддаваться, потому что рискуешь немедленно познать боль… Акали на самом деле понимала, что этого не случится, даже если она зашевелится и начнет извиваться – Эвелинн слишком хорошо знала эту игру, сие было видно по ее жадному взгляду и участливому выражению лица. Она непросто дразнила ее, о нет… она изучала ее, как музыкант познает новый инструмент, играя на его струнах и проверяя, как настроена та или другая. И каждый мускул, каждая клеточка тела – все находилось в распоряжении Эвелинн. Осталось понять, когда она найдет все рычаги и ниточки, с помощью которых с Акали можно будет делать… все. О да, это тело создавалось богами, не иначе. Как иначе можно было объяснить эти манящие рельефы накаченных мышц, притягивающие к себе взоры всех и вся? - Хих, щекотно! - Объявила Акали в еле слышном смехе и тут же чуть не задохнулась - холенная ласкающая рука юркнула под ткань хлопчатобумажных шорт. - А-ах! Это был очередной «проигрыш», сыгранный на ее «струнах» - опять же, ради проверки, не более того. Ее все еще пытливо изучали, и собственное тело стало неизвестной территорией для разведчика, а Эвелинн была крайне внимательной и терпеливой. Играючи, она размышляла: «Какой звук она издаст, если провести ногтями по коже накаченного пресса?», «Задрожит ли от прикосновения языка к мочке уха?», «Как долго она сможет сдерживаться, если дразнить ее между ног?». - Эви... - Она сжала зубами нижнюю губу, заслышав этот прелестный звук мольбы, зовущий ее по имени. Ах, как он был прекрасен! На рэперше все еще было слишком много одежды - остатки майки валялись на полу, но спортивный бюстгальтер и хлопчатобумажные шорты стояли на пути к полному оголению. Ее верные помощники словно читали ее мысли и устремились к последней преграде. - О, дорогая, перед тем, как мы начнем... - Эвелинн властно наклонилась над распластавшейся на кровати девушкой, сдерживая в себе порыв немедленно наброситься на нее и... М-м-м... - Как ты относишься к боли?... - Ой, мама... - Невольно проскулила Акали жалобно, поняв, насколько Эвелинн была серьезна на ее счет. Впрочем, проглотив образовавшийся в горле комок, она прошлась языком по пересохшим губам и осознанно проговорила, поддаваясь руке, что обхватила ее за подбородок: - Я... Нормально. Ну... Укусы и царапины, думаю, хорошо... В меру, конечно... - М-м-м... - задумчиво отозвалась Эвелинн, плавно приблизилась губами к уху рэперши и к неожиданности той сомкнула зубы на мочке. Из горла Акали вырвался слабый тихий стон. Зубы разомкнулись, и дива шепотом спросила: - Достаточно? - Д-да... - Отозвалась Акали и вновь прервалась жадным вдохом - рука Эвелинн сомкнулась на ее шее. Не с целью причинить боль или дискомфорт, а скорее в характере лишнего жеста власти. Словно длинные пальцы были ободом ошейника, под которыми ощущался частым ритм сердца. - Я кусаюсь, я предупредила. - Хихикнула торжественно она, вновь касаясь губами шеи, но на этот раз, цепляя кожу маленькими клыками. - Но если будешь хорошей девочкой, я буду себя сдерживать. Парящие за спиной отростки с когтями, все же, вызывали некоторое количество вопросов. Она замерла на месте, когда они снова приблизились к ней, но Эвелинн шепнула: - Не бойся, они не посмеют тебя ранить, ты же им понравилась. - Оу, неужели? - Хрипло посмеялась Акали и невольно мелко задрожала от касания гибкого изгиба вдоль ее оголенного живота. Тем не менее, острый конец подцепил ее шорты и одним движением стянул их прочь. Другой отросток тоже не остался без дела,и оперативно избавился от верха девушки, разрезав ткань и позволив той свободно соскользнуть с тела, подобно тряпице. - Эй, тебе так нравится рвать на мне одежду? - О, я здесь не при чем. - Мягко рассмеялась Эвелинн, с жадностью смотря на то, как мило Акали пыталась не смотреть ей в глаза, пока она рассматривала ее наготу. - Это все они. - Я им нравлюсь, ты сказала. - Как бы размышляя, пробормотала Акали и выдохнула, когда руки дивы нежно зарылись в ее копне волос. - Да, котенок. - Ответила та, принявшись покрывать поцелуями ее шею. Изгибы за ее спиной возбужденно задрожали, желая присоединиться к действу, но она не позволяла. О, нет, сначала она, как следует, повеселится с этой несносной девчонкой! - Что же ты чувствуешь, когда я прикасаюсь к ним? - Вопрос Акали донесся до Эвелинн словно сквозь воду, пока она принялась оставлять на шее и ключицах собственнические метки. - Скажи мне. - Может, позже, котенок. - Лукаво прищурилась она, но к неожиданности своей содрогнулась изнутри от вспышки удовольствия. Она взглянула на репершу и поняла, что ее рука вновь сомкнулась вокруг одного из отростков. - Акали... - В эту игру могут играть двое, ты знала? - Неожиданный блеск в голубых глазах был подобен поднявшемуся шторму. Вся эта покорность и показательная доступность - лишь ширма? Следующие мгновения слились для Эвелинн в одну картинку - рэперша без прелюдий потянула Эвелинн за отросток; та, испустив уже знакомый гортанный стон, мгновенно покорилась; Акали запечатала ее губы поцелуем и прижала к себе. Кто бы мог подумать, что непокорную фурию так легко усмирить, если знать за какие «ниточки» ее потянуть. Впрочем, радость и ликование Акали не были долгими: едва она расслабилась, отдаваясь головокружительному поцелую и мягко расположилась сверху дивы, как собственное положение стало ее ловушкой. Помощники за спиной роковой соблазнительницы оказались все-таки верны ей и обвились вокруг рук рэперши тугим сдерживающим кольцом, фиксируя на месте.Из горла плененной вырвался мягкий скулящий звук, когда ее потянули назад, заставляя отстраниться от дивы и прервать поцелуй. - Плохая девочка. – Прищурившись, заявила Эвелинн, пальцами обведя острые черты чужого лица, и придала себе грозное выражение. – Тебя следует наказать за то, что ты проявила подобное поведение. Акали мелко задрожала – то ли от испуга, то ли от предвкушения перед исполнением столь сладостной угрозы. Тем не менее, ее глаза были полны самых невообразимых эмоций – от яркого протеста на такое положение, до открытой провокации на то, чтобы ею уже занялись. - В глаза смотри, хочу видеть, как ты будешь страдать. - С возбужденным широким оскалом донеслось от Эвелинн и ее руки впились в крепкие бедра. Акали затаила дыхание: ее опрокинули на кровать, на секунду освободив руки (лишь на секунду), чтобы после этого сомкнуть их снова, но уже над головой. Над ней нависли, как хищник нависает над жертвой, готовясь нанести удар. Но Акали знала, что ее ждала участь хуже. Намного хуже. - Непослушных ждет порка, ты знала? - С самозабвенным голодом спросила Эвелинн, пальцами обхватив острый подбородок. Впрочем, увидев смирение в голубых глазах и покорное соучастие своей участи, Эвелинн расплылась в усмешке: - Ладно, на первый раз, думаю, тебя можно простить. Ты же будешь хорошей девочкой для меня? Акали прикрыла глаза от вспыхнувшей внутри волны возбуждения и, чувствуя обжигающий румянец на щеках, медленно кивнула. Но Эвелинн было мало этого, положив ладонь на пылающую щеку рэперши, она мурлыкнула: - Используй свой прекрасный рот, «разбойник». - Да, я буду хорошей. - С усилившимся румянцем шепнула Акали и ее путы сомкнулись туже, словно вытягивая ее по струнке, дабы алчущий взор хищных глаз мог осмотреть ее. Она буквально кожей чувствовала на себе этот оценивающий взгляд, и из-за этого хотелось даже прикрыться, но путы на руках не давали этого сделать, а разошедшаяся соблазнительница тут же проворковала: - Хорошая девочка хочет прикрыться? - Ее пальцы обхватили подбородок, не позволяя пленнице отвести взгляда. - Я не могу позволить прятать такое тело. Сначала я хорошенько тебя изучу. - Ыхх... - заныла Акали, стоило пытливым рукам возобновить свои изучающие и мучительные поглаживания. Сладостная пытка продолжалась бесконечные минуты, заставляя связанную Акали глотать не только стоны, но и проклятия, идущие из самых глубин ее души. Когда ее тело одаривали поглаживаниями и сводящими с ума своей нежностью поцелуями – это одно, но когда к ним добавляются укусы и царапины, заставляющие тебя дергаться и тут же получать в свой адрес прожигающий взгляд золотистых глаз – это совсем другое. Эвелинн наслаждалась - все ее ожидания насчет Акали с лихвой окупались. Идеальное тело, закаленное в долгих интенсивных тренировках покрылось мурашками, его била мелкая дрожь и сладостная истома, стоило ей лишь провести руками по прессу или по внутренней стороне бедра. Милые звуки скулежа и хныканья были подобно сладчайшей музыке, играющей на фоне. Бунтарная и своевольная, она лежала на постели, связанная и доведенная до предела, в ожидании лишь одного - конца этой пытки и пика своих ощущений. Насколько ее хватит? Как долго сможет держаться, пока не станет молить о пощаде? Она приникла губами и зубами к шее, словно пыталась попробовать на вкус отчаяние связанной, и судя по довольному гулу - она более чем осталась довольна. Кожа была чуть солоновата и горька от легкого слоя пота, но для Эвелинн это было словно приправой к главному блюду. Открытая уязвимость и покорность Акали заставляла демона внутри Эвелинн довольно порыкивать, а ее саму урчать - так сладостно отдавалась та в пытку, желая получить хотя бы тень награды. - А-а-ах!! - От неожиданности громко застонала Акали, стоило гибким рукам Эвелинн перестать разведывать территорию и приняться, наконец, за свое грязное дело. Впрочем, буквально через несколько мгновений Акали пожалела об этом. Ее собственнически схватили за ягодицу левой рукой, в то время как правая ненавязчиво и беспрепятственно раздвинула колени врозь, позволив ладони свободно скользить между дрожащих ног. Сначала из Акали вырвался благодатный стон - ее бедра невольно задвигались навстречу горячим рукам, ища больше трения, чтобы избавиться от интимного зуда. Но руки женщины были жестоки - они охотно поддавались на провокации, дарили незабываемые и такие нужные ощущения, но в самый последний момент ускользали прочь, оставляя после себя холод и пустоту. - Пожалуйста... - хрипло попросила Акали, когда ее в очередной раз довели до точки блаженства и буквально рывком выдернули из неги, даря разочарование и небольшую истерику. - Еще не время, золотко. - Злорадно отзывался слегка искаженный голос Эвелинн, где-то внутри головы и прямо напротив. Она сходила с ума, не иначе. - Ты же сказала, что будешь хорошей девочкой. - Я... - Задыхаясь, пыталась вымолвить Акали хоть что-нибудь, но замолчала от накрывших ее рот полных губ. Она покорно приоткрыла рот, позволяя диве целовать ее, посасывать и кусать нижнюю губу, скользить внутри языком, а та в свою очередь удовлетворенно замычала, вознаграждая рэпершу настойчивым поглаживанием между ног. - Молодец, - похвала властной госпожи, чьи путы держали тебя в западне, были подобно поглаживанию за ухом для верного пса. Достаточно было лишь одного взгляда в золотистые омуты и она готова была преклоняться перед дивой, если та пожелает. Путы на руках - элемент и символ, и лишь в последнюю очередь для сдерживания самой рэперши. Они обе понимали, что никакого сопротивления не последует. - Так хочешь угодить мне. - Продолжала та и, оставив очередной поцелуй на искусанных ключицах и провела небольшую влажную дорожку по красным следам. - Скажи мне, чего ты хочешь, котенок? - Эви... - Скажи. Мне. - Требовательно оскалилась та, глазами терзая душу, а руками тело. Ее глаза ярко сияли в полумраке комнаты и в них было столь много голода и похоти, что Акали не сдержалась, сделала судорожный выдох и шепнула, прикрыв глаза: - Тебя, Эви. - Нет, не закрывай глаза. - Тут же рыкнула сирена, вцепилась ладонью в растрепанные волосы и сжала затылок. - Смотри в глаза и говори так, чтобы было ясно. - Черт, я хочу, чтобы ты трахнула меня, Эвелинн!! – С искренней злобой и похотью отозвалась Акали, глядя в хищные золотые омуты, которые буквально в то же мгновение стали ее погибелью, ибо увиденных в них эмоций хватило с лихвой на то, чтобы почувствовать близость своего пика. В комнате стало как будто на пару градусов жарче и чуточку тяжелее дышать. Эвелинн торжественно усмехнулась, показательно скаля маленькие клыки, и тело, секунду назад объятое лишь в легкий шелковый халат (она едва успела проснуться, как столкнулась с выходкой Акали), будто облачилось в густую тьму. Плененная не смела оторвать взор от пронизывающих ее до самой глубины души золотистых глаз, боясь, что стоит ей это сделать, как мир рухнет, а она сама вовсе осознает, что все происходящее просто далеко зашедшая фантазия. Но Эвелинн не исчезала. О, нет, она была рядом и даже больше – в сердце Акали, в ее голове, шепча оттуда: - Пожелай меня и коснись, этого достаточно, дорогая. – Ее руки без всякой лишней мысли потянулись вперед, совершенно пропустив момент того, как сдерживающие ее отростки давно ослабили свои сдерживающие кольца, позволив рэперше двигаться. Ее руки в каком-то тумане коснулись объятой темнотой фигуры, сидящей на ней верхом. Удивительно, но под ней она не почувствовала холода или пустоты – теневая завеса пылала приятным жаром и руки Акали скользнули вокруг шеи, приближая к себе и желая прямо сейчас лишь одного – телесного контакта с затягивающей тьмой, из которой на нее продолжали смотреть завораживающие золотые хищные глаза. Ее глаза безвольно закрылись, когда объятая тенью фигура приблизилась к ее лицу – губы почувствовали жаркое прикосновение и вся пелена рухнула. Осознанный и незамутненный взгляд увидел перед собой Эвелинн – обнаженную везде, кроме интимных мест, которые закрывали густые эфемерные тени, напоминающие непроглядную завесу. На голове у нее торчали острые рога, которые укрывали пурпурные волосы, каскадом ласкающие обнаженные ключицы. Гибкие изгибы появились за спиной владелицы, словно явились из темноты и без лишних слов скользнули по тонкой талии рэперши, обнимая и прижимая к их хозяйке. - Ты так жаждала утолить свое любопытство. – Промурлыкала Эвелинн медовым голосом, звуча одновременно в комнате и прямо в замутненном разуме Акали, которая и не думала отрекаться от своих слов. – Ты же все еще хочешь меня? - Милая, - неожиданно отозвалась та, чуть прокашлявшись от напряжения и сухости во рту. – Рога меня только заводят, если ты об этом. Эвелинн мягко и глубоко рассмеялась, одновременно с этим скользнув телом по накаченному телу Акали. Контакт обнаженных тел вызвал у подмятой под гибкое тело рэперши стаю мурашек и новый пожар между ног, куда свой путь стала держать демонесса. И пока Акали затаила дыхание от предвкушения, та неожиданно кинула на нее хитрый взгляд светящихся глаз. Глубокий голос шепнул в звонкой тишине: - Ты действительно думала, что все будет так просто? – Душа рэперши ухнула глубоко вниз, когда один из «помощников» дивы обвился тугим кольцом вокруг ее лодыжки и плавно потянул ее вниз по кровати, так, что она оказалась прямо между бедер некогда восседающей на ней женщины. Когтистая рука зарылась в густой копне волос, лаская затылок и невольно заставляя приподняться на локтях. – Ублажи меня, детка. Акали испустила легкий смешок, прервавшийся легким выдохом – о, она сделает это! Заставить властную суккубшу задыхаться от стонов? Именно этого она бы хотела… - М-м-м… - Гулко вырвалось из Эвелинн – сильные руки рэперши обхватили ее за бедра, и вспышка удовольствия тут же пронзила тело горячими иголками, стоило влажному языку коснуться ее между ног. Золотистые глаза против воли устремились к затылку, а из стиснутых зубов вырвалось прерывистое дыхание – взмахи и движения юркого языка оказались слишком приятными. Грубые пальцы с удовольствием оставляли на ее бледной коже свои отметины, а рвение Акали отыграться за истязания оказалась куда лучшей мотивацией, чем все остальные заигрывания и соблазнения до этого. Горячие губы сомкнулись вокруг пульсирующей точки, а язык сменил легкие прикосновения на решительные штрихи. Акали усмехнулась заслышав участившееся дыхание дивы, однако, уже через минуту своих манипуляций, вдохнув сводящий с ума тяжелый запах чужого тела, распробовав интимную влажность, что скапливалась на ее языке и пачкала подбородок – она с рвением прижала женщину за бедра ближе. Когтистая рука, зарывшаяся в ее волосах и властно сжавшаяся на затылке, стала для нее словно поводком, за которым она беспрекословно следовала. Пальцы дивы на ее затылке задрожали, Акали провела небольшую полосу меж влажных складок и ткнулась носом в гладкий лобок, смыкая губы на пульсирующей головке клитора. Когда из груди Эвелинн вырвался прерывистый короткий стон, язык рэперши легко проник вглубь истекающего влагой лона, заставляя женщину шире раздвинуть ноги. - А-ах!! – Не смогла сдержаться сирена и, словно признавая поражение, позволила себе погладить свободной рукой ласкающую ее девушку по щеке и мягко задвигать бедрами навстречу завораживающим ощущениям. Хрипло, из нее вырвалось: - Кто бы мог подумать, что этот язык способен вытворять такое?.. – Акали протестующее замычала, на что дива тут же поспешно извинилась: - Не останавливайся, детка… прости-прости… а, да… здесь… Акали… АКАЛИ!!.. Сладострастный стон, вырвавшийся из дивы, был подобен фанфарам для победителя и Акали принимала это с настоящей дьявольской усмешкой. Она с жадностью смотрела на лицо, искаженное в чистом блаженстве и гладила тело, бьющееся в мелкой дрожи от остаточных волн оргазма. Прелестные звуки, издаваемые дивой, напоминали мурлыканье довольной кошки, которую Акали немедленно притянула к себе, предварительно приняв сидячее положение. Эвелинн не сопротивлялась – ее тело разомлело, а сознание еще не оправилось. Она не помнила, когда в последний раз так сладко кричала от удовольствия с кем-либо, когда ей было так хорошо, и когда волна блаженства была столь мощной. Насчет последнего она не была уверена вовсе… - Я заслужила свою награду? – Коварным шепотом спросила Акали, чуть касаясь губами аккуратного ушка. - Ляг и раздвинь ноги! – С загоревшимися глазами воскликнула дива, и ее отростки притянули натренированное тело к себе. Золотые глаза пылали как никогда ярко. – Я заставлю тебя кричать до хрипоты в голосе! Акали нервно хихикнула, пока не прервалась судорожным выдохом от решительного толчка на перины. Дива склонилась над ней, соблазнительно облизываясь. *** - Заболела, значит? – У Ари нервно задергался глаз, когда Акали с извиняющейся улыбкой пробормотала, что кажется немного «застудила» горло, из-за чего ходила с водолазкой с длинным воротом и не могла репетировать с остальными. – А что такое? - М-м-м… - задумчиво отозвалась рэперша, старательно пряча взгляд от лукавого взора со стороны дивы. Ее голос хрипло отозвался: -…ну, слишком много мороженого. Прости, больше не повторится. - Вы меня за дуру держите? – Нахмурилась солистка, уперев руки в бока и смерив обеих девушек суровым взглядом. – Вчера только глухой не слышал вас! - Я говорила ей – «некоторое любопытство лучше не удовлетворять». – Без малейших зазрений совести заявила Эвелинн, проходя мимо Акали. Парящие за спиной отростки одарили рэпершу очередным знаком внимания в виде легкого поглаживания по плечам и спине, перед тем как их хозяйка скрылась из гостиной. - Уйди с глаз моих! – Объявила Ари возмущенно, на что Акали покорно убежала вслед за дивой.