and he's off!

Персонал и учащиеся старшей школы Дерри одновременно застыли в ужасе, когда Эдди Каспбрак споткнулся и упал во время бега с препятствиями — стометровки с барьерами. На самом деле, Эдди не должен был соревноваться. Его мать позвонила в школу в начале первого курса и сообщила, что у ее сына астма, аллергия, хрупкие суставы, и есть подозрения на гемофилию. Однако на практике, Эдди был одним из лучших в беге. Мисс Каспбрак, естественно, была против, не считая его совершенно здоровым и категорически отказывала ему в участии в больших соревнованиях. А Эдди сильно не возражал, ему просто нравилось бегать. Он сказал матери, что вступил в шахматный клуб (клуб, которого в школе Дерри не было) и спокойно оставался после уроков два раза в неделю, по вторникам и четвергам. Школа позволила ему тренироваться с командой по легкой атлетике и в конце концов отправила его на соревнование всего штата Мэн, где Эдди занял третье место. — Он скоро и второе место займет, если продолжит тренировки, — спорил тренер с директором, которая жевала его мозги за «похищение ученика от матери». На следующий год он занял второе, серебряное место, и Клуб Неудачников чуть не устроил парад в честь этого. Точнее, они все-таки это сделали, проехались на машине Ричи по Мэн-стрит, устроив довольно впечатляющую сцену. Когда Эдди пришел домой, его ждала трепка от матери, но она не могла скрыть гордую улыбку на своем лице. И сейчас, он лежал на середине беговой дорожки, сжимая правую руку, которая пульсировала от жуткой боли. Он и раньше ломал руку, поэтому точно знал, что это произошло снова.  — Эдди! Господи, ты в порядке? — раздался гул шагов, вокруг него собралась толпа. Подбежали тренер и учителя, но в центре, рядом с Каспбраком, стоял Клуб Неудачников в полном составе. Эдди прищурился от теплого сентябрьского солнца. Он увидел перед собой волосы рыжего оттенка, развевающиеся на легком ветерке. Большой Билл, как всегда, пришел на помощь первый. — Все нормально. Просто чуть повредил запястье, — Эдди болезненно застонал. Собиралось все больше народу, он слышал Ричи, Бена и Стэна где-то вдалеке. Он прикрыл глаза, стараясь унять боль. — По-моему, ты сломал руку, и тебе нужно в травмпункт, — на этот раз слова принадлежали тренеру. — Его мать будет в восторге, — вздохнула очередная учительница, — Денбро, сбегай на охрану и попроси позвонить 911. — Вы уверены? — скептически поморщился тренер. — Если мы этого не сделаем, Мисс Каспбрак будет в бешенстве. — Вы правы, — подал голос Эдди, — Мама вызывала скорую, даже когда у меня был насморк. — Успокойся, Каспбрак, тебя никто не винит. Денбро, иди. Билл рванул к школе, звонко цокая ботинками по дорожкам. — Беверли, помоги Эдди добраться до ступеней трибуны и посади его туда. — Я иду с ним! — немного хриплый голос заставил Каспбрака открыть глаза и увидеть Ричи Тозиера, возвышающегося над ним. Учительница фыркнула в знак протеста. — Только в травмпункт ты с ним не поедешь. Для твоего же блага, туда ведь приедет мисс Каспбрак. Беверли и Ричи помогли парню подняться на ноги. Все ликовали, но волна шепота все же прошла по трибунам, все знали вспышки матери Эдди. — Я надеюсь, что у вас будет достаточно аргументов перед его матерью, — вновь обратилась к тренеру учительница. — Она все равно не будет судиться со мной, ему 17, Нора. Полиция ничего не сделает, заниматься спортом мы его не принуждали. Все будет в порядке. — Ты все равно знаком с последствиями, Дон, — предупредила она и отошла сделать важный звонок. — Тренер? — робко спросил Эдди, сидя на одной из ступенек нижнего ряда. Он уже выглядел лучше, хоть и был немного бледным. Беверли обрабатывала другую ободранную руку смоченной тряпкой, а Ричи сидел и осыпал парня поцелуями с нарочно громкими причмокиваниями. — Это всего лишь запястье, мы же продолжим тренировки? Тренера уже не волновало, что если он позволит Эдди бегать, Соня Каспбрак вышлет за ним всевозможные службы. — Потерпи немного. После того, как тебя выпишут, начнем тренировки заново. Но пока не снимут гипс, никакого бега. — Спасибо, — темно-карие глаза Эдди загорелись, и он улыбнулся, несмотря на боль. — Только постарайся сделать так, чтобы твоя мать не разнесла тут все, а еще, желательно, держи ее подальше от меня. — пробормотал тренер и направился к школе. — Мой большой — чмок — красивый — чмок — спортивный парень, — ворковал Ричи, прерываясь на поцелуи. Эдди здоровой рукой попытался оттолкнуть его, но Ричи облизнул ее. Каспбрак захихикал, но случайно повел больной рукой, из-за чего зашипел от боли. Беверли закатила глаза. — Когда ты закончишь колледж, от тебя вообще ничего не останется, Ричи просто тебя съест, — вздохнула она. На руке, раны на которой она обрабатывала, все еще красовался шрам, что парень получил, когда им всем было по одиннадцать. Рев сирен скорой помощи становился все громче, и Эдди неуклюже попытался встать на ноги. Беверли проводила его до тротуара, а Ричи положил ему руку на плечо и поцеловал в щеку. — Я зайду к тебе чуть позже, — прошептал он. — Вам двоим нужно быть на поле, — подошел тренер, обратившись к Ричи и Бев. Девушка крепко обняла Эдди, стараясь не задеть больную руку, а после они с Ричи пошли к стадиону, попутно обсуждая что-то. Каспбрак догадывался, о чем они могут говорить. Все они знали Соню, поэтому скорее всего разрабатывали план побега Эдди из больницы. — Вы звонили моей маме? — Да, нам пришлось это сделать. Наверное, секретарь прямо сейчас с ней разговаривает, поэтому у тебя будет время посидеть в травмпункте одному, прежде чем она туда приедет. Эдди вздохнул, покосившись на тротуар. Машина скорой помощи завернула за угол и прекратила сигналить, а студенты начали толпиться около забора. — Знаешь, Каспбрак, ты действительно хороший спортсмен. Продолжаешь делать то, что тебе нравится, несмотря на то, с чем тебе приходится сталкиваться. Ты должен гордиться собой. — Тренер еще никогда не звучал так серьезно. — Я не только о твоей маме, но еще и как другие ребята относятся к вам с Ричи и вашей компании в общем. Знаешь, я ведь и сам с этим сталкивался. Несмотря на то, что есть много обидчиков, большая часть школы вами восхищается. — Спасибо, — продолжая пялиться на тротуар, ответил Эдди. Машина скорой помощи остановилась прямо перед ними. Даже при полуденном солнце красные огни горели слишком ярко. — И не позволяй своей матери отговорить тебя от забега. — Ага. Ни за что. — И вот, через несколько часов, Эдди лежит в одной из палат больницы Дерри. У него, как и ожидалось, был перелом запястья, скорее всего, гипс снимут только через месяц. Врачи сказали, что ничего страшного не обнаружено, и ему можно идти домой, но Соня настояла на том, чтобы Эдди остался на ночь, и они проследили за тем, что она назвала «опасным внутренним кровотечением руки». Самое прекрасное заключалось в том, что медсестра (с которой Эдди был с детства хорошо знаком) не допустила мать Эдди присутствовать при наложении гипса. Он едва сдерживал улыбку. К тому же, медсестра пообещала, что Соню будут держать от палаты подальше, и, может быть, даже отправят домой на ночь. Печально известный случай, когда она провела целую ночь в палате сына, и постоянно гоняла бедных медсестер туда-сюда, чтобы проверить, все ли в порядке с ее сыном, запомнился им надолго. О, он уже даже слышит ее. — Эдди? Ты там? Эдди! — закричала она, вваливаясь в палату. Грохот был такой, будто несколько Биллов на беговой дорожке ударились головами одновременно. И это с учетом того, что она даже не бежала. — Ага, привет, мам, — небрежно бросил парень, гоняя трубочку в банке кислого яблочного сока из стороны в сторону. — Господи. Выглядишь ужасно. Без понятия, чем ты там думал, когда делал такие опасные вещи! Бег с препятствиями! Сейчас же золотарник цветет, ты мог умереть! — она была на грани слез, и Эдди изо всех сил старался не показывать, что ему плевать. — Да, мам. — О чем они думали, когда допускали мальчика с таким огромным количеством болезней к бегу… Эдди, я даже не знаю, стоит ли тебе возвращаться в школу. — Да, мам. — Как- — Я в порядке, — рявкнул он. Его глаза светились презрением, это застало Соню врасплох. Ее губы слегка дернулись. — Эдди, они не должны были… — Они ничего не должны были, — резко ответил Эдди. Соня ненавидела эту маленькую злобу, затаившуюся в его глазах. Может, даже не маленькую. А может, это был просто взгляд уставшего мужчины. Вот только Эдди не был мужчиной! Ему всего семнадцать! И целых восемь месяцев до совершеннолетия. Он был далек от взрослой жизни. Однако он по-прежнему не повышал голос. И теперь Соня не могла назвать это истерикой. Простой бессмысленной истерикой от его маленького мальчика. — У меня скоро выпускной, потом я уезжаю учиться в колледж. Я могу жить самостоятельно. Я вырос. Я достаточно взрослый, чтобы решить, чем мне заниматься, и я не буду сидеть сложа руки, просто потому что ты не хочешь, чтобы я пострадал. — Эдвард, — теперь Соня была действительно на пределе.  — Да. — Не разговаривай со мной так. — Я не сказал ничего неуважительного, — ее веко теперь дергалось.  — Тогда я сейчас просто уйду. А потом позвоню директору школы, — она блефовала. Проблемы с директрисой у нее длятся уже около шести лет, с тех пор, когда она вызвала проверяющих и устроила истерику по поводу того, что ее ребенок «недоедает» в школе. Она же не виновата, что у нее столь болезненный ребенок. Она кормила его столько, сколько нужно было питаться мальчику с его возрастом и весом. Она дважды писала заявление на Мэгги Тозиер, которая «кормила своего ребенка генетически модифицированным дерьмом, которым он делился с Эдди, после чего мой мальчик жаловался на тошноту и головокружение». Она часто вмешивалась в дела других людей, например, родителей тех же Билла и Беверли. — А еще заберу твой телефон, чтобы ты смог лучше подумать о своем поведении. В глубоких глазах Эдди мелькнула злоба, но он удивил ее тем, насколько легко он вытащил мобильник из кармана и передал матери. — Окей, только оставь меня в покое, — пробормотал он. «Оставь меня в покое… Наверное, это все переходный возраст», думала Соня, когда выходила из палаты. Она не чувствовала себя такой победительницей, как раньше. Эдди сидел еще долго, около нескольких часов, пока ему не надоели шоу по ремонту квартир, которые показывал телевизор. Он немного побродил по больнице, съел довольно невкусный ужин и уставился в потолок своей палаты. Так нечестно. Стук в дверь. Эдди приготовился к нападкам своей матери, но эти знакомые шаги он узнает везде. — Эдди-Спагетти, мой маленький боец, уже весь залатан! — грязные и поношенные кроссовки Ричи шаркали по полу, его массивная толстовка почти закрывала короткие шорты. В одной руке у него был рюкзак, а в другой пакет с едой из Макдональдса. Каспбрак вскочил, выхватывая пакет из рук Ричи. Он быстро разорвал упаковку заветного гамбургера, хоть и немного неловко, рука все-таки. — Ну и как ты, Спагеттс? — Ричи сел на конец кровати и достал из рюкзака комиксы и журналы, передавая их Эдди. — У тебя мама телефон отобрала? Просто, извини, но мы с ней немного пообщались. — Пообщались? — Ага, — улыбнулся Ричи, — Я написал «мы скоро будем», а ты ответил «не хочу тебя видеть, вообще ненавижу», поэтому я просто написал «хорошо, Мисс Кей», а когда получил в ответ «кто это?», решил не отвечать. — Господи. Остальные тоже здесь? — Мы все пришли, но твоя мать сказала никого не пускать. Я единственный, кто пробрался, а остальные придут завтра, когда ты пойдешь домой. Внутри Эдди что-то взорвалось, когда он подумал, что Соня снова удерживает его от собственных друзей. — Только не говори, что ты мне еще домашки притащил, — простонал Эдди, когда Ричи полез еще за чем-то в свой рюкзак. Вместо этого Тозиер вытащил сложенный кусок картона, на котором была коряво нарисованная маленькая фигурка, на заднем фоне была радуга и надпись «поправляйся, Эдди!» с кучей смайликов. Так же весь лист картона был заполнен подписями, как от клуба неудачников, так и от других учащихся. Все это было выполнено разноцветными блестящими ручками. — Надеюсь, тебе станет лучше. Делать это было очень угарно. Эдди широко улыбнулся, отложил кусок картона на тумбочку рядом и почувствовал руку Ричи, которая толкает его обратно на больничную кровать. — Я проконсультировался о вашем состоянии, мистер Каспбрак, — мурлыкал Ричи серьезным голосом, — Специалисты говорят, что лучший способ избавиться от боли — это снять напряжение, — рука Тозиера переместилась вниз, потирая живот Эдди. — Правда? — рассмеялся он, — Тогда почему бы вам не попытаться расслабить мышцы возле травмы, доктор? — Не-а, нужно расслабить мышцы по всему телу, — Ричи приподнял рубашку парня и начал покрывать его живот поцелуями. — Хорошо, что я сейчас не подключен к кардиомонитору, а то сейчас бы все врачи сбежались, услышав такую сердечную активность, — пробормотал Эдди, слегка улыбнувшись, и снова уставился в бежевый потолок. — Хм-м, монитор бы здесь не помешал… В районе паха какая-то странная опухоль. — Правда? И что же говорят специалисты? — Эдди попытался казаться обеспокоенным. — На самом деле, они наверное выкачивают всю кровь шприцем, — Тозиер вернулся к своему обычному нахальному тону. — Фу! Ричи! — Окей, тогда мы будем лечить это менее профессиональным путем.