Musica che resta

Пьеро вошёл, помыл руки, и мы с ним пошли на кухню. Мне надо было дорезать салат и достать ещё одну тарелку, вилку и нож для моего незванного гостя. Увидев, что я режу овощной салат, Пьеро спросил: — Ты что, за ЗОЖ и ПП? А по тебе и не скажешь. Я прекратила резать. Нет, ну что за нахал? Приходит тут ко мне без приглашения, сейчас будет есть на халяву, ещё и замечания мне делает! Я повернулась к Пьеро и сказала ему: — А ничего, что у меня сейчас нож в руках? Ты что, не боишься? — Ну ты же не убийца, — весело ответил Бароне. — Откуда тебе знать? Я же только переехала, и мы едва знакомы. — Лицо у тебя слишком доброе, чтобы убивать, — ответил Пьеро и посмотрел на меня взглядом кота из «Шрека» и мило улыбнулся. Я фыркнула и ничего не ответила. — А почему ты решила дома отметить? Почему не пошла в ресторан? — Одной в ресторан? Скучно как-то. Нужна компания. — Пьеро хотел было что-то сказать, но я его перебила: — И не смей говорить, что ты бы составил мне её, — на что Пьеро приятно удивился. — Идёшь на опережение? — лукаво заметил он. — А то! — гордо ответила я. Мы оба усмехнулись при этом и посмотрели друг на друга. Глаза Пьеро блестели игривым огоньком. Я дорезала салат, а Пьеро открыл и разлил шампанское. Мы сели за стол и начали есть. Первые минут пять мы ничего не говорили и просидели в тишине. Видимо, Пьеро было неуютно в тишине, и он спросил, можно ли включить какую-нибудь музыку для настроения. Я охотно согласилась, поскольку эта гробовая тишина тоже нагоняла на меня тоску. Я открыла плейлист в своём телефоне, выбрав смешанный проигрыш песен, и первое, что заиграло была песня моего любимого Майкла Джексона «Rock With You». Пьеро не мог не пошутить: — О, сразу романтика, мне нравится! — На это мне оставалось только вздохнуть и закатить глаза. — А жаль, что мы в ресторан не пошли. Как-то не по-итальянски что ли, получается. — Ну, я и не итальянка. — Как это? — Пьеро очень удивился. Похоже, он не ожидал такого сюрприза. — А откуда ты тогда? — Я из России, но в Италии живу около двух лет. — Правда? Ты так хорошо говоришь по-итальянски, что я даже и не подумал, что ты можешь быть не из Италии! — Я смущённо улыбнулась и ответила: — Спасибо. — Не хочу хвастаться, но способность к языкам у меня была. Многие говорили мне достаточно часто, что у меня хорошее произношение и английское, и итальянское. Все меня часто спрашивали, как у меня это получается, на что я не могла ничего ответить. Я никогда не училась этому сама, всё как-то само происходило. — Раз ты не первый год живёшь в Италии, значит, ты уже как настоящая итальянка должна была пойти в ресторан. — Зачем тратить лишние деньги, если можно спокойно посидеть дома и съесть практически то же самое? — Разве поход в ресторан — это так затратно? — Ну, ты явно зарабатываешь больше меня, можешь себе позволить. — Пьеро пришлось удивиться ещё раз. — А откуда ты знаешь, сколько я зарабатываю? — Ну, явно немало. Или знаменитым певцам урезали зарплату? — засмеявшись, сказала я. При этих словах Пьеро прекратил есть. Да, я снова его удивила. Ага, первенство снова за мной! — Ты что, знаешь, что я певец? — спросил Пьеро, вытаращив глаза. Не думала, что эти и так уже большие глаза могут быть ещё больше. — Ну да, — спокойно и невозмутимо ответила я. — Ты Пьеро Бароне из трио «Il Volo», поёшь вместе с Иньяцио Боскетто и Джанлукой Джинобле, любишь петь оперу и мечтаешь стать знаменитым оперным певцом. — Сказав это, я выпила немного шампанского из моего бокала. Ох, надо было видеть Пьеро в этот момент! Он был настолько поражён, что с минуту молчал (хоть что-то могло его остановить). Наконец, он заговорил: — Странно, что ты не попросила у меня автограф или селфи. — Во-первых, я тебя не сразу узнала на балконе, а во-вторых, ты наверняка от этого устал, зачем бы я стала раздражать тебя лишний раз? — Ну, это часть работы… — Но всё равно. Думаю, от этого очень устаёшь иногда. — Ну да, а что поделать? — Пьеро пожал плечами. — Хм, если ты знаешь меня, почему я тебя не помню? — Я не так часто ходила на ваши концерты, чтобы примелькаться. Да и потом, кто-то сам рассказывал, что у него с памятью туго. — Ясно, — сказал Пьеро, слабо усмехнувшись. Это пресловутое «ясно». Я всегда нейтрально относилась к этому слову, но понимала, что оно означало: человеку больше нечего сказать. Вместо слов Пьеро просто смотрел на меня. У него был заинтересованный взгляд, как будто он изучал меня и как будто параллельно в голове у него мелькали какие-то мысли. Мне стало неловко от того, как он разглядывал меня, так что мне пришлось отвести взгляд, сделав вид, что я занята едой. — Что ты хочешь во мне увидеть? — не выдержала я. Пьеро ответил через секунду, но за эту секунду я заметила, что он словно проснулся и вышел из своей реальности, будучи разбуженным моим вопросом: — Да ничего, просто любуюсь, — улыбнулся Пьеро. Я фыркнула. — У тебя интересные глаза. Как меня поражает эта способность переключаться от шутника-ловеласа к романтику в один миг! Она завораживала и одновременно раздражала. Раздражала, потому что вводила в заблуждение. Я не понимала, что он от меня в итоге хотел? То опустит ниже плинтуса, то вдруг сделает комплимент, да ещё такой приятный, что не знаешь, как ответить. Всегда он был какой-то непонятный. Не в плохом смысле. — Спасибо, и твои вроде ничего, — ответила я. Пьеро усмехнулся. Кажется, он и сам в этом не сомневался. Так мы просидели ещё с полчаса, болтая о всякой ерунде и периодически подкалывая друг друга. Шампанское потихоньку действовало на меня, но я была в сознании. Оно лишь только добавило мне настроения. Тут на моём телефоне заиграла песня «A chi mi dice», которую исполняют как раз Il Volo. Как только Пьеро услышал её, он сказал: — А теперь, пошли танцевать! — Ну, танцуй, кто тебе запрещает, — усмехнувшись, сказала я. — Ты тоже идёшь танцевать, — сказал Пьеро наигранно приказным тоном. — Не, ты что. Я танцевать не умею, а мешать мистеру «Пластичные бёдра» я не хочу. — Мда, шампанское даёт о себе знать. — Так я тебя научу, — как всегда не растерялся Пьеро, взял меня за руку и резко поднял с моего стула. Видимо, не зря он столько времени качался, поскольку он сделал это слишком легко и быстро, я даже не успела среагировать и сопротивляться было поздно, потому что за долю секунды Пьеро успел меня обнять правой рукой за талию и взяться левой рукой за мою правую. Мне только и оставалось, что положить свою левую руку ему на плечо. Пару раз за время танца Пьеро смог меня покружить. Иногда наши взгляды встречались, но мне казалось, что взгляд у него был стеклянный. Возможно, в этом виноваты очки, но он явно о чём-то задумался опять. Я не стала ничего говорить, потому что мне и не хотелось. Как ни странно, я чувствовала себя хорошо в его объятиях. Даже как будто не хотелось из них вырываться. Мы закончили танцевать и стали доедать ужин, продолжая мило и весело беседовать (не без приколов друг над другом и, конечно же, тостами за новоселье. Cin-cin!). Время прошло незаметно; честно говоря, я не помню, сколько мы просидели, но, видимо, достаточно, чтобы Пьеро решил пойти домой. — Спасибо за ужин и за прекрасный вечер, — сказал Пьеро, когда я открывала дверь. — Ну и тебе спасибо за компанию. — Да не за что. Обращайся, если что, — хитро улыбнулся Пьеро. — И не подумаю, — съехидничала я. Пьеро улыбнулся. — Кстати, ты хороший танцор и, может быть, неплохой учитель танцев. — Ну а ты очень прилежная ученица. Надо тебе почаще шампанского давать: ты тогда становишься мягче и тобой проще управлять. — Так, всё, проваливай отсюда, — сказала я, начиная выгонять Пьеро, что только рассмешило его. — Что, даже не попрощаемся по-итальянски? — спросил Пьеро и постучал пальцем по своей щеке, намекая на поцелуй. — Даже не мечтай об этом, — ответила я и закрыла за ним дверь. Ну надо же было этому жопастому испортить всё впечатление от вечера своими дурацкими шутками! Всё, больше никогда его не пущу к себе. Вообще буду мимо проходить. Шучу, конечно. Признаться, мне даже чем-то нравились наши «поединки». Создавалось ощущение мини-драйва; держит в тонусе. Я помыла посуду, убрала со стола, умылась и пошла спать.