fighter, only for you

***

      бесконечное тиканье часов позволяло ощутить каждую минуту одиночества, не давая тэхену покоя. один час превращается в два, два — в три, три — в четыре, пока…       шесть быстрых стуков и небольшая пауза, затем еще два. ладно, не то, чтобы тэхен совсем не спал до этого, но стук сразу его разбудил. тэхен сел, предпочтя не обращать внимание на капнувшую с губы слюну на ворот пижамы, натянул на плечи голубое пушистое одеяло и сжал его края. он вздрогнул, когда холодный воздух поцеловал его обнаженные бедра, и побежал к двери, распахнув ее. не стал даже проверять, кто это, потому что знает, как именно стучит его парень.       — чимин. — он фыркает, обеспокоенно и с неким облегчением. обеспокоенно потому, что у чимина разбита губа и огромный синяк на левой скуле и облегченно потому, что чимин дома.       — я здесь, милый. — он болезненно улыбается, чувствуя жжение в ране на губе в ответ.       тэхену этого достаточно — он тащит его внутрь дома, отказываясь смотреть на то, как сейчас выглядит его парень, но к сожалению, это уже стало привычным. он не мог смотреть на чимина не потому, что не хотел этого вовсе, а потому, что не желал показывать тому, как его любимый плачет., но чимин знает его слишком хорошо.       — милый. — он шепчет. тэхен застопорился. по его телу бегут мурашки, но было бы глупо винить в этом холод.       — да?       — не плачь. пожалуйста, не плачь.       тэхен обошел его, рассмотрев.       — как я могу не плакать? я так сильно люблю тебя, но никогда не увижу тебя без крови и синяков. тебе всегда больно, но ты снова сбегаешь обратно в мир кулаков и… — его голос срывается.        чимину больно. этот удар больнее, чем любой другой, который ему наносили. он знает, что разбивает тэхену сердце. и хочет как-то это облегчить.       — тэхенни… я люблю тебя.       — я знаю. я тебя тоже люблю. — кивнул он.       тишина меж ними не неловкая. друг с другом они никогда не испытывали неловкость. молчание сказало так много. тэхен чуть прочистил горло.       — садись. — сказал он. чимин кивнул, идя к стулу, на котором всегда сидел после боев. тэхен тянет шатающийся барный стул для себя, а потом уходит туда, где чимин признает ванную. он возвращается спустя три минуты и тридцать семь секунд (не то, чтобы чимин считал), его большие карие глаза значительно более красные, чем были до его ухода в ванную, а в руках зажата аптечка первой помощи.       тэхен садится, рассматривая его лицо.       чимин делает вид, что не замечает, как чужая нижняя губа начинает дрожать, прежде чем тот прикусывает ее и начинает сопеть.       — почему, минни? — спрашивает он, но чимин знает, что тот не хочет ответа. потому как уже знает его.       тэхен приступает к работе, обрабатывая раны чимина. чимин знает, что в такие моменты не стоит вмешиваться. тэхен не был тем, кто берет контроль в паре, но в это время именно он делал это. видеть чимина, в каком он состоянии так еще и делать вещи, которые никто не может объяснить даже гневом.       если бы вы спросили тэ об этом, он бы просто улыбнулся и покачал головой, меняя тему.       его мягкое дыхание щекотало кожу чимина, когда тэхен наклонился на уровень его глаз. он отказывался смотреть чимину в глаза, в то время как сам пак просто смотрел вперед.       закончив, тэхен молча отложил спирт, вату, антисепт и бинты. и он бы отнес это обратно в шкафчик, если бы не схвативший его за запястье чимин.       — малыш.       — да?       — прости меня.       — ты всегда говоришь это, но мы оба знаем, что через пару дней ты снова пойдешь и будешь наносить удары так же просто и естественно, как и дышать., а после — придешь и снова будешь просить прощения.       чимин нечего сказать, так что он просто молчит.       — я устал, чимин. я так устал.       — тогда оставь меня. — прошептал чимин, надавив языком на внутреннюю сторону щеки. он сожалеет о своих словах, о том, что они вообще вырвались из его рта, но он слишком горд, чтобы взять их обратно.       — ты ведь не имеешь ввиду это.       ответом стала тишина. одна лишь тишина, достаточная для того, чтобы свести с ума и ничего, кроме как звука протекающего крана и двух разбитых сердец.       чимин сказал тэхену оставить его, и тэхен молча проводил чимина до двери, попрощавшись и пронаблюдав за ним из окна.       — прощай, чимини. мне жаль, что драться ты любишь больше, чем меня. — сказал тэхен в пустоту, ведь никто, кроме него самого, этого не услышит.