Маленькие шрамы

      Кит проводил в последний путь очередную каплю, разбившуюся о мыльную гладь, и затянулся. Дым застелил все в маленьком помещении, сливаясь с границами воды, но он все еще различал бортики ванны и свои острые колени, торчащие из неоткуда. Мерное "кап" заливалось в уши, глаза прожгло табаком, дышать было уже нечем. Кит перевел туманный взгляд на почти скуренную сигарету в своих пальцах, рассматривая тлеющие огонечки, и приблизил ее к ладони. Руку горячо укололо, и Кит быстро отдернул ее. Он посмотрел сначала на окурок, а затем на обожженную кожу, где морщилось красноватое пятнышко. Кит подумал о том, что шрамы красят мужчин. А потом вспомнил шрамы, оставшиеся на спине и плечах у Лэнса после крушения шатла три года назад . Эти шрамы не делали его мужественным и сильным, они делали больно Киту. Это только сейчас Когане учился претворять боль в красоту, ранее все было иначе.       В последние месяцы все текло в этом русле - " иначе". Маленькие и большие перемены, затрагивающие только Кита. Нет, сбивающие его с ног ревущим торнадо и бьющие в голову. Неуловимые, но четкие идеи. Закурить, переспать с девушкой, начать учить турецкий и купить абонемент в тир. Исчезали старые привычки. Некогда идущий на несколько шагов вперед когановский эгоизм, теперь уступал его утробной нравственной философии. Это мешало и спасало в один и тот же момент.       Кит поднялся из остывшей воды, бросая бычок в банку, где уже плавали в грязной желтой жиже его недельные собратья. Он протер рукой запотевшее зеркало и застыл на некоторое время, вглядываясь в собственное отражение. Не ясно, что он пытался там увидеть. Кит не выглядел уставшим, убитым или измученным. Он просто не выглядел, такие вещи не видны в отражающих поверхностях, это вам не кино с потрепанным безнадежно влюбленным в главной роли. Кит даже не поморщился, ухватившись за мысленное "влюбленный". Тупо отпираться и отрицать очевидные вещи.       Он оделся и вышел из ванной комнаты. Легкие наполнил прохладный и чистый воздух, Когане сглотнул его и вдохнул еще, прежде чем опомниться и спуститься на первый этаж. Он тихими мягкими шагами прошел в гостиную и остановился перед диваном. МакКлейн спал в неудобной позе, запутавшись в подушках и пледе. Весь помятый, раскрасневшийся, со смазанными следами помады по шее и челюсти. Голые плечи покрывали безобразные белые шрамы, выделяющиеся на безупречной бронзовой коже, обтягивающей мышцы. Хотелось коснуться их пальцами, погладить и залечить. Но это не шло вровень с их отношениями. Когане отрешенно стоял на полу и перед вечным неразрешенным выбором: потерять голову или последнего на планете человека, способного помочь и понять его, хоть и в самой малой степени.