Хочу

      Утро сменяет короткую ночь, Сеул освещает яркое солнце и его непокорные лучики облизывают стены и пол общежития. Без внимания не осталась и родинка на самом кончике носа и небольшой шрамик на щеке беззаботно спящего макнэ. Сегодня очень редкий день отдыха, который каждый захотел провести по-своему. Намджун пошел на выставку, а за ним увязался и Ким-любитель-искусства-Тэхён. Юнги, обычно не любитель активностей, решил пройтись по магазинам музыкальной техники. Хосок с Чимином с раннего утра пошли в зал практики и, честно говоря, никто не уверен, что они там будут только танцевать. Ну, а Чонгук захотел проваляться весь день в кровати… Или не весь, слишком уж его манит запах с кухни!       Чону приходится выбраться из мягкого плена теплого одеяла и, потирая глаза, ещё не совсем открывшиеся ото сна, преодолеть путь от своей комнаты до общей кухни прямо в пижаме. И даже не спрашивайте почему он в ней спит.       У кухонного гарнитура оказывается Сокджин. Он со спокойным умиротворенным лицом жарит блинчики. Чонгук улыбается широко и идет, быстрыми шагами преодолевая расстояние до хёна. — Доброе утро, — носиком утыкается в широкую спину, обвивая крепко руками чужой торс. — Доброе, Гук, — он чуть отвлекается от плиты, чтобы потрепать младшего по волосам. — Что будешь сегодня делать? — Для начала позавтракаю, — он говорит старшему в спину, так и не отходя от него. — Если накормишь, конечно. — Накормлю, — тихо посмеиваясь, — а потом что? — Планов, честно говоря, нет. — Мы можем посмотреть фильм, — Ким снимает последний блинчик со сковородки и кладет его в тарелку, — если хочешь. — Хочу, — Джин чувствует широкую радостную улыбку.       Они закидывают в топку блины один за другим, иногда поглядывая друг на друга, смеясь и улыбаясь глазами и набитыми круглыми щеками. Чон думает, что хочет провести так всю свою жизнь.       Парни сидят на комично большом диване их общей комнаты, прижавшись друг к другу, и смотрят фильм на слишком маленьком экране ноутбука. Это какая-то семейная комедия, не несет в себе никакой психологической нагрузки. Обычно они смотрят аниме и там некогда отвлекаться на что-то кроме сюжета, но сейчас Джин невольно погружается в раздумья. Вот он, сидит с человеком, которого буквально вырастил. За становлением которого на путь взрослого он наблюдал несколько лет. Ким видит плоды своих стараний и не может оторвать гордый взгляд — ему определенно нравится проделанная работа. Внезапно его накрывает волна тепла и любви к этому маленькому, на самом деле, мальчишке и он безумно хочет сделать все чтобы тот улыбнулся своей самой лучшей улыбкой.       Длинные пальцы Сокджина подбираются шажками по плечу до загривка и начинают щекотать. Чонгук по-началу и не отрывается от фильма и просто, улыбаясь, просит хёна прекратить, но после того, как старший продолжает свою операцию «заставь Чонгук-и смеяться и улыбаться» с новой силой, то не сдерживает хихикания, а после и громкого смеха до слез из глаз. — Хён, я больше не могу-у-у, хватит! — шутливо бьет Кима по руке Гук, держась за болящие от долго смеха мышцы пресса. И тогда Сокджин, довольный содеянным прекращает. Они оказываются в странном положении: Чонгук лежит спиной на широком диване, распластавшись по всей его поверхности, отдыхая, а Джин сидит меж его ног и руки его спокойно лежат на тонкой талии младшего. Чонгук немного взъерошенный, волосы примагнитились к обивке дивана, он рвано выдыхает, все еще отходя от щекотки, сейчас он выглядит так… Так, как будто бы ему нужно подарить весь этот мир и расцеловать каждый миллиметр прекрасного личика. И если Ким сомневается на счет первого, то второе попытаться сделать всё-таки стоит. — Что ты делаешь? — спокойно спрашивает Гук, когда Ким неосознанно приближается к его лицу. — Собираюсь поцеловать тебя. Ты хочешь? — говорит немного нескладно, но честно Сокджин. И Чонгук без промедления отвечает: — Хочу.       И Ким целует. Нежно, оставляя обжигающе теплые следы безмерной любви. Чон находит руками шею Сокджина и обвивает ее, притягивая хёна еще ближе.       Старший считает кощунством оставить без любви и внимания и другие части Чонгука, поэтому опускается короткими поцелуйчиками за ухом к шее. Несчетное количество раз Джин прикоснулся губами к самой любимой, самой прекрасной коже и готов прикоснуться еще, даже в миллион раз больше.       Сокджин оставляет порции своей обжигающей любви на острых ключицах и спускается чуть ниже, к самым чувствительным местам. Он прокладывает мокрые кольца вокруг напряженных горошин сосков на упругой широкой груди младшего, как бы предупреждая о том, что он собирается делать дальше. Гуку остается только блаженно прикрыть глаза и ухватиться за плечи своего хёна покрепче. Чонгука переполняет тепло.       Ким все же совершает задуманное — он накрывает губами одну из уязвимых точек младшего, а тот вдыхает воздух рвано, в спине выгибается навстречу наслаждению. Сокджин пользуется возможностью и начинает исследовать руками торс под тканью расстёгнутой на несколько пуговиц рубашки пижамы. Он думает, что ничего лучше быть не может, но ошибается, потому что может, потому что он сейчас слышит тихий и короткий, почти на грани шёпота, стон своего маленького мальчика. Джин хочет записать его на подкорку и слушать снова и снова. Поэтому Ким не останавливается и продожает посасывать, полизывать и покусывать, не оставляя без внимания все остальное, поглаживая горячими ладонями оголенные участки кожи. Чон извивается в руках хёна, хочет чтобы это не заканчивалось, чтобы все непременно продолжилось. Так и получается, видимо Джин телепатически улавливает чужие желания, поэтому, последний раз лизнув обе напряженные горошинки, движется дальше. Он растегивает аккуратно пуговицы рубашки Чонгука и очерчивает языком проглядывающие кубики пресса, чмокает в пупок и наконец добирается до второго элемента пижамы. Он не снимает, а дразнит недолго, проходясь по месту прямо над резинкой сползших немного вниз штанов. Чонгуку приятно приливает тепло, оно щекочет в животе и, доходя до сердца, взрывает его в нетерпении и наслаждении.       Ким высвобождает горячие крепкие бедра Чонгука из штанов. Единственная преграда — это боксеры. Совсем обычные на таком необычном мальчике. Сокджин улыбается. Поднявшийся взгляд встречается с родными большими глазками и хён спрашивает сейчас, потому что потом может быть слишком поздно: — Чонгук-и, ты… — Да, я хочу…       Чонгук говорит тихо, будто бы боясь испортить весь этот момент, определенно самый волнующий и откровенный в его жизни, и он рад, что делит его с одним из самых близких ему людей.       Джин поднимается к губам младшего и целует тепло, беря лицо младшего в свои руки, а следом возрващается к тому, на чем остановился. Он чмокает через ткань боксеров головку члена, уже налившегося кровью. Проходится такими же короткими поцелуями по всей длине твердого возбуждения и переходит на внутреннюю сторону бедра. Нежная кожа покрывается мурашками, Киму это только в удовольствие. Он целует коленку, потом сразу же под ней, поднимает ногу младшего и проходится уже мокрыми и длинными поцелуями от пятки по икре, к ягодице, все еще скрытой за черной тканью. Чона кроет ранее незнакомыми, безумно приятными ощущениями. Он не может представить, что же будет дальше. — Ты знаешь, насколько красив? — восхищенно проговаривает Сок, продолжая расцеловывать область паха через тонкую ткань, — я не знаю как ты так живешь… Нельзя быть настолько великолепным.       Чон ничего на это не отвечает, только смущенно улыбается, но улыбка сходит с его губ, округляясь, при первом полноценном стоне, когда Сокджин, стянув наконец боксеры, накрывает губами стоящий член младшего. Он слизывает первые капельки смазки, довольствуясь тем, что он единственный кто попробовал. Единственный человек, попробовавший Чон Чонгука. И он не собирается останавливаться только на пробе. Джин хочет полностью и без остатка съесть, вылизать его, не оставив и кусочка.       Ким размашисто проводит языком по всему члену младшего, возвращяясь к основанию. Он задирает ноги парня так, чтобы открылся вид на прекрасную попку и то, что скрывается меж двух упругих половинок. Чон на это удивленно вскрикивает, но потом снова улыбается, а следом закатывает глаза, когда старший целует ягодицу и слегка ее кусает. Большие теплые губы хёна касаются розового колечка мышц и Чонгук выдыхает, кажется, весь свой воздух из легких. Сокджин продолжает целовать полупопины и снова возвращается к такой сладкой дырочке. Чонгук под ним мечется, ему слишком приятно. Но он замирает, чувствуя шершавый горячий язык, мажущий по чувствительному злосчастному участку. Кажется, что уже от этого можно кончить. — Тебе нравится, Чонгук-и? — хён говорит обеспокоенно, заметив замеревшего Чонгука. — Очень, — в ответ кивает часто, насколько это возможно, — продолжай, пожалуйста.       Последнее слово получается растянутым и надрывным, перходящим в стон, потому что Ким, напрягая язык, утыкается им в желанную дырочку, давит, немного проскальзывая внутрь, в глаза прожигающе смотрит, а Чон плавится невозможно, откидывает назад голову и ноги держит крепко, трясущимися от сладкой пытки руками. Хён бережно вылизывает его изнутри и снаружи, хочет чтобы все было сногшибательно хорошо и приятно. Он видит на лице Гука наслаждение и улыбается уголками губ.       Чонгук тянется пальцами к покоящейся на левой ягодице руке Сокджина и, взяв ее в свою, подносит к раскрытым губам. Джин завороженно смотрит за тем, как он смыкает губы вокруг двух длинных пальцев и насаживается мягко на них ртом. Он обводит фаланги пальцев языком, смачивая их слюной. Облизывает каждый по отдельности, смотрит в темные глаза напротив слишком уверенно и Ким снова без слов его понимает.       Он вводит один палец во влажное отверстие, внимательно следя за реакцией Чонгука. Тот лишь больше голову назад запрокидывает и тяжело дышит. Сокджин старательно его отвлекает, целуя куда дотянется, когда вводит следом второй. Он находит чужие губы своими и успокаивающе подхватывает нижнюю, слегка оттягивая. Чонгук уже сам тянется к нему за полноценным поцелуем, когда Джин вводит и третий.       Чон не знает, как он до сих пор держится. Тех трёх пальцев, что трахают его, становится недостаточно и он шепотом, стонами, просит хёна перейти на следующий шаг. И Сокджин переходит, вытаскивая пальцы из горячего нутра, напоследок чмокнув в уже растянувшуюся дырочку. Ким снимает наконец свои штаны, вместе с боксерами, открывая вид на свой напряженный член. Плюет на руку и пару раз проводит ею по всей длине, размазывая слюну вместе с выступившей смазкой. Он кладет попу Чонгука на диван и разводит в сторону его ноги. Чон выжидающе томно смотрит, когда Сокджин подступает на коленях к нему ближе. Ким медленно входит в Чонгука, тот протяжно стонет от чувства растягивания. Когда своими тазовыми косточками Сокджин встречается с чонгуковыми бердрами он останавливается, чтобы поцеловать обладателя тех самых бедер в лоб.       Их лбы прижаты друг к другу, глаза прожигают. Чонгук тихонько кивает головой, привыкнув к такой растянутости, желая, чтобы Сокджин двигался, заполнял его снова и снова. И хён желание негласное выполняет, слишком хорошо, слишком приятно для Чонгука и самого себя. Их ничего не заботит сейчас, они полностью растворены и поглощены друг другом.       Джин почти доходит до пика и видит то же самое в лице и ставших более громкими стонах Гука, выходит из такой хорошо растянутой сейчас дырочки и берет в руку свой и чонгуков член. Он скользит по ним обоим и видит, как Чонгук свою руку сверху его собственной кладет и двигает. Когда семя вытекает из обоих пульсирующих членов, Сокджин и Чонгук сливаются в поцелуе, миллионный раз за сегодня.       Они обессиленно обворачивают друг друга руками, ложась вместе на диван, наслаждаются друг другом.

Они оба точно знают, что снова скажут друг другу заветное «хочу».