Митсухиде никогда не любил, когда Зен говорил загадками. Не любил и все. Это раздражало.
Парень, зло сжав кулаки, шагал по коридорам замка Кларенса и пыхтел себе под нос ругательства в адрес младшего принца. Вот черт же дёрнул его посылать Луэна невесть в какую даль, да ещё и не сказав зачем. На границу. Да в гробу он видел эту границу!
В дворцовом саду цвела поздняя весна. Митсухиде остановился, перегибаясь через перила галереи, на которую вышел, и улыбнулся, когда в поле его зрения попала Шираюки, отчитывающая за что-то Оби. Ещё неделей ранее она была в плену у пиратов, а сейчас уже в полной силе даёт распоряжения своему телохранителю, который к слову, лишь нагло усмехался.
Луэн улыбнулся шире, закрывая глаза и разворачиваясь, упёршись об перила спиной и глянул в небо. Как он любил вот так вот стоять и ни о чем не думать, просто слушать ветер и знать, что все будет хорошо…
— Митсухиде, разве ты не должен быть уже на границе?
Парень вздрогнул от этого родного, холодного и насмешливого одновременно голоса, глядя на Кики, стоящую перед ним. Синие глаза, глубокие и прекрасные.
«Словно бездна», — мимоходом подумал Луэн, растянул губы в глуповатой улыбке.
— Уже иду, — сообщил тот, разворачиваясь по направлению к конюшням и невольно усмехаясь. Он отправится не один.
— Я тоже еду с тобой, — как бы нехотя доложила Сейран, сорвавшись с места и догнав его. Звонко прохлопали ее каблуки по белому камню.
Митсухиде оглянулся и улыбнулся шире. Чтобы не случилось, сколько бы времени не пошло — они всегда будут вместе, всегда вдвоем будут влипать в разные историю. Причина этого? Луэн даже не подозревал, да и не хотелось об этом думать. То, что они вместе — уже счастье для обоих, хоть никто этого и не признает.
Слишком гордые, скажите вы. Нет, слишком трусливые. Они боятся человеческих отношений, поэтому довольствуются лишь дружбой. Но, разве нырнув бездну, возможно освободится от ее колдовского плена? Конечно, нет.
Уже издалека заржали лошади, чувствуя своих хозяев. Митсухиде встрепенулся от неожиданных мыслей и искоса глянул на Кики. Девушка хладнокровна, как и всегда. Но только Луэн знает, что кроется за этой неприступной оболочкой.
Зу́нар и Мино́ — двое молодых жеребцов — всхрапнули, просовывая головы сквозь прутья к хозяевам. Конюх, завидев гвардейцев кивнул головой, отвязывая коней и отдавая поводья Кики и Митсухиде.
На секунду их пальцы соприкоснулись. Холодные, тонкие и грубые, сухие пошли лёгкой рябью, а их обладатели лишь отвели взгляд, вскакивая на животных и одновременно пришпорив их.
Они всегда все делали вместе, одновременно. Один не может без другого, они — части единого целого и у них общая бездна, которая неумолимо тянет их.
Митсухиде никогда не думал об этом, но сейчас это казалось таким необходимым — их совместимость, их неразлучность.
Жеребцы мчались по весь опор. По обе стороны дороги мелькали деревья и городские дома. Замок все исчезал за их спинами, пока совсем не скрылся за яркими крышами домов и зеленеющими весенними кронами.
Кики азартно глянула на соратника, коварно улыбнувшись, и с силой пришпорила жеребца, гоня его ещё быстрее. Она оглянулась на отставшего, но не собирающего сдаваться парня через плечо и ее улыбка стала ещё шире, ещё беззаботней.
Вот такую Кики он знал лучше, чем ту, серьезную, угрюмую девушку, которая чтит свои обязанности и не терпит, когда кто-то нарушает свои. Такая Кики ему нравилась, была родней.
Митсухиде рванул быстрее, силясь сравнятся с ней и смеялся, радуясь, что этот весенний день, яркое небо дарит её улыбку. Добрую, человеческую. Необходимую, как воздух.
Блистали солнце, роняя неловкие, первые лучи на двух всадников, что гнали, смеясь, по широкой степи по направлению к границе. Они тонули в бездне, но ни за что на свете не стали бы всплывать. Она у них общая, она им необходима, их общая бездна.
Вскоре окреп ветер, а каменные стены смотровой башни стали ещё заметнее и ближе. Всадники приостановили своих жеребцов, погнав их мелкой рысью. Оба переглянулись, все ещё пребывая в эйфории от недавней гонки, и рассмеялась.
На встречу им вышел угрюмый высокий человек и поклонился, дожидаясь, пока они спустятся и выровнять дыхание, стянут улыбки.
— Нарушение по западной границе. Шайка преступников нарушила законы и организовала штаб, избавляясь от всех солдатов, старающихся их обезвредить. — Сухо отчитался человек, недовольно глядя на счастливые лица гвардейцев королевской стражи.
Кики выдохнула, держа за поводья возбужденного от быстрого бег Зунара и нахмурилась. От её чарующей улыбки не осталось и следа, и это почему-то разозлило Митсухиде. Из-за этого человека, он больше не видит её улыбку. Он незаметно и зло глянул на смотрителя.
— Кто они? — спросила Сейран, крепче сжимая поводья. Она напугана, догадался Луэн и незаметно дрогнул её за другую руку.
— Выходцы из Противников Королевской семьи.
— Но мы обезвредили их двумя годами ранее! — возмутилась Кики, зло сжав губы.
— Да, миледи. Но они вновь вылезли на свет, — устало пояснил человек, будет этот разговор порядком его утомил.
— Вы сообщили, что у вас проблема с пропитанием, а не с чужаками, — серьезно и холодно прошипела Сейран, отнимая руку. — Почему вы соврали?
— Они могли перехватить ваших птиц! — крикнул тот, словно в одно мгновение потерял все самообладание.
Островетянские птицы Кихал — хороший способ передачи писем, но уж слишком легко их поймать и прочитать послание. Нужно будет с этим разобраться… Митсухиде хмуро оглядел лес, что был далее по границе и успокаивающее хлопнул Муно по черной, шелковистой, но изрядно мокрой шее — конь почувствовал беспокойство хозяина и начал нервно переминаться с ноги на ногу, копая копытами землю.
— Что вы хотели получить от нас? — тихо и хрипло спрсил парень, поднимая на мужчину взгляд.
— Отряд гвардейцев, хотя бы… Я же не думал, что нам на помощь вышлют… Вас.
— Решать проблемы с пропитанием высылают только двух солдат, не более, — язвительно вставила Кики и глубоко вздохнула. — Ехать обратно нет времени, посылать птицу — бесполезно… Где говорите их штаб? — девушка обернулась, глядя на лес, словно шайка разбойников могла скрываться за ближайшей елью.
— Вы собираетесь обезвредить убийц только вдвоем? — черные брови смотрителя взлетели под челку рыжеватых волос.
— А есть выбор? Они могут убить вас уже сегодня и перейти на ближайшую деревню, — равнодушно пояснила Кики, переводя взгляд на бескрайнее небо и скупо улыбаясь. — Нужно душить сорняк как только он вылезет на свет, иначе потом проблем не оберешься.
Иногда Кики пугала своим уверенным безрассудством и готовностью бросится прямо в пепелище несмотря на то, что угли еще теплые.
Митсухиде повел плечами, тоже запрокинув голову на небо. Вмиг посеревшее и хмурое, оно словно предсказывало приближение бури.
Смотритель башни тихо ругнулся и пробурчал что-то про «безрассудство молодых», указал на темную корону леса, что заняла весь близрасположившийся горный хребет, и тихо проговорил:
— Сегодня утром ребята отправились на восток, прямо к тем склонам. Ещё на рассвете я услыхал крики и вопли, звуки драки, кинулся в лес, но так никого и не нашел, хоть и опирался на громкие звуки. Они расположились совсем близко, но неизвестно где, как сквозь землю провалились…
— Сквозь землю, — эхом повторила Кики, искоса глядя на черные маковки сосен. А потом сжала руки в кулак, отдала поводья смотрителю. — Накорми их, там они нам не помогут…
Кони возмущенной заржали, когда хозяева отдали их на попечение смотрителю, но не пытались вырваться, печатно глядели им в глаза. Кики проверила свой меч, оглянулась на Митсухиде, который колебался, но все же осилил себя, и исчезла за ближайшими стволами.
Был самый разгар весны, но деревья ещё казались редкими и не такими пушистыми, как летом. Пахло дождем и мхом, он топил высокие сапоги гвардейцев, слово боялся пускать их дальше. Было тихо, лишь стрекотали какие-то далёкие птицы, да шептался ветер где-то высоко в кронах.
Кики невозмутимо пробиралась через поваленные деревья, изредка оглялваясь на соратника, словно боялась, не утонет ли он в розовом ковре, который ближе к востоку становился все мяхче, все глубже, словно кто-то специально его здесь разложил.
Неожиданно Сейран остановилась возле заброшенного волчьего бурелома. Видимо, когда люди начали вырубать этот лес, семейство покинуло жилище, уходя дальше, а сейчас яма пустовала, была завалена какими-то ветками и сухими, прошлогодними листьями.
— Помнишь прошлогоднюю охоту на диких собак? — тихо спросила Кики, глядя на него и улыбаясь. С чего бы она это вспомнила?..
— Конечно, — отозвался Митсухиде, тоже улыбнувшись. — Как это можно забыть? — усмехнулся тот, припоминая события годовой давности. — Столько шуму тогда было… Вот нам влетело от Зена.
— Ага. Чуть целую деревню не угробили, — Сейран коротко рассмеялась, пнув ботинком сгнивший, червивый гриб, что был вырван кем-то совсем недавно. — Действуем так же.
Луэн даже не сразу сообразил спросить «зачем?», лишь удивлённо приподнял брови и напомнил:
— Заброшенная же… Там нет волков.
Парень отступил, а его сапоги опять увязли в моховом ковре, и Митсухиде чуть не рухнул на влажную землю.
Кики нетерпеливо дёрнула край плаща и вздохнула, словно то, о чем она думала, было самой очевидностью. Луэн нахмурился, оглядывая территорию. Ему все больше не нравился этот мох, он был неестественным, ненастоящим, вон, кое-где даже корни были наружу…
И тут до него начал доходить смысл её слов.
— Они там… — выдохнул парень, опять посмотрев на перевернутый мох у себя под ногами. Кики закивала, сдержанно улыбнувшись, и пояснила:
— Выкурим их и обезвредим.
— А если их там под сотню? Как ты собралась их обезвреживать? — вяло огрызнулся парень, сев на корточки и взяв в ладонь горсть мха.
— Они будут дизориентированы и напуганы, вырубим по очереди, свяжем и допросим. Потом направим в замок птицу и — дело с концом.
— Мне бы твою уверенность… — вздохнул парень и улыбнулся. Всё-таки Кики — она всегда Кики.
Девушка довольно улыбнулась, зная, что Луже всегда будет с ней за одно, чтобы она не придумала, какую глупость не совершила. Они — единое целое, и никогда этого не отменит.
Свистел ветер, пригоняя с севера тучи, солнце светило вяло, словно сквозь туманную пелену. Кики встрепенулась, подходя к соратнику:
— Идём, дождемся сумерек. Ещё нам нужен порох, потому придется наведаться в деревню, если не найдется немного у смотрителя.
То, что она сказала, о «ехать обратно нет времени» — сущая лож. Если она собралась ждать, когда сядет солнце, то до заката времени навалом, можно хоть в Танбарун съездить. Но если бы Митсухиде не был знаком с Сейран несколько лет, он бы, конечно, не знал, что девушка любила работать в одиночку (с ним), и ещё больше она любила риск. Горячий, что будит в теле каждую клеточку, заставляя глаза бешено сверкать. О, он тоже его любил.
Парень усмехнулся, пропуская её вперёд, и они спешно покинули место «захоронения заживо». Небо стало совсем серым, обещая к вечеру дождь, вокруг было тихо и тепло. Митсухиде и Кики пробирались сквозь поваленные деревья и кустарники, стараясь сильно не шуметь, мало ли кто здесь притаился.
— Слушай, — начал Луэн, догоняя Кики и заглядывя ей в лицо. Но спросить о том, откуда она знает, что было в тайном послании смотрителя, о котором ему Зен даже не обмолвился, парень не успел.
Впереди, около башни, угрюмого мужчину-смотрителя держали за шкирку двое рослых здоровяков и о чем-то спрашивали, скаля зубы. Тот мрачно и стойко молчал, рыча какие-то ругательства.
Кики схватила за рукав готового бросится в бой Митсухиде и потянула за ближайший булыжник, прижав палец к губам, свела брови к переносице, вновь обращая внимание на развернувшуюся сцену. До них долетали грубые, рваные фразы парней:
— Мы видели, здесь были гвардейцы, — сухо сказал первый, с силой встряхнув мужчину, скаля крупные зубы. Он был шире в плечах, чем тот, второй. Черные кудри спадали ему на плечи, а широкие ладони сжимали ворот грязной рубашки смотрителя. — Куда они пошли?
— Ответь старик, иначе хуже будет, — процедил второй, чуть пониже своего товарища, но такой же внушительный и злобный.
Смотритель сплюнул им под ноги и еле слышно прошипел грязное ругательство в их адрес. Оба зловеще улыбнулись, и кудрявый уже занёс свой кулак, как Митсухиде, сам не зная, что творит, вырвался из хватки Кики и рывком оказался рядом, перехватывая руку парня, который был гораздо крепче и выше него. Тот удивлённо выпустил ворот мужчины, и тот осел на землю, глубоко дыша.
— Что ж ты вылез, дурень? — еле слышно прошептал он и прикрыл глаза, словно острая головная боль внезапно настигла его и делила способности ругаться дальше.
— Так, так, так, — пропел кудрявый, хватая Митсухиде за плечо, до боли стиснув его рукой. Парень даже почувствовал, как грязные ногти впиваются в его кожу. Он зашипел, но даже не пытался вырваться, просто беспомощно обмяк, глядя на Кики и мысленно умоляя не сделать какую-нибудь глупость. Она же умная девочка, поймет.
Глаза Сейран метали молнии. Она не высовывалась, сидела тихо, но на его лице застыл немой ужас. Вмиг похолодало, небо почернело. Рука разбойника сжала горло Луэна, он свирепо рычал и хрипел, но не делал никаких резких движений, понимал, что этим может навредить Кики.
— Где ещё один? — глухо поговорил второй, сузив свои черные, как у оленя, глаза.
Митсухиде мрачно усмехнулся и, конечно, ничего не сказал, лишь с вызовом глянул на него. Он видел, как Кики поддалась вперёд, но, встретившись с красноречивым, брошенным исподтишка взглядом Луэна, остановилась, хмуро опустив взгляд.
— Где, я спрашиваю?! — взревел парень, встряхивая Митсухиде за плечи, чуть ли не отрывая рукава.
— Тише, Мя́йлок, — кудрявый выставил вперёд руку, оттисняя своего товарища от пленника. — Тот, второй, наверняка где-то рядом. Найдем. А этого, — он с силой ткнул в грудь Митсухиде, зловеще скалясь, — в штаб. Пусть там с ним разбираются.
Митсухиде поволокли прочь, но парень лишь глянул на то место, где пряталась Кики и вымученно вытянула уголки рта. Они не найдут её. Никогда.
Парень выпрямился, вскинул голову и хрипло произнес:
— Когда выкуривают волков, всегда оставляют лишь один выход.
— Что ты несёшь? Шагай давай! — рявкнул Мяйлок, пихая пленника в спину. Митсухиде поморщился от боли, но знал, что тот, кому нужно, его понял.
Его оттаскивали вглубь леса. Хрипел смотритель, все ещё сидя на земле. И где-то там, за валуном сидела Кики, провожая его взглядом. Своим синим, бездонным взглядом.
***
Она вскочила на коня, крикнув смотрителю, чтоб сидел в своей башни тихо, и помчалась во весь опор к западу от дворца. Кики знала, кто ей поможет, но медлить было нельзя.
То, что Митсухиде схватили — полностью её вина. Её самонадеянность и гордость, холодность и неотснупность. Это всё её вина.
Девушка закусила губу и сжала поводья, закрывая глаза от летящего на встречу сухого ветра. Как глупо! Как глупо!..
Впереди маячили какие-то скалы, незнакомые девушке, но она не смотрела на них, не смотрела ни на что, только вперёд. Если его будут пытать? Если убьют?.. Нет! Она успеет.
Мираж. Так на него похоже та, недавняя уверенность в том, что все получится. Но как можно победить сотню крепких мужчин-разбойников, когда не в силах справится и с двумя? Никак. А Кики просто круглая дура. Самонадеянная и эгоистичная.
Трещала земля под копытами жеребца, хрустели поводья, лицо жгли слёзы разочарования в самой себе. Мираж, вся ее жизнь — сплошной мираж. Фата-Моргана. Обман.
Конь всхрапнул, останавливаясь. Крепость. Лес. Пара километров от того места. Она успеет.
Кики соскочила с коня и встала под стенами, крикнув:
— Капитан Анлели! Это Кики Сейран.
Со стены на нее глянул щуплый старик и приветливо улыбался:
— А, госпожа Кики! Очень рад вас видеть! Что вы? Приходите!
Девушка улыбнулась, нетерпеливо топтались под стенами. Шумел ветер, щурился от заходящего солнца Анлели. Что-то трещало невдалеке, наверное, птица. Опять порыв ветра, Кики выдохнула, вместе со всем своим стразом, накопившимся внутри:
— Мне нужна ваша помощь. Соберите солдат, мы отправляемся на восток.
Анлели вмиг нахмурился, приложив ладонь к голове, словно она неожиданно заболела. Вновь порыв ветра, он поднял полы плаща Кики, взмывая его вверх.
— Но никакого приказа…
— Пожалуйста. Я сделала непростительный глупость и хочу её исправить. Помогите мне.
Девушка молила, впервые в своей жизни. Это было стыдно, но жуткий, холодящими страх за близкого человека затмевал весь стыд и гордость. Было лишь страшно и одиноко там, в сердце. Она молила, да, но молила от страха, а не от нужды.
Анлели медлил. Он смел отказаться, проверить приказы, сообщить Зену. Но он лишь сказал:
— Хорошо, госпожа Кики. Ведите.
Девушка вскинув голову и, не веря своим ушам, искренне, по-настоящему улыбнулась, как не улыбаясь ещё никогда. Люди — самые странные существа на свете, но на то они и люди, чтобы отличатся от животных. Они умеют делать добро, что не под силу ни одному из существ.
***
Спустя несколько часов…
Сумерки.
Они наступали неумолимо, закрадывались в самые дальние уголки леса, закрывали покрывалом листья и сухие ветки. Было темно и тихо, но для некоторых это как раз на руку.
— Капитан, взрывчатка готова? — шепотом спросил Кики, ползком пробираясь сквозь сухие пни леса. Весь плащ был в грязи и мхе, но девушка не обращала на это внимание, ползла дальше.
— Да, госпожа Кики, все готово, — так же тихо отвечал старик, пробираясь следом. — Мои солдаты окружили их логово и нашли ещё пять ходов. Все оставляем?
— Нет, когда выкуривают волков оставляют лишь один выход, — ответила Кики и задрала голову, посмотрев на небо. Звёзды сегодня горят ярко, это будет удачная ночь. — Завалить остальные, не трогать главный. Ясно?
— Так точно, — Анлели махнул кому-то в сторону и шепотом отдал приказ. — Начинаем через минуту, вы готовы? — спросил он, после того, как солдат бросился передавать соратникам.
— Я всегда готова, — вздохнув, ответила Кики. — Но что вы имеете в виду? Страшно ли мне?
Старик не ответил. Вспархнул ветер на невидимых крыльях, ярче сверкнули звёзды. Секунда, другая. Пора. В воздух полетела сигнальная ракетница, возвещая о начале.
Кики закрыла глаза, поднимаясь.
— Когда окружите их, меня не ждите, я пойду внутрь, если его не будет с ними.
Молчание в ответ. Старик и так все понял. Ну и хорошо, меньше слов, больше дела.
Взрывчатка исчезла в утробе бурелома. Кики затаила дыхание. Черт! Черт!..
Яркая вспышка, треск послышался оттуда, а вскоре и испуганные, мечущиеся голоса зверей… То есть, людей. Охота всегда состоит из риска и алчности, остальное — лишнее. Но когда на кону жизнь друга, это уже спасательная операция.
Кики дождалась, когда покажутся фигуры разбойников, рванула к одному из них, взяла за шиворот и хриплым от напряжение голосом спросила:
— Где тот пленник, что вы поймали недавно?
— Какого черта?! — взревел тот. — Что…
— Где пленник, я спрашиваю? — зарычал Кики, буравя его взглядом. Ярким, страшным. И неумолимо глубоким, как бездна, как мираж.
— Там… — Наверное от испуга, а может из-за чего ещё, растерялся мужчина и ткнул пальцем в дым. Он кряхтел и кашлял.
Кики отняла руку, поправив меч, кивнула Анлели и исчезла в черном дыму, прикрывая лицо ладонью, но проклятый газ все равно проник в нос, заставляя девушку хрипеть и кашлять, пргиьаттся от боли в груди.
— Здесь есть кто-нибудь ещё? Митсухиде! — попыталась крикнуть она, но получилось лишь жалкое хрипение.
Из-за пелены дыма и огня ничего не было видно. Кики слепо рыскала по сторонам, пытаясь отыскать хоть какие-то признаки жизни. Глаза слезились, губы кривились в гримасе разочарования и страха. Она всхлипывала и вновь звала, пока от бессилия не рухнула на колени. Силы покидали ее. Все кончилось, сверкнуло в голове тонкой молнией.
— Митсухиде…
Фата-Моргана, проклятое видение уверенности того, что все получится. Почему они сразу не кинулись за помощью? Зачем полезли в этот лес? Нужно было покинуть то место сиюминутно. И вот теперь охота на волков заканчивается смертью охотников.
Где-то раздался хриплое дыхание и свист лёгких задыхающегося от этого проклятого дыма. Кики подняла голову, глядя сквозь слёзы в пелену яда. Движение. Ещё. Ещё. Хрип.
— Митсухиде? Митсухиде, это ты?.. Митсухиде! — крикнула девушка, вскакивая с колен и кидаясь в ту сторону.
— Зачем ты сюда полезла? Беги, глупая… — Парень осел, привязанный к стене и улыбался, закрыв глаза. — Глупая Кики.
Девушка смеялась сквозь слёзы, отвязывая его, разрывая плети. Куда-то делся его камзол, Луэн сидел лишь в одной рваной, окровавленной рубашке и кашлял. По щекам текли струи крови. Пытали…
Кики положила ладонь на его лицо, заставляя посмотреть на себя. Глаза его помутнели, белки стали красными, а губы были рассечены до такой степени, что были похожи на кровавое месиво. Ни одного живого места на его лице… Звери! Чудовища!
— Митсухиде, надо идти… Вставай! Вставай, ну же!.. — Кики подхватила его под руки и закинула их себе на шею, но ничего не вышло. Он закричал от боли, хрипя и кашляя, вновь осев на землю, заливаясь рыком и воплем.
— Не надо, — прошептал тот, едва разлипив губы и положив руку ей на плечо.
Слёзы предательски текли из ее глаз, она утирала их кулаками и вновь рыдала, не то от дыма, не то от безысходности.
— Нет.
Фата-Моргана, сильный мираж. Она справится. Они переживут эту ночь. Фата-Моргана, проклятая мечта, правдивый мираж, но они справятся.
Сейран поднялась, вновь схватив его за руки, глянув прямо в лицо и прошипев:
— Не сметь сдаваться. Это приказ.
Она заглянула в его окровавленное лицо, провела пальцами по его разорванным губам, сжав кулаки и закрыла глаза. Дым разъедал тело изнутри. Страх сжимал сердце, не давая выдохнуть. Кики давно перестала боятся за свою жизнь, но боятся за кого-то ещё — в тысячу раз сложнее, чем за себя. А пытаться спасти его жизнь, будучи на волоске от смерти — почти невозможно.
Он был слаб. Кики чувствовала холодное дыхание смерти на лице своего друга, соратника, близкого человека. Почему-то только когда боишься потерять, понимаешь, что это по-настоящему дорого твоему сердцу, и ты не представляешь, как это, жить без чужого образа в твоей голове.
— Поднимайся, прошу, — шептала девушка, гладя его по лицу, целуя закрытые глаза. — Прошу…
Ей было страшно. Мираж, ведения остались позади, сейчас перед глазами лишь был измученный Митсухиде и собственная беспомощность. Кики впервые за всю свою жизнь так безумно боялась.
— Поднимайся, — все просила девушка. Дым душил её. Митсухиде хрипел от бессилия, отталкивая её и что-то шепча про ее глупость и упрямство, но она не слушала. — Идём… Я не уйду без тебя, не уйду…
Как две войны, как части одной жизни. Как реки, как туманы, что сплетаются космами в степях и на болотах. Как звёзды.
— Вставай.
Она потянула, стерпев его крик боли, и потащила к выходу. Дым душил. Страх убивал. Митсухиде хрипел и рычал от боли. Она тащила его за собой, рыдала, кричала, задыхаясь от дыма.
Звёзды были все так же холодны. Свежий воздух ударил грудь, Кики чуть не упала, хватая спасительный ветер носом, хрипела и смеялась. Она глянула на упавшего рядом Митсухиде.
— Все хорошо, все кончилось, — сквозь слёзы улыбнулась она, положив ладонь на его окровавленную щеку. Он тоже через силу улыбнулся, сжимая её почерневшие от сажи пальцы и целуя рваными губами. От него пахло кровью и гарью.
Кики положила голову ему на грудь, легла рядом, слушая, как бьется сердце, слушая его дыхание, что сейчас было самым желанным звуком на свете. Где-то невдалеке были слышны крики солдат. Все закрнчилось. Она посмотрела на него и прошептала:
— Помнишь, как мы выкуривали волков?
— Помню, — улыбнулся парень, положив руку ей на шею и заглядывая прямо в глаза. — Теперь тоже будет о чем рассказать.
Она нашла губами его изуродованные губы, мягко прикасасясь к ним. Фата-Моргана, сильное наваждение. Поцелуй был со вкусом крови и огня, но ещё он пах жизнью и весной. Жарким днём и сумерками. Бойней. Смертью. Единством.
— Мы не можем друг без друга, — ему в губы прошептала Кики, улыбаясь. — Если ты влипаешь, то и я обязательно попадаю в историю.
Митсухиде лишь улыбнулся, прижимая ее к себе и судорожно вздыхая. Все закончилось. Все будет хорошо.
Догорал огонь, выветривался дым. На небе льдинками висели звёзды.
Они возвращались домой. Цокали копыта лошадей, дул теплый ветер. Буря прошла, теперь все будет хорошо, ведь когда любящие люди вместе, все у них будет хорошо.
— Славная охота.
— Спорим, ты ее не забудешь?
— Конечно, особенно твой поцелуй, — засмеялся Митсухиде.
— Заткнись, — процедила девушка, невольно смущаясь.
— От чего это? Буду напоминать каждый час. Как на счет ещё одного?
— Знаешь что? — Кики запнулась, оборачиваясь на него. — Дурак ты.
Густели сумерки. Дул ветерок, подгоняя лошадей ближе к дворцу. На нем горели огни. Как ведение, как Фата-Моргана, но это не было миражем. Теперь все точно будет хорошо.
— Люблю.
— Тоже.
