Привет. Не хочешь куда-нибудь сходить завтра?
Ответ он получил буквально сразу.У меня другие планы.
В любой другой день Вону решил бы, что хрен с ним, пусть делает что хочет. Но не сегодня. Он напрягся и предпринял еще одну попытку.Я действительно хочу тебя увидеть. Пойдем в наше с тобой кафе? Помнишь, то, с мягкими диванами? А потом поедем к тебе.
Я сказал: на завтра у меня другие планы. В другой раз. Вону не привык навязывать свое общество, раз у Мингю планы важнее встречи с ним, то так тому и быть. Парень пожал плечами и закрыл диалог.Но просто так он не успокоился. Весь день Вону открывал сообщения, перечитывал их, набирал ответ, стирал его, снова набирал. Ему казалось очень важным, чтобы Мингю провел этот день с ним, холодок то и дело пробегал по спине. Однако в итоге Вону нервно свернул все приложения, заблокировал телефон и швырнул его на стол.***
Мингю едва не взвыл от радости, когда получил сообщение от Вону. Сердце сделало сальто, но тут же ухнуло в пропасть. На завтра он договорился с ребятами поехать отдыхать, откажи он им - станет пустословом, кидалой. А еще этот Джонхан, прилип, как пиявка, и что ему надо? Мингю всего лишь хотел переспать с ним пару раз... Он едва взял себя в руки и ответил Вону - у меня другие планы.***
Два дня спустя
Когда Вону вошел в свой кабинет, его телефон разрывался от звонков. Пропущенных оказалось около 8 штук. Только, было, Вону собрался по очереди обзванивать всех, как телефон заорал вновь. И звонка от этого человека сейчас Вону никак не ожидал. Что нужно было матери Мингю от него? - Алло? - Вону, здравствуй. Голос миссис Ким показался ему взволнованным. - Здравствуйте, миссис Ким. Чем обязан? - Тебе еще не передали? Передать могли что угодно, но круг сужался: ему звонила мать бывшего парня, голос ее дрожал, а до этого он увидел кучу пропущенных. - Нет, наверное еще… - Мингю… Он… - ее голос сорвался на шепот и раздались всхлипывания. - Он – что? – Вону опустился на стул, потому что ноги отказались держать его. - Он пропал… Умер… Я не знаю, Вону… - Я скоро буду, миссис Ким. Пока Вону гнал, не убирая ногу с педали газа, пропуская светофоры, он набирал Мингю раз за разом, но противный автоответчик твердил, что абонент недоступен.***
Мать Мингю будто ждала его у двери, потому что открыла сразу. Она была белее снега, в руках сжимала телефон. Из ее сбивчивого рассказа Вону ничего не понял. Но картина была такой: два дня назад Мингю забежал к матери за палаткой - они с друзьями собирались поехать на берег с ночевкой. Миссис Ким попыталась выяснить, с кем и куда он едет, на что сын отмахнулся и сказал: - Ой, мама! Я не маленький, чтобы тебе отчитываться. Через два дня вернусь. И не вернулся. А сегодня рано утром ей позвонили из полиции и пригласили в отделение, где несчастная женщина и узнала, что ее сын пропал и найти его до сих пор не могут. Основная версия - утонул. Миссис Ким, закончив рассказ, тихо заплакала, а Вону, поглаживая ее по спине, тупо смотрел перед собой. Его будто оглушили, в голове то и дело проносились обрывки воспоминаний. Карие глаза Мингю, его тело, его смех, привычка обнимать сзади, легкая шепелявость, настойчивость почти маниакальная, деловитость – все то, ради чего Вону жил несколько последних лет, пока это не стало надоедать. - Миссис Ким, послушайте. У меня есть знакомый следователь, я сейчас поеду к нему, и попрошу помочь разобраться. Мы же не оставим это так? Я потребую показать все, что у них есть. Позже, сидя в машине, он крутил в руках телефон, глядел вдаль, затем снова машинально набирал номер Мингю, не понимая, что ему уже никто не ответит. Затем он сорвался с места и поехал в полицию. - Пойми, Вону. Да, мы дружим с детского сада, - говорил Чхве Хансоль, - но по сути... прости... ты ему никто... Следствие ничего толком не сказало его матери, а тебе... - Хансоль. Мингю прикрывал твой зад, когда у тебя были неприятности. Ты жил у меня полгода, скрываясь от бывшего. Если ты сейчас не поможешь мне - я клянусь, твои похороны пройдут быстрее, - Вону стукнул кулаком по столу. Хансоль, вздыхая, обернулся и достал из сейфа папку. Вону было протянул руки к ней: - Так. Смотреть я тебе точно не дам. Итак... Судя по всему, Мингю позавчера поехал куда-то на природу с этими ребятами, знаешь их? Вону, услышав имена, кивнул. - По словам очевидцев, они много пили, громко кричали, смеялись... А вчера примерно ближе к вечеру люди услышали крики, будто кто-то спорил. Цитирую: "Самый высокий из них отошел в сторону, шатаясь, направился к берегу". Так... Дальше... "Я спустился к реке, вижу, что-то мимо плывет по течению, я даже не понял сначала, что это человек. А потом узнал этого, из соседей. Я кричал, звал, залез в воду, но он далеко был, я не смог поймать. Потом я побежал к его друзьям, спасать же надо было. А они вместо того, чтобы кинуться спасать или звонить в полицию, начали быстро собирать вещи. Через час их уже не было". Вону, слушая выдержки из дела, то бледнел, то наоборот краснел от злости. Хансоль увидел, что друг держится за сердце. - Врача? - Читай дальше! - Так... Дальше... А дальше они вернулись в город, прямиком к миссис Ким. В хламинушку пьяные. А за рулем был некий Джонхан, представившийся матери Мингю, как «молодой человек вашего сына". Он постоянно повторял, что отговаривал Мингю купаться, но тот злился, пытался быть героем. А почему не стали звонить в полицию - неизвестно, решили сразу ехать, якобы быстрее так будет. Хансоль замолчал. - Дальше, - потребовал Вону. - Дальше у нас ничего нет. - Но ведь нихрена же непонятно! - Вот именно... Прости, Вону... Я и так тебе много рассказал. Я правда больше ничем не могу помочь. Вону поблагодарил друга и вышел. В его голове было много вопросов, слишком много. Почему вся эта компашка, вместо того, чтобы кинуться искать, спасать, звать на помощь – собрались и вернулись в город. Почему такой сильный и здоровый парень, как Мингю, который мог переплыть хоть океан, вдруг не справился и не смог выбраться из воды. Почему все его друзья на допросе говорили одно и тоже , будто выученный текст. Никаких эмоций. Почему с ним был какой-то Джонхан и почему он постоянно просил прощения у матери Мингю Вону вспомнил о миссис Ким и решил позвонить ей. Он подбирал слова, пытаясь оправдаться, ведь он так горячо обещал ей помочь, а на деле... Но ответ матери Мингю был совсем не таким, как ожидал Вону. Ее будто подменили, и не она несколько часов назад сливалась с белой стеной. - Тебе что, больше всех надо? Сказали – утонул, значит, так тому и быть. Тебе лучше не лезть, спасибо, что приехал. И... Пока. Вону опешил, но вежливо попрощался и положил трубку. И вдруг в голове отчетливо раздался его собственный голос: - А если бы ты настоял тогда, Мингю пошел бы с тобой. И сейчас все было бы иначе. Ты мог настоять, ты мог приехать, просить. Ты мог, но не стал. Если бы ты… От этих мыслей Вону свело все тело, он зажал рукой рот так, что побелели пальцы, а потом протяжно завыл.***
Вону возвращался с работы. Он припарковал машину и шел к подъезду. На скамье у подъезда сидел Мингю. Он улыбался. Вону подсел рядом. - Ты чего сидишь тут? Пойдем домой. Мингю тут же помрачнел. - Нет, мне туда с тобой нельзя. Я для тебя этот дом купил, держи ключи и никому не отдавай. Вону фыркнул. - Ты же знаешь, хороший мой, я буду жить у себя. Пойдем в дом. - Ты иди, Вону... Я... Мне с тобой туда нельзя. Иди один, а я тут тебя подожду.***
Весь следующий месяц Вону отбивался от вопросов их общих с Мингю знакомых. Все знали, что Вону был для него единственным, и почти треть своей жизни они провели вместе. Никого другого с Мингю не видели, не представляли. Поэтому все пытались выяснить именно у Вону – ну что там. А что там – не знало даже следствие. Пошел купаться – упал в воду – унесло течением – ищут. Нельзя сказать, чтобы Вону смирился с тем, что он больше никогда не увидит Мингю. Он надеялся, что Мингю выбрался на берег, или его выловили какие-нибудь рыбаки, и он сидит сейчас где-нибудь у них в домике и пытается выбраться в город. Но все вокруг твердили – он утонул, и хорошо бы, если бы нашли хотя бы тело, чтобы похоронить по-человечески. И Вону почти поверил в то, что Мингю мертв. Но, когда ему позвонила мать Мингю, сердце застучало так сильно, будто решило отстучать последние удары все сразу. - Вону, здравствуй. Мне позвонил следователь… В общем… Кажется… Вону… кажется, нашего мальчика нашли… Вону знал ответ на свой вопрос, но с губ машинально сорвалось: - Живой? Рыдания в трубке были ответом на его почти риторический вопрос. Вону прошел на кухню и сел, положив телефон на стол. Плакать не хотелось, напиваться тоже. Все, что хотел Вону - точно знать, что произошло там. И оставалась единственная надежда - вскрытие. Но вскрытие ничего не показало. Не показало потому, что опознать Мингю его собственная сестра и друг смогли только по двум вещам: татуировке на ноге и медальону на длинной цепочке. К слову, украшение чудом не сорвало потоком, наверное, только потому, что цепь была крепко закручена вокруг шеи несколько раз. Таких медальона было два: один у Мингю, второй у Вону. Это те самые медальоны, в которых хранят маленькие фотографии. Так вот. Окончательно стало понятно, что был найден Мингю, только когда их друг Ли Сокмин дрожащими руками открыл створки медальона и с фотографии на него взглянул Вону. Он был в сердце Мингю до самой смерти, был всегда рядом и после нее.***
- Вону, ты опять забыл ключи. Вону смотрел на связку ключей и не узнавал их. - Но что это за ключи? - Очень смешно, дорогой. Сколько раз тебе повторять - нигде их не оставляй, никому не отдавай. Ты меня понял?***
А дальше были похороны, на которых происходил настоящий цирк. "Молодой человек вашего сына" изображал из себя страдающую чайку, по крайней мере, звуки он издавал очень похожие. Он подбегал то к миссис Ким, то к гробу, наглаживал фотографию Мингю. В недоумении были практически все и выразительно смотрели на Вону, а тот пожимал плечами: "Ребят, я хер знает кто это вообще". Сам же Вону на кладбище стоял в стороне и отрешенно наблюдал за происходящим. У него не было никакого осознания реальности, будто все это было не с ним и с фотографии, обрамленной черным, на него смотрел не его любимый Ким Мингю. Чувства боролись в Вону, внутри все то сжималось, то ощущалось спокойствие. Он любил Мингю. Каким бы он ни был - самовлюбленным, наглым, настырным, хамоватым... Нежным, страстным, внимательным... Вону любил его не столько сердцем, сколько уже душой, как родного. И вот... Вону, наконец, сможет облегченно выдохнуть и не переживать за непутевого парня... Никто не будет преследовать его, требовать отчета... Но больше не приедет, не обнимет, не подарит цветов, не сделает фирменного абсолютно безбашенного сюрприза... НИ-КОГ-ДА. Вону боролся с приступами тошноты, иногда хватаясь за руку Сокмина, который стоял рядом с ним. - Слушай, друг. Тебе нельзя домой одному. Хочешь, я останусь у тебя? Вону поднял глаза, которые вдруг наполнились слезами, и кивнул: - Да, пожалуйста... Настала его очередь прощаться. Прощаться - дурацкое слово. Вону подошел к вырытой яме, около которой стоял закрытый гроб (открывать его осмелился бы только сумасшедший). Парень понимал, что от Мингю там мало что осталось, но он как завороженный смотрел на крышку, надеясь прожечь в ней дыру и в последний раз посмотреть на того, кого любил. Но довольствоваться оставалось только фотографией. Вону смотрел на улыбающегося Мингю, пока в глазах не потемнело, вокруг все поплыло.- Что с тобой случилось... Что они с тобой сделали... Надо было пойти со мной, почему ты не пошел...
Ноги подкосились, но Вону взял себя в руки. Подражать припадочному Джонхану он был не намерен. Провожаемый сочувственными взглядами, он снова забился в последние ряды и никому не сказал ни слова. Проходили мимо люди, хлопали его по спине, соболезновали, жалели. Вону кивал, отвечал, что ничего не знает, благодарил. Двое парней стояли в стороне и глядели на происходящее. Это были двоюродный брат Мингю - Сынчоль и близкий друг Мингю из Китая - Минхао. - Ты посмотри, как этот придурочный припадает... Цирк, да и только. - Ну... Если бы тебе светил в наследство огромный дом, ты бы тоже припадал, Минхао. - С чего бы дом должен достаться ему? Мингю его знал без году неделю, дом должен достаться Вону. Сынчоль фыркнул. - Ты видишь этих стервятников, которые еще не похоронив нашего бедного Мингю, уже обсуждают, кто будет руководить бизнесом, кому дом, кому машину? Начиная с его тетушек, заканчивая этой чайкой безмозглой. Они Вону даже не подпускают. - Мингю никогда не даст им спокойно жить в том доме, где он мечтал жить с Вону. Запомни мои слова. Никогда. Там должен жить только Вону.***
Домой его привез Сокмин, потому что к концу похорон Вону совсем потерял самообладание. Он отрешенно смотрел вдаль, через людей, на то, как рабочие закапывали яму, в которой Мингю должен был провести вечность. Назвать это могилой язык не поворачивался. Слова "Мингю", "смерть", "похороны", "могила" - не складывались в одно предложение. Но дома парню стало легче, Сокмин отправил его в душ. Когда Вону яростно тер себя мочалкой, он вдруг заметил на руках несколько синяков, будто кто хватал его за руки. Да, точно. Отметины от четырех пальцев симметричные на обеих руках. Вону внимательно рассматривал их, прикладывая свои пальцы. Странно. - На похоронах что ли хватали за руки... - пробормотал парень, мало веря в свои слова. Его кожа была далеко не самой нежной, и, чтобы оставить синяк нужно было хорошенько схватить его. Еще немного посмотрев на них, Вону смыл с себя остатки пены и отчаяния, выключил воду и принялся вытираться, то и дело разглядывая синяки. На его кухне Сокмин варил кофе. Увидев вошедшего Вону, он улыбнулся: - Легче? Парень кивнул, закатывая рукава домашней рубахи: - Гляди, синяки какие-то... Сокмин хмыкнул: - Наверное, кто-то из родственников тебя так схватил...Пока оттаскивали от "наследства"... - Но я не чувствовал... - Да ты и себя там не чувствовал, это не странно... Справедливо. - Слушай... А я вот думаю... Мингю недавно купил дом, у него бизнес... Кому это все достанется? Вону пожал плечами. - Матери, наверное... Или сестре... - А ты? Мингю купил тот дом для вас двоих. - Что? - А то ты не знал... - Ну... Он звал меня жить к себе, но что я там забыл в этой золотой клетке... - Вону, только глухой не слышал, как Мингю рассказывал, что дом купил для тебя. Вону всхлипнул, желая утопиться в кружке.***
Вону был у себя дома, когда в двери загремели ключи – это Мингю пришел. Вону отставил в сторону утюг, которым наглаживал рубашки, и выглянул в коридор. Мингю, увидев его, засмеялся: - Ну вот! Смотри! Я весь мокрый! А ведь ты же говорил мне, а я тебя не послушал. Дай мне что-нибудь сухое, холодно.
***
После похорон прошло чуть больше месяца, мать Мингю, как положено, снова устраивала поминальный обед. Вону не мог не прийти, все же он не был чужим в этой семье. Поэтому он остался после обеда и помог миссис Ким убирать со столов, провожать гостей. И вот, они остались вдвоем. Вону рассказал ей о своих снах, Мингю снился ему несколько раз, а матери - ни разу. А потом Вону показал свои синяки. - Надо же, - всплеснула руками миссис Ким, - как будто вот так со спины кто обнял и держал... Странные какие... Слушай... Ты говорил про следователя... Что там... Что-нибудь новое сказали? - Простите, миссис Ким... Мне ничего не могут сказать, я... никто... Миссис Ким кинулась обнять его. - Да что ты такое говоришь, мальчик мой... Да у Мингю за всю его жизнь никого ближе тебя не было, и все это знают... А этот... пародия на "молодого человека" - я знала, что у Мингю кто-то есть еще с весны... Я тебе не хотела говорить, потому и сказала не лезть никуда... Ты прости... Вону гладил ее по руке. - Да что вы, миссис Ким... Все будет хорошо... Мать Мингю вдруг встрепенулась. - Тут мне отдали вещи моего мальчика... Там... телефон его... Давай посмотрим, может, а? Они включили телефон и стали смотреть вызовы, смс-сообщения. Ничего особенного не было, смс от банков, миллион пропущенных. Вону открыл папку "Черновики" и замер. Там было всего одно сообщение, созданное именно в тот день, когда Вону пытался позвать Мингю с собой... Судя по времени, Мингю пытался отправить его почти сразу после того, как сказал, что занят... Сообщение предназначалось Вону... Парень быстро задрал рукава и посмотрел на синяки на своих руках. Он побелел и кое как справился с приступом тошноты, вспомнив, что Мингю любил обнимать его со спины, хватая за руки, прижимая к себе Вону полностью. Он снова примерил пальцы к синяками. Миссис Ким, ставшая свидетелем, прекрасно зная привычки своего сына, всхлипнула и прижала руку ко рту.Я так хочу тебя обнять...