Старая сказка, новые герои

— Птички помогали тебе сегодня одеваться, Белоснежка? Даже прекрасный вид за окном и неделя отдыха в лучшем месте, что мог представить человеческий разум, не лишили Наташу задиристого сарказма. В лёгком летнем платье она сидела на второй палубе у бассейна, потягивала ледяной кофе и счастливо жмурилась, глядя на медленно проплывавший в паре миль от них райский остров. Но улыбка… Улыбка её была всё такой же, к какой успел привыкнуть Тони до того, как всех их разбросало по Вселенной собственной глупостью, бессилием и щелчком Таноса. — Кажется, за эти несколько лет я разучился тебя понимать, — вынужден был признаться Тони, умело смешивая себе коктейль. — Маргарита, Тони? — продолжала ухмыляться Наташа. — Но ведь принцессы не пьют алкоголь. Романова умела испортить любое время суток, но утро (даже наступившее в полдень) удавалось ей особенно. Оставив без внимания последнюю шпильку, Тони присел на шезлонг рядом с Наташей, звонко ударил краем своего бокала о край её высокого стакана и сделал глоток. К восьмому дню их неспешного путешествия простиравшийся за бортами Stark Ailand океан успел успокоить нервную систему Тони. Он позволил себе расслабиться и получать удовольствие от того, что удалось сберечь и вернуть: друзей, снова ставших ими, мир, спасённый из руин, и своё состояние, немалая часть которого была заплачена за то великолепие, которым сейчас пользовались все бывшие мстители. Яхта-особняк мерно плыла по волнам, нередко ей на пути попадались прекрасные островки, на которые они при желании высаживались, а роскошь и красота, созданная умелыми руками, радовала глаз. Тони скинул на пол лёгкий красный свитерок, до того висевший у него на плечах, вытянул на шезлонге ноги в лёгких жёлтых брюках, умилился чудесным красным кроссовкам, радовавшим взгляд кислотной яркостью — и понял, о чём говорила Наташа. Та, внимательно наблюдая за ним, не пропустила этот момент. Когда Тони с тихим вздохом обернулся к ней, Наташа отсалютовала ему своим кофе и за очередным глотком спрятала усмешку. — Я пропустил тот момент, когда Старк заболел цветовой слепотой? Подошедший со спины Клинт картинно приложил ладонь к глазам, глядя на Тони. Его отпрыски с гиканьем пронеслись мимо, с разбега запрыгивая в бассейн. Лора, решившая, что в этом путешествии разрешит всё, не стала их одёргивать. Поприветствовав Тони и Наташу, она доплыла до шезлонга, стоявшего в центре бассейна и осталась там, наблюдая за детьми. Клинт, ответивший на испепеляющий взгляд Тони широкой ухмылкой, уплыл к жене, и спокойствие, лишь изредка разрушаемое визгом поднимавшей волны в бассейне детворы, снова воцарилось в этом углу палубы. — Знаешь, что на самом деле интересно, Тони? — вдруг серьёзно спросила Наташа. — М? — То, как ты изменился. Раньше ты не спустил бы Клинту его слова. Тони отставил бокал на столик между ними, расслабился в шезлонге и закрыл глаза, для верности натянув ещё и очки, висевшие до того на вороте темно-синей футболки. — Слова — всего лишь слова, мисс Романофф. После всего, что с нами случилось, ценить мы должны только дела. — Но между тем на слова нашего Капитана Ворчуна ты всё ещё продолжаешь обращать внимание. Тони промолчал. Он действительно иногда слишком остро реагировал на слова Стива, хотя это противоречило его обновленным принципам. Он верил делам, а Стив снова доказал, что достоин его дружбы, доверия и помощи, и сам соответствовал как минимум двум последним пунктам. Но слова… Стив будто с цепи сорвался, то и дело шпыняя Тони или самозабвенно предаваясь перепалкам с ним. Никогда до Берлина и даже в Берлине они не были такими острыми и обидными. Будто Стив мстил Тони за что-то, чего тот не понимал. Но Тони и не хотел. Его единственным желанием после сражения с Таносом остался лишь покой. Стив же его разрушал. — Знаешь, чего я на самом деле хочу? — спросил он у Наташи. — М? — Чтобы Капитан Ворчун, наконец, успокоился. Наташа вмиг стала серьёзной. Тони чувствовал, как она напряглась, каким цепким и колким стал её взгляд. — Всё настолько плохо? — Сама всё знаешь. Тони было физически тяжело говорить об этом вслух, хоть и очень давно хотелось. Ни с кем он не мог поделиться тем, от чего было тяжело на сердце. Мало кто готов был принять такую сложную правду, даже ему иногда казалось, что он больше выдумывает, чем видит на самом деле. Никогда до этого он не относился к мнительным людям, но сейчас не мог не верить сам себе. Наташа, как ни странно, была единственной, кто мог посмотреть на всё его глазами, безоговорочно поверить в правду Тони. — Тебе стоит только попросить, — вкрадчиво произнесла Наташа, а после этих слов раздался смачный хруст — в её руках неведомым образом оказалось ярко-красное спелое яблоко, оставившее сок на пухлых губах. Наташа снова улыбалась, пусть не хитро и коварно, но с плохо скрытым вызовом. — Только попросить, Тони. Искушение было велико, но вместо этого Тони лишь невесело рассмеялся. — Т’Чалла прилетел, — заметил он, увидев вакандийский флаер над взлётной площадкой для вертолётов. — Кажется, долг гостеприимного хозяина зовёт меня туда, чтобы его встретить. Наташа ничего не сказала до тех пор, пока Тони не оказался у входа в застеклённую часть палубы. — Только попросить, Тони, — окликнула она. — В любое время! Тони вздрогнул от мелькнувшей в душе надежды, но не обернулся и не ответил. Флаер уже замер над площадкой, когда Тони вышел туда из лифта. Т’Чалла обнимался со Стивом, и следующим, кто распахивал ему объятия, был Брюс. Тони оказался третьим, но сил на дружеские объятия для него у Т’Чаллы хватило с лихвой. — Полегче, здоровяк, — прохрипел Тони, прижатый к плечу короля. — Я нам ещё понадоблюсь. — Никто не сомневается, Тони, — рассмеялся тот, всё же выпустив его. — Мне бы твою уверенность, — вернул улыбку Тони, мимоходом посмотрев на замершего за его спиной Стива. Роджерс напряжённо следил за тем, как рука Т’Чаллы замерла на плече Тони, и Тони снова уверился в том, что глаза его не обманывают. Стив даже на отдыхе, даже после того, как все они смогли спасти вселенную, не собирался допускать Тони дальше, чем на расстояние двух вытянутых рук — своей и его. Да и то, лишь в том случае, если они оба решат их протянуть друг другу. Сейчас Стив с необъяснимой ревностью смотрел, как Т’Чалла и Тони обнимались, но, хвала Хокингу, ничего не сказал. Хотя обычно в выражениях не стеснялся. — Скажи это лучше Капитану Ворчуну, — Тони решил не рисковать ревностью Стива к своему другу и первым отошёл от Т’Чаллы. — Ворчуну, — повторил Брюс, внимательно посмотрел на Стива, потом на Тони и вдруг от души рассмеялся. — Я всё думал, кого вы оба мне напоминаете. Тони посмотрел на Стива, пытаясь понять ход мыслей своего излишне гениального друга, и ничего не понял. Обычный Роджерс: коричневые штаны полувоенного кроя, красная рубашка, в кои-то веки не клетчатая, широкий чёрный ремень. На лице его тоже не было ничего сверх того, к чему Тони привык, разве что чуть больше седины в опрятной бороде. — Ты слишком гениален, чтобы я мог тебя понять, — Стив тоже с сомнением посмотрел на Брюса, да ещё сложил на груди руки, от чего тот рассмеялся сильнее. — Ворчун, — смахивая слёзы с глаз пробормотал Брюс. — И Белоснежка. Т’Чалла, ты разве не видишь? — Я несколько не силён в культурных отсылках Запада, — признался тот, с некоторым удивлением глядя на смеявшегося Брюса. — Тогда давайте найдём тех, кто понимает, — решил Брюс и первым направился к лифту. Остальные, переглянувшись и пожав плечами, отправились за ним. Команда разделилась. При появлении Стива и Тони продолжали смеяться Клинт и его дети, Лора сдержанно улыбалась, прикрывая рот ладонью. Наташа неверяще качала головой, то и дело хихикая, Сэм ржал от души, тыкая в них поочерёдно пальцем. Стрэндж, выгнув изумлённо бровь, молчал и барабанил пальцами по рту, но уголки его губ подрагивали. Питер удивленно открыл рот, глядя то на Тони, то на Стива. Но хуже всех, конечно, оказался Роудс. — Тебе птички помогали сегодня одеваться, Белоснежка? — слово в слово повторил он Наташину реплику, и после этого вся предательская часть мстителей захохотала в полный голос. Наташа же дала Роуди пять. Но, к счастью, другая часть команды тоже была далека от “культурных отсылок Запада”, как тактично выразился Т’Чалла. Европейка Ванда, киборг Вижен, бог Тор, Баки, который из мультфильмов Диснея знал, наверно, только черно-белого Микки Мауса, — все они тоже не понимали, отчего веселятся их приятели. — Не вижу ничего смешного, — заявил Стив, но это вызвало ещё больший взрыв смеха. — Простите, мистер Ворчун, мы не хотели вас расстроить, — Наташины слова снова заставили предателей рассмеяться. Стив обвёл всех насмешников суровым взглядом, но промолчал, а потом и вовсе покинул палубу. Его нежная душа не выдержала насмешек. Но Тони остался, и теперь всё внимание собравшихся сконцентрировалось на нём. — Споёшь нам? — спросил Стрэндж, сделал пару пассов рукой, и на палубе запели птички. — Возможно, идея оживлять вас была не лучшей из пришедших в мою голову, — признался Тони. Настроение неостановимо портилось. Как обычно после общения со Стивом. Но теперь к этому добавились насмешки команды. Не удостоив их взгляда, Тони тоже покинул палубу. Вслед ему донеслось: “Стоит только попросить” голосом Наташи, но когда он обернулся, она болтала с Брюсом, а значит, точно не могла этого сказать. “Стоит только попросить”, крутилось в голове Тони, устроившегося на собственной палубе в пентхаусе. Он сменил вызвавшую насмешки одежду, оставшись лишь в лёгких шортах, и с удобством устроился на шезлонге. Всё необходимое было под рукой. Тони протянул руку за стоявшей на столике маргаритой, сделал глоток и расслабился. С другой стороны, это веселье было доказательством сплоченности и вернувшегося из небытия смерти чувства юмора. Возможно, всё было не так плохо. Тони отставил пустой бокал, снял очки, чтобы полностью насладиться закатом, разливавшимся над бескрайним океаном. Красота мира, который они спасли, завораживала. Розовый, лиловый, малиновый, фиолетовый, густейший индиго, переходящий в черноту космоса с триллионом миллиардов звёзд, чуть не ставших для него могилой. Тони смотрел, как краски становятся гуще, темнеют, полностью сдаваясь ночи, и наконец единственным источником света стали светильники в гостиной его пентхауса. Снизу, с общей палубы доносились взрывы смеха, запах готовившегося барбекю. Команда отдыхала на полную катушку. Раздался плеск, будто несколько крупных тел с разбегу прыгнули в бассейн, этому вторил клич Тора. Тони улыбнулся, глядя в ночь. Пусть Стив и не стал прежним собой, не позволял их отношениям вернуться в прежнее русло, но всё остальное было хорошо. Устраиваясь спать, Тони снова вспомнил слова Наташи: “Стоит только попросить”, и, хмыкнув про себя с недоверием к тому, что сделает, именно это и попросил. — Пусть у нас со Стивом всё станет нормально. Следующим утром, снова наступившим для Тони ближе к полудню, он более скромно подошёл к выбору гардероба, и его появление в столовой на общей палубе больше не произвело фурора. Напротив, все были до странности тихи и задумчивы, а главное – бесконечно вежливы. Тони, стараясь скрыть удивление, занял своё место, а перед ним, будто наколдованная, оказалась большая кружка свежесваренного кофе с небольшим холмиком сливок. — Спасибо, — не глядя, поблагодарил Тони и очень удивился, услышав ответное: «Пожалуйста», произнесённое ровным капитанским голосом. Тони обернулся и чуть не ослеп, впервые за несколько недель увидев не вежливую гримасу, не сурово поджатые губы, а искреннюю улыбку Стива. Кофе после неё показался вдвойне вкуснее. Но сюрпризы на этом не закончились. После завтрака все вышли на открытую палубу, где решили чуть позже снова пожарить барбекю, а пока предавались ленивому ничегонеделанию под ласковыми лучами солнца. Тони сел чуть подальше от бассейна, оказавшись, вопреки привычке, едва ли не с краю их разношёрстной компашки, но Стив, громко окрикнувший его и даже замахавший рукой, чтобы привлечь внимание, показал на шезлонг рядом со своим. — Я занял тебе место! Тони, сопровождаемый внимательными взглядами всех собравшихся, почти вынужден был принять приглашение. Он лёг на шезлонг, чувствуя себя слегка не в своей тарелке, но искренне-радостная улыбка Стива искупала все неудобства. — Как настроение? Тони изумлялся всё больше с каждой следующей секундой, проведённой рядом со Стивом. — Пока непонятно, — осторожно ответил он. – Не знаю, что ещё можно ожидать от этого дня. Стив чуть заметно вздохнул, обвёл взглядом бескрайнюю бирюзу океана, окружавшую их, взмахнул ресницами, едва не создав этим ураган, и посмотрел на него с неожиданной робостью. — Тони, — тон голоса Стива понизился до едва слышной хрипотцы, словно добавив этим искренности, — думаю, я должен поблагодарить тебя за… Стив обвёл рукой и палубу, и океан, и даже ярко-синее безоблачное небо, словно и оно было достижением Тони. — За всё это. — За океан можешь не благодарить. Его сделали до меня, день, кажется, на третий. Стив, хотя по его лицу было заметно, как неприятно саркастическое богохульство Тони, всё же не стал с ним ругаться, как обычно. Наоборот, его губы, дрогнув, будто хотели сложиться в укоряющую линию, разошлись, и порочная пухлость нижней стала слишком заметна. Тони засмотрелся. — Ты понял, о чем я говорю. За то, что мы живы… — Мы сделали это вместе… — Дай мне закончить, пожалуйста. Каким бы мягким ни казался тон Стива, но Тони не рискнул снова перебивать его. — За то, что мы здесь все вместе, за эту яхту… — Стив чуть вздохнул, — хотя она больше похожа на небоскрёб, и я даже не представляю, сколько она могла стоить. — По сравнению с жизнью всё будет казаться дешёвым. Стив расцвел, услышав это. — И за эти слова тоже. Возможно, мы слишком редко говорим тебе «Спасибо». — Никогда. Тони посмотрел Стиву в глаза. — Вы никогда не говорили мне «Спасибо». Скулы Стива ярко зарозовели. Он опустил взгляд, скрывая глаза за тёмными пушистыми ресницами, и Тони пришлось незаметно ущипнуть себя за бедро, чтобы перестать любоваться. Не время, не место. И не тот человек. Но едва Стив снова посмотрел на него, как все разумные мысли вымело – и Тони снова засмотрелся. — Тогда я просто обязан поблагодарить тебя от всех нас. Спасибо, Тони. Тони не удержался от того, чтобы посмотреть на Романофф. Кто знал этих русских, возможно, в КГБ преподавали магию или какую-нибудь другую защиту от тёмных сил. Но Наташа, болтавшая с Баки, нисколько не казалась ему похожей на колдунью: никаких рогов, чёрного плаща, крючковатого носа, да и воды она тоже не боялась. Стив же тем временем всё смотрел на него, ожидая, видимо, какого-то ответа. Но Тони, вопреки обыкновению, всё никак не мог найти подходящих слов. Стараясь оттянуть момент, он дотянулся до вазы с фруктами и наугад взял что-то, что на вкус оказалось яблоком. Рассматривая сочащийся след после укуса, Тони размышлял и над причинами, которые побудили Стива к этому странному разговору, и над тем, что ему ответить. — Тони?.. – мягко позвал Стив. Тони повернулся к нему, пытаясь что-то сказать: свести всё к шутке или постараться сбежать подальше, потому что такая откровенность между ними давно была забыта, но вместо слов из его рта донёсся хрип. Тони понял, что дело неладно, сначала по мгновенно побледневшему лицу и расширившимся глазам Стива, и только потом осознал, что не может дышать. Судорожно схватившись за грудь, он пытался вытолкнуть из горла крупный кусок яблока, пытался вдохнуть, но всё было тщетно. Тони сражался с собственным телом, пытаясь не дать себе погибнуть так глупо, пережив и щелчок Таноса, и все остальные безумные причины для смерти, что выпадали ему на пути. Но перед глазами уже всё плыло, глаза закрывались, а лёгкие, оставшиеся без воздуха, сжимались, словно воздушный шарик в сильной руке. Прохрипев что-то, Тони потерял сознание. Он уже переживал такое: в далёком, как казалось, двенадцатом году, когда тот проклятый космический портал, снившийся ему с тех пор в кошмарах, оставил костюм без управления. Тони слишком хорошо помнил свою беспомощность, отсутствие дыхания, невозможность двинуть и пальцем. Тогда он едва пришёл в себя на мостовой Нью-Йорка только чтобы понять – не было ничего прекраснее загазованного, запылённого воздуха, в котором щедро расплывался запах уличной мусорки, бензина, вытекшего из горевшей неподалёку машины, и вони из разрушенной канализации. Всё это было прекрасно просто потому, что он мог дышать. Сейчас же воздух возвращался в его лёгкие, услаждая запахами цветущих магнолий, высаженных в кадках у стеклянной стены палубы, солёного бриза, фруктов. Да и число людей (и не-людей), сплотившихся возле него, стало гораздо больше, чем в прошлый раз. Тони, подслеповато обводя сгрудившихся над ним мстителей, дышал всё глубже. — Надеюсь, меня никто не целовал? Шутка была для избранных – и они рассмеялись, вызывая удивлённые взгляды остальных. Тони испытующе посмотрел на Брюса, но тот лишь помотал головой. — Если считать это за поцелуй… Тони посмотрел на Стива, неожиданно смущенного, но всё ещё напуганного. Даже то, что Тони шутил, не заставило его расслабиться. Он касался губ пальцами, будто не верил в то, что произошло, а Тони снова, будто и не собирался умирать пару минут назад, залюбовался их влажной пухлостью. — И вот Ворчун оказался Прекрасным принцем, — нараспев произнесла Наташа. В этот раз Тони готов был поклясться, что видел на её голове изогнутые тёмные рога, посрамившие бы даже Малифисенту. — Проводить тебя? – участливо спросил Стив, помогая Тони подняться. Тот кивнул. Не то, чтобы он не смог добраться до лифта, а на нём подняться в пентхаус, но всё же крепкая рука и возможная помощь не помешали бы. Стив, осторожно поддерживая его за спину, проводил его, а уже наверху Тони, почти полностью придя в себя, задал самый тревоживший его вопрос: — Это Романова тебя заколдовала? — Расколдовала, — ответил Стив. – На самом деле, самое действенное волшебство – это слова. Жаль, что их так недооценивают. — Слова? — Мне дали понять, насколько неприятным собеседником я был, — повинился Стив. – Это было неправильно. — Неправильно? Тони помассировал виски, пытаясь этим скрыть замешательство, потому что не мог подобрать нужных слов, только повторял последнее, что слышал. За эти сутки не только Стив кардинально изменился – Тони тоже был сам на себя не похож. — Неправильно было врать самому себе и отказываться от того, что я чувствую, прикрываясь тем, что мы в любой момент можем погибнуть. И тогда разбитое сердце уже ничем не залечить. Поэтому было проще держать тебя подальше, а не… Тони сначала не поверил в то, что услышал, но, посмотрев на опустившего голову Стива, признававшегося в чувствах не ему, а напольному покрытию, с пугающей ясностью всё осознал. К его гордости, озвучивать очевидное он не стал. — Как тебе такая магическая формула: «Ты мне небезразличен, и я хотел бы быть с тобой»? — Пока щелчок не разлучит нас, — хмыкнул Тони, а Стив напрягся, услышав вместо серьёзного ответа отшучивание. – Стоп, стоп, Ворчун, не закрывайся снова. Это было «Да»! Несомненно, в одном Стив был удивительно прав: на свете не было магии сильнее, чем магия правдивых слов. Да и целовался Стив поистине волшебно.