Пациент

Психолог внимательно наблюдает, цепляясь за каждое движение своего пациента, что уже больше минуты устраивается на диване. Он терпеливо ожидает того, когда же парень начнет говорить, по привычке покручивая кольцо на безымянном пальце. Тот наконец успокаивается и открывает рот – его решительный взгляд устремлен на мужчину – но тут же захлопывает, пристукнув зубами. – Итак, Пи… – начинает Энтони, решив подтолкнуть того к беседе, но тут же оказывается прерван. – Пятно, – выдает он. – Пятно? – хмурится специалист. – Ах, вы про это пятно, – указывает Старк на диван. – Это так, пустяк, не обращайте внимания. Совсем забыл о нем. Я что-нибудь придумаю, чтобы больше никого не смущать. Питер, расположившись на том самом месте «трагедии», слегка поерзал, будто пытаясь впитать в себя эмоции и воспоминания всего произошедшего. Паркер ухмыльнулся своим мыслям и поднял ногу, чтобы взглянуть на интересующий его объект, определенно развлекаясь. – Вас это забавляет? – бесстрастно спрашивает Старк, но с той же внимательностью. – Пока я не поднял свой зад, чтобы взглянуть, было такое ощущение, что мы говорим о разлитом чае на столике, – и указывает на стеклянный предмет интерьера, что разделяет его с мужчиной. – Так что здесь случилось? – Вы сейчас хотите поговорить об этом? – Старк снимает подбородок со своего кулака и соединяет руки в замок поверх пуговиц пиджака. – Почему это так важно для вас? – Это не важно, – отмахивается парень. – Просто интересно стало. Это плохо что ли? – Нет, – незамедлительно отзывается специалист, чувствуя раздражение мальчишки. – Это не плохо. Пациент забрасывает обутые ноги на диван, подтягивает под себя и без какого-либо стеснения начинает вглядываться в лицо своего психолога, а также без намека на продолжение диалога. Лишь звук смещения стрелки часов не дает присоединиться гудящей тишине к этой занимательной беседе. – О чем вы дума… – начал было Энтони, когда прошло несколько минут с того момента, как подросток перевел взгляд с него на окно и продолжал пребывать в таком состоянии; но, снова же, договорить ему не было суждено. – Сегодня ровно пятнадцать лет, как их не стало. Старк слегка выпрямляется, кивая парню в подтверждение, что, казалось, смотрел прямо через него, будто ожидая выхватить часть утешения из едва осязаемой пустоты. – Сегодня годовщина со смерти ваших родителей, – наблюдает, как мальчишка заставляет жидкость в кувшине перебраться в начищенный до блеска, скрипящий от чистоты стакан. Он точно также желает почувствовать, как прохладная жидкость растекается в его желудке, охлаждая тело. – Как это случилось? Но пациент будто не слышит его слов, никак не реагируя на вопрос. – И еще Мишель со своими постоянными намеками, – обессиленно, в недовольстве, восклицает он. Мужчина сосредотачивается, чтобы корректно проанализировать слова подростка и столь быструю смену темы. – Мишель – ваша невеста. Какого рода наме...? – Она мне не невеста, – отсекает он, – но хочет ею быть, – уже мягче продолжает он. Специалист лишь поднимает кисть, чтобы помочь себе жестами в следующей констатации, когда замечает, как странно оживился Питер, готовый задать интересующий его вопрос: ноги незаметным образом уже оказались спущены, ладони уперлись в диван, а корпус тела подался вперед, ближе к столику. – Вот скажите, Тони, как вы думаете, если человек полностью понимает намеки, продолжают ли они быть намеками или это уже что-то другое? – эти шоколадные глаза с неподдельным интересом рассматривают лицо собеседника, с нетерпением ожидая ответа. Старк на секунду отвел взгляд, прокашливаясь, а затем вновь посмотрел на пациента, позволяя тому продолжить изучение собственной радужки. – А вы, Питер, что вы думаете по этому поводу? – осторожно проговорил он, выдерживая карий спектр, состоящий из одного единственного цвета. – Тони, ты… – в раздражении закатывает глаза Паркер. – Вы… снова со своими психологическими штуками. Мужчина поднимает бровь, выражая некоторую степень удивления и дублируя слова собеседника: – Психологическими штуками? – Да, – отмахивается парень. – Вы думаете, что всем возникающим вопросам есть причина, что-то на подсознательном уровне. Но все намного проще. У меня возник вопрос, исходящий из моей жизненной ситуации, и мне стало интересно. Просто интересно, – он указывает на специалиста, выделяя все последующие «вы». – Что думаете по этому поводу вы. Именно вы. Исходя из вашего личного опыта. – Что думаю я, – медленно повторяет психолог, продолжая поддерживать зрительный контакт. Мальчишка кивает в ответ. – Я думаю, что со стороны того, кто говорит намеками, это и остается намеками, ведь он или она не знают, что их, в вашем случае партнер, друг или кто-либо еще, прекрасно понимает, – Энтони на секунду замолкает. – А еще мне кажется, что второй человек не хочет дать знать первому, что понимает, потому что тогда об этом придется говорить. А пока первый человек не может сказать это открыто, то второму и беспокоиться не стоит, ведь это значит, что он может сколько угодно делать вид, что ничего не понимает, снимая этим с себя ответственность. – Хотите сказать, что я боюсь ответственности, – поджимает губы подросток, но тут же их облизывает. – Лишь описываю ситуацию в целом, – слегка наклоняет голову в бок. – Лишь говорю то, что думаю, – выделяет это предложение. – То, что вы так хотели знать. Пациент откидывается на спинку дивана, громко выдыхая. – Вы правы, – соглашается Питер. – Только я не боюсь ответственности. Думаю, я просто не хочу жениться на ней. Она прекрасная, замечательная, внимательная, милая девушка. Что самое главное, она любит меня, но я не хочу ее. – Давайте на секунду вернемся к вашим родителям, – после небольшой паузы, как можно мягче произнес Старк. За окном пророкотал мотор проезжающей мимо дома машины. – Зачем нам возвращаться к ним? – в непонимании, резко отозвался Паркер. – Сегодня годовщина. Грустно? Да. Но боль утраты давно уже прошла. Это все. Мы сейчас говорим о наших с Мишель отношениях. – Хочу вернуться к ним, – прежним тоном продолжал мужчина, – потому что они были женатой парой, так ведь? – Да. Но при чем здесь… – он недоумевающе уставился на специалиста, прежде чем рассмеяться. – То есть, вы хотите сказать, что я не хочу жениться, только потому что боюсь повторения этой ситуации? Того, что нас убьют, вы это имеете в виду? Психолог пожал плечами. – Возможно вы боитесь, что с вашим ребенком может случиться что-то подобное. Даже если не смерть, то, к примеру, развод. Парень на это снова расхохотался. – Какой ребенок, Тони? Господи, вы слышите себя? Что вы несете? – Возможно, вы этого не осознаете. Вы просто не хотите, чтобы кто-то пережил то, что было в вашей жизни, – с нажимом продолжил Старк. – Питер, – вздохнул он, – вы хороший человек и не хотите причинять никому боль. Все это большая ответственность. Пациент лишь покачал головой, мол, ничего вы не понимаете. Но тут же его лицо показало ту самую готовность, что ощущают студенты в момент вытягивания билета или, к примеру, футболисты, стоя перед мячом во время одиннадцатиметрового, понимая, что пути назад уже нет. Сейчас или никогда. – Я изменяю ей! – выпалил он. Мужчина хотел было до этого сказать что-то, но тут же замолк, вглядываясь в своего пациента с таким же неразумением, как тот делал это ранее, может даже сильнее. – Изменяете? Но, – все еще пытаясь уложить в голове новую информацию протянул специалист, – почему, Питер? Почему мы не обсуждали этого прежде? – Мы обсуждали. Психолог замер, а его лицо выражало полное смятение. То, что говорил Паркер не имело смысла. – Еще с самого начала, – продолжил тот. – Хотите сказать, что не замечали? – вопрос был сродни претензии. Когда реакции на слова не последовало, то добавил: – Вы удивлены, – констатировал он. В этот момент Старк будто отмер, выдыхая, способный сказать хоть что-то. – Нет, я… Я не удивлен, – начал жестикулировать мужчина. – Просто я не понимаю... О чем вы, – осторожно проговорил он. Парень несколько раз провел ладонью по волосам, неожиданно опешив. – Не на такую реакцию я рассчитывал… – он вперил взгляд в пол. – Не на такую, – его голос был полон горечи. Специалист лишь развел руки в сторону, а затем оттянул воротник рубашки. Прохладный ветер, как назло, перестал заглядывать в комнату, будто специально, проказник, обходил мимо. – А на какую? На какую реакцию вы рассчитывали? – У меня было два сценария: первый, вы встаете, обнимаете меня и говорите: «Я люблю тебя. Я тоже люблю тебя, Питер. Люблю тебя уже давно, просто хотел, чтобы ты сказал это первым», – его голова оказалась опущенной, было видно, как тяжело ему говорить следующие слова. – А затем мы занимаемся любовью. – А второй сценарий? – поинтересовался Энтони, покручивая свое кольцо. Если он и был в шоке, то очень профессионально сумел это скрыть. На вопрос пациент взглянул в лицо своего психолога. – Второй тот же, но только без секса, – тихо проговорил он. – Мы просто сидим рядом. Старк продолжал молчать и просто смотреть на Питера, не зная, что ответить. – Ну да, конечно, – выпалил Паркер спустя пару секунд. Его негодование, казалось, можно было учуять за милю. – Что? – недоумевал мужчина. – Мне и так ужасно стыдно говорить об этом, – обессиленный, он немного подался вперед, едва подняв руку. – А вы сидите в этом кресле, такой важный, как чертов Будда. – Питер, а как… Как долго вы испытываете чувства? – спросил специалист, сменяя выражение растерянности на своем лице на полную сосредоточенность. – С первого сеанса, – сознался. – Я думал, это просто увлечение, что это быстро пройдет, но… – не договорил он, ведь объяснения были и не нужны, все было и так предельно ясно. – Знаете, я как-то и правда хотел изменить Мишель. Это было в клубе, какой-то мужик затащил меня в кабинку туалета и начал тереться. Я сначала так завелся, так хотел, чтобы он меня трахнул. Я представлял, что это вы, – парень на секунду запнулся, когда заметил совершенно незнакомую палитру эмоций во взгляде Тони, но, так как он все также молчал, то продолжил: – Но потом кто-то пришел и начал отливать в соседней кабинке. Тогда-то я и очнулся, понял, что это невозможно. Просто невозможно. – Питер, – по профессиональному спокойно, но предостерегающим тоном проговорил Старк, – я ваш психолог, наши отношения определены профессиональной этикой, – он на секунду остановился, подбирая слова. – Вы не думали, может, вы просто используете меня, как предлог, чтобы поставить точку в отношениях с Мишель? – Знаете почему я не дал тому мужику меня трахнуть? – специалист лишь качнул головой. – Не из-за Мишель. Не потому что не хотел изменять ей – я хочу изменить ей, ужасно хочу. Но с вами. Хочу, чтобы вы поимели меня на этом чертовом диване. И чтобы на нем остались пятна от нашей смешавшейся спермы. Чтобы все их видели. Психолог так же сидел и молчал, подперев рукой голову и закрывая пальцами часть лица. – Я знаю, понимаю, что ничего не будет. Я повторяю себе это каждый раз, как ухожу. Но, увы, боюсь, телу моему этого не объяснить, – на некоторое время воцарилось молчание. – Но вы не волнуйтесь, я не буду вас преследовать, караулить под домом каждое утро. Я ни за что не причиню вам неудобств. Только не вам. Энтони в очередной раз ответил на слова мальчишки молчанием. Этажом выше неожиданно послышался грохот, что заставило Питера вздрогнуть. – Время вышло, – пробормотал подросток, поднимаясь на ноги. – Да, правда, – Старк перестал выкручивать себе пальцы и последовал примеру пациента. Мужчина оказался около двери, чтобы придержать ее для Питера. Тот уже переступил порог, когда резко остановился. Он повернулся и сказал: – Кажется, я забыл кое-что, – и посмотрел за плечо своего психолога, внимательно рассматривая оставленное то ли на столике, то ли на диване. Когда специалист проследил его взгляд и обернулся, чтобы понять, о чем толкует Паркер, то от неожиданности замер, ощущая чужое прикосновение. Энтони вернул все свое внимание парню, что смотрел на него с плохо скрываемым ликованием, хоть его брови и были сдвинуты на переносице. – Я так и знал, – уверенно проговорил мальчишка, отнимая дрожащую ладонь от паха Старка. – До понедельника, – развернулся и ушел.