Я смотрю в окно старого, дряхлого кафе прямо на тебя, но ты этого не замечаешь — занят уборкой мусора со столов.
Ты все еще так позорно бьешь посуду здесь? Возможно, это и так, если судить по многочисленным пластырям на твоих пальцах. Что и ожидалось от глупого Деку, да?
Почему-то уже много времени прошло, а я все еще не могу сделать шаг и открыть дверь. Посмотреть в твои глаза. Я уверен, что увижу там непонимание, боль и ненависть, верно? Хотя, наверное, ты натянешь на свою раздражающую рожу очередную широкую улыбку. Это ведь в твоем духе.
Я рад, когда мне доверяют патрулирование этого района. Здесь это кафе. Здесь ты. Здесь твой запах, твои веснушки, похожие на звезды, и здесь прошлое. Жизнь, о которой я бесконечно сожалею.
Я знаю, что тебе не нужны мои извинения, не нужно видеть мое лицо, на котором на всю жизнь отпечаталось разочарование. Я разочарован из-за самого себя.
Я всегда считал себя лучше всех. Лучше тебя, человека, который был где-то позади. Который терпел все выходки и представлял, что позже станет легче. И я позволял себе причинять боль тебе, думая, что ты все простишь.
Ведь ты тот самый ни на что не способный Деку.
Похоже, теперь это действительно стало правдой, да?
Сколько времени прошло? Пять лет? Шесть?
Сколько с того самого момента, как ты ушел из Юэй? Сколько с того момента, как ты перестал слышать все вокруг? Как ты разочаровался во мне?
За моими плечами все еще море ошибок, в которых я совсем скоро утону. Но я не могу позволить себе снова переступить порог этого чертового непримечательного кафе, где запах кофе накрывает, окутывает с головой и заставляет утонуть, как в глубоком океане.
Я помню, что когда я пришел к тебе несколько месяцев назад, у меня закружилась голова. Но не от запаха.
От неприязни, с которой ты смотрел на меня.
Я знаю, что заслужил. Ведь я ранил тебя. Из-за меня ты после той самой драки ночью не слышал плач собственной матери, не слышал вздохи одноклассников. Не слышал ничего. Только звенящую тишину, которая никогда не исчезнет. Тогда я совсем не хотел придавать этому значение, не выходил из собственной комнаты.
— «Чертов Деку. Ты сам во всем виноват, ублюдок!» — даже смешно становится от мыслей, которые тогда кружили в моей голове. Обвинить тебя было глупо, но
необходимо, потому что я бы сломался вместе с тобой. Возможно, если бы я не винил во всем дерьме тебя, то не стал бы тем, кем являюсь сейчас.
Но стоило ли оно того вообще?
На самом деле, профессия героя действительно тяжела. Нередко приходится жертвовать собственным здоровьем ради спасения других, ради счастья других. Но сам я, если честно, не очень-то и счастлив. Вообще, наверное, если бы тогда я не понесся на тебя, как ошалелый зверь, если бы ты уклонился еще немного, так, чтобы взрыв не произошел прямо около твоего лица, все было бы в порядке. Возможно, мы бы даже помирились позже, хотя и продолжили пинать друг друга изредка и давать подзатыльники. И стояли бы плечом к плечу, побеждали вместе и спасали вместе.
Но я теперь один. И ты тоже один. Но ты — не герой.
Ты всего лишь долбанный уборщик в дряхлом кафе.
И в этом виноват я.
***
Спустя несколько месяцев я выучил язык жестов. Это было единственным, что действительно увлекло меня. На это я тратил время на своих выходных и после работы. Но я совсем не жалею.
Это глупо звучит, но по вечерам я затыкаю уши берушами и сижу в полнейшей тишине. Это трудно, понимаешь? Мне трудно смотреть на открытую балконную дверь и не слышать шума города, даже несмотря на то, что я живу в центре. Трудно не слышать, как закипает чайник. Не слышать писк мобильника. Это очень трудно и невозможно, Деку.
Я устал после четвертого раза. Я просто начал паниковать в один момент, словно параноик вытаскивал затычки из ушей и прислушивался к каждому шороху, боясь, что я действительно лишился слуха. Было минутное облегчение, когда с улицы доносились голоса людей, музыка, но потом на мои плечи снова что-то оседало, не давая вдохнуть полной грудью.
Ты ведь так не сможешь, Деку. Ты не пользуешься берушами и не затыкаешь себе уши, словно дурак. Ты не сможешь вытащить их и слушать
жизнь.
— «Можем ли мы быть друзьями?» — никогда бы не подумал, что окажусь в таком положении. Никогда бы не думал, что каждое утро буду стоять перед зеркалом и, не произнося ни звука, так нагло просить о таком.
Спрашиваю у своего отражения, но перед глазами копна зеленых волос, пустой взгляд и широкая, фальшивая улыбка.
Думаю, что однажды смогу стоять перед настоящим тобой, просить о таком. Это смешно, но я не перестаю мечтать.
Сейчас я снова смотрю на тебя. Между нами, кажется, всего лишь чертово стекло. Но на деле — огромная толстая стена. Я чувствую, что еще немного — и больше не смогу просто мириться. Еще немного — я начну звать тебя, кричать и умолять.
А потом я вспоминаю, что ты не услышишь.
***
— «Можем ли ты и я… Дружить?» — я не представлял, что у меня хватит смелости. Хватит смелости на то, чтобы стоять перед тобой, делать неуверенные движения дрожащими руками, кусать губы.
Хочется закричать.
Но я не могу.
Ты такой чертовски жалкий, Деку. Ты невероятно глупый. Мне не нравится смотреть на твои слезы и слышать судорожные всхлипы, потому что виноват в очередной раз я.
На самом деле, это очень странно.
Вроде бы голоса нет у меня, а плачешь ты. Почему? Я не плакал, когда ты потерял слух. Я винил тебя, о чем сожалею. Я пытался переложить груз, который так долго давил на мои плечи. Какого черта, задрот?
Твои руки шершавые, грубые. Ты все еще работаешь уборщиком в том ужасном кафе, что очень плохо сказывается на твоей коже. Мысленно подмечаю позже купить крем для рук.
Теперь я имею на это право, хотя моя душа все так же болит.
Почему-то мне не противно от твоих прикосновений к моей коже. Наоборот — как-то спокойно становится. Я даже не жалею, что моя мечта детства осталась позади, там, где все наше прошлое и наша боль.
Да, кажется, мы все-таки сможем быть друзьями.
