blind lover

      Небольшой рост, темные мягкие локоны, густо рассеянные на круглой голове, длинные непослушные брови, словно нарисованные карандашом, оленьи глаза, под защитой армии чёрных ресниц, розовые линии губ, смазанные бальзамом, аккуратный, немного вздернутый носик, поляны веснушек, поселившихся на территории лица с красными щечками.        Это все, что он запомнил за время, проведённое в компании Каспбрака.        Их совместное дыхание всегда было неровным, не совпадало ни в один такт. Что-то заставляло Тозиера подхватывать ритм астмы друга и следовать за ними, подделывая каждый вдох и выдох. Это все, что он смог сделать для него. Жаль, что Эдс не мог ослепнуть.        Оба вспоминали свою первую встречу, каждый раз перебивая и перевирая какие-то моменты. Кто же мог знать, что можно найти друг друга в холодных синих стенах городской больницы, с толпами очередей, где каждый хочет сдохнуть во время пребывания в компании далеко не здоровых людей?       Два соседних кабинета. Мамы терпеливо ожидали назначенного времени, указанного на талоне, нервничая и боясь страшных диагнозов для детей.        Эдс тогда взял с собой свою аптечку «первой помощи», которой можно было бы спасти жизни, а не просто приглушить приступ. Мальчика вызвали к врачу, но по пути какой-то мерзавец в очках с толстостенными линзами, не заметил его и сбил с ног, раскидав лекарства по всему коридору. «Гребаный четырехглазый» пронеслось в голове Эдди. Злость заставила на секунду возненавидеть слепых и оставшихся убогих. Подобрав вещи с пола, пару раз обтерев все спиртовыми салфетками, мальчишка зашёл в кабинет пульмонолога. Жаль, что Ричи не смог извиниться перед незнакомцем за свой поступок. Да и со своим арсеналом справок от врачей и новыми пятью парами очков за последние полгода, трудно было как-то оправдаться. Но образ нечаянной жертвы Тозиер запомнил на вечно.       В остальные дни их физиолечение удачно совпадало. Мальчик в очках часами рассматривал тяжело дышавшего напротив, стараясь ухватиться за каждую деталь, которая в будущем питала бы воображение.        Вскоре ребятам пришлось подружиться. Они здоровались и даже провожали друг друга до дома. В итоге, узнав все, что только можно и нельзя друг про друга, став лучшими друзьями, они стали проводить много времени вместе. Эта прекрасная пора могла длиться вечно, пока Ричи не поставили диагноз, который должен был привести его к слепоте.              Зрение падало с каждой неделей.              Уже близкий друг Эдди боялся потерять время, позволяя смотреть на себя целыми днями. Каждое утро Рич боялся открыть глаза и увидеть вместо прекрасного мира лишь темноту. Каждую ночь все лучше ему слышались приступы астмы, словно проходившие через его легкие, крадущие воздух у соседа по кровати. Эти проклятые улучшения звука намекали на ухудшение зрения.        С каждым новым утром что-то заставляло его тело дрожать и волноваться. Холодной рукой он взял астматика за запястье, сжимая до соприкосновения костей. Медленно открыв глаза, направленные на лицо, которое каждое утро дарило хорошее настроение, он не увидел ничего. Слезы хлынули из опустевших глаз, которые уже не бегали по силуэту Эдди, сканируя в свою память каждую крупицу.        Перепуганный мальчишка ринулся в объятья Ричи, протараторив что-то вроде “Спокойно, я все ещё рядом. Я с тобой. Ты же слышишь меня?” Идеальные звуки резали непривычно четкий слух.        Гребаная судьба освободила ребёнка от рабства очков, поселив в тёмное царство слепоты. Дрожащие пальцы касались лица друга, ощущая каждый миллиметр кожи. Ричи был словно ребёнок, развивающий мелкую моторику. Вцепившись в собственные кудри, желая вырвать все под чистую, он рухнул на кровать. Сутулая спина билась об матрас, заставляя кровать подпрыгивать вместе с ним. Все смешалось, звуки, запахи, чувства. Все было резкое и четкое. Все было идеальное, но невидимое. Ричи желал ещё раз посмотреть на Эдди, ему нужно было только взглянуть в его глаза, живые, заполненные счастьем.       Растеряный Каспбрак начал... петь. Неуверенно и фальшиво, но он пел. Возможно первый раз на такую огромную публику. Привычный голос в необычном сочетании звуков резал слепого мальчика, заставляя плакать.       -Ты, блять, издеваешься? Я ослеп! - разъярённо орал Тозиер.       Каспбрак замолчал. Из глаз хлынули горячие слезы.       -Продолжай, пожалуйста. - всхлипнул Рич.       Он не мог видеть, но мог слушать. Слушать голос любимого мальчика.       Два больных человека дополняли друг друга. Ричи мог дышать за двоих, даря частицы углекислого ненужного газа в гортань Каспбрака, во время долгих поцелуев.       А Эдди отражал в своих глазах две жизни, крепко связанные холодной, проклятой самим Сатаной, больницей. В этом месте большинство теряли смысл жизни, но два неудачника поймали куш в игровом мире болезней, объединив своё будущее и прошлое.