Ссора

— Делай, как знаешь! — побитый и раненый Окуясу убегает в слезах, прикрывая царапину. На чердаке стало тихо. Кейчо падает на колени и смотрит на осколки витража. Он разбил его во время очередной ссоры с Окуясу. Он наносил удары брату, пытаясь до него донести, что любым образом добьётся своей цели, не важно, какое чудо произойдёт. Один удар мимо, и витраж разбивается вдребезги, несколько осколков полоснули Окуясу по щеке. Кейчо пытается собрать осколки голыми руками, но лишь режет пальцы. Он непременно соберёт их все, неважно, как сильно он порежет руки и сколько крови потеряет. Он продолжает собирать осколки в кучу, словно хорошие моменты жизни. Кейчо боится, что их с Окуясу отношения разобьются также, как и этот витраж. Кейчо боится, что не сможет восстановить отношения с братом, он будет вынужден собирать лишь осколки. Он вспоминает, сколько боли доставил брату за всё время, вспоминает, сколько раз он избивал его, оскорблял, оставлял одного целыми днями и с каким холодом относился к нему, когда Окуясу нуждался в нём. Каждый порез это своеобразное извинение за всё. Кейчо боится, что в один день Окуясу не выдержит и оставит его одного после всего, через что им вместе пришлось пройти. Если так действительно произойдёт, то он не сможет пережить тот факт, что брат бросил его. "Нужно извиниться. Нужно собрать эти осколки. Не важно, чего это мне будет стоить! Прости меня, Окуясу..." Кейчо бросает взгляд на лук со стрелой и его передёргивает от злости. — Это всё из-за тебя, — тихо говорит он, откидывая их в сторону. Именно из-за лука со стрелой на их отношениях с Окуясу начали появляться трещины. Именно из-за лука со стрелой и происходили многочисленные ссоры, но Кейчо не может избавиться от них, он поклялся, что покончит с отцом. Старший Ниджимура видит в своём воображении образ семейного витража, где лишь он, Окуясу, радуга, очертания лука со стрелой и прочие причудливые узоры, связанные с их жизнями, но этот витраж портит одно - трещина между ним и братом. *** Дверь открывается с тихим скрипом, и на чердак заходит Окуясу, держа в руках веник, совок и пакет. — Боже мой, брат! — Окуясу останавливается в нескольких шагах от брата и смотрит на разбитые костяшки, изрезанные пальцы и ладони брата, и от ужаса роняет всё, что он принёс с собой. — Ты пытался убрать это голыми руками? Но зачем? — дрожащим голосом спросил он. Кейчо ничего не отвечает, лишь смотрит на брата снизу вверх и видит, что на его щеке всё ещё видна запёкшаяся кровь, синяк под глазом, след от ладони на здоровой щеке и разбитая губа. Он поднимается с колен и медленно идёт к брату. Сейчас. Сейчас настал момент действовать. Сейчас настал момент сделать так, чтобы не пришлось слышать звон битого стекла в ушах, не пришлось проливать слёзы, собирая осколки, раня себя и жалея о совершённых поступках. Кейчо обнимает Окуясу и плачет. — Если ты так сильно расстроен из-за витража, то не переживай, мы можем поставить новый. Я где-то видел пласт стекла. — Дурак. Мне не нужно сейчас знать о том, есть у нас стекло или нет... — Ты плачешь из-за порезов? — Нет. — Тогда почему?! — голова Окуясу начинает закипать. Он не понимает, почему голос брата полон боли. Кейчо обнимает брата покрепче, не обращая внимания на раны. Сейчас не это главное. — Я хочу извиниться за всё, что натворил, за то, что ударил тебя. Прости меня за всё. — Всё хорошо, брат. Я сам виноват, что начал лезть в твои дела. — Ты не бросишь меня одного после всего? - спрашивает Кейчо, глядя в глаза брата с надеждой. — Не переживай, брат. Я всегда буду с тобой, — Окуясу смотрит в глаза брата и видит в них разноцветные отблески. — Я давно простил тебя. Лучи солнца осветили лежащие на полу осколки, и по стенам заплясали всех цветов радуги солнечные зайчики. Кейчо закрывает глаза и видит, что их семейный витраж засиял по-новому и теперь даже мелкие трещины уже нестрашны. Потому что семейный витраж не сломать так просто.