********
На столе Левая лежало множество нашивок – слишком много для погибших сегодня четырех человек. И среди них не было ее нашивки: он отдал споротые крылья свободы, обагренные кровью, с ее нагрудного кармана, с нагрудного кармана Петры Ралл, одному из своих подчиненных, которому она тоже была дорога. Леви до сих пор не мог поверить, что девушки не стало, что он больше не увидит ее улыбки и теплых янтарных глаз. Закрывая глаза, капитан вновь видит, как тело Петры по его приказу сбросили с телеги, чтобы облегчить повозку и спасти тех, кого еще можно было спасти. Мертвые не должны тянуть за собой живых. Левай усвоил это слишком давно. Но кто бы знал, как тяжело ему было отдавать этот приказ! Мужчина взял со стола старую нашивку со спекшейся много лет назад кровью, и до боли в пальцах сжал в руках этот кусок ткани, срезанный с нагрудного кармана еще одной светлой рыжей девочки. Когда-то давно ее Леви тоже не смог спасти. — Ты, как и Бель, обещала, что постараешься не умереть, что постараешься быть рядом… Капитан не договорил, замер на месте словно каменное изваяние, потому что почувствовал нежное прикосновение к плечу. Левай знал, что в его кабинете больше никого, кроме него нет, но обернуться назад и посмотреть: он не нашел в себе сил. Удивление разведчика усиливается, когда женские руки обвивают торс, а теплое дыхание щекочет шею. От чужого тела рядом тепло и хорошо, словно за его спиной вырос ангел-хранитель. Губы искривляются в горькой усмешке: она рядом. Она всегда будет рядом с ним.Часть 1
29 января 2019 г. в 01:08
«Рано еще, рано! Черт тебя подери, Леви!» — безмолвно обругивал подчиненного Смит, наблюдая за невысокой фигурой в воздухе. Резким взмахом руки командир велел своему отряду сменить позиции и прикрыть капитана в случае необходимости: необдуманный порыв Левая рушил не только общее построение, но и заранее спланированную стратегию. «Придется, как всегда, импровизировать», — неутешительная мысль мелькнула в голове у Эрвина, когда лучший боец человечества оставлял после себя горы трупов и клубы горячего пара. Уследить за ним было практически невозможно: он убивал гигантов слишком быстро – голубые глаза командующего за Леви попросту не поспевали.
Разведчики старательно уничтожали вновь прибывающих титанов, чтобы отряд специального назначения, окруженный врагами, не задавили числом. Левай же, очертя голову, с боем прорывался к товарищам совершенно с другой стороны. В какое-то мгновение девиант, следивший за юрким человеком, решил подпрыгнуть и на лету схватить его острыми зубами, но рухнул замертво. Мужчина, словно молния, прокрутился в воздухе и срезал клинками плоть с затылка чудовища.
Сквозь хаос, творившийся вокруг, по полю битвы пронесся пронзительный женский вскрик – Петра попалась в лапы исполина-людоеда. В голове у Леви что-то щелкнуло, и он оттолкнулся от падающей туши, выпустил тросы в следующую тварь и завертелся в воздухе, превращаясь в смертоносный вихрь. Счет шел на секунды: главное – успеть.
Достаточно ли долго они выждали? Хватит ли им времени, чтобы успеть завершить вылазку вовремя? Смит ни на миг не спускал глаз с капитана, который в гуще грандиозной схватки наконец-то добрался до цели. Эрвин, как никто другой, знал, как сильно Леви дорожит каждым своим подчиненным, но он так же знал, что Ралл успела занять особое место в душе этого сурового, на первый взгляд, человека. Впрочем, Петру среди других солдат он никогда не выделял: субординация превыше всего. Левай не допускал разлад в отряде, зная, что разведчица небезразлична не только ему. А еще Смит понимал, почему капитан впервые за долгое время нарушил приказ: он смертельно устал терять дорогих сердцу людей, устал жить за тех, кого когда-то не сумел спасти. Эрвин не смог бы его остановить, да и не стал бы, только не сейчас. Но это не означало, что Смит закроет на этот поступок глаза.
Пока командующий легиона наблюдал за происходящим и на ходу придумывал новый план, Леви помог Гюнтеру и спас Петру от неминуемой смерти. У Ралл в самую неподходящую минуту заклинил привод – у нее не получилось убить титана, который тут же воспользовался ее замешательством и схватил разведчицу, намереваясь откусить ей голову. Но его планам не суждено было сбыться: капитан сразил монстра раньше, чем тот успел раскрыть пасть. Гигант расслабил руку, и Петра вновь ринулась в бой. В этот раз техника не подвела ее, и она с легкостью умертвила первого попавшегося под сталь клинков великана. Он душераздирающе застонал и упал на сухую землю с оглушительным грохотом, поднимая пыль .
Левай следил за девушкой нечитаемым взглядом, и не глядя сбросил сломавшиеся лезвия, заменив их на новые. Им нужно уходить: кто знает, когда у кого-нибудь из них закончатся силы, газ или откажет УПМ. Последний раз мазнув взглядом по светло-рыжим волосам разведчицы, капитан проверил счетчики на баллонах и приготовился к рывку: к ним приближались враги .
— Уведите их оттуда! — приказал Смит своим подчиненным перед тем, как вырезать кусок плоти из шеи очередного монстра.
Обрывки кожи и мышц, брызги обжигающей крови и тяжелое дыхание уставших солдат – вечерело.
Петра на пару с Гюнтером, метнувшись вперед, с двух сторон обездвижили двадцатиметрового, а Оруо нанес ему решающий удар. Джин вместе с капитаном прикрывал спины своим товарищам. Но их стараний все равно было недостаточно, чтобы справиться с тем, что на них надвигалось.
Тварей оказалось слишком много. Такого никто из ныне живущих никогда не видел, возможно, и не увидит. Гиганты все прибывали и прибывали, им не было видно конца.
Левай бросил короткий взгляд на счетчики и нахмурился: газа в баллонах осталось меньше половины. Мужчина брезгливо поморщился: обжигающие алые капли испарялась с бледного лица. Потом он стряхнул кровь с клинков, не дожидаясь ее исчезновения, и хмуро обвел глазами поле боя.
— Эрд, уводи остальных, — произнес Леви, оценив обстановку. Из него откровенно плохой командный игрок – тут он справится один.
— Но, капитан…
— Ты все еще здесь?
Встревоженные карие глаза столкнулись с пустотой темно-серых. Джин увидел в них бесконечную усталость и отступил, не стал с ним спорить. Левай развернулся к нему спиной, и Эрд в последний раз взглянул на прямую спину капитана, на развивающихся на ветру плащ легиона перед тем, как выполнить приказ, нет… просьбу.
Первый. Второй. Третий. Седьмой. Пятнадцатый. Титаны замертво падали на истоптанную землю, обдавая горячим паром почву. Хоть Леви и сильнейший воин человечества, но он все же человек. Мужчина устал: мышцы ныли от напряжения, дыхание сбилось, по шее и лбу струился пот в вперемешку с кровью. И уже было не разобрать, кому она принадлежала: ему или убитым гигантам. В какое-то мгновение Леваю показалось, что он не чувствовал ничего, кроме боли; что вокруг не было никого, кроме гигантов и бескрайнего, теряющего краски неба. В какой-то миг ему показалось, что он свободен от всего: страданий, тревог и пустоты.
Битва продолжалась еще около получаса, но ее окончание Леви так и не увидел.
К тому времени, когда капитан очнулся в походном шатре, снаружи уже успело стемнеть. Ханджи отчитывала его словно нашкодившего мальчишку, пожалуй, даже слишком громко: от ее резкого голоса у Левая разболелась голова. Давно он не видел ее такой взволнованной. Карие глаза майора метали молнии: она не на шутку испугалась за него – а он даже бровью не повел, молча выслушивал с невозмутимым лицом все ее претензии. Впрочем, мужчина был искренне благодарен ей: ведь Очкастая сделала все необходимое, чтобы спасти его. Когда Зоэ замолчала, исчерпав запас своего красноречия, – она напоследок одарила Эрвина и Леви полным недовольством взглядом и с гордо поднятой головой вышла из палатки, оставив мужчин наедине. Если бы не Смит с Захариусом, то капитану наверняка пришел бы конец.
— Что с моими ребятами? — спросил Левай, пытаясь приподняться с постели и заглянуть в глаза командира.
— Когда я видел их в последний раз, они были живы. С твоего разрешения, — Эрвин улыбнулся, — пойду еще разок проверю.
Леви закатил глаза. Смит еще и издеваться вздумал – изверг.
— Ты всех напугал, капитан, — голубые глаза Эрвина, казалось, смотрели прямо в душу: — приказа умирать не поступало, и… она волновалась, Левай. Мы все волновались.
И не дождавшись от него ответа Смит покинул шатер.
С наступлением темноты разведчики без труда перебили оставшихся титанов, кроме парочки тварей, выловленных для Зоэ. Если бы Леви немного подождал, то с гигантами они разобрались бы намного быстрее, но осуждать его Смит не имел права. Он понимал, что им двигало.
Некоторое время капитан прислушивался к тихим разговорам солдат на улице. Они ставили палатки на ночь рядом с покоями Эрвина. А потом все смолкло, и наступила тишина. Незаметно для себя Левай уснул. Время близилось к ночи.
Кто-то, откинув полог, бесшумно пробрался в командирский шатер. От горящей свечи по его внутреннему убранству заплясали мягкие тени. Мужчина сначала поморщился из-за слабого света, а потом приоткрыл глаза: он с давних лет спал чутко и мало – и прислушался. На краткий миг ему почудилось, что среди отбрасываемых на шатер теней он разглядел очертания невысокой женской фигуры.
Ночная гостья сделала несколько несмелых шагов, а потом на мгновение замерла, не решаясь пройти дальше. Ее взгляд наткнулся на раненого капитана – он щурил сонные глаза и пытался ее рассмотреть. Его руки и грудь были перебинтованы, а правое плечо припухло, повсюду мелкие ссадины и синяки.
Леви моргнул, и навеянная сном пелена ушла, очистив взор: перед ним стояла Петра. В темноте, пронизанной мягким светом свечи, она казалась ему неземным видением, ангелом, явившимся проведать его в ночи.
— Я… я прошу прощения, если побеспокоила вас, капитан, — неуверенно пробормотала Ралл и поспешно отвела взгляд в сторону, — мне, наверное, следует уйти.
Она прикрыла ладонью свечку, чтобы заглушить свет, и уже было развернулась, собравшись уйти и оставить мужчину одного...
— Нет, погоди, — тихо проговорил Левай и попытался приподняться, но у него не вышло, поэтому он с еле слышным стоном рухнул обратно на постель. Как ему удавалось сражаться в таком состоянии, для него осталось тайной, да и для всего отряда тоже.
Петра прикрыла глаза и покачала головой: вроде бы капитан уже взрослый человек, но вел себя сейчас как ребенок. Разведчица вздохнула, поставила свечу на стол с картами и подошла к нему, присев рядом. Она слегка надавила на чужие плечи, укладывая Леви обратно в постель.
— Вам нельзя вставать, капитан! —мужчина оказался на редкость упрямым, но Ралл и бровью не повела, когда недовольный взгляд серых глаз въелся буквально въелся ей под кожу. — Ну что вы, в самом деле, как маленький? — Петра исподлобья смотрела на Левая. Светлые брови сошлись складкой на переносице, которую мужчине захотелось разгладить пальцем. Весь ее вид говорил о том, что с ней сейчас лучше не спорить. И Леви перестал, пока что.
Разведчица поправила сбившееся одеяло и улыбнулась: капитан забавно насупился, словно обиженный мальчишка. Мужчины все такие – большие дети. И сейчас ей было совершенно неважно, что она нагрубила человеку, стоявшему выше по званию. Ведь этот самый вышестоящий поступал сейчас, увы, совсем неблагоразумно.
Легкая усмешка появилась на тонких сухих губах: его позабавила ее резкость.
— Петра.
— Да, капитан? — отозвалась Ралл, ожидая от него выговор за несдержанность.
Она отвернулась, не в силах больше выдержать взгляд стальных глаз.
— Леви, — произнес он, тяжело выдохнув. Он чувствовал себя плохо.
— Что? — удивительно спросила Петра, посмотрев на него, и в волнении прикусила нижнюю губу.
Глядя на нее в эту минуту, Левай поймал себя на мысли, что любуется ею и что ему нравится, как эмоции на ее лице одна сменяет другую. Она очаровательная.
— Зови меня Леви. Просто Леви.
На мгновение Ралл оторопела. Ее глаза широко распахнулись, рот чуть приоткрылся. Она понимала, что нужно что-то ответить, но слова не хотели срываться с языка. В итоге Петра робко улыбнулась и кивнула. Капитан лишь удовлетворенно хмыкнул.
Между ними повисло молчание. Но эта тишина не несла в себе ни напряжение, ни неловкость, она была уютной. Мужчина, не таясь, разглядывал мягкие черты женского лица. Прядь рыжих волос, на которую Ралл предпочла не обращать внимание, бесцеремонно лезла ей в глаза, явно мешая. Левай хотел было убрать надоедливый локон, но его руку тут же перехватила Петра.
Ее ладонь была мягкой и холодной, а его – горячей и грубой.
Разведчице показалось, что она держала чужую руку дольше, чем нужно. Поэтому, спустя мгновение, она решила выпустить ладонь капитана из своей, но он не позволил ей этого сделать. Ее глаза расширились от удивления. На щеках появился легкий румянец, который она тут же попыталась скрыть от проницательного взгляда Леви, наклонив голову вниз. Он сжал ее руку сам.
— Посмотри на меня, — попросил Левай, переплетая пальцы с пальцами Петры. Щеки девушки вспыхнули еще ярче, но она смогла набраться мужества и посмотреть на него. Короткие черные пряди прилипли к влажному лбу, на висках виднелись маленькие капельки пота. Мужчину лихорадило – Ралл нахмурилась.
— Кап… Леви, я…
— Тсс, — он призвал ее к молчанию, но она и ухом не повела.
— У вас жар, я схожу за водой и…
Мужчина с досадой высвободил ладонь Петры. Она улыбнулась ему и, быстро вскочив на ноги, выбежала из шатра. А когда разведчица вернулась, Леви уже задремал. Его веки слегка подрагивали, а тонкие обветренные губы были слегка приоткрыты. Дышал он тяжело. Несколько сломанных ребер хватило, чтобы затруднить дыхание. Присев рядом с ним, Ралл еще с полминуты любовалась своим капитаном. Потом она наклонилась к мужчине, отвела ладонью с его лба пряди влажных волос и нахмурилась: он весь горел. Смочив полотенце в холодной воде, Петра осторожно вытирала лицо и шею от липкого пота. Левай вздрогнул от разницы температур, но глаз так и не открыл. Что совсем на него было не похоже: обычно он просыпался от любого шороха. Девушка повесила мокрую ткань на край жестяного таза и наклонилась ближе к капитану. Мягкий рыжий локон опустился на окрашенную лихорадочным румянцем щеку, а карие глаза внимательно изучали черты чужого лица.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, Леви с трудом открыл свинцовые веки. Тело было словно чужое: каждая его клеточка отзывалась тупой болью. И он снова ощутил холод мокрого полотенца на коже. Сначала прикосновение влаги было прохладным и даже освежающим, и он прикрыл глаза, покорно принимая заботу. А потом его неожиданно настиг приступ острой, нестерпимой боли, и Левай резко подался вперед, но Петра тут же попыталась вернуть его на место. Только вот Леви в этот раз сжал зубы и потянул ее на себя. Ралл даже моргнуть не успела, как оказалась на перебинтованной груди. Капитан глухо застонал от боли, но ее так и не отпустил.
— Лежи смирно, — прошептал мужчина ей на ухо, закрывая глаза.
— Но… — Петра не то что пошевелиться боялась, ей дышать было страшно. Вдруг она сделает ему еще больнее? Девушка чувствовала, как билось его сердце.
— Петра... — Левай пальцами перебирал светлые волосы, — обещай, что не умрешь.
— Я… я постараюсь, Леви. Ради ва… тебя постараюсь.
Она почувствовала его губы на своей макушке, и печальная улыбка коснулась ее губ. Ралл не могла ему этого обещать, и он это знал, но все равно попросил пообещать, словно ее обещание служило гарантией, что она всегда будет рядом с ним.