А помнишь, когда-то…
Ты недолюбливал меня. Я бесила тебя одним своим видом — ехидной ухмылкой, что вечно была скрыта под черной маской, и тем, что вечно уводила у тебя противников. Твои яркие, небесного цвета глаза всегда смотрели в мои тускло-болотные возмущенно, насмешливо и изредка удивленно, ведь «Как можно оставаться спокойной в таких ситуациях?!» А ведь верно. Мы зачастую попадали в передряги, из которых потом с трудом выбирались, и не дай бог нам в этот момент начать спорить — сразу бы покинули сражение и начали перепалку, а иногда и драку. Впрочем, твои прекрасные манеры никогда не позволяли тебе ударить даму, дорогой мой Зорро, хоть зачастую ты сам из-за этого получал. Глупо, конечно, но этим ты не раз спас мне жизнь. Я не перестану благодарить тебя за это. Честно, я даже не помню, когда успела влюбиться в тебя, мой хороший. Быть может, тогда, когда посреди боя оказалась у тебя на руках, прижатой к твоему теплому телу. Мои щеки тогда совершенно не к месту вспыхнули румянцем. Твои шуточки по этому поводу все еще остались в моей памяти, и уж поверь, однажды ты почувствуешь их силу на себе. А еще. Незадолго до событий конца 1665 года, помнишь? В бою ты не сдержался и сорвал с себя, а после с меня маски. Я едва успела скрыть лицо под капюшоном. Тот поцелуй запомнится мне надолго. Тогда я охотно ответила на него, ведь давно хотела этого. Помнишь, вечером этого же дня ты получил приглашение на полуночную прогулку? Кажется, миледи передала его тебе, ведь тогда меня вышибло из тела. Ты первый, кто видел мое лицо без маски, и второй, кому я могу с легкостью доверить свою жизнь.Или, я могу сказать, вторая?
А помнишь, когда-то…
Ты просила меня научить тебя сражаться. Кажется, в самом начале я отказалась, ведь твой отец представил тебя мне как ленивую и наглую белоручку, у которой нет ничего, кроме привлекательной внешности. Он любил тебя и не хотел, чтобы ты рисковала. Но я согласилась на твою просьбу. На самом деле, ты была очень способной ученицей. Отец должен бы тобой гордиться. После нескольких десятков уроков ты смогла победить меня, пускай и с натяжкой и с большим трудом. Для девочки твоего телосложения это был прекрасный результат. Но, к сожалению, ничто не длится вечно. В конце концов твой отец, король, расторг договор и, явно желая захапать некоторую часть моей страны себе, чтобы поселить там своих людей, объявил мне войну. Впрочем, его нельзя винить. Он беспокоился за свой народ. Так же, как и я за свой. Кажется, он осознал свою ошибку слишком поздно, а отступать король Остикуса не собирался. Как и король Рисанилии. Несколько лет мы почти не пересекались, но именно в это время мои чувства к тебе все росли. И вот, тебе семнадцать, мне двадцать четыре. Ты встретила меня, всю заплаканную. Мою черную маску тогда порвал один из королей, и я просто-напросто не могла появиться в переговорном зале, ведь мое лицо было испещрено страшными шрамами. Именно тогда ты отдала мне свою бандану, которая спасла меня от позора. Как бесился тогда Сэнсэрис — любо-дорого смотреть было! Нас тогда поселили в одной комнате, помнишь? Я была так удивлена, узнав, что ты и Зорро — одна личность. Никогда бы не подумала, честное слово… К слову, твои губы такие сладкие на вкус, словно черноплодная вишня*. Ты даже не попыталась отстраниться… Пхе, примерно тогда я и поняла, что люблю тебя. На следующий день Ведьма пригласила тебя… нет, не тебя — Зорро! — на полуночную прогулку. Ну, как всегда, мне, как второй хранительнице тела, пришлось оповестить тебя об этом. Я была в шоке, когда узнала, что ты больна ханахаки. Даже невыносимо болящие запястья, на которых темнели дырки от стеблей вырванных цветков, мое мнение не меняют. Ты не должна страдать. Ты этого не заслужила. Ты оттолкнула меня, когда я попыталась успокоить тебя. Удар затылком об камень. Я еще удивилась, как не потеряла сознание. Зря, иначе, быть может, и не сорвалась бы. Кажется, я прошипела что-то на тему того, что скоро умру. Ты… Ты заплакала… И закричала от боли. Этого я уже выдержать не смогла. Нежно обняв, я целую тебя в лоб, успокаивая. А после… Купальская ночь.Эти подробности останутся в тени.
А помнишь, уже сейчас…
— Х-хэй, опусти меня! Неудобно! — вспыхнула румянцем девушка с ярко-голубыми глазами, в широкополой шляпе и забавном костюме, ноги которой обвил огромный черно-красный змеиный хвост. Под собственный звонкий смех женщина ослабила хватку, позволяя леди Беатрис усесться поудобнее, и чуть притянула ее к себе, целуя в мягкие губы. — Я люблю тебя, малыш, — улыбнулась ламия с бордовыми волосами. — И я люблю вас, — ответила блонди, обняв змеицу** за шею. — «Нас»?! Ну уж нет, я не останусь с ней поболе в одном теле! — раздалось сзади, и женщина с яркими красными волосами обняла обеих дам, поочередно целуя их в щеки. — Как думаете, у нас все будет хорошо? — вдруг спросила молодая королева обеспокоенно. Женщины картинно призадумались, а после нежно обняли свою девушку за талию. Красноглазая легонько щелкнула Беа по носику, улыбнувшись. — Да. Мы достаточно перетерпели, и будь уверена, мы вполне заслужили свою порцию счастья. Тем более ты, моя хорошая. Ведьма тихо хмыкнула, немного отстраняясь и картинно падая на землю, раскладывая по ней длинный хвост, расслабляясь. Тут же, не дав змее передышки, на ее живот рухнула Сара, выбив из нее дух и заставив сдавленно сматериться. — Хех. Вы не перестаете меня удивлять, прекрасные леди, — более низким, мужским тоном произнесла Трис, аккуратно садясь рядом с компашкой брыкающейся Ведьмы и смеющейся красновласой. — Я люблю вас, мои хорошие… — промурлыкала синеглазая, на что получила мягкие объятия хвостом. — Мы тоже невероятно любим тебя, солнышко. И, знаете, это не ложь. Они счастливы, и не думаю, что кто-то рискнет помешать счастью этой троицы. Уж слишком они дорожат друг другом, чтобы вот просто так бросить или говорить неправду.И нашу любовь уже не прервет никакая чума.