Понедельник, 23 декабря, 12:55, кабинет ЗОТИ.
«Лицемер, высокомерный, заносчивый и-», — естественно, уставший после сортировки червей для зельеварения, Гарри дернулся на месте, чуть ощущая резкое сокращение мышц где-то в области предплечий, потому что в порыве сквернословия и невербальной бессмыслицы назвал не самого своего любимого учителя так, как последний часто отзывается об отце Поттера, и словно стал на мгновение Снейпом, от чего у молодого человека чуть побагровело лицо и затуманились глаза: худшее ощущение за этот дождливый мокрый зимний день, проведенный отчасти в кабинете профессора по ЗОТИ. Гермиона вопросительно и чуть сконфужено оборачивалась с передней парты, смотря на нервного Поттера, пытаясь выведать почему он ведет себя так вызывающе, как ей казалось, не делясь с ней своими переживаниями. Молодой же человек, в принципе, лишь выглядел обеспокоенным своей ненавистью, не более, как полагал Поттер, но Грейнджер это не нравилось: девушка была умной и понимала, что у Гарри не получается противостоять Темному Лорду так, как ему нужно это делать. Сейчас почти час дня, через минуту в класс должен был влететь предмет неприязни Поттера, сверкнув, словно размах каллиграфической кисти пятном на белом мольберте, своей черной мантией, Снейп, но его все не было. Рон уже изрядно надоел шептаться с Лавандой у входа в кабинет ЗОТИ, что вызывало и у Гарри и у Гермионы приступ дикой тошноты, не меньше. В последнее время парни не ладили между собой, в основном из-за какой-то жалостливой с виду нервной глупости Рона, которую Гарри на дух не мог переносить, потому что знал, что на самом деле является проблемой: Волан-де-морт, смерть или отсутствие надежды, а не то, как все восхищаются «только тобой, Гарри, а я всегда стою в тени». Еще вчера вечером, 22 декабря, Поттер шел в башню общежития, надеясь отдохнуть после такой утомительной поездки в Хогвартс, которая оказалась не более чем болезненной попыткой выведать все у Малфоя, обернувшейся падением с багажной полки и поломкой носа, как новая охотница, Демельза Робинс, неожиданно появилась у него за плечом, окрикивая парня так, словно конец света уже близок, и он бы с ней согласился, не будь это похоже на его обычную жизнь. -Мне велели тебе передать, Гарри! -Кто, профессор Слизнорт? — надеялся на лучшее из худшего молодой человек, обернувшись к девушке. Попытался бодро улыбнуться, выпрямив спину, но лишь почувствовал усталость в каждой клетке организма, осознавая, что ссора со Снейпом по пути в учебное заведение не сошла ему с рук. -Нет, профессор Снейп, — и Гарри будто бы сразу побледнел, падая духом. Он умудрился провиниться перед профессором с самого первого дня возвращения в учебный процесс после двухдневных «выходных» в Больничном крыле из-за перелома, полученного после неудачной игры в квиддич. Гарри встретился с преподавателем по пути от хижины Хагрида — медсестры рекомендовали для профилактики забрать у лесничего пару лекарств, названия которых были написаны пером — и Поттер никак не мог вытерпеть того, как счастлив Снейп смерти Сириуса, что профессор показал когда двое шли к замку. Гарри не был бы Гарри, если бы промолчал. — Он говорит, чтобы ты пришел к нему в кабинет завтра в семь утра в независимости от того, на какие вечеринки ты приглашен и на какое время они назначены. Ты будешь отбирать флоббер-червей, протухших от хороших, для уроков зельеварения. -Ясно, — мрачно ответил тогда Гарри. — Спасибо тебе большое, Демельза. И молодому человеку не оставалось тогда ничего, как бросить усталую улыбку Гермионе, прощаясь с ней у входа в спальни девочек и рядом с дверью в помещение мальчиков еще раз, проигнорировать бурчание желудка и молчание рта Рона, и в последний раз за этот день посмотреть на свое отражение в старом напольном зеркале, которое мальчики по ненадобности забросали и обвешали своими вещами и одеждой, лицо можно было увидеть только если отодвинуть всю эту конструкцию левее. Он, Гарри, стал намного мужественнее, взрослее и красивее, судя по открыткам от девушек, которые он получал тоннами каждый Мерлинов день, заставляя Рона в который раз нервничать по поводу своей непопулярности, но предметом мыслей парня была далеко не его внешность. Поттер задумчиво сдвинул брови, пытаясь понять, какой был его отец и почему он чувствует легкую к нему неприязнь, кажется, не имея на это права. Все говорят, что он его копия, все повторяют, что Гарри — это Джеймс, а Джеймс — это лучшая версия Гарри. То, что у Гарри был кризис, было понятно ему самому, но в последнее время все чаще в голову приходила безумная мысль о том, что он вряд ли бы стал чем-то достойным, если бы на его лбу не было этой отметки, если бы Джеймс был жив и растил его вместе с Лили, Гарри был бы обычной копией своего отца, не способной на достойное существование. Но Гарри знал, что эти странные и неправильные мысли — дело рук Волан-де-морта, и не более. Очередная бессонная ночь, но он уже к этому привык. Завтра утром начиналась отработка в кабинете у Снейпа, так или иначе, ему нужно отдохнуть.Понедельник, 23 декабря, 07:13, кабинет ЗОТИ.
-Утра, Поттер, — длинные волосы закрывали бледное лицо молодого учителя, а нос какой-то отвратительной для Поттера формы поприветствовал его у входа в кабинет около семи утра для того, чтобы повисеть над душой Гарри все утро, насмехаясь и ядовито куражась над уставшим и не выспавшимся молодым человеком. Ядовитая улыбка была и правда словно отравленной, исходя из бывшей профессии мужчины. — Я вижу, вся ваша сущность так и светится от прихода нового дня в лучезарные области вашей души? Проходите, не язвите мои глаза своими фиолетовыми мешками счастья под глазами, боюсь, что не перестану улыбаться до конца своих дней. -Спасибо, профессор. Гарри тогда решил проигнорировать все сказанное молодым мужчиной, а также не заметить идеальный вид его длинного пиджака и выглаженной черной рубашки, что безмерно раздражало подростка, потому что вызывало ощущение превосходительства со стороны Снейпа над Поттером. Сглотнув комок утренней раздраженности и тревожности, Гарри опустил взгляд вниз, уже готовясь проходить вперед, но его друг зашипел что-то из-за его спины, словно подзывая к себе. С каким-то удивлением Поттер обернулся, глядя на лицо Снейпа, который, кажется, так был увлечен насмешками над Гарри, что даже не заметил Рона. -Кстати говоря, Уизли, — прибавил учитель, отступая в сторону от проема, чтобы Гарри мог пройти в дверь, но тот лишь встал рядом с профессором, удрученно смотря на друга. — Группа поддержки из вас относительная, поэтому не раздражайте своим идиотизмом еще и меня. Гарри, конечно, было стыдно, когда дверь с грохотом закрылась, что с его другом приключился утренний сарказм Снейпа, но молодой человек все-таки надеялся, что Рон осознает, что сам вызвался прийти сюда вместе с ним после того, как начал чувствовать себя виноватым за то, что в который раз не помог другу с его кошмарами, поэтому сам и отвечает за все, что Снейп скажет или сделает. Впрочем, фраза профессора о том, что Уизли в последнее время раздражает не только учителей, но и самого Гарри, была настолько правдоподобной, что даже вызывала очередное удивление. -Вас оповестили о типе вашего наказания, Поттер? Отлично, подождите пару минут. Гарри усмехнулся про себя, отворачиваясь от стройной и высокой спины профессора, удаляющегося куда-то в лаборантскую, к колбам и причудливым механизмам, покачивающихся и издающих хрустальные звуки перекачивания небольших шариков и пространственных линз для созерцания будущего. Все это покоилось на высоких громоздких шкафах, а шторы кабинета были непривычно для профессора открыты, утренний свет лился в пространство, наполняя его свежестью и бодростью. Послышался легкий стук и, кажется, плеск воды, и Гарри позволил себе закатить глаза напротив стереометра, устало предрекая не самую приятную работу. -Вы там уснули, Поттер? Или лик вашего прекрасного друга из группы поддержки никак не уходит из вашей головы? — молодой преподаватель глядел на него с оценивающей улыбкой, облокотившись в другом конце небольшого кабинета на парту и изучая каждое его движение. — Флоббер-черви ждут вас и вашу Избранность для как можно более быстрого исследования. Рассортируете их до вечера — и ваше наказание будет снято, но, впрочем, я бы больше заботился о вашей лучшей подруге Гермионе Грейнджер, потому что она явно огорчиться из-за потраченных баллов Гриффиндора, Поттер. Поэтому, пожалуйста, — Гарри думал, что Снейпу, наверное, жутко нравится досаждать его своими ядовитыми фразами и просто стоял у шкафов, глядя зелеными уставшими глазами в карие, обернувшись от стереометра и пытаясь не злиться при виде целого ведра подопытного материала. — Постарайтесь и приходите еще неделю, чтобы я не снимал никаких очков с Гриффиндора. Если, конечно, — мужчина захлопнул старинную небольшую книжку темно-зеленого цвета и убрал все эмоции с лица. — Вы и правда верите, что у вас есть выбор. Флоббер-черви. Приступайте. И Гарри начал это делать, почему-то улыбаясь, потому что также неясно улыбался и профессор, отвернувшись, но все еще оставаясь в зоне видимости Поттера. Странно было видеть Снейпа в таком неясном расположении духа, а еще Поттер чувствовал себя сейчас Избранным, подходя к ведру и швабре, не потому что Темный лорд не смог убить его, а потому что ему первому пришлось завидеть улыбку Снейпа, пусть даже не адресованную ему. -А что вы будете делать, профессор? — спросил Гарри, окуная руку с закатанным рукавом в ведро с флоббер-червями, и резко почувствовал, как тошнота подступает к горлу еще сильнее, когда пальцы соприкасались с липкой и влажной кожей флоббер-червей. — Черт… -Следите за своим языком, Поттер, — прагматично заметил Снейп, отходя от своего стола и теперь выбирая что-то на книжных полках. — Я уж останусь здесь, иначе никому не проконтролировать процесс. Тем более, после червей ваш ждут еще и махаоны. Гарри теперь не веря посмотрел ему в спину, таращась во все линзы круглых очков. -То есть махаоны? Их тоже нужно будет сортировать? -Нет, Поттер, — привычный акцент на его фамилии. — Их нужно будет классифицировать. Гарри застыл на месте, пытаясь понять разницу и лишь вздохнул, опуская взгляд обратно к червям и забирая из емкости первого, который так отвратительно заерзал, что Поттер побледнел, качнувшись: он еще даже еще не завтракал. Снейп бы оставил все как есть, но остатки совести заставили его нервно обернуться через свое плечо и сказать: -Поттер, вода стоит в бокале на парте рядом с вами, выпейте, мне не нужен здесь Избранный мальчик, который выжил, в полумертвом состоянии. Неужели флоббер-черви — это ваша единственная слабость? — еле заметная тень улыбки проскользнула по лицу Снейпа. — Пейте. -Спасибо, — прокряхтел Гарри, потому что от упоминания о воде у него в горле и правда все пересохло мигом. Встал, чувствуя легкую боль в голенях от лежания в Больничном крыле. Вторая рука у него была без перчатки и чистой, и чашка, которую он сжимал в ладони, была осушена практически мгновенно. Снейп не мог не заметить того, каким мужественным и красивым стал сын Лили. -Поттер, простите меня за один забавный факт, — улыбнулся Северус, смотря на пьющего Гарри и то, как у него после слов профессора бледнеет лицо. — Это сыворотка правды, но я думаю, что вы переживете пару минут в моем кабинете, говоря только правду. Это не та парта и это чашка, а не бокал. И правда, Поттер сконфуженно оценил сосуд на его причастность к бокалам и не нашел ни единого сходства. -Нужно было искать аккуратнее. Разве не так? ~ — молодой профессор все смеялся, опираясь на кафедру, сложив руки на груди и думая о том, что Поттер в целом довольно-таки милый. -Да, — как-то слишком откровенно ответил Гарри, понимая, что это зелье уже действует и ничего не поделаешь, кроме как молчать. — Не спрашивайте у меня ничего, пожалуйста. -Упаси меня Мерлин, — поднял ладони Северус, все еще посмеиваясь. — Вы ведь все равно не будете мне отвечать? -Буду, — как не в себе ответил молодой человек и жутко покраснел, отворачиваясь. — Профессор, перестаньте. -Ладно-ладно, работайте, — вздохнул молодой мужчина, отставляя шутки в сторону и задумываясь о том, что сделать следующим. Повисла тишина. Но не надолго. -Профессор, — тихо обратился Гарри. — Спасибо. -За что? — непонятливо поднял брови Северус, искоса смотря на молодого человека. За окнами непривычно для зимы небеса затянуло темно-серыми и более светлыми дождливыми облаками, решетчатое окно делило все на квадраты и было уютно находится внутри, смотря на деревья, гнущиеся под действием сильного ветра. Северус провел рукой над подсвечником и свеча зажглась пока мужчина все еще ждал ответа. В комнате стало намного уютнее. -Я не знаю, — пожал плечами Поттер, смотря сквозь круглые очки на мужчину. Странно, но парню было холодно находиться в Хогвартсе с каждым днем все больше, камень старинного замка холодил и его сердце из-за такого огромного количества проблем. — Но, вероятно, это правда. То, что я благодарен вам. -Что ж, хорошо, Поттер. Как ни удивительно. И между двоими повисла тишина, не намекающая ни на что и не оставляющая привычного смущающего облака над собеседниками. Северус сел за свой письменный стол, выглядел задумчивым и серьезным, вероятно, проговаривая их разговор в голове еще раз. Гарри же вернулся к червям, закрыв рот и молчаливо дожидаясь пока действие сыворотки закончится. Портреты в кабинете вздыхали и охали, наблюдая за двоими, но хорошо, что этого почти не было слышно, потому что ветер за высочайшими окнами все громче завывал. Им хватало воспитания не говорить о людях в их присутствии, поэтому половина удалилась из кабинета, на что Поттер лишь презрительно хмыкнул. Особенно его волновал портрет миссис Фалиман, она была одной из изобретательниц приворотного зелья и уж она-то придумает, какие бессмыслицы рассказать другим портретам и всему Хогвартсу. В итоге, через минут сорок, прошедших с последней сказанной реплики, за окнами повалил снег, крупный и, кажется, можно было рассмотреть каждую снежинку, если напрячься. Гарри устало встал, разминая спину и думая о том, как хорошо было бы сейчас лечь на кровать и вернуть тело в обычное положение, а не согнутое над ведром с червями. Профессора в кабинете не было, он вышел за документами и процентными сводками содержания специальных ампул и баночек для зельеварения, потому что кабинет свой он хочет отдать в пригодном для работы состоянии. Перед выходом профессор, увидев, что Поттер практически окончил, и бросил только одно: «У вас еще неделя, Поттер». -Неделя для того, чтобы все изменить, — неожиданно сам для себя сказал Гарри, когда дверь была закрыта за Северусом, и испуганно закрыл рот рукой, ведь только что собирался сказать совершенно другое: «Неделя для того, чтобы все стало хуже». Нервно закрыв ногой ящик с червями, молодой человек покосился в сторону зелья правды. Кажется, оно приводит мысли в порядок. Но сейчас было не до размышлений и Гарри стянул ненавистные перчатки, выбросив их в мусорное ведро, плотно закрыл второй раз ящики и посмотрел в зеркало на стене: его очки нужно скоро заменить. Впрочем, на улице приятный снег стал идти менее интенсивно и теперь стали видны поля ликориса, которые Хагриду и профессору по травологии указал вырастить профессор Дамблдор, потому что уж больно ему нравятся эти красивые растения. Убийственные, думал Гарри. Красные, по форме напоминающие застывший в облаках фейерверк, присыпанные снегом совсем немного, так выделяющиеся среди абсолютно белого поля, на котором росли другие цветы, и Гарри поправил очки на переносице, наклоняясь вниз к красивому ликорису, чтобы рассмотреть его ближе. Прошло около получаса с того момента, как он вышел из кабинета Снейпа, провел некоторое молчаливое время за едой, не забыв уточнить у Гермионы как долго действует зелье правды. -В зависимости от концентрации может занять от десяти минут до максимум двух часов, Гарри, — почему-то уже укоризненно обратилась к нему Гермиона, складывая газету пополам в своих кистях и смотря на друга. — Ты ведь знаешь, что его незаконно применять к ученикам? -Я выпил его случайно, Гермиона, — вздохнул Гарри, доедая тост. Если все же то зелье имело двухчасовое действие, то это время пройдет через двадцать минут. Гермиона пожала плечами и решилась не спорить дальше, подумав, что это его дело. Все вокруг в Главном зале шептались между собой, смеялись, играли в волшебные шахматы и наслаждались временем перед каникулами. Поттер и сам улыбнулся, чувствуя в воздухе запах корицы, шоколада и имбиря, смотря на огоньки, наколдованные или купленные в магазине, ветки елей и омела кое-где под потолком, впрочем, там никто не ходит. Совы летают под потолком, который в этот раз выглядит, как снежное ночное небо, и свечи висят в пространстве между ним и учащимися. На кое-каких людях шарфы цвета своего факультета, многие загадочно рассказывают новогодние истории, некоторые показывают, какие заклинания выучили к моменту торжества, чтобы похвастаться ими на глазах у родственников. -Снейп какой-то зверь, — пробурчал рядом Рон и Гарри еле отвел взгляд от красивых глаз Гермионы, на рассматривании которых остановился пару минут назад. Девушка непонятливо косилась порой на парня, отрываясь от чтения газеты. Это был новогодний выпуск, поэтому порой страницы взрывались маленькими зелеными и красными фейерверками. -У тебя линзы? — поинтересовался Гарри, ощущая во рту приятную смесь шоколада, клубники и мяты в тосте, чувствуя, что сейчас упадет в обморок от счастья и долгого недоедания. Проигнорировал Рона, впрочем, он его не услышал. -Да, родители вчера прислали, всегда хотела себе синие глаза, — улыбнулась девушка, польщенная тем, что Гарри заметил это. — Скоро ведь вечеринка у Слизнорта, хочется выглядеть как можно лучше. -Подумаешь, я бы тоже заметил то, что она сменила цвет глаз, невероятно просто, — бесцеремонно перебил он Гермиону, которая, увидев его, сама, впрочем, резко замолчала, не желая видеть его рядом, не то что говорить. Гарри прыснул, оставляя тост в стороне и потирая руки, чтобы встать и уйти, как они и договаривались с Гермионой. -Ты так восхищаешься тем, что я заметил линзы Гермионы, будто бы я сделал нечто невероятное, Рон. Это базовые коммуникативные навыки и мне тебя жаль, если для тебя они настолько сложны. Пошли, Герми, — посмотрел Гарри на подругу, вставая со скамейки и поправляя черную мантию. Рон что-то говорил в ответ, будто бы частично извиняясь, и Гермиона не выдержала, оборачиваясь через плечо, пока Гарри завязывал шарф на своей шее. -Поторопись, Уизли, мы ждать тебя не будем. -Но я ведь только пришел… А сейчас Гарри с друзьями стоит возле этих полей у хижины Хагрида, а он сам рядом наблюдает за ветром, бушующим теперь в кронах деревьев. -Красивые, правда? Эти ликорисы, — как-то романтично проговорил мужчина, и его глаза даже чуть слезились, но от ветра. Гарри прищурился и сложил руки на груди, немного танцуя на месте и косясь на друзей. -Пойдем в хижину, Хагрид, — поступило логичное предложение от Поттера, и вся компания поспешила в помещение, пока волкодав приплясывал у двери, словно сам приглашал компанию войти, ведь у самого на голове уже сложилась кучка снега. Собака задрожала и капли от ее шерсти почти все попали на Гермиону, которая не отошла далеко от двери, поэтому ее посадили ближе к огню, укутав девушку в плед, а сами сели за стол рядом. Она заглядывала к остальным из-за спины кресла. Хагрид снял с огня почти что горящий чайник, наказав довольную собой собаку тем, что дал чуть меньше мяса, а Рон лишь прошептал, что этот зверь питается их душами в любом случае. Перед Гарри поставили блаженную чашку чая, дымящуюся и горячую, так что парня который раз за день чуть не сморило поспать прямо в хижине, хоть и было около двенадцати утра. -Что-то ты больно уставший, парень, — заметил лесничий, громоздко восседая на стул напротив. — Что-то случилось? -Отработки у Снейпа, — пробубнил Рон так, словно говорил о чем-то отвратительном, и Гарри покраснел, понимая, что двадцати минут с того момента еще не прошло, и решил прикинуться уставшим окончательно, чтобы не проронить ни слова, ведь эта сыворотка заставляла говорить все, причем неосознанно. -Ох-ох, да, наслышан, — покачал понимающе головой Хагрид, хотя Гарри показалось, что вряд ли он полностью понимает. — И что же ты такое делал, Гарри? Что-то сложное? -Сортировал флоббер-червей, ну этот Снейп и мошенник, — в еще большей неприязни покачал головой Рон, прижимая губы. Гарри, конечно, был благодарен, что Рон говорит вместо него, но такое отношение парня к Северусу Поттера почему-то мало чем устраивало. Было слышно, как за креслом вздохнула Гермиона. -Он твой учитель и в праве приказывать ученикам самые выполнять разнообразные задания, поэтому будь вежливее, Рон, — строгим и спокойным голосом сказала девушка, смотря на красивый огонь. — В конце концов, твоя вежливость к остальным — это твоя вежливость к себе. Гарри подумал, что стоит запомнить эту фразу и все смотрел на снег за окном, думая о том, чувствует ли кто-то себя одиноко в это время. -Гермиона права, Рон, и, о! — покачал головой Хагрид, словно хваля себя за то, что вспомнил. — Вспомнил, как когда-то давно Лили Эванс и Северус все гуляли здесь, когда директор приказал посадить ликорис впервые, — у Гарри глаза от ужаса открылись и он вопросительно посмотрел на Хагрида: в мире ведь есть очень много Северусов, не на одном же только Снейпе земля сошлась? — Ох Мерлин! Гарри, прости, что-то я заговорился! И также, как громоздко садился, мужчина громоздко встал, отходя к огню и чуть пугая Гермиону тем, как интенсивно помешивает угли в печке. -Хагрид, — тихо повторил Гарри. — Расскажи все, не молчи. Хагрид почти сразу же сдался, поникая и опуская плечи, понимая, что Гарри имеет полное право знать. -Ладно-ладно, прости, Гарри, лишь испугался за то стоит тебе это знать или нет, — виновато посмотрел в глаза Поттеру лесничий и сел напротив двоих, складывая руки на стол в замок. Гермиона, уже тихо шмыгая носом (кажется, тепло ее спасло не полностью и придется пару дней провести в больничном крыле), присела рядом на стул с Гарри, слушая мужчину внимательно, и Гарри понимал, что девушка пришла поддержать его. — Вы ведь знаете, что лесничим я работаю долго-долго, и лет двадцать назад все смотрел на молодых вашего преподавателя по Защите и твою маму, Гарри. Они любили зимой гулять среди ликориса и смеяться, рассматривать каждый лепесток и однажды Лили улыбнулась мне, спрашивая о том, как долго они цветут, и я сказал, что начинают они цвести каждый первый день зимы и умирают с приходом первого дня весны. Северус тогда стоял позади нее, улыбаясь мягко и ностальгически что ли, руки у него были в карманах пальто и, знаете, он был красивым молодым человеком. Лили тогда прямо-таки обрадовалась и повернулась к Снейпу, рассказывая ему о том, что эти цветы у нее самые любимые, потому что они цветут в самые сложные времена несмотря ни на что. Знаете, я может глупый, но заметил, что она вероятно говорила это о самом же Северусе, потому что друзьями они были невероятно близкими. Вот, Гарри, — Хагрид с надеждой на то, что все обойдется хорошо, посмотрел на Гарри. Тот почти не изменился в лице, разве что чуть улыбнулся. Рон вопросительно смотрел на Поттера, но ничего не говорил. — Ты о чем-то задумался? -Нет-нет, Хагрид, все в порядке, — легко улыбнулся Гарри, опуская взгляд с часов на стол. Последние минуты действия сыворотки правды проходили именно сейчас. — Мне лишь показалось, что Снейп был очень хорошим человеком. И является таковым сейчас. Гермиона улыбнулась, думая про себя о том, что Гарри не зря выпил сыворотку правды, потому что наконец-то смог хотя бы немного разобраться в себе. Хагрид выдохнул и довольно заулыбался, понимая, что все в порядке. -Почему вообще? — встрял Рон словно кость в горле. Гарри перевел на него взгляд зеленых глаз, уже немного раздражаясь. -Потому что моя мама была лучшим человеком, Уизли, и знала, с кем общаться. Спасибо, Хагрид, мы пойдем, скоро у нас занятие по ЗОТИ. Гермиона встала из-за стола, и Хагрид все виновато спрашивал у нее, как помочь, и первая галантно улыбалась, чуть смущенно, краснея из-за температуры и смущения, что ей помогать не нужно, пока Рон гладил собаку, а Гарри же смотрел через небольшое окно на поля ликориса, красиво покачивающиеся на абсолютно белом фоне. «Но ведь это еще и цветы, символизирующие смерть. Или жизнь среди постоянной зимы — это и есть смерть?» — пытался спросить у себя и осознать весь смысл происходящего Гарри, касаясь пальцами в перчатках холодных стен хижины. — «Или то, что ему приходится бороться с зимой и жить только в ней — это символ той красоты, что несет в себе цветок?» -Гарри, ты идешь? — спросила Гермиона, улыбаясь чуть нервно, чтобы в конце концов отделаться от Хагрида, и Гарри качнул головой, отрываясь от рассматривания и проходя к друзьям. Попрощался с Хагридом и пожелал ему удачи в ответ, засунув руки в карманы и думая о том, какой же умной была его мама. Все эти ассоциации порождали интересные размышления, и он был готов обсудить их вечером с Гермионой, если представиться случай, а пока что трое спешили на урок, который начнется через двадцать минут. Еще раз посмотрев на кроваво-красные прекрасные поля ликориса, Гарри ступил на мост, ведущий к Хогвартсу.Понедельник, 23 декабря, 13:04, кабинет ЗОТИ.
Гарри закатил глаза, ухмыляясь и удрученно хихикая над Роном, который все рассказывал своей возлюбленной как сильно ее любит. Лаванда снова напала на Уизли, как только трое перешли мост, чуть не сбив Гермиону с ног, и поэтому Гарри оттолкнул еле заметно двоих «возлюбленных», беря подругу под руку и аккуратно поправляя ей шарф, потому что на улице ветрено было невероятно сильно, а еще он знал о девичей слабости никогда не выглядеть плохо перед другими девушками. Лаванда заныла, что хочет также, а Гарри и Гермиона смеялись, проходя в теплый замок, потому что Рон никогда не поймет, что именно она имеет ввиду своими намеками. Гермиона тоже неожиданно для себя засмеялась, когда Гарри закатил глаза показательно, и весь класс уже расслабленно смеялся над Уизли, потому что профессора все не было и выглядело это и правда глупо. Даже слизеринцы, удивленные тем, что гриффиндорцы могут смеяться над сокурсниками, решили, что также могут улыбаться. -Ты такая красавица, моя милая, — Рон закрыл глаза, поглаживая волосы Лаванды. Гарри поднял брови, шепчась теперь с Дином о том, что глаза он закрыл явно от того, что это сущая правда, а скорее для того, чтобы не видеть суровой реальности, от чего получил от Гермионы самолетиком в затылок: он спросил почему, она ответила, что так совсем унижать девушку не стоит, и Гарри согласился, виновато улыбаясь. Но у Поттера резко сошла улыбка, когда легкая высокая фигура появилась в проходе и Снейп с выражением такого невероятного отвращения посмотрел на двоих, что все резко замолчали. Но Северус лишь ядовито расплылся в улыбке, пока Лаванда, взвизгнув, отскочила от своего парня со все еще закрытыми глазами и шипела на всех, кто уже начал смеяться. -Что ж, спасибо, Уизли, не скажу, что мне это приятно слышать, это даже отвратительно, но, возможно, вы все же составите компанию вашему другу сердца Поттеру в сортировке флоббер-червей до конца недели. На место, живо, и минус двадцать баллов с Гриффиндора. По десять с каждого, — и мягко улыбнулся Лаванде, резко убирая улыбку с лица, когда прошел дальше по классу. Гарри не знал улыбаться ему или нет, но улыбка почему-то сама по себе ползла по его лицу. Снейп заметил это и поднял брови, облизывая тонкие губы незаметно. — Сегодня в 8 вечера, Поттер. Вам еще тренироваться и тренироваться. -В чем профессор? — счастливо улыбался Поттер, но немного осел, когда осознал, с кем говорит. С тем, к кому у него невероятно много вопросов, и с тем, кого, кажется, любила его мама. -В уборке с вашим другом вместе. Восемь вечера, Поттер и Уизли, не забудьте прихватить ваши, — усмешка. — Тряпки. Начинаем урок. Дин уже успел пошутить про то, что, возможно, Рон закрыл глаза не для того, чтобы не видеть лица Лаванды, а чтобы представить лицо Гарри, но Поттер метнул из-за своих крупных уже плеч испепеляющий взгляд и Дину пришлось заткнуться, а Снейп лишь усмехнулся, красиво обернулся и пошел к учительскому столу, и его мантия красиво развивалась за ним. -Страница тысяча один, открывайте, пожалуйста, сегодняшняя тема — инферналы. Гарри бы солгал, если бы сказал, что профессор совсем не смотрит на него как-то странно, не так, как обычно, потому что Снейп и правда задерживался взглядом на Поттере, правда, обычно на фразах о нападениях и убийствах инферналами, будто бы ассоциируя Гарри со всеми этими ужасами, но парень уже к этому привык, на самом деле что-то другое было во взгляде профессора, что Гарри пока не мог обозначить, но очень хотел. Урок прошел как обычно, особых стычек между Поттером и Снейпом не было, в основном потому что Поттер был непонятного мнения сейчас о профессоре; Гарри даже умудрился один раз ответить вместо Гермионы, когда профессор обреченно осматривал кабинет после своего вопроса ученикам в поисках кого-то кроме Гермионы, кто может рассказать о природе невербальных заклинаний. -Удивительно, Поттер, — лишь усмехнулся учитель и продолжил свой ужасающий до костей рассказ. На часах было уже три часа дня, Рон дырявил спину счастливого Гарри своим ненавистным взглядом и уже не мог выдержать, как бы на весь класс не пошутить про то, что парочка здесь на самом деле не он с Гарри, а Поттер со Снейпом, но после этой мысли его так качнуло, что Симус даже усомнился в его благополучии. Рон представил их союз. Гарри отвернулся, смотря на своего друга, которого то ли тошнило, то ли как обычно нервны не давали спокойно жить, и Симусу, который откровенно был в ужасе, когда все резко зашумели пергаментами и учебниками, потому что урок был окончен, и кивнул мягко Гермионе, которая подала ему небольшую книгу, которую обещала дать еще когда-то давно. -Ты слишком влюблен в своего Принца, Гарри, все же, — вздохнула Гермиона, когда Гарри развернул новенький экземпляр «Лицом к лицу с безликим», наслаждаясь неожиданно для себя красотой тесьмы переплета и мягкости страниц. Половина из них почему-то была пустой, но, вероятно, так и задумывалось. Все поспешно уходили, но Гарри все еще сидел за своей партой, и Гермиона напротив него, не спеша с посещением медицинского крыла. Рона все еще тошнило, а Снейп просматривал классный журнал, на самом деле смотря поверх него, прищурив чуть глаза. Девушка обеспокоенно смотрела в решетчатое окно, за которым было видно поле для квиддича, и вздохнула. — Твой Принц слишком хорошо знал зельеварение, да, понятно, что ты, возможно, хочешь научиться у него многому, но мне кажется, что ты будто бы жульничаешь, сверяясь с его записками каждый раз, пока остальные пользуются обычными инструкциями из учебника. Нет, Гарри, понимаешь, я не против, но… -Ты умница, Гермиона, я знаю, все хорошо, ты самая умная и не нуждаешься в излишнем подтверждении этого, ты можешь сотворить чудо и с обычными инструкциями, а мне лишь хочется стать аврором, — Гарри наконец-то отвлекся от рассматривания книги и галантно улыбнулся, вставая перед Гермионой и аккуратно сжимая ее плечи с одобрительной улыбкой, ведь девушка в последнее время и так слишком многого натерпелась от этого идиота Уизли, поэтому Поттер пытался ей помочь как только может, потому что помогать Рону было бесполезно. — Поэтому, прости, но Принц поможет мне получить «превосходно» по этому предмету и стать аврором. Понимаешь меня? Гермиона смущенно опустила голову, понимая, что больше у нее не осталось аргументов в защиту своего мнения, и лишь засмеялась тихо, когда Гарри положил руку на ее плечи и двое начали выходить из кабинета, продолжая говорить. -Знаешь, Гарри, даже мне интересно кем был твой Принц, — засмеялась тихо девушка, чувствуя ободрение своего друга. — Кстати, зайдем вместе в библиотеку? Хочешь? -Тебе нужно в больничное крыло, Гермиона. Северус напрягся у учительского стола, услышав словосочетание «Принц» и «зельеварение» в одном предложении, и поэтому выпрямился, откладывая журнал вовсе и теперь смотря на двоих удаляющихся. Черные глаза обеспокоенно сузились. -О Мерлин, что за принц уже у Гарри, а? — подмигнул Симус Дину, ухмыляясь и подтыкивая своим локтем его в ребра, от чего последний завизжал. Поттер снова обернулся, пока Рон на фоне давился от догадок о том, встречается Гарри с Гермионой, Снейпом или еще кем-нибудь. -А ты так сильно интересуешься, Финиган, — и темные глаза Гарри стали еще темнее, что показывало, как сильно тот раздражен. Парень покраснел. — Я не специалист по подобным отношениям, поэтому особенности однополых союзов совсем меня не касаются, иди лучше и поинтере- Поттеру по голове заехали классным журналом, и Снейп устало посмотрел на парня, вздыхая, скривившись в неодобрении и непонимании. -Я узнал, Поттер, что у вас сегодня вечерника по случаю Рождества у профессора Слизнорта, и, зная профессора, вы там должны быть одним из первых, поэтому я буду ждать вас не в 8, а в шесть, сразу после вашего занятия зельеварения. И Уизли тоже, — Рону досталось ровно столько же внимания, сколько падающей снежинке за окном, и рыжеволосый парень заметно потускнел, уже жалея обо всем на свете. — Быстро выметайтесь. Ничего не оставалось, как выйти, посмотреть пару секунд вслед мужчине и пойти за рассказывающей о кентаврах Гермионой в кабинет Слизнорта, ведь до урока оставалось десять минут, а еще нужно было успеть спуститься с восьмого этажа в подземелье (Гермиона все не хотела тратить время на лечение). Гарри в целом уже заметно привык ко всяким плохим вещам, о которых шепчутся все окружающие, когда он проходит мимо, но теперь все почему-то стали говорить о том, что он гей, неожиданно для магического сообщества, где какие только браки не бывают. Кажется, под этим они не имели ничего плохого, но сам факт их удивлял. Как, впрочем, и Гарри. Гарри так задумался, что прослушал все «невероятно интересные» факты о метаболизме клеток оживленных леденцов, которые рассказывала подруга, и на секунду подумал, что это все Волан-де-морт заставляет его терять сосредоточенность и подавляет благоразумие. Но, увы, эта мысль только вызвала громкий неожиданный смех парня, и Гарри даже снял очки, чтобы потереть переносицу и случайно их не уронить. -Что такое? — обернулась, не понимая, Гермиона, держа у груди несколько учебников и будучи в полной готовности обвинить парня за то, что он проигнорировал ее рассказ, но все еще ждала ответа. — Ну? Ты в порядке? Неужели веселящее драже съел? — последнюю фразу она сказала уже с беспокойством. -Я подумал о том, что Темный Лорд заставляет меня думать о том, что я гей, — еле совладал со своим смехом Поттер и, сбивчиво дыша, посмотрел чуть заплаканными глазами на подругу. Гермиона не выдержала и, прыснув, рассмеялась в ответ звонко и пораженно. -Боже мой, Гарри! Вот почему ты Избранный! Неожиданно лестница дернулась, чтобы подъехать к другому проему, и друзья ухватились за перила, держась за них, пока остальные вопросительно на них смотрели. Даже Невилл смущенно обернулся, стоя с ними на одной лестнице и поглаживая свой кактус без колючек. Им, этим двоим, после множества проблем, которые преследовали их с самого начала семестра, нужна была эта минутка странного смеха, который вполовину был смешан с болью прошедших «неблагоприятностей». -Ох, это ужасно, хах, — сказал Гарри, протирая очки мантией и надевая их обратно, когда двое с общей массой учащихся достигли подземелья, обсуждая разнообразные интересные вещи, ожидая своего урока. -Ну, Гарри, если что, в магическом мире разрешены какие угодно браки, — подмигнула Гермиона и получила дружественный втык в ребро от Гарри, который опирался на холодный кирпич подземелья спиной. Нельзя не сказать, что эти двое смотрелись как прекрасная пара, он, увы, чего-то одного и самого важного не хватало в их, кажется, уже выстроенных отношениях — это любви. Малфой, вертящий своей головой с прилизанными белыми волосами где-то в стороне кромешной тьмы коридора, с отвращением глянул на такого расслабленного Поттера, думая о том, чтобы случайно не показать свою метку Пожирателя смерти, потому что тогда-то все и кончится для его спокойного проживания в Хогварсте. Неожиданно, но Драко подумал о том, что ему впервые интересно узнать кое-что от Гарри. В частности, то, как он все еще может улыбаться, зная, что его хочет убить сам Темный лорд, ведь беловолосому мальчику грозит тоже самое, и он искренне хотел бы улыбнуться сейчас точно также, как Гарри. -Мой мальчик, Гарри! — Поттер дернулся на месте, когда Слизнорт почему-то из всей толпы заметил только его, нараспашку открывая дверь в кабинет, из которого валил розовато-белый туман. Раннее, когда здесь работал Северус, единственное, что могло литься из кабинета — это сарказм преподавателя. Взрослый мужчина с непокладистой внешностью своими круглыми глазами оценил его внешнее состояние и был счастлив видеть его здоровым. -Профессор? — обратился Гарри, вставая напротив учителя и игнорируя очередные вопросительные взгляды сокурсников. Гермиона рядом с интересом слушала, касаясь платком носа. -Счастлив видеть вас в хорошем расположении духа! Проходите, не стойте! — улыбнулся тот, отходя от дверного проема и пропуская учеников внутрь. Гарри лишь пожал непонятливо плечами, принимая приглашение и явно ожидая от мужчины чего-то большего, чем просто осведомление о самочувствии своего ученика. Вероятно, он подразумевал что-то другое, но людей было слишком много, чтобы Гарри мог узнать, что именно. — Доставайте весы и котлы, сегодня готовим сыворотку правды! Гарри вздохнул. Рон появился из неоткуда и так громко поставил напротив стола первого свои весы, что Поттер даже скривился раздраженно, отставляя аккуратно старый учебник Полукровки и смотря на перекачивающуюся жидкость в сосудах для зелий, которую после уроков Принца теперь так ценил. Слизнорт помогал девочкам разобраться с кеглями для «пыльцы, которая не ощущается», ее нужно было взвесить, и лишь обернулся через плечо, ища причину шума. Когда это оказался Уизли, то мужчина лишь вздохнул обреченно, как истинный слизеринец при виде гриффиндорца. -Не стол взвешивает весы, которые вы так упрямо бросили на него, а весы взвешивают ваши ингредиенты, Уизли. Придите в себя в конце концов! Итак, девушки, вначале мы берем серебряный кинжал… Гермиона подмигнула Гарри, явно наслаждаясь тем, как Рону в последнее время не везет. Гарри же, в принципе, также был рад, но ему все еще было совестно, что у его друга началась какая-то темная в жизни полоса, а он не может, не хочет ему помогать. Впервые у Поттера возникло такое сильное желание не помогать Уизли, и парень решился согласиться с ним. -Снова со своим учебником шляешься? — недовольно понизил голос ревнивый Рон, когда тонкие пальцы Гарри коснулись раздела о сыворотке правды. Удивительно, но рядом с наклонными и мелким почерком появился в углу страницы какой-то еще, более крупный и ровный. Гарри даже пришлось взять книгу в руки и поднести чуть ближе к глазам, чтобы рассмотреть новый почерк. Рона он игнорировал. «Принц? Хах, я так тоже думаю, ты похож на него», — ровный и крупный почерк, новый и красивый, над иллюстрацией специального котла для приготовления живохвостов. «Лили, ты меня смущаешь», — каллиграфический почерк Принца. Глаза Гарри в ужасе дернулись и сузились второй раз за день. — «Принцесса Эванс, как чудесно». -Мой мальчик? — поднял бровь Гораций, подходя в своей огромной мантии, которая невооружённым взглядом напоминала дорогой красный домашний халат, к Гарри, в странной манере обеспокоенно глядя на мальчика кроличьим взглядом. — Что-то случилось, Гарри? Поттер же как вкопанный стоял на месте, глотая небольшой испуг, смешанный с громадным интересом. Почерк его мамы, теплая рука которой мягко лежала на этой странице, выводя красивые буквы. Он не мог не узнать кто адресовал подобные фразы ей, но в голову парню пришел лишь один ответ. -Не может быть, — прошептал про себя Поттер, а Гермиона и Рон по старой привычке троицы друзей обеспокоенно переглянулись, замечая цвет его лица. -Что именно не может быть, Гарри? — голос Слизнорта был настолько нервным и озабоченным, что даже дрожал. Никто, впрочем, не заметил Снейпа, который по старой привычке зашел без стука в своей кабинет и заметил, как Поттер резко бледнеет, открывая какую-то книгу. — Ну же, не молчите! Гермиона обеспокоенно оглянулась в поисках успокоительного корня валерьяны, чтобы дать его раскрошенным Гарри в нужном случае, игнорируя возгласы слизеринцев о том, что у Поттера проблемы с психикой. Оглянулась вправо и не нашла нечего, влево — и увидела высокого молодого профессора полностью в черном, чуть не взвизгнув, но поняла, что нужно молчать, когда Северус приложил указательный палец ко рту, говоря этим, чтобы она молчала. -Мой отец был лучшим в зельеварении? — поднял взгляд Гарри в конце концов на Слизнорта. Снейп поднял бровь, ухмыляясь и удивляясь пораженно: «Почему вообще Поттер так подумал?». Это вызывало у него дикую злость и Северус еле стоял дальше, чтобы узнать чем это кончится, пытаясь сохранить спокойствие, зная ответ, но все еще улыбаясь. — Ведь так, правда? Расскажите, вы ведь знаете всех, кто учился с моей мамой. -Ох, мой мальчик, — усмехнулся старый преподаватель, выпрямляясь и словно выдыхая из себя худшие предположения о том, почему Поттеру могло стать плохо, исключив Темного лорда. Однокурсники сами выдохнули облегченно. Мужчина выпрямился медленно и, вздохнув, его крупная грудь поднялась и опустилась, и кроличьи глаза посмотрели вперед, замечая за миниатюрной фигурой мисс Грейнджер профессора Снейпа и улыбаясь ему ностальгически. Северус лишь мягко улыбнулся бывшему своему преподавателю в ответ, пытаясь не думать о Лили слишком много. Он стал настолько сильным, чтобы улыбаться при воспоминаниях о ней. -Что, профессор? — раздраженно спросил Гарри, опираясь ладонями на стол и пытаясь справиться с одолевающей его нервозностью, потому что никто не хотел отвечать на его вопросы, пусть даже слишком личные: все лишь улыбались между собой, зная ответы. — Ведь он был, да? Был лучшим? -Гарри, понимаешь, — начал Слизнорт, но Гарри смотрел на усмехающегося самодовольно и удовлетворенно Северуса, сложившего руки на груди, и его красивое лицо раздражало Поттера — он задавался одним вопросом, глядя на него в ответ: «Какая у вас роль во всем этом, профессор?». И действительно, самодовольный и счастливый отчасти молодой человек опирался на стену рядом с Гермионой и смотрел на Поттера, словно победивший на проигравшего. — Твой отец даже не прошел нужный порог баллов для того, чтобы сдать зельеварение хотя бы на «удовлетворительно», в отличие от «превосходно» твоей матери и «превосходно» профессора Снейпа. Ох, я помню, как вы часто говорили между собой на уроках и ведь не накажешь вас! — у Гарри сердце остановилось, а улыбка Северуса поползла только вверх, будучи все более и более довольной собой и ошибкой Гарри. Гораций обратился снова к профессору, вспоминая прошлое. Никто из присутствующих не понимал абсолютно ничего из происходящего за исключением Гермионы, и Рона, который судорожно смотрит на Снейпа, которого боялся всю жизнь. — Все писали что-то в вашем учебнике, дополняли, причем так много, что я уж думал, что вам двоим пора печататься! -Да, приходилось многое менять, ведь инструкции в учебнике совершенно не работающие в некотором смысле, профессор, — Северус еще некоторое время смотрел на Гарри и в окончание своей фразы перевел взгляд в конце концов на Горация. — Мне никогда не нравился этот учебник, а мисс Эванс всегда любила его, потому что его можно было дополнять и играть с ним как хочешь. «Мисс Эванс», — раздраженно заметил Гарри, стоя перед учителями и не понимая, какое из ощущений нужно сдерживать: любопытный интерес или сквозную злость. — «Мисс Эванс, а не Миссис Поттер». -Да уж, да уж, — закивал старчески головой Слизнорт, опуская взгляд и подходя ближе к Гарри. — Всё для вас было шуткой, для вас двоих. Но, Гарри, не знаю, зачем ты меня спросил о Джеймсе, но могу о Лили сказать только одно: она была невероятно одаренной юной волшебницей, хоть и происходила из семьи магглов. В целом, знаешь, Гарри, мне нравится точно также, как и Северусу, называть ее мисс Эванс, ведь однажды она попросила обращаться к ней именно так, потому- -Разве такие «волшебницы» могут делать что-то достойное? — усмехнулся Малфой, помешивая свою глиняную смесь, хоть и должен был получится кристальный раствор, встревая в обсуждение и думая, что без него никакой разговор не обойдется. Парень думал лишь высказать свое популярное на Слизерине мнение, которое все поддержат, перебив Горация на полуслове, но Слизнорт лишь укоризненно покачал головой, замирая с испуганным выражением лица, в то время как Гарри сначала покраснел, а потом резко побледнел от злости. Присверлил Малфоя взглядом к полу и тоже самое, на удивление, сделал Снейп. Гарри даже опешил, смотря на такого раздраженного Малфоем Северуса. Он почти что был в гневе, только не выдавал этого очевидно. -Минус семьдесят балов со Слизерина, — прошипел Снейп, смотря на покрасневшего Драко, все в кабинете охнули и закрыли рты руками, и Гарри впервые чувствовал с ним какую-то связь. Он был настолько поражен, что даже еще не понял, что перед ним сам Принц. — Пятьдесят за дискриминацию магглорожденных и двадцать за просто отвратительное зелье, — на «отвратительно» Снейп потратил всю свою мимику и тона голоса, постаравшись сделать его настолько же омерзительным, как и само слово. Все в классе замолчали, в особенности слизеринцы, которые впервые слышат о наказании за те слова, которые они говорят чуть ли не постоянно всем «предателям крови», тем более от своего декана. Снейп, кажется, еле удержался, чтобы не ударить Малфоя. — Поттер, за мной. И Снейп вышел из кабинета пока Гарри стоял столбом и не мог понять, что происходит. Он даже глянул быстро на Малфоя, но тот был поражен также, как и Поттер. -Профессор Снейп предупреждал меня о том, что заберет вас чуть раньше, Гарри, — тихо добавил расстроенный такой выходкой Малфоя Слизнорт, ведь он тоже помнил прекрасную Лили и ее чудесную магию как одну из лучших в своей долгой жизни. Поднял грустный взгляд и мягко улыбнулся в память о Лили. — Можете идти. Гарри даже не посмотрел на Рона или Гермиону, просто еле осознанно дрожащими пальцами стащил учебник со стола и пошел за учителем, выходя из подземелья. Он знал, что его друзья заберут его вещи. Кажется, Слизнорт снял еще немного баллов со Слизерина (сорок пять), но Гарри уже плохо слышал, чуть не выпустив из виду скрывающуюся мантию профессора. -Профессор Снейп! — окликнул его Гарри, но тот не отреагировал и пришлось бежать за тенью Северуса. Почему-то впервые Гарри не испытывал никакого отвращения к профессору, но в его груди разрослось новое ощущение того, что перед ним кроется какая-то деталь его прошлого, которая стала большим, чем просто воспоминанием, она — частица души или личности Северуса, и Гарри с опаской хотел прикасаться к этому, потому что парню казалось, что эта деталь изменит всё. — Подождите, пожалуйста! Но они лишь пришли обратно в кабинет ЗОТИ, в котором Поттер уже четвертый раз за день побывал, побив собственный рекорд, который заканчивался на единице. Запыхавшись, он еле выпрямился, а когда встал ровно, то увидел перед собой согнувшегося над столом Северуса, широко расставившего ладони на поверхности парты и опустившего голову. Гарри было стыдно и он был смущен, потому что не знал, что говорит и как ему помочь, потому что все, чем занимался раньше Гарри в контексте Снейпа — это ненавистью. -П-профессор? — тихо обратился Поттер, проходя в кабинет и закрывая дверь. — Я могу вам помочь? Но Снейп молчал, все сжимая сильными руками парту и думая о чем-то своем (хотя бы о том, что ему придется объяснятся перед Темным лордом о том, почему он защищал какую-то грязнокровку). Гарри обеспокоенно сглотнул, отводя от него взгляд и смотря на бурлящую в котле амортенцию. Что она здесь делает? -Гарри, — низкий красивый голос Снейпа заполнил кабинет. Парень чуть дернулся, но послушно смотрел на спину учителя. Впервые слышит, чтобы профессор обратился к нему так. -Да, сэр? -Послушай меня, — было красиво наблюдать за стройной сильной спиной, которую обтягивал узкий длинный пиджак, когда мужчина медленно выпрямлялся. — Прости за эти эмоции. Насколько ты можешь понять, я знал Лили. Насколько ты можешь понять, я и есть Принц-полукровка. Как ты там сказал сегодня утром в Главном зале?.. — мужчина, ухмыляясь все также самодовольно повернулся к Поттеру. — Принц-полукровка учит тебя зельеварению лучше, чем профессор Снейп? -Вы знали мою маму? — с надеждой переспросил Гарри с чувством уважения и восхищения в голосе. — Стоп, подождите, вы и есть Принц? Гарри спрашивал то, что первым выскочит в его сознании, и уже чувствовал себя виноватым за то, что не сформулировал всё правильно и понятно, спрашивая невпопад, но все же в конце концов надеялся на понимание профессора. Да, последнее ощущение заставило его понять каким он эгоистом был все это время и даже сейчас, прося о понимании у того, кого всегда ненавидел. -Какой же ты все же глупый, Поттер, — покачал головой Северус, усмехаясь себе же. Его фигура так красиво выглядела в лунном свете, и Гарри чуть протрезвел, смотря на своего учителя. И правда сглупил, и правда знал это. — Я сказал тебе это по меньшей мере один раз и дал пять, если не шесть поводов подумать так. Малыш-малыш, — вздохнул снова учитель и Гарри покраснел, когда Северус повернулся к приворотному зелью: «Малыш?». — Совсем как Лили, когда ей дадут слишком много поводов для радости или зададут слишком много вопросов. Всегда терялась и не знала с чего начать, — его длинные пальцы в перчатке коснулись котелка, и он перестал бурлить, останавливаясь в своем приготовлении. — Я понимаю, что у тебя много вопросов, Гарри, но обсудить их за один день мы не сможем, тем более, твой друг сейчас придет к нам, чтобы начать убирать этот несчастный кабинет. Я даже не уверен, что должен тебе это говорить, но единственное, в чем я уверен и что я могу сказать тебе сейчас, так это то, что твоей фамилией должна быть Эванс, а не Поттер, ведь Лили всегда была мужественнее Джеймса. И Джеймс сварил только одно зелье в своей жизни, Гарри, уж прости. Я думаю, ты достаточно умный для того, чтобы понять. -Учитель, — тихо обратился Гарри, опуская взгляд. — Я все еще не понимаю многих вещей, ваши слова непонятны мне, я путаюсь, извините, — растерялся Поттер, сглатывая нервный комок, но цепляясь за Северуса, как за надежду. — Вы расскажите мне о маме? Что мне делать с этим всем, профессор? И снова зеленые глаза Лили. Северус одернул себя раз, потом второй, но так и не смог не почувствовать разъедающую боль, смотря словно на Эванс. Сконфуженно, он не мог отвести взгляда и продолжать смотреть тоже. -Успокоится и, — голос Снейпа дрогнул. — Понять, что всему свое время, Гарри. Ты все поймешь, когда придет время. Поттер, конечно, не понимал зачем это так растягивать, если можно узнать все прямо сейчас, но, вероятно, мужчина был умнее его, с чем поспорить было сложно. Он почти плакал и опустил взгляд, сдерживая неожиданный всхлип. -Ладно, ох, Поттер, — чуть устало ухмыльнулся Северус, потирая лоб рукой и садясь на парту. Гарри понял по этому жесту, что можно выдохнуть. Что все хорошо. — Ты знаешь почему я с профессором Слизнортом называем Лили мисс Эванс? -Расскажите, пожалуйста, — улыбнулся мягко и смущенно из-за неожиданной связи между этими двумя Гарри, присаживаясь на парту напротив и в ожидании молча. Что за день. Ликорис все еще покачивается на полях за окнами. -Лили в конце школы, на седьмом курсе начала встречаться с Поттером, Гарри, — черные глаза смотрели на котел, а длинные пальцы сжимали шею сзади, Поттер даже немного покраснел: преподаватель был молод и красив, как оказалось. Выше, мужественнее Джеймса и хотел бы Гарри сдвинуть природу этих мыслей на Волан-де-морта, но, увы, он тут точно был не причём. Голос же Снейпа выражал раздражение и злость, что шло его лицу и сложно было этого не заметить. — Дело шло к их свадьбе, и все медленно начали называть ее миссис Поттер, что ее безмерно раздражало, потому что Поттер был полным профаном в зельях, а Лили была сильной женщиной, способности которой было бы неприлично оценивать школьными рамками. Впрочем, тебе еще рано это знать. Но однажды, когда мы шли домой из кабинета зельеварения профессора Слизнорта она остановилась и сказала, что ей это не нравится. Я, безусловно, обрадовался, думая, что она образумилась из своего странного увлечения Поттером, но она лишь сказала, что это не Поттер учился так долго зельеварению на повышенном уровне, не он был лучшим в ЗОТИ и травологии, она ненавидела то, что когда она станет аврором, к ней буду обращаться миссис Поттер, ведь именно мисс Эванс была той, кто закончила все это, прошла через счастье и радость становления себя, и Джеймс никогда здесь не причём. Тогда я и понял, что худшее из моих опасений — это правда, но, увы, ничего не мог сделать. -Но, профессор, — глаза Гарри чуть слезились, ему было больно и приятно одновременно знать, что он знал ее маму, что Северус был ее другом, но что-то было во всем этом, что еще ударит его в сердце и заставит задохнуться или ожить снова. — Что за опасение? Резкий стук в двери прервал их и Северус пожал плечами, словно говоря о том, что больше их разговор продолжиться не может. Гарри понимающе качнул головой, все еще пребывая в состоянии полного шока и некоторого перераспределения своих жизненных принципов. -Улыбайся. Твоя мама могла спасти этим чью-нибудь жизнь, Гарри, а все ответы придут позже. Уизли, — резко громче сказал обычным тоном Снейп, надевая маску отчужденности на свое лицо. — Входите уже, не заставляйте пыль ждать вас. Гарри обернулся, чтобы увидеть кислую мину друга и швабру в его правой руке, отметив, что они похожи друг на друга. Снейп еще раз как-то пошутил над Уизли, а амортенция тем временем легким ароматом разлеталась по всему помещению, для каждого принимая новое обличие и отнимая друг у друга даже родственные души. Наступила ночь. Гарри и Рон уже давно закончили в кабинете профессора, Рон еще долго ныл о том, какие противные эти флоббер-черви, но Гарри занимался лишь единым в тот вечер: расставлял книги по алфавиту и дате издательства. Уизли фыркал и таращился на него, а Поттер смотрел на спину Северуса, который подавал ему экземпляры. Не знал Гарри это какая-то поблажка со стороны Снейпа или нет, пройдет ли лирически мягкое настроение профессора до утра и даст он ответ хотя бы на один вопрос. Чувствуя подступающее ноющее ощущение страха и тревоги, молодой Поттер списал все на усталость и стрессы, но что оставалось четким, так это то, что Гарри боялся. Ему было страшно снова потерять кого-то, кто значит для него хотя бы что-то, снова, в очередной раз испытывать это ощущение отчуждения и одиночества. А еще он думал о своей маме. Что-то не связывалось в ее поведении между любовью и ненавистью к Джеймсу: она любила его и хотела жениться, но выстраивала такие рамки между ними, часто проводила время со Снейпом и почти не говорила с Поттером, что казалось, будто бы часть ее души хотела одного, а вторая стремилась к противоположному. Но наступил вечер, Поттер лежал в кровати и подбрасывал в воздух яблоко, ловил его на лету, наслаждаясь треском поленьев в камине посередине комнаты, легким шумом нарастающего ветра за окном и думал о том, что если он наполовину создан из чар Волан-де-морта, то вторая его половина абсолютно точно принадлежит любви и сознанию его матери, Лили. В тот вечер любовь Лили и магия Реддла были равнозначны, что позволяет ему так утверждать, и это делает его счастливым. Повернувшись на бок, Гарри улыбнулся и резко почувствовал боль.У тебя нет ничего, Гарри. Ты сражаешься за пустоту.
Снова Волан-де-морт. Снова это происходит, повторяется каждый чертов день, и Гарри раздраженно почувствовал словно из его легких выбили весь воздух: ужас снова обрастал все легкие изнутри, распространял его по всему организму и выключал словно по щелчку сознание и мозг, позволяя становится Поттеру испуганным и невнятным в своих действиях. Глаза Гарри превратились из зеленых в светящиеся белым, но он лишь сильнее их зажмурил: молодой человек хотел сам справиться с этим, но, увы, у него не получалось. Слезы тонкими линиями скатывались из его глаз, и пока Реддл не проник в его мозг, у него было время. Тяжело дыша, еле держась на ногах, почему-то он шел именно туда, будто бы какая-то из его сущностей стремилась в то место больше всего: он шел в кабинет Снейпа. Ему казалось, что он поможет, что все станет лучше и Лили была бы счастлива. -Профессор, помогите, — карта чертовых мародеров выпала из дрожащих рук, Гарри опирался локтем на дверь в кабинет и его выворачивало изнутри. Портреты в ужасе косились на парня, переглядываясь между собой и шепчась о том, что с ним такое сделалось. Снейп открыл раздраженно дверь все еще в костюме, потому что еще и не думал спать, и пораженно побледнел, смотря на Поттера. — Пожалуйста, это Волан-де-морт. -…Гарри. Гарри сидел перед мужчиной в кресле, он дрожат и изгибался, стараясь из-за всех сил противостоять этому кошмару, и Северус ходил сосредоточенно кругами вокруг него, складывая руки за спиной и сдвинув брови. -Сосредоточьтесь, Поттер, будьте сильны. Жизнь несправедлива, да, но вы в этом не одни, и не все люди едины в несчастье. Держитесь. Но что бы не говорил Северус, Поттер в ужасе почти на парселтанге шептал какие-то странные вещи, не мог сосредоточиться и метался в мыслях из стороны в сторону, крича, как все ужасно и противно. -Заткнись, Поттер, черт возьми, — Северус сел напротив на корточки, сжимая лицо Гарри в своих руках. — Слушай меня и не отвлекайся, будь сосредоточенным и- Тишина. Глаза Северуса ошеломленно округлились, когда Поттер заснул через секунду после того, как он его коснулся, а шрам в виде молнии на лбу чуть засветился белым светом. -Гарри? Эй? — тихо обратился Снейп, поначалу не понимая ему стало совсем плохо или все прошло. И только увидев, как спокойно поднимается и опускается его грудь, понял, что тот спокойно спит. И тогда Снейп с нежностью понял, что любовь Лили, вся любовь Эванс покоится в этом молодом человеке, и, вероятно, он пришел сюда потому что Лили бы сделала тоже самое, если бы ей было плохо. Мягко и грустно улыбнувшись, Северус коснулся приятной холодной кожи парня на щеке снова и понял, что Гарри любит его также. Как-то по-своему, конечно, и любовь Лили в теле Гарри была бы недостаточной для того, чтобы существовать полноценно. Темную магию Лорда определенно затмила любовь самого Гарри. -Помощь Лили навсегда рядом с этим мальчиком, — прошептал Северус, смотря на спящего Гарри. — Лили, он твоя копия. Лили, — и Снейп коснулся своим лбом его лба, закрывая глаза. Гарри пришел сюда, потому что Лили любила Северуса всегда. — Мы можем гордится им. Гарри открыл глаза лишь, кажется, спустя час, и он не видел кабинета ЗОТИ перед собой, сейчас вместо него раскрылся перед взглядом Гарри кабинет Дамблдора. Перед ним в кресле напротив сидит Северус, попивая чай и смеясь рядом с директором. По правую руку Гарри стоит стол, и Альбус вздрогнул, глотая чуть быстрее. -О, Гарри, мой мальчик! — улыбнулся директор, смотря через очки-половинки. Северус посмотрел на Поттера, еле заметно выдыхая облегченно. — Боюсь, мне нужно удалиться! Северус резко побледнел, вопросительно смотря на директора. Последний лишь пожал плечами, тихо улыбаясь, и показал в сторону Фоукса. Гарри открыл глаза теперь полностью и понял, что это было за красное пятно в углу небольшого сферического подмостка с письменным столом: на жердочке сидел прекрасного вида огромный феникс. -Мой мальчик побудет с вами пока вы поговорите о всяких ваших личных вещах, профессор Снейп и мистер Поттер, — кивнул обоим Дамблдор и замешкался на месте. — Где же эти леденцы в конце-то концов… -Мистер Эванс, — тихо произнес Гарри, и в его голубых глазах отражались красные огненные перья Фоуса, переливающиеся словно жидкость, и Снейп замолчал, застыв от красоты и воспоминаний на минуту: Дамблдор заметил этот момент и поспешно незаметно удалился. Его глаза сегодня были точно такими же прекрасными, какими были глаза Лили в тот день, когда двое наблюдали за ликорисом. Невероятно красивое зрелище, и глаза Снейпа чуть заслезились, но он отвел взгляд. -Мистер Эванс? — улыбнулся мягко Северус, закидывая ногу на ногу. Поттер смущенно отвел взгляд. — Только лишь одна фраза о вашей матери и вы уже успели измениться к лучшему. Прекрасно, Поттер. -Спасибо, профессор, — ответил Гарри на его комплимент и подумал о том, что был глупцом все время до этого. — Вы спасли мне жизнь, спасибо вам огромное. В этот раз все было сложное. -Нет, Гарри, все было как обычно, ты лишь попал в другую ситуацию, когда твой мозг даже без вмешательства Темного лорда был озадачен и немного расстроен, так что Волан-де-морту ничего не стоило заставить тебя нервничать. Но ты молодец. Ты выдержал. -Кстати говоря, как? — поинтересовался Гарри и к нему аккуратно на жердочке словно незаметно подползала огромная птица, чтобы ее погладили. Эванс понял это намерение и погладил ее клюв. — Как мы смогли сделать это? -Я просто коснулся тебя, Гарри, и ты сразу же заснул, — ответил Северус, наслаждаясь видом красивого мальчика и красивой птицы в стеклянно-прозрачном кабинете Альбуса. -Я не понимаю, профессор, — виновато опустил взгляд Гарри, понимая, какой он глупый. -Тебе нужна была лишь частица знакомой любви в ответ, которая бы помогла тебе справиться со всем. -Но разве, — смущенно осведомился Гарри. — Ваша любовь мне знакома? -Нет, Гарри, — Северус встал с кресла, увидев, как чуть краснеет шрам у Гарри на голове, и коснулся его щеки, наклоняясь над молодым человеком и вторую руку положил на подлокотник. Хрустальные устройства перекачивались, издавая красивые звуки. — Но эта любовь знакома Лили. Так двое и провели вечер, Северус рассказывал, а Гарри слушал невероятно внимательно. Венцом вечера стало возвращение Дамблдора, воспоминания Северуса, растворенные в жидкости Омута памяти, и Гарри был зол, был обижен, грустен одновременно, но память о матери держала его в своих руках, он был в порядке, принимая все, что говорят двое, даже то, какой ужасной кажется метка пожирателей смерти. Но не знает, что будет позже. Ему страшно подумать о том, что могло произойти, но Северус есть у него и это невероятно спасает Эванса. Гарри улыбнулся Северусу, и тот улыбнулся ему. Все было в порядке. -Гарри, но ведь любовное зелье — это не смертельное заклятие, как его могут запретить? — сдвинула брови Гермиона, сидя за обеденным столом в Главном зале и смотря вопросительно на уставшего от внимания девушек Поттера, который ковырял свой тост и редко поднимал взгляд. — Конечно, девушки приносят его из Хогсмида, никто не может запретить его. -Мой отец научился готовить только одно зелье, Гермиона, — тихо ответил Поттер, улыбаясь мягко и устало своему отражению в тарелке. -Что? И какое же? — девушка вспыльчиво переспросила и потом охнула, закрывая лицо рукой, когда всё поняла. — Прости, Гарри, но как ты это узнал? Возможно, это ложь? -Гермиона, — тихо усмехнулся Гарри, поднимая взгляд. — Мне рассказал об этом Принц. -О Мерлин, Гарри! — Гермиона чуть не ударила парня портфелем по голове. — Хватит шутить надо мной! Ты что, это ведь серьезное заявление! Гарри лишь улыбнулся снова, вздыхая и поднимая голову, выискивая человека в толпе учителей. Конечно, то, что его отец пользовался этим зельем, еще больше сближало судьбу Гарри с судьбой Тома Реддла, но Поттер игнорировал это, улыбаясь Снейпу. У него есть кое-кто, кто поможет ему в этом всем. Тот, с кем у него будет будущее. -Какое убожество, Уизли, — закатил глаза Северус на уроке позже этого разговора Гарри и Гермионы о любовных зельях. Гарри больше никогда не был Поттер и теперь навсегда он Эванс. Урок шел хорошо. Все было в порядке. А еще позже он дрожал под промозглым дождем, который почему-то очень холодный в этой части Шотландии, и смотрел на новую дверь, на то, как окно приветственно и свободно открыто, Эванс ждал, когда дверь откроют и, наконец-то, это произошло. -Профессор? — мягкая улыбка. Война за Хогвартс прошла успешно, он смог спасти Северуса и спрятал его в это место, хоть последний и сопротивлялся кое-какое время, но как только Гарри накричал на него и на каждого своего друга для того, чтобы никто «не умирал, черт возьми!» и выбросил бузиновую палочку, сломав ее, Снейп все же согласился. -Эванс? — ухмыльнулся Северус. — Добро пожаловать домой. Гарри стал аврором. Порядок был установлен снова и он сохранил одну из самых важных для него жизней. Для Лили, и для каждого дня, когда умудрялся ненавидеть этого самого храброго человека.