Боязнь жизни

— Опять ты?! Обычно эту фразу Даикири всегда слышал из уст Анокина вместо приветствия, когда заходил в его комнату. Вот уж действительно невоспитанный баулай. Неужели его здороваться совсем не учили?! — Блондинка, привет. Ты как сегодня? — растянув губы в радостной улыбке, спросил ветрик. Он почти никогда не звал Горратоа по имени. И это совершенно не нравилось светловолосому парню. Он испытывал раздражение от нахождения рядом с ним этого странного зверя, от его опеки и постоянного внимания. И чего ему надо? — Нормально. Ты хотя бы сегодня можешь не трогать меня? — тихо, но довольно холодно проговорил сквозь зубы Анокин, с громким звуком захлопнув дневник, в котором до этого с усердием расписывал всё то, что происходило в его жизни накануне. — Я просто пытаюсь разобраться в происходящем, но никто не даёт мне ответов. Даже твой дневник. — Ещё раз возьмёшь что-то моё без спроса… — блондин медленно, но верно впадал в бешенство. Однако как ему закончить эту фразу? Что он мог сделать с духом ветра? Убить? Наказать? Баулай в состоянии агрессии способен практически на всё… — Ладно, блондинка. Я почитаю, когда ты будешь спать, — хохотнул Дайк и захлопнул дверь. Послышался звук удаляющихся шагов. «Да пропади он пропадом!», — мысленно распыляясь ненавистью, подумал светловолосый. Умеет же это фиолетовое чудовище портить настроение… Которого, по существу, и так не было. Единственное, что сейчас могло бы расслабить Горратоа, — это его единственно любимое занятие — сбор лекарственных трав на лугу. И он, не теряя времени, схватил свой дневник, опасаясь, что Даикири его всё же прочитает, и ушёл из дома. На улице стояла летняя жара. Баулаи, будучи существами хладнокровными, обожали подобную погоду. И Анокин не был исключением. Сидя в траве, он перебирал цветущие вокруг растения, пытаясь поймать себя на наслаждении солнечными лучами или на удовольствии от сбора этих самых растений… Однако поймал себя парень на совершенно другом. Он не испытывал в этот момент ни одной положительной эмоции. Солнце… Ну, и что в том, что оно его греет? Лекарственные травы… Сколько он уже их перебрал в надежде найти панацею от странной болезни, которая мучила его и с каждым днём всё быстрее приближала навстречу смерти? Мрачная мысль навела блондина на неутешительный вердикт. Он никогда не найдёт то, что могло бы ему помочь. Он никогда не излечится. Ему никто не поможет. Всем на него плевать. Чем больше думал Анокин, тем сильнее погружался внутрь себя и зарывался в мысль о тщетности своего существования. Он никому не нужен. У него никогда не было ни девушки, ни даже друзей… Все вокруг его ненавидели. Ансей даже не скрывал этого, постоянно нелестно отзываясь об его расе. Нори… Нори всегда относилась к Горратоа с добродушием, однако он понимал, что ей не за что его любить. Он сжёг её дом и был виноват в гибели её родных… Девушка никогда не говорила об этом, но каждый раз, глядя на радостное лицо рыжеволосой, баулай ощущал презрение. А «пернатый», как называл Ансея Даикири, чуть не оказался задушенным подушкой. Из-за него. Анокин не помнил, как совершал всё это, но не могли же они его за глаза оговорить? Да и разве реально после такого простить, даже если твоя память тебя подводит? Уж точно нет… Единственным, кто пока не получил от Горратоа никаких серьёзных проблем, был Дайк. Что ему нужно? Он так настойчиво лез в жизнь блондина… С одной стороны, его можно было понять. Находясь в полном беспамятстве, он хотел составить у себя в голове картинку о тех, кто теперь окружал его. Но зря ветрик, конечно, этим занялся… В конце концов, его наверняка постигнет та же участь, что и остальных. В лучшем случае он возненавидит светловолосого паренька. В худшем… Окажется в могиле. Он никому не нужен, ему ничего не нужно… Даже этот приснопамятный дневник, в котором баулай каждодневно старался делать заметки, чтобы потом их перечитывать и чувствовать, что хоть что-то важное происходило в его жизни… Нет. Эти записи в последнее время ещё больше создавали ощущение внутренней пустоты. — Блондинка, решил цветочки пособирать? Услышав насмешливый голос из-за спины, Анокин вздрогнул и обернулся. Как это предсказуемо — Даикири, собственной персоной. Опять решил открыть сезон охоты на чужие дневники? — Чего тебе нужно? — хмыкнул баулай, прижав драгоценную записную книжку к своей груди. — Мне просто скучно, поэтому я решил пойти на луг, — развёл руки в стороны ветрик, — а тут смотрю — знакомые люди травы собирают… — Ага, конечно… — скептический тон Горратоа говорил о том, что он не верил в подобные случайности. Дайк просто преследует его! Надоел он уже со своей опекой. Анокин не любил, когда нарушали его личное пространство. Для него чужая забота была попросту неприемлема… — Что с тобой? У тебя лицо такое, как будто ты горчицы объелся, — красноглазый подмигнул и приобнял собеседника одной рукой. Это было ошибкой. Анокин резко и грубо оттолкнул от себя ветрика: — Отстань от меня! Оставь в покое! Уйди! — злобно закричал он. Голос его был преисполнен безысходности и отчаяния. — В чём дело? Что такого плохого произошло за те полчаса, пока ты здесь сидишь? — не понял Даикири. — Это произошло гораздо раньше! Мне не нравится, что ты всё время пытаешься меня опекать! — выдавил из себя блондин, — Не лезь не в своё дело, а?! Я привык решать проблемы один и не нуждаюсь ни в твоём покровительстве, ни в твоей заботе, ни в твоей поддержке! Понятно?! Опять у него истерика. И это уже не в первый раз. Дайку частенько приходилось быть свидетелем подобных сцен с участием Горратоа. Видимо, дух ветра действительно слишком много времени проводил рядом со светловолосым нытиком. — Всем друг на друга плевать, — продолжил свою исповедь безнадёжности Анокин, — так что не надо, Дайк. Я не знаю, какой выгоды ты ищешь, занимаясь этим бесполезным делом, и мне это не важно. Мне лучше в одиночестве. Я так привык. Поэтому просто оставь меня. Красные глаза хитро прищурились. — А если нет? — услышал блондин. Да это уже совершенно никуда не годится. Сколько можно над ним издеваться! — Что? — сверкнул недобрый сиреневый взгляд баулая. — Я не могу так взять и бросить тебя, зная, в каком ты состоянии. — Да что ты вообще обо мне знаешь??! — снова послышался злобный выкрик, — Взгляни на эти руки! Ты себе даже не представляешь, сколько ими всего было разрушено! От них пострадала Нори и едва не погиб Ансей… Тебе мало этого!?! — Блондинка… — Даикири хотел что-то сказать, чтобы прервать поток пафосных изречений, но Горратоа не собирался останавливаться: — От меня одни только неприятности… Я не испытываю никакой радости от этой жизни! Смысла так существовать нет!..... — в этот момент его праведный гнев прервался надрывистым удушливым кашлем. Закрыв лицо руками, Анокин съежился, борясь с приступом. Ветрик просто молча наблюдал за происходящим, не зная, как помочь бедолаге. Когда же позывы кашля унялись, светловолосый парень поднял взор безжизненных глаз на единственного, кому было не плевать на него. Все ладони баулая были в крови. Стараясь не глядеть на неё, поскольку вид этой красной субстанции до ужаса пугал его, Горратоа прошипел: — Скоро мне конец… И смысла с этим бороться нет… Дай мне спокойно сдохнуть, Дайк! — Ты не боишься смерти? — Нет!!! Это единственное, чего я не боюсь! Что делать? Спорить с ним дальше? Бесполезно, от него так и схлопотать по голове недолго… А бьют баулаи очень сильно, вполне можно пролом черепа заработать… Но не бросать же его одного в столь трудную минуту. Как же быть? И тут вдруг Даикири пришла внезапная идея. Она возникла так резко, что ветрик даже не подумал об её странности и абсурдности… — Уйди! Отстань от меня! Дай сдо… — Анокин не успел закончить, поскольку его рот оказался накрыт губами Дайка. Баулай ожидал от собеседника чего угодно, но точно не этого… Сердце как будто замерло от страха. Фиолетовые зрачки расширились до предела. Дыхание стало тихим и редким… Баулай ощутил, как проворный язык Дайка уже вовсю орудует у него во рту… Но что всё это значит? Горратоа был абсолютно непросвещённым в таинстве поцелуя. Ведь у него такого никогда прежде не было… Когда же Даикири закончил и посмотрел на блондина, то узрел в его лице растерянность, стыд и смятение. Щёки несчастного Анокина полыхали, словно огненный закат. Явно было видно, что для него произошедшее стало полной неожиданностью. Да и сам ветрик не понял, как решился на подобное, да ещё и с парнем, словно в тот момент он был движим каким-то не известным ему ранее инстинктом… Ничего не сказав, Анокин мгновенно вскочил на ноги и умчался прочь. Даже сокровенный дневник оставил лежать в траве. Видимо, шок от поцелуя был настолько невероятен, что блондин просто забыл обо всём на свете. Дайк не стал догонять парнишку и досаждать ему своим назойливым вниманием. Пусть отдохнёт. Сам же красноглазый остался на лугу и улёгся на мягкую траву, положив дневник на грудь. Про то, чтобы прочитать записи Анокина, он почему-то сейчас даже не думал… Спустя несколько часов ветрик решил вернуться домой. «Целый день прошёл, пора бы ему уже прийти в себя», — размышлял про себя Даикири, приближаясь к комнате Анокина. Потянув за ручку и открыв дверь, он увидел внутри привычные горы хлама по всему помещению, однако хозяин всей этой живописной свалки отсутствовал. Неужели он так и не вернулся после того, что случилось? Ветрик, не зная, что и думать в таком случае, положил дневник блондина на стол, после чего покинул его покои и направился к себе. И что же он увидел, когда прошёл в свою комнату? На его кровати, поджав ноги и приобняв колени руками, сидел Анокин. Заметив Дайка, он даже не шелохнулся, продолжая находиться в позе анабиотического животного. Красноглазый чуть улыбнулся и, ничего не говоря, подошёл поближе. — Я тебя ненавижу, — вырвалось из уст блондина. Вот это голос… Дрожащий, полный эмоций… Один поцелуй настолько задел его за живое? Даикири продолжал выдерживать неопределённую паузу. Ему показалось, что баулай не закончил. Анокин, переведя дух, отвёл взгляд фиолетовых глаз в сторону и добавил уже спокойным, но более смущённым тоном: — Я в жизни не испытывал ничего подобного. — Я тоже, — кивнул собеседник в ответ и присел рядом с ним на кровать. Ветрик и сам не знал, зачем сказал это, ведь он не помнил ничего из своей прошлой жизни. Кто знает, что у него там было? Возможно, те годы пролетели более благочестиво, без каких-либо любовных идиллий, поцелуев и объятий, а может, и совсем наоборот… Нечего было вспоминать. Разум представлял из себя абсолютно чистую доску. Горратоа вздохнул, а Дайк осмотрел его пристальным взглядом. Что-то в этом несчастном баулае как будто изменилось, но он никак не мог понять, что… Пока не взял блондина за подбородок и не заглянул в его глаза. Точно. В них появился интерес. Какой-то смысл. Желание продолжить… Что продолжить? Быть может, поиски лекарства, которое помогло бы ему исцелиться или, по крайней мере, облегчить страдания… Может, просто жить. А может, что-то ещё… Кто знает, что у Анокина на уме… Но сейчас его лучше было не спрашивать ни о чём. Бедняга и так пробыл в истерике почти весь день. Пускай отдыхает. Даикири обнял светловолосого паренька. А тот, закрыв глаза, прижал голову к груди ветрика. — Я больше не хочу умирать, Дайк, — тихо сказал он.